Запах сирени в День Победы Ташкентцы

Пишет Фахим Ильясов.

Праздник День Победы на Кукче в Ташкенте, связан с запахом сирени, кусты которых в изобилии росли в небольшом скверике по улице Маннона Уйгура, между трамвайными остановками «Дарбаза» и «Кукча» , а на остановке «Аклан» были целые заросли кустов сирени, они начинались сразу за чайханой, по центру широкой ( около ста метров по ширине) улицы Шерозий, между небольшой рощицей из урючин и абрикосовых деревьев с правой стороны, и похожих на оливковые деревья зарослей джиды с левой, и в этих местах, в наших кукчинских джунглях, частенько умудрялись уединяться влюбленные парочки, и даже целоваться, что было по меркам архаичной и замшелой Кукчи, нарушением нравственных устоев консервативной Кукчи. Чтобы этого не случалось, жители махалли растащили по домам уютные парковые скамейки, аналогичные тем, что стояли в парке имени Горького, глядишь, и влюбленных будет поменьше, да и во дворе будет на чем посидеть, но посидеть во дворе на украденном из паркаскамейки не удавалось, так как казённые скамейки были больших размеров, и они, как — то не вписывались в ни в дизайн дворика, ни в план по размещению лишнего имущества, да и дворы урезанные и разделенные наследниками, из двенадцати соток превращались в дворик из трёх — четырёх соток, единственный житель кто умудрился удачно приспособить скамейку, это отец девушки, о которой далее пойдет речь, он около своего дома вырастил небольшой цветник и виноградник, перетащил с сыновьями одну из скамеек из скверика, и поставил его под этот виноградник, и надо признать, что эта скамейка очень удачно вписалась в пейзаж, а посадив вокруг виноградника и цветника живую изгородь, отец девушки сделал скамейку, практически, недоступной для общественного пользования, благо размеры улицы позволяли ему посадить сад и развести цветы у дома.

Махаллинские жители, увидев влюбленные, целующиеся парочки в зарослях сирени, или сидящими под абрикосовыми деревьями, могли даже прогнать эдаких бесстыдников с ЗЕМЛИ КУКЧИНСКОЙ, действуя методами Церковной Армии Спасения времен Инквизиции. Но обычно застигнутые врасплох парочки сами удалялись из сиреневого сада быстрыми шагами. Запах сирени, смешанный с ароматом сотен кустов роз, ощущался даже в восьмом трамвае подъезжающим из города на Кукчу, густой аромат сирени, роз и поспевающей в тандыре самсы, притягивал в эти места не только влюблённых парочек, но и простых чревоугодников. Но в тот праздничный День Победы 9 МАЯ, пацаны увидели целующуюся парочку в кустах сирени не вечером, и даже не днем, а утром, где — то в девять утра, первым увидел их Алеша ( Алишер), шедший домой из магазина с хлебом и несколькими бутылками «Ташкентской воды» в авоське, он тут же позвал своих друзей и эти оболтусы мигом прибежали на место «преступления» парочки, парочка никого и не думала бояться, девушка откровенно прижималась к нему, а он смело запускал свои руки по всему телу девушки. Мы даже не догадывались, что парочка провела всю ночь на этом месте, мы терялись в догадках, почему эта парочка решила встретиться с утра, а не вечером как все влюбленные, позже мы обнаружили следы их ночевки, между кустами, на мятой траве были расстелены газеты «Советский Спорт» и «Известия», газеты были изрядно помяты и местами порваны, также рядом валялся пустой стакан, рядом стояла недопитая бутылка вина «Джаус», однозначно, купленнаяв магазине на «Аклане». Но самое удивительное было то, что если парня мы видели в первый раз на Кукче, то девушка была наша, кукчинская, удивительные настали времена, кукчинские девушки начали встречаться с парнями по месту своего жительства, мы недоросли, сами уже, почти, созревшие для половой жизни, в тот момент думали не об этом, а о позоре который настигнет эту девушку, если мы расскажем об этом случае кому — либо из махалли.

Мы решили никому не говорить об увиденном. Но девушка была немного выпившей и ещё не понимала неадекватности своего поведения, парень, наоборот, был трезв, и контролировал все вокруг, увидев нас он не испугался, а наоборот , показал нам свой кулак, предупредив, чтобы мы не вмешивались, но мы не боялись его, мы вообще никого не боялись на своей территории, мы подойдя к парочке сказали парню, чтобы он увел её отсюда, так как если народ увидит их, то девушке будет обеспечен позор навеки, парень ответил нам, что он сегодня, в очередной раз идет к её родителям просить руки девушки, мол, они встречаются уже два года, а её родители не разрешают ей выйти за него замуж, потому что у него нет высшего образования, и он приехал из кишлака учиться, но пока не смог никуда поступить, и поэтому он работает на «Текстилькомбинате» помощником мастера, живет в общежитии и учится на подготовительных курсах одноименного института. А сейчас он пойдет к её родителям просить её руки, и он будет просить её руки сам, один, так как у него в Ташкенте никого нет, конечно, кроме его будущей жены, при этом он назвал имя девушки, а если они не разрешат, то его будущая жена уйдет из дома, они снимут квартиру и будут там жить. Девушка, которую звали Малика, уже пришла в себя, и плакала от страха перед встречей с родителями. Парень знал на что шёл, его могли не только побить родители и братья Малики, но даже сдать в милицию, обвинив его в изнасиловании. В этот момент услышав разговоры в кустах, к ребятам подошел председатель махаллинской комиссии Махкам — ока, бывший красноармеец , нещадно дравшийся с басмачами, потом воевавший на фронтах Великой Отечественной, затем работавший начальником райотдела милиции, а ныне пенсионер, Махкам — ока шёл в чайхану, чтобы дать указание чайханщику приготовить праздничный плов к 14.00 для участников войны. Махкам — ока сразу с первого взгляда вник в тему, он внимательно выслушал парня, девушка все подтвердила, тогда Махкам ока сказал им идти за ним, а нам приказал убрать газеты и бутылку, и выбросить все это в мусорку, мы быстро исполнив приказ председателя махаллинской комиссии, догнали ушедших, и молча пошли к дому Махкам — ока, он усадил всех нас во дворе за стол , его необыкновенно красивая, несмотря на седые волосы, супруга Ойнисса — опа подала нам всем чай, лепешки, новот и парварду, при этом успокаивая парня, а не девушку, приговаривая — » Если ты любишь её , она обязательно будет твоей, самое главное, чтобы вы оба, потом, не раскаялись в своих поступках». На девушку Ойнисса — опа не глядела вовсе.

Малика была дочерью её дальней родственницы,соперницы Ойниссы — опы, в её юные годы. Когда — то, в начале сороковых годов, перед самой войной, Ойнисса — опа и её родственница, мать Малики, придя в милицию, чтобы получить свои первые паспорта, и увидев там высокого и статного красноармейца Махкам — ока в буденновке, да ещё гарцевавшем на коне, одновременно влюбились в него. Через несколько недель после знакомства с девушками, Махкам — ока заслал сватов в дом родителей Ойниссы — опы. Мать Малики вышла замуж за другого парня, весьма уважаемого работника общепита Носир — ока, отца Малики. Дочери Махкам — ока , завели Малику в дом, чтобы привести её в порядок, через минут десять после начала чаепития, к дому Махкам — ока подошли ещё три участника Великой Отечественной Войны, Махкам — ока уединился с ними в доме, а потом они куда — то ушли, велев парню и Малике подождать их, фронтовиков не было около часа, пацаны решили сбегать по домам чтобы переодеться, заодно и родителям показаться, а когда вернулись в дом Махкам — ока, там никого уже не было, на табуретке у ворот дома одиноко сидел милиционер, а рядом стояла милицейская машина. Мы позвали Батыра, сына Махкам — ока, но тот даже не был в курсе происходящего, так как поздно лег спать и только недавно проснулся. Мы пошли к дому Малики, там во дворе раздавались голоса, мы прошли в садик у дома, сели под виноградником на скамейку, в своё время перенесенную из скверика сюда, и стали ждать, через минут тридцать оттуда вышел Махкам — ока, и поспешил к себе домой, не заходя в дом и не разговаривая с нами, он сел в милицейскую машину и уехал, мы спросили у Ойниссы — опы, куда уехал Махкам — ока, Ойинисса — опа ответила, что в райотделе милиции, где раньше работал Махкам — ока сегодня праздник в честь Дня Победы, и они просили Махкам — ока выступить на торжественном собрании, у нас отлегло от сердца, так как мы боялись, что милицейская машина приехала забирать парня. Ойнисса — опа рассказала нам, что Махкам — ока, и ещё три участника Великой Отечественной Войны выступили сватами со стороны жениха, которого зовут Нариман, у одного из четырех братьев Малики, кстати, было такое же имя.

После того как сватами со стороны жениха стали фронтовики, да ещё во главе с председателем махаллинского комитета Махкам — ока, то родители Малики уже не посмели отказать таким уважаемым сватам, и согласились выдать свою дочь за бедного парня из кишлака, да ещё без образования. Про это сватовство было много пересудов в махалле, но толком никто ничего не знал, ни Махкам — ока, ни мы, никому ничего не рассказывали, но самое главное это то, что Нариман и Малика с помощью ветеранов войны получили благословение родителей Малики. Махкам ока помог парню организовать свадьбу, икоторую, с помощью общественности махалли провели уже через три недели,а позже Махкам — ока помог Малике и Наримануполучить двухкомнатную квартиру в пятиэтажке на восьмом квартале Чиланзара, на одной из самых тенистых и уютных улиц Ташкента, под названием Катартал, рядом с магазином «Синтетика», но это случилось уже несколько лет спустя, когда жена Наримана Малика, родила дочку, Малика закончила Текстильный институт, а Нариман стал учиться в том же институте, на вечернем отделении. На свадьбе Наримана и Малики, пятнадцатилетние капитаны ташкентского флагманского корабля «Кукча», пытались выпросить у заведующего выпивкой( по современному буфетом) бутылку водки на десятерых, но им не дали, переведя их из капитанов в обыкновенных юнг, и вместо водки эти недоросли — юнги пили «Ташкентскую воду».

Свадьба проходила в доме родителей Малики. Отношения Наримана с родственниками Малики, даже после свадьбы, остались натянутыми, но между собой Малика с мужем никогда не ссорились. Нариман, что удивительно для этого здорового мужика с бицепсами культуриста, всегда слушался свою худенькую жену, Малика подготовилаНаримана к экзаменам в институт, а после его окончания, она же и заставила его учиться в аспирантуре. Прошло много времени с той празднично — победной и сиренево — свадебной поры, многие из тех пятнадцатилетних капитанов уже сами имеют внуков, давно ушли в мир иной сваты Наримана, участники Великой Отечественной Войны, но память о них живет в сердцах их детей и внуков, в махаллинских легендах, а также в памяти Малики и Наримана, которые рассказывают своим детям и внукам историю своей любви и свадьбы. А жизнь как всегда преподносит неожиданные сюрпризы. У Батыра, сына ныне уже покойного Махкама — ока, нашего друга детства, от тяжелой болезни умерла супруга, Батыр очень горевал по ней, но так как его дети жили отдельно, а он один жил в большом доме, притом целыми днями пропадал на работе, а вечерами после работы он, частенько, вместо дома, уезжал на дачу, ему одному, вовсе не хотелось возвращаться домой, где его раньше ждала любимая супруга. Глядя на его маету, дети Батыра, его друзья и родственникипосоветовали ему жениться ещё раз, мол, совсем не старый, всего лишь пятьдесят три года, Батыр действительно выглядел как сочное зеленое яблоко сорта «Семеринко», с хорошими вкусовыми качествами, он всегда следил за собой, занимался теннисом, ежедневно по утрам, проплывал полтора — два километра в бассейне, и через два года после смерти жены, Батыр женился на женщине по имени Камилла, тоже похоронившую мужа несколько лет тому назад, и оставшуюся с дочерью пятнадцати лет. Вместо свадьбы молодые устроили небольшую вечеринку для родственников, на этом вечере, из тех пацанов, друзей детства Батыра, никого не было. Потом, спустя где — то пару лет после женитьбы Батыра, мы узнали, что молодая жена Батыра Камилла, оказывается, является старшей дочкой того самого Наримана ,и той самой Малики, которых мы увидели целующимися в Сиреневых Зарослях на Кукче, в День Победы, энное количество лет тому назад. Батыр счастлив и во втором браке, а уж как счастливы тесть и свекровь Батыра, Нариман — ока и Малика — опа, это знают, только, они сами.