Ташкентские адреса Сергея Есенина. Публичная библиотека в Ташкенте История Ташкентцы

Сергей Зинин, кандидат филологических наук.

Публичная библиотека в Ташкенте (улица Шарафа Рашидова, бывшая Ленина и бывшая Романовская)

Есенин не планировал публичных выступлений, но и не мог отказываться от предложений рассказать о себе и своем творчестве ташкентским читателям.

В. И. Вольпин вспоминал: «Ташкентский союз поэтов предложил Есенину устроить его вечер. Он согласился, но просил организовать его возможно скромнее, в более или менее интимной обстановке. Мы наметили помещение Туркестанской публичной библиотеки».
Туркестанская публичная библиотека была основана в 1870 году. В книжных фондах были собраны многие издания по истории, филологии, географии, военному делу, о Средней Азии, Узбекистане. Известность получил уникальный «Туркестанский сборник», состоящий из 594 томов, в которых были собраны вырезки из книг, различных периодических изданий с материалами о Туркестане и сопредельных с ним стран Востока.
Литературный вечер состоялся 25 мая 1921 года. «Туркестанская публичная библиотека, — вспоминала М. Костелова, — где выступал Есенин, представляла тогда небольшое одноэтажное здание, в котором была прихожая, затем маленькая комната с картотеками и читальный зал, тоже не очень большой, рассчитанный человек на тридцать.

Находилась библиотека на углу улиц Романовской и Воронцовской, впоследствии неоднократно переименованных. Помню хорошо, как будто вчера это было. В полдень 25 мая 1925 года к нам, на Самаркандскую, примчался Александр Ширяевец, поэт. Я с ним дружила.

Он сообщил, что сейчас в Туркестанской публичной библиотеке состоится встреча Есенина с читателями. Когда мы подошли к библиотеке, на верхней ступени крыльца в окружении множества людей стоял Сергей Есенин. А. Ширяевец принарядился для этого есенинского вечера; вокруг стояли люди в мешковатых брюках, а он был в праздничном костюме, в белой рубашке с цветочками, весь сверкающий, нарядный — он воспринимал все, связанное с Есениным, как свое кровное и как праздник русской поэзии, в которую был влюблен».

Организацией вечера занималась заведующая детским залом библиотеки Александра Евгеньевна Николаева. В первой комнате продавались сборники стихов Есенина. На вечере присутствовали ташкентские поэты Джура, Ширяевец, Светлый, Вольпин, Дружинин и др. Любителей послушать С. Есенина собралось очень много, было душно, окна не пропускали воздуха, так как на них висели желавшие слушать поэта и не попавшие в зал, который был переполнен. Преобладала молодежь.

Вечер был организован Туркестанским отделением Всероссийского союза поэтов. Вступительное слово произнес председатель отделения поэт Георгий Светлый (Павлюченко).

Читал Есенин с обычным своим мастерством очень выразительно, и его чтение оставляло глубокое впечатление. Овации были бесконечны. «На аплодисменты он отвечал все новыми и новыми стихами, — вспоминал В. И. Вольпин, — и умолк совершенно обессиленный». В зале стало от обилия публики очень жарко. Есенин стоял весь мокрый, но пиджака не снял; мокрый чуб свисал на вспотевший лоб. Он прочитал «Песнь о хлебе», «Песнь о собаке», «Сорокоуст». Публика не хотела расходиться, а в перерыве покупала книги Есенина, выставленные союзом для продажи.
С. Есенин передал в фонды Туркестанской публичной библиотеки по одному экземпляру своих книг, привезенных в Ташкент. В отделе редких книг Государственной публичной библиотеки имени Алишера Навои с 1921 года хранятся книги С. Есенина, изданные в 1918–1921 годах: «Сельский часослов» (М., 1918), «Трерядница» (М., 1920), «Звездный бык» (М., 1921), «Радуница» (М., 1921). Купить их в то время из-за материальных трудностей библиотека вряд ли могла.

В настоящее время Библиотека Узбекистана имени А. Навои переехала в другое место. Здание же, в котором выступал С. Есенин, сохранилось и входит в ансамбль Дома приемов Министерства иностранных дел Узбекистана.

Ташкентская Ассоциация Пролетарских Писателей Городской Дворец труда, Клуб Профинтерна.

Незапланированный приезд С. Есенина в Ташкент для местных литераторов был незаурядным событием. Он побывал в помещении Ташкентского Союза поэтов, который размещался в небольших комнатах городского Дворца Труда, оставил здесь несколько своих книжек для реализации желающим.

При встречах рассказывал собратьям по перу о деятельности литературных объединений в Москве, о проводившихся дискуссиях и спорах, о встречах с читателями. В Ташкенте было немало прозаиков и поэтов, претендующих на признание своего таланта. По публикациям и выступлениям на поэтических вечерах читатели знали произведения Александра Ширяевца, Валентина Вольпина, Семена Окова, Павла Дружинина, Бориса Лавренева, Александра Зонина, Анну Алмаатинскую, Джуру (Ю. Пославского), Георгия Светлого (Г. Павлюченко), Алексея Плотникова, Аполлона Нормана, Александра Балагина и других.

В 1919 году был создан «Кружок поэтов», члены которого выпустили сборники стихов «Лирика», «Рассвет» и др. Поэты при вступлении в кружок указывали на свою принадлежность к какому-нибудь литературному направлению. Среди них были «футуристы» (Г. Светлый), «имажинисты» (В. Вольпин), «крестьянские поэты» (П. Дружинин, А. Ширяевец) и др.

В 1920 году было организовано Ташкентское отделение Всероссийского Союза поэтов, но это было формальное малочисленное объединение литераторов, в котором не было лидера, не было своей программы и единой четко выраженной поэтической школы. Поэтические сборники издавались редко.

Многие опубликованные в Ташкенте стихи местных поэтов были слабыми. С. Есенин мог познакомиться с изданными в 1919–1920 годах книгами «Мотивы города и революции», «Солнцебунт и ржа» Г. Светлого, «Рабочая соната» С. Терентьева, «Стихи и проза» А. Нормана, «Этапы» С. Окова, «Ярмо и воля» В. Вольпина, «Круг заклятый» Д. Кирьянова и других авторов.

Приезд С. Есенина дал возможность ташкентским поэтам получить разъяснения о литературной жизни в России непосредственно из уст одного из лидеров имажинизма. По воспоминаниям В. Вольпина, принимавшего активное участие в таких встречах, «литературная колония в Ташкенте встретила Есенина очень тепло и, пожалуй, с подчеркнутым уважением и предупредительностью как большого, признанного поэта, как метра. И это при враждебном к нему отношении как к вождю имажинизма — течению, которое было чуждо почти всей пишущей братии Ташкента».