Восемь трамвайных остановок. Остановки «Катта Ховуз» и «Известия» Разное

Прислал Фахим Ильясов.

Рассказывает Ефим Соломонович:

В начале семидесятых годов на улице Манона Уйгура , пообеим сторонам трамвайных рельсов от остановки «Катта Ховуз», далее вдоль остановки «Известия» и до остановки » Кукча Дарбаза», стояли высокие и глухие глинобитные дувалы с полутораметровыми в ширину прорезями — тупиками, или трёх — четырёхметровыми в ширину улочками. Улица Манона Уйгура была главной дорогой от Хадры и до Кукчи , и в те годы она действительно была оченьузкой, два автомобиля еле-еле разъезжались на кривых с колдобинами переездах через трамвайные рельсы, а уж как разъезжались в узких переулках «Катта Ховуза» и «Известий», юркие «Москвичи» со встречными грузовыми машинами, уму непостижимо, а ведь на этих узких улочках аварий было мало. Особенно узкой была автомобильная дорога с полуметровыми в ширину и глубину ямами от остановки «Известия» до остановки «Дарбаза», канализационные люки в этих местах автодороги, иногда оставались месяцами открытыми , дай Бог, если догадается какой — нибудь совестливый шофёр или прохожий, и воткнёт ветку или прутик тала в люк, вот тебе и весьаварийный знак.

Главной достопримечательностью этой махалли были чайхана и располагавшийся рядом Ховуз (Пруд), а также продуктовый магазин, эдакий своеобразный культурно — информационный департамент махалли. На остановке у магазина , куда народ приходил покупать основные виды продуктов такие как: мука, сахар, сливочное масло, хлопковое масло как в бутылках так и в розлив, ну а такими продуктами как колбаса и сыр народ здесь не баловался. В продуктовом магазине покупали сахар и муку мешками, сливочное масло коробками, хлопковое масло ящиками или бидонами.

Молочные продукты привозили по утрам, к обеду молочных продуктов уже не оставалось, а если оно иоставалось, то к вечеру уже всё прокисало, работа холодильников оставляла желать лучшего, да и свет частенько отключали, никто из продавцов не звонилни в какой «Горсвет», и не узнавал , когда же наконец подадут электричество, когда дадут электричество, тогда и дадут, в этом вопросе они полностью положились на Бога, дадут «Горсвет» и Бог электричество значит хорошо, а не дадут, значит так угодно Богу. Народ собиравшийся у магазина обменивался свежими новостями, обсуждали последние махаллинские новости, например о том, сколько человек было на свадьбе сына Зумрад опы, из какой махалли взяли невесту, чья она дочь, где она учится, какой гарнитур привезла с собой невеста, имелось в виду приданое невесты, чем на свадьбе потчевали гостей, как выглядела простыня невесты рано утром, кто из женщин сидела под дверьми молодых и ждала когда ей подадут простыню, и сколько автомобилей «Волг двадцатьчетвёрок» приехало на свадьбу, чем больше автомобилей «Волга -24» приезжало на торжество, тем круче считалась свадьба, и никого не волновало то, что все автомобили были арендованными, своих — то автомобилей , в то время, у жителей «Катта Ховуза» и «Известия» было считанное количество, и в этих местах автомобиль «Москвич — 412″ приравнивался как минимум к»Мерседесу», можно было бы «Москвич — 412» сравнить и с более крутой машиной, но просто другие названия автомобилей здесь были никому неизвестны, также на остановке у магазина обсуждали вопрос о том, когда же наконец жителям этих мест дадут землю или квартиры, перед тем как снести их дома, а разговоры о сносе шли давно, но сносить эти места начали, только, с 1966 года, то есть после землетрясения, сами жители не хотели переезжать в квартиры, они все мечтали получить землю( участки) и построить свои дома на этой земле, население махалли также рассказывало друг другу политические новости, о решении ЦК Партии СССР в сфере предоставления дополнительной площади жилья инвалидам и участникам Гражданской войны, а также инвалидам Великой Отечественной войны.

Говорили о том, что повезло семье Кахрамон ока, они теперь вместо шести соток земли, получат дополнительно ещё три или четыре сотки земли под строительство, так как отец Кахрамона ока боролся с басмачеством , участвовал во второй Мировой войне и имеет ранения. Продуктовый магазин на «Катта Ховузе» пользовался авторитетом у жителей всей Кукчи, так как директор магазина умел выбивать в Главке Минторга для своего магазина муку высшего сорта из Оренбурга, которая считалась самой лучшей мукой среди хозяек Кукчи. А директор магазина выглядел в глазах жителей махалли недоступным миллионером, ведь у директора был свой «Москвич-412», недостижимая мечта для большинства жителей махалли. А когда мы увидели, что в его машине установлен японский магнитофон со стерео колонками, то авторитет директора маленького продуктового магазина вырос в наших глазах до уровня всемогущего директора ЦУМа.

Но вскоре, у директора магазина появился заносчивый «недруг», директор магазина и не подозревал какую «редиску» он принимал в своём магазине и поддерживал с ним дружбу. Этого нехорошего человека звали Собир ока, он работал начальником цеха комбината «Металлобытремонт», ещё будучи в армии, Собир ока вступил в партию, и через несколько лет работы на комбинате, Собир ока послали учиться в школу «Марксизма-Ленинизма», может быть эта школа и назывались как — то по другому, но не в этом дело, в этой школе , Собир ока познакомился с каким — то важным человеком из Ташкентского Облисполкома, и подружившись с этим чиновником, Собир ока потихонечку начал подводить того к тому, чтобы ему подыскали работу, в системе облисполкома, каким — нибудь начальником. Всё это время он не заезжал к своему другу в магазин, совсем забыл его, и отложенная для Собир ока мука высшего сорта была продана не менее уважаемому заведующему складом «Вторсырья», Собир ока дорогу в чайхану тоже забыл, ему говорили, что для него вырастили двух суперотличных перепёлок, будущих чемпионов Олимпийских игр, но Собир ока ничего не видел и не слышал. Он каждый день надоедал чиновнику из Облисполкома, пробивал себе будущее, какое оно будущее как руководителя, Собир ока вообще не представлял. Самое главное в жизни, считал Собир ока, это персональный автомобиль, тогда для него будут открыты все дороги.

На счастье Собир ока, где — то через год после окончания его учёбы на курсах, освободилось место руководителя малюсенького, ну совсем махонького департамента при облисполкоме. Собир ока перевели на работу в облисполком, но самое главное в этой истории то, что ему по рангу полагалась служебная машина, вообще — то машина была в распоряжении всего департамента, но Собир ока решил, что эта машина будет персональной только для него, для Собира ока.

А по поводу того что есть ещё и три других сотрудника, Собир ока решил для себя раз и навсегда, да, есть и другие сотрудники, но они все молодые , и если они на общественном транспорте будут ездить, то ничего страшного не произойдёт, их не убудет. Автомобиль выделенный для Собир ока был стареньким «Москвичом — 408». Но какое это имело значение для Собир ока, он наслаждался возможностью показать всем соседям и родственникам то, что он теперь большой начальник, а не начальник захудалого цеха комбината «Металлобытремонт».

Водитель служебного «Москвича» дядя Коля, был человек с юмором, и снисходительно относился к тому, что Собир ока любит похвастаться своим новым положением, особенно его умиляло то, что Собир ока, при подъезде к магазину и чайхане на «Катта Ховузе» говорил дяде Коле, — » Дядя Коля, езжай совсем медленно — медленно, но громко «бибикай сигналом», пусть все видят и знают, что Собир ока приехал» . Народ в чайхане говорил между собой, вай посмотрите, это опять Собир ока приехал, вай, у него теперь есть свой автомобиль, вай, он теперь тоже скоро станет «миллионером», как директор продуктового магазина. Народ кричал ему из окон чайханы, Собир ока, заходи, есть отличные перепёлки, купи их, ты на них ещё на одну машину заработаешь, но Собир ока , с важным видом заходил не в чайхану, а в магазин , и небрежно обращаясь к продавцам говорил, » Погрузите два мешка муки оренбургского помола мне в багажник машины», и ещё небрежней добавлял, «Дядя Коля, когда вы уже установите мой новый магнитофон «Панасоник» в машину. Своим пренебрежительным отношением к директору магазина и высокомерным выражением лица, Собир ока убивал дружбу со своим другом.

Директор магазина, через полгода после слов Собир ока привёз себе из Тольяти новенькие «Жигули», после этого целый месяц вся махалля стояла в очереди у магазина, чтобы поглядеть и разглядеть новую машину директора продуктового магазина.
Служебным автомобилем Собир ока был «убитый» Москвич 408″, надо было серьёзно ремонтировать мотор, но Собир ока ничего не хотел знать, он действовал по принципу Ницше, всё, что нас не убивает, делает нас сильнее, так и Собир ока не давал дяде Коле встать на ремонт, думал раз ездит машина, пускай и ездит, он ездил на служебной машине по свадьбам родственников и друзей, познакомился с одной дамой, и частенько ездил к ней в тихий переулок на Луначарском шоссе. Через полгода машина сломалась, причём окончательно, и ремонту » Москвич » уже не подлежал. На покупку нового автомобиля в смету Облисполкома в тот год, деньги не были заложены, да и руководство Облисполкома после жалоб сотрудников на Собир ока уже собиралось его увольнять, о том, что надо ещё и работать в офисе, наш Собир ока в пылу экстаза обладания служебной машины как — то подзабыл.

Собир ока вызвал к себе тот самый товарищ , с кем он учился в школе «Марксизиа — Ленинизма» и который его назначил на эту должность, и сообщил изумлённому Собир ока, что партия направляет Собир ока на новую работу, директором райкомхоза в Ахангаран, Собир ока умолял товарища не посылать его никуда, он был согласен на любую работу, но только в Ташкенте, после долгих и сложных переговоров, неоднократных звонков, Собир ока вернули на его старое место, начальником цеха комбината «Металлобытремонт» на Чукурсай. После этого, Собир ока не ходил мимо чайханы и магазина целый год, ему было стыдно, через год он купил подержанный «Москвич 412» и стал проезжать мимо магазина и чайханы, но уже не «бибикая сигналом». В конце концов Собир ока и директор магазина помирились, а сын Собир ока женился на племяннице директора магазина.
А дяде Коле дали новую «Волгу ГАЗ -24», и он на ней десять лет возил нового начальника Облкоммхоза , а потом дядя Коля вышел на пенсию.

В местность под названием Кукча входили многие махалли начиная от бывшей развилки седьмого и восьмого трамваев, и до местностей под названием Хандамир и «Штаб» ( или Курвокообод — Лягушачий луг) , так что остановки «Катта Ховуз» и «Известия» считались тоже Кукчой, но при этом всегда существовало разделение жителей по остановкам. Когда кого — либо спрашивали откуда ты родом, и если он отвечал, что он из Кукчи, то незамедлительно следовал вопрос, а из какой части Кукчи? Тогда следовал ответ, — » Из Катта Ховуза», или из «Шофоиза» и т.д..

Так как между остановками «Катта Ховуз» и «Известия» расстояние было менее ста метров, то поэтому надо эти места и описывать как одно целое, это была одна махалля , разделенная между собой трамвайными рельсами по улице Манона Уйгура, и растянувшаяся на две остановки трамвая, потом остановку «Катта Ховуз» переименовали в остановку «Первая горбольница», но в то время она ещё называлась «Катта Ховуз», и там была знаменитая чайхана, где устраивались бои перепёлок. В этой чайхане всегда были в продаже элитные бойцовские перепёлки, и бойцовские перепёлки всегда пользовались спросом. В чайхане на «Катта Ховузе» висели клетки с перепёлками, клеток было очень много, все эти перепёлки в клетках предназначались для продажи. Иногда перепёлки начинали вразнобой пиликать, » Питпильдак, питпильдак». А вы помните, какой это всё таки кайф , дорогие мои ташкентцы, по утрам слушать пение перепёлок , ранним летним утром просыпаясь под урючиной, во дворе родительского дома , и пение соседской перепёлки, вкупе с горлицами, с утра создавало отличное настроение на весь день.

Мы с Алишеромне ходили лицезреть бои перепёлок, не любили смотреть издевательств над птицами. Кукча ведь, была знаменита не только проведением перепелинных боев, но организацией и проведением также собачьих боев ( место собачьих боев находилось недалеко от нынешней улицы Генерала Узакова, а улица Генерала Узакова является продолжением Софийской). На всех этих боях, как перепелиных, так и собачьих , всегда работал свой тотализатор, он работал почти в открытую, ведь на эти «соревнования» допускались только свои, наши лица всем были знакомы, и нас пускали везде, и когда Толик или Батыр несколько раз, по субботам, решались делать ставки на тотализаторе, на бои между перепёлками, а значит, имели возможность проиграть свои «кровные» три рубля, то мы с Алишером оставались ждать их на улице, буквально через двадцать минут они уже выходили из чайханы, эмоциональный Толик всегда проигрывал, а хитрован Батыр часто выигрывал, на выигранные Батыром деньги мы покупали две бутылки портвейна № 26 или № 53, и шли в свою чайхану на «Аклане», где под ругань Толика о нечестности устроителей боев, проигравшего свои «недельные суточные» на обед и транспорт, мы и распивали тёплый портвейн под горячую самсу.

Мы выпивали тёплое вино и заедали дымящуюся самсу ещё более горячим чаем. Вот такие мы были «эстеты» в студенческие годы. Ждать пока вино остынет в арыке не было времени, у каждого из нас по субботам были свои дела в разных местах Ташкента, под словом «дела» мы подразумевали свидание с девушками.
Но вернёмся к остановкам, на «Катта Ховузе» был проход, вернее улочка ведущая от остановки трамвая к «Первой Горбольнице», и вот по этой улочке очень часто проходили, степенно и с достоинством , на остановку трамвая члены семьи Закировых, живших в собственном доме около «Первой Горбольницы» , как вместе так и в одиночку, я не знаком ни с кем из членов этого многочисленного семейства , но я знал их всех в лицо, и красавицу Луизу Закирову, и благородного Батыра Закирова, тоненького Науфаля, и полноватого Равшана, а также всех других братьев.

Как говорил в фильме «Мимино» Фрунзек Мкртчян, — «Космонавт видишь, Артистов видишь, Иштоян видишь (футболист ереванского Арарата, чемпион СССР)» , так и народ ожидающий трамвай на остановке «Катта Ховуз» , практически, ежедневно видел едущую на работу, знаменитую семью музыкантов, композиторов и исполнителей Закировых. А так как трамваи часто ходили подряд по два три состава, буквально вслед друг за другом так, как будто бы сзади едущий состав старался обогнать впереди идущий состав, и поэтому эти трамваи выбиваясь из графика ходили с большими задержками, и тогда , во время очередной задержкитрамваев, народ имел возможность поговорить с кем — нибудь из Закировых, и Закировы с удовольствием общались с народом.

Жаль, что тогда не было фанатского движения в Ташкенте в их сегодняшнем , современном варианте, фанаты бы тогда нарушили патриархальную тишину этой махалли, особенно, если бы приехали в махаллю московские полуголые фанатки -девицы, со своими лозунгами типа «Братьев Закировых в Москву, а Диму Билана за Можай» , тогда нравственность и моральные устои махалли могли бы сильно пострадать. Но частенько, Закировы просто ловили такси или попутку на остановке и уезжали. Это всё было в самом начале семидесятых, а потом многие из Закировых стали ездить на своих автомобилях, да и разъехались они, именно в начале семидесятых, из родительского дома, по разным кварталам Ташкента.

Непременным атрибутом каждой трамвайной остановки в то времяначиная от Чорсу , являлась парикмахерская будка, с двумя или тремя парикмахерами, — бухарскими евреями. В этих парикмахерских была одна и та же обстановка, дай Бог, чтобы в парикмахерской была водопроводная вода, а то ведь и воду приносили с соседского двора вёдрами, или просто черпали из арыка и кипятили эту воду в ржавых чайниках на плитке. Воду использовали для бритья клиентов, а вот чтобы помыть голову после стрижки, об этом и речи не было, это считалось баловством. В парикмахерской обычно висел портрет какого — нибудь вождя, почему -то во многих парикмахерских начиная от Чорсу и до самой последней парикмахерской в конце улицы Манона Уйгура, было много портретов Будённого, наверное завезли их когда — то по разнарядке, раздали в парикмахерские , да и напрочь забыли про них, также обязательно в этих парикмахерских висел на стене или стоял в каком — нибудь углу, самый старый по модели и самый дешёвый по цене радиоприёмник, в закутке парикмахеры заваривали в старых с жестяными носиками чайниках чай для себя, и для ВИП клиентов, а на старом, сильно поцарапанном столике так, что незнающий человек мог бы подумать, что это такой новый — ретро дизайн, и вот на этом рахитичном , еле стоящем на трёх ножках столике, лежали журналы и газеты, и самый свежий из этих журналов наверное перелистывал ещё отец Керенского. Причём во всех парикмахерских начиная от Чорсу и до Бирлика (конечная остановка 53 автобуса, то есть конец географии по тем временам) были кресла, одного и того же цвета и фасона, одни и те же стулья для клиентов, одни и те же названия одеколона, для ВИП клиентов это «Шипр» , а для народа, попроще , «Тройной», и все парикмахеры были родственниками. И ведь все они, эти Сёмики, Славики, Миши, Гриши, и Ароны сперва напрочь отрицали родство между собой, например, Миша из парикмахерской на Кукче, отрицал своё родство со Славиком, парикмахером с остановки Чорсу, говорил что они не родственники , а потом выяснялось, что они очень даже родственники, они оказывались родными братьями Муллаевами. Для чего они скрывали своё родство, мне до сих непонятно.

А разве забудешь эти несметные полчища мух, которые оккупировали все парикмахерские Старого Города, а в парикмахерской на Кукче , даже вентилятор не мог отогнать этих мух, хотя надо признать, что этому раритетному резиновому вентилятору, подаренному одной из Гульчетаек Эмира Бухарского самим красноармейцем Суховым, исполнилось в начале семидесятых годов ровно сто лет, и ведь никто не боролся с мухами, а высохшая клейкая лента для борьбы с мухами была приклеена к потолку парикмахерской ещё в годы первой пятилетки.

Выражаясь словами великого Аркадия Исаковича, в этих парикмахерских царила полнейшая антисанитария. Но местные жители ничего не замечали, они воспринимали всё это как должное, и только немногие из жителей всех этих остановок, которые хоть раз постриглись в центре города, уже потом никогда не заходили в парикмахерские на остановках трамваев по маршруту от Чорсу и до Кукчи , и далее до самого Назарбека, где стояли такие же будки — парикмахерские, но уже на автобусных остановках.
Первые семьи бухарских евреев начали эмигрировать в США, Израиль и другие страны в 1973 году, кстати, первыми эмигрантами были кукчинские бухарские евреи, наиболее интеллигентная и закрытая часть бухарских евреев Ташкента, если не ошибаюсь, кукчинская семья Шауловых была в первых рядах этой нескончаемой череды отъездов.

После отъезда первой группы евреев, сразу во всесоюзных и республиканских газетах появились разгромные статьи » О предателях Родины», в этой статье, их оставшиеся в Ташкенте родственники клеймили уехавших позором и проклинали их , а в конце статьи перечислялись подписи родственников «.
И каково же было было моё удивление, когда эти «подписанты» — родственники, через четыре — пять лет , сами начали уезжать целыми кланами. Я задал вопрос моему хорошему товарищу Йосику, мол почему такое случилось, и как они теперь эти евреи «подписанты» приехав в Америку будут смотреть в глаза тем родственникам, которые уехали первыми в 1973 году, ведь они обвиняли уехавших в предательстве, а теперь сами присоединились к их рядам, на что Йосик мне ответил, ерунда всё это, это было игра, оставшихся заставили подписать эту статью, а многие даже не знали о том, что они подписались и заклеймили «изменников Отечества». И что в Америке все родственники знают о том, что оставшихся людей просто заставили подписаться под статьей, и уехавшие родственники сами по телефону говорили оставшимся, мол, что хотите пишите про нас, лишь бы с вами там ничего не произошло.

Но количество жителей бухарских евреев на Кукче было мизерным, было их всего несколько семей, может быть полтора десятка, а все сапожники и парикмахеры приезжали работать на Кукчу из других районов Ташкента. Бухарские евреи жившие у нас на Кукче, почти все, а особенно молодёжь, имели высшее образование, они работали инженерами и преподавателями, работали на заводах и фабриках, но сапожником или парикмахером никто из наших так и не стал. Йосик нынче живёт в Австрии, он по моему уехал последним из Кукчинских бухарских евреев, это случилось уже в конце девяностых, Йосик никак не хотел уезжать, но его братья уехавшие ещё в начале девяностых, всё таки уговорили его, Йосик после своего отъезда, каждый год приезжал в Ташкент в течение пяти лет, он и дом свой не продавал, всё думал вернуться, но в середине первого десятилетия двухтысячных годов, Йосик всё таки продал свой , вернее родительский дом, но нам он обещал, по возможности , приезжать в Ташкент. Йосик один из наиболее общительных кукчинских бухарских евреев которых я знал, городские бухарские евреи были совсем другими в отличие от кукчинских, городские были общительными, юморными, бабниками и гуляками, наши же были совсем закрытыми, никогда и никто из нас не переступал порог дома, не двора , а именно дома, бухарского еврея на Кукче, естественно , кроме дома нашего общего друга Йосика, родители Йосика всегда приветливо встречали любых гостей.

На остановке «Известия» находились школа, детская больница, поликлиника для жителей всей Кукчи, вернее детская больница всё таки была ближе к остановке «Дарбаза». Если ехать от Чорсу в сторону Кукчи, то на остановке «Известия» справа от школы шла улица, эта улица потом разветвлялась на десятки мелких переулков, проездов и тупиков, народ называл такие места «Джин куча» — «Улица привидений».
Пройдя по этим улочкам, можно было выйти на улицу Беруни, а можно было элементарно заблудиться , поэтому мы, пацаны, никогда не ходили по этим улицам, а когда выросли, эти улочки — закоулочки уже начали ломать, да и нам неинтересно уже стало ходить по пыльным и грязным улочкам, хотя до сих пор часть этих мест сохранилась.

Много интересных людей жили в этих местах, под названием «Катта Ховуз» и «Известия», наряду с простыми жителями, там жили артисты, музыканты, писатели, доктора наук, покойный футболист «Пахтакора» Хамид Рахматуллаев, и много — много других простых, и совсем не простых людей, с разными судьбами, как счастливыми, так и не очень удавшимися, но никогда не унывающие, и не теряющие чувство юмора, присущее особо жителям этих мест.