Советская власть и давление на астрономию История Ташкентцы

Статья В. А. Бронштэна находится здесь, указал на нее АК. Копирую фрагмент, относящийся к Ташкенту.

Репрессии в Ташкенте

После Ленинграда и Пулкова пожалуй наиболее тяжелые последствия сталинских репрессий испытали астрономы Ташкента. В конце 1934 г. исполнилось 60 лет существования Ташкентской астрономической обсерватории. С более чем годовым опозданием журнал «Мироведение» опубликовал статью астронома С.М.Селиванова, посвященную этому юбилею. Мы приведем из нее некоторые отрывки.

«В астрономических работах принял живое участие известный пулковский астроном П.И.Яшнов… Планомерная и продуманная работа на астрографе… ведется В.И.Козловым, развивающим работу по вторичному фотографированию объектов, заснятых 40 лет назад В.В.Стратоновым, что даст исключительно ценный материал для исследования собственных движений в шаровых и рассеянных звездных скоплениях. Им также ведется систематическое фотографирование малых планет в контакте с теоретическими исследованиями, ведущимися в Астрономическом институте в Ленинграде». И далее: «Наблюдения Солнца стали производиться под руководством Н.И.Иванова по специальной программе, разработанной на астрофизической конференции в Ленинграде (май 1930 г.)» (37).

Итак, все «следы» вели в Ленинград. Связи ташкентских астрономов с Пулковской обсерваторией в лице Яшнова и с Астрономическим институтом в лице Нумерова привели молодых астрономов Козлова и Иванова (им обоим было около 30 лет), а вместе с ними и восхвалявшего их деятельность Селиванова к аресту и гибели. К сожалению, их судьбу не удалось пока проследить так, как это было сделано в отношении пулковских астрономов. Известно только, что ни один из них на свободу не вышел.

В статье Селиванова есть еще два места, заслуживающие внимания: «Теоретические работы выдвинули талантливого молодого Н.М.Воронова, превратившегося в стенах обсерватории из скромного самоучки-астронома в теоретика-специалиста». И далее: «Теоретические работы Н.М.Воронова, в особенности его исследования: «Теория движения планеты Веста» и «Теория движения планеты Пандора», уже дали ему мировую известность, и в настоящее время он приглашен в центральную астрономическую обсерваторию в Пулково».

Да, так оно и было. Доклад Воронова на семинаре Пулковской обсерватории в присутствии таких авторитетов, как Нумеров, Субботин, Идельсон, произвел на всех столь сильное впечатление, что ему была присуждена ученая степень кандидата наук без защиты диссертации и он был приглашен Герасимовичем на работу в Пулковскую обсерваторию. Ему был дан год на подготовку докторской диссертации. За два года (1934-1936) он опубликовал 8 научных работ.

И вдруг оказалось, что Воронов был ловким обманщиком, научившимся подделывать научные исследования, придавая им такую внешнюю форму, которая вводила в заблуждение даже опытных специалистов[3]. Разоблачила Воронова скромная сотрудница Пулковской обсерватории В.Ф.Газе, обратившая внимание на значительные расхождения положений планет по формулам Воронова и по данным наблюдений. Когда Герасимович потребовал, чтобы он представил свои вычисления, Воронов повинился, заявив, что никаких вычислений он не проводил, а формулы «вывел» по образу и подобию аналогичных теорий для других планет (См.: 7).

«Дело Воронова» широко освещалось в ленинградских газетах и тоже фигурировало среди обвинений, предъявленных Герасимовичу, а возможно также Нумерову и Идельсону. Но задело оно и ташкентских астрономов, в частности, Селиванова, расхваливавшего этого лжеученого в печати. Пострадал и один из виднейших астрономов Ташкентской обсерватории В.П.Щеглов (1904-1985). К счастью, он пробыл в заключении недолго. В 1941 г. он стал директором Ташкентской обсерватории (ныне – астрономический институт АН УзбССР), а в 1966 г. был избран академиком Академии наук Узбекской ССР.

Что касается Воронова, то его астрономическая деятельность отнюдь не прекратилась после пулковского позора. Вскоре он объявился в Таджикской астрономической обсерватории, где его взял на работу ее директор В.П.Цесевич (1907-1983). Однако каких-либо научных публикаций его больше не появлялось. Не исключено, что после вынужденного ухода Цесевича с поста директора обсерватории в мае 1937 г. Воронов тоже был репрессирован[4].