Былой футбол глазами болельщика История Ташкентцы

Пишет Виктор Ивонин.

Просматривая блог, случайно оставил комментарии к статье «Голеадор из Ташкента». И надо же… Им заинтересовался некто M. Sh. Просил кое-что поподробнее осветить по поводу Геннадия Красницкого. Пришлось писать подробнее. Вот только о футболе я впервые пишу. Сам я по специальности гомотанголог, один из «отцов-основателей» сравнительно новой науки – гомотангистики. В порядке хобби занимаюсь экономикой. А в футболе я только болельщик. Так что не взыщите футбольные специалисты и просвещённые болельщики … Пишу как умею и описываю как видел и как по дилетантски понимаю.

В Ташкент я приехал из Ферганы в 1963 году, поступив на учёбу в Ташкентский институт народного хозяйства. Жили мы в общежитии неподалёку от стадиона Пахтакор и не пропускали ни одного футбольного матча. Примерно за неделю до очередной игры, наш староста группы Анвар Ташметов, который был намного старше нас и по житейски опытнее и пройдошистее вчерашних школьников, собирал копеечные монеты, получаемые в качестве сдачи при покупках. Это были деньги за проход на стадион.

Купить билеты в кассах было невозможно. Ажиотаж  вокруг каждого матча был столь велик, что мы и не пытались прорваться к кассам стадиона. Да и билеты нам студентам тогда были не по карману. А самой знаменитой девицей в институте была моя однокурсница – Согонова, дочь тогдашнего директора стадиона Пахтакор.  И мы – первокурсники из провинции всерьёз полагали, что она принадлежит к роду волшебных небожителей, которые вот так запросто, без проблем и треволнений могут попасть на любой футбольный матч.

Не будь с нами Анвара Ташметова, так бы и сидели мы в общежитии, слушая восторженные вздохи стадиона во время матчей (стадион был рядом с общежитием и всё что там происходило — было слышно). Но его удивительная практичность родила особую технологию своеобразной телепортации из студенческого общежития в вожделенное пространство футбольных страстей и эмоций. Каждый раз после футбольных матчей мы, выходя со стадиона, подбирали использованные и выброшенные билеты. По ним и проходили на следующий матч. Дело это было сложным. Перед входом были многоярусные милицейские кордоны, которые сразу отсекали безбилетников. Вот перед ними мы и трясли старыми билетами. Проверять их милиционеры не проверяли, лишь убеждались, что идём мы с билетами.  Последним заграждением был контролёр, рядом с которым обязательно стоял милиционер, контролировавший контролёра.  Анвар всегда подходил к одному и тому же пожилому узбеку и на глазах у милиционера и всей очереди других болельщиков, вручал ему большую пачку использованных билетов, одновременно ловко и незаметно всыпая тому в ладонь пригоршню однокопеечных монет. Почувствовав тепло металла, тот не менее ловким движением отрывал кусок бумаги от старых билетов и пропускал всю нашу компанию. Так мы оказывались на стадионе. Оставалось найти удобное место. Скамьи на трибунах были общие и после нескольких пересадок, потеснившись, место всё же находилось. А дальше сама игра.

Начиналась она с феерического выхода всенародных любимцев на поле. Он сопровождался особым рокотом тысяч голосов. И раздавались милые сердцу звуки футбольного марша из старого довоенного спортивного фильма. Стадион затихал, но вновь взрывался, когда диктор начинал объявлять составы играющих команд. В то время было достаточно установить на стадионе шумомер, снять с него показания и было бы ясно кто в команде «всех белее, всех нарядней и милее». И это конечно же был Геннадий Красницкий, удивительная находка его первого тренера немца  Александра Андреевича Келлера. Это он разглядел в начинающем футболисте самую яркую будущую звезду узбекского футбола. Он превратил его в высококлассного футболиста, обладающего феноменальной нацеленностью на ворота и это он впервые определил весь будущий тактический рисунок игры Пахтакора.

Все ташкентские болельщики, ещё до игры прекрасно знали, что вся команда будет играть не на ворота противника, а на Геннадия Красницкого. А вот уж тот был просто обязан забивать голы. Кстати этой же тактики придерживалась команда и после ухода Красницкого, тогда его роль на поле стал играть исключительно яркий нападающий Берадор Абдураимов. Но это был уже совершенно иной игрок. Несколько изменился рисунок игры намного позже, когда на поле вышло замечательное молодёжное пахтакоровское трио Ан, Фёдоров, Хадзипанагис. А после гибели Ана и Фёдорова в авиационной катастрофе под Донецком (Хадзипанагис до этого вернулся на родину в Грецию) и прихода в команду большого числа футболистов из других команд страны, Пахтакор и вовсе потерял тактическую келлеровскую индивидуальность, стал «неузнаваемым».

Учитывая тактику игры команды все болельщики ждали голов только от Красницкого и он действительно выделялся на поле.  Выделялся ростом и более мощной комплекцией, хорошо заметной с трибун. В этом аспекте он чем-то напоминал торпедовца Эдуарда Стрельцова, который тоже был заметен на поле не только прекрасной игрой, но и мощными физическими габаритами.  В этих условиях понятна была и тактика соперников. Их задача состояла в том чтобы, во что бы то ни стало, выключить из игры Красницкого. Как правило, это дело поручалось профессиональным футбольным костоломам, которые компенсировали недостаток своей футбольной квалификации крайней грубостью и неразборчивостью в приёмах.  Так что игра Пахтакора в передней линии почти всегда шла нервозно. Красницкий реагировал на грубость и удары исподтишка, серьёзно.

Как правило, персонально опекали Красницкого два защитника. Но и в этих условиях он умудрялся забивать голы.  Ярких финтов и обводок,  которые позднее постоянно демонстрировали Абдураимов и Хадзипанагис от него никто не ждал. На поле он всегда выглядел неуклюже и тяжеловато, но при этом демонстрировал исключительно эффективную игру. Оставалось только удивляться его взрывным моментам, неминуемо приводившим к очередному голу. При этом два опекуна-защитника были ему не помеха.

Постоянно оттягивая на себя двоих-троих защитников, он по существу создавал оперативный простор для игры своим коллегам нападающим. И наиболее полно этими возможностями пользовался его друг и напарник – Станислав Стадник.  Поэтому в то время, говоря о Красницком, чаще всего упоминали не собственно Геннадия, а тандем Стадник-Красницкий. И именно так, а не наоборот, Красницкий-Стадник. Но это не по их рейтингу и популярности, а по удобству произношения. Они действительно прекрасно дополняли друг друга, создавая совершенно особый, ни с чем не сравнимый, рисунок игры Пахтакора в нападении.  Частенько Красницкий просто стоял на половине поля противника. За мячом не бегал, медленно провожал взглядом рядом проходящие мячи. Казалось ему трудно поворачиваться и делает он это намного медленнее юрких защитников противника. Но стоило им на секунду зазеваться, как мяч оказывался у него в ногах и он с непостижимой скоростью, сминая массой на своём пути всю защиту, выходил на ударную позицию. А уж тут он промашки не давал. А сила удара была такова, что частенько вратари старались под мяч не подставляться. Зрителям было заметно, как вратари уворачивались от  летящих в ворота мячей и они ликовали, когда всё же кто-то из них решался принять на себя удар Геннадия Красницкого. Таких вратарей было немного и их ташкентский зритель очень любил и уважал. Среди них был знаменитый Лев Яшин и двухметровый гигант Урушадзе.

Мнимая пассивность Красницкого на поле вводила в растерянность защитников противника. Они были заряжены на противоборство. А противоборствовать было не с кем, поскольку игрок без мяча угрозы не представляет. Тем более не двигающийся игрок, выполняющий роль ярмарочного столба, который богато украшен, привлекает всеобщее внимание, но просто стоит, да и только.  В ещё больший ступор защитников вводили длинные лекции Красницкого о стратегии и тактике футбола, которые он громко и эмоционально, бурно жестикулируя, читал своим друзьям по команде прямо во время игры, мирно стоя где-нибудь на половине поля противника. А тем временем вокруг разворачивались нешуточные события. В свободные зоны, созданные якобы скучающим и неподвижным футбольным ритором, врывались нападающие и полузащитники Пахтакора. Внимание, заслушавшихся сладкоголосыми высказываниями Геннадия, защитников, распылялось и вот тут-то и следовала та самая «золотая» передача Красницкому. Судьба матча решалась мгновенно. Болельщики были в восторге. А вот тренеров от таких тактических находок Геннадия просто трясло.  Это только сейчас мы понимаем, что именно Геннадий Красницкий предвосхитил современные методы интерактивного обучения, которые лишь недавно вошли в практику высшего образования в Узбекистане. Ну не понимали тогда тренеры его методов интерактивного обучения команды футболу прямо по ходу игры.

А вот хитрые киевляне этим делом воспользовались. Дело в том, что киевское Динамо в то время было в расцвете сил и играть с ним любой команде страны было трудно. Высоко котировалось оно и на международной арене. Равных ему соперников в стране в то время не было, кроме … ташкентского Пахтакора. Это единственная в то время команда, которая не проиграла блистательным киевлянам ни одного матча. На этот раз тактика игры Пахтакора была иная. Впереди был один Красницкий. Все остальные сзади. Команда играла от обороны.  И это при том, что как раз оборона Пахтакора была его ахиллесовой пятой. Но на матчи с киевлянами она строилась столь грамотно, что преодолеть её динамовцам не удавалось. Тем более что в воротах стоял лучший вратарь Союза – Юрий Пшеничников. А в команде были такие практически непроходимые футбольные асы как Владимир Штерн и Вильгельм Кахаров. Но в основе этого всё же лежал феномен Геннадия Красницкого. На этих играх он уже не стоял. Он постоянно маневрировал на чужой половине поля, сковывая всю оборону противника и обеспечивая подавляющее численное превосходство Пахтакора в защите. А та при малейшей возможности выносила мяч на Красницкого. Конечно поймать врасплох полноценную и высококлассную оборону киевлян удавалось редко, но и расслабиться наш легендарный форвард ей не давал. И не давал возможности уходить ей вперёд на поддержку нападения.

И всё же киевляне сорвали с Пахтакора большой куш. Тренером киевлян становится большой друг Геннадия Красницкого  Валерий Лобановский. Одновременно он готовит диссертацию о стратегии и тактике футбола на примере команды киевского Динамо. На суд научной общественности представляются две модели игры – домашняя – атакующая и выездная – защитная. Специалисты сразу поняли, что выездная модель полностью скопирована с игр Пахтакора с самим киевским Динамо. Только вот на место Красницкого у киевлян был выдвинут Олег Блохин. Так Лобановский стал учёным.

А тут и несчастье подоспело. После успешного матча Пахтакора в которой Станислав Стадник забил решающий гол, раздосадованный до глубины болельщик противной команды, специально прилетевший на эту игру из другого города зарезал Станислава прямо на глазах у людей возле гостиницы Ташкент. Таранного тандема Стадник-Красницкий не стало. Вставший на место Стадника Берадор Абдураимов, игры не испортил. Но это уже была совсем иная игра. Играя рядом с великим Красницким, Берадор постепенно превращался в футбольную звезду первой величины и пришло время, когда он заменил в команде постаревшего ветерана.

Специалисты футбола прекрасно знали, что место Пахтакора в чемпионатах страны не соответствовало подлинной силе команды. Объективно, она всегда должна была находиться в числе призёров. Но было обстоятельство, о котором пресса предпочитала не говорить, а болельщики как-то не догадывались. Я это понял, когда в 1966 г. Пахтакор в первом круге оказался на первой строчке турнирной таблицы. В Узбекистане надежды болельщиков были самые радужные. Пахтакор побеждал уверенно и выглядел мощным и сбалансированным во всех линиях. И каково же было наше возмущение, когда союзный еженедельник Футбол, публикуя интервью с известным футбольным специалистом привёл его слова о том, что во втором круге Пахтакору ничто хорошее не светит, поскольку он «уже устал». И только тут я всё понял. Пахтакор был единственной в Союзе командой, вынужденной играть на своём поле летом, в том числе во время чилли, когда температура на солнцепёке стадиона уходила за 70 градусов.  В таких условиях футболисты за 1 игру теряли 3-4 кг веса. Силы спортсменов не безграничны и за жарким летом следовали блёклые осенние матчи, которые команда едва вымучивала. Хорошо запомнил матч с ленинградским Зенитом. Он почему то был назначен на 3 часа дня. Температура в тени была больше 40 градусов.  Ленинградцев хватило только на то, чтобы расползтись по полю. Так они и простояли все два тайма. Да и пахтакоровцы смогли забить только 5 мячей. На большее сил не хватило. Сгрудились все возле центрального круга и для видимости, только для болельщиков, не сходя с места, катали друг другу мяч до финального свистка.  Потому этот матч и запомнился, что я ни до, ни после, никогда такого футбола не видел.

По этой же причине не брали в сборную и Геннадия Красницкого, безусловно сильнейшего в то время нападающего советского футбола. Он играл в Пахтакоре и после летних игр почти всегда выходил из нормальной спортивной формы. Уставал, как и все его партнёры по команде. А это заканчивалось весьма невразумительной осенней игрой.

И всё же он играл за сборную Союза. Однажды сборная СССР в рамках подготовки к чемпионату мира 1966 г. выехала в большое турне по странам Южной Америки. Ведущими форвардами в ней были Геннадий Красницкий и киевлянин Валерий Лобановский. Матч со сборной Аргентины складывался тяжело из-за мощных оборонительных рубежей аргентинской сборной. Несмотря на все усилия атаки советской сборной вязли в плотной обороне аргентинцев. И тут нарушение правил. Снесли Лобановского. Он сам установил мяч на точку и отходя, якобы для разбега, тихонько шепнул Красницкому – «Гена, исполни». Лобановский разбегается и проскакивает мимо мяча. А за ним пушечный удар Красницкого, фотография которого в то время обошла все газеты и журналы мира. Это единственный случай за всю историю футбола, когда мяч пробил сетку ворот. Специалисты потом подсчитали, с какой силой и скоростью должен был лететь мяч, чтобы пробить натянутую сетку. Стадион взорвался. Одни видели, что мяч влетал в ворота, другие видели, что мяча в воротах нет. Пререкания на поле и гвалт на трибунах. Но судья всё же засчитал гол. Вся Аргентинская пресса дружно вопила, что гола не было. И лишь одна газета дала фотографию мяча в сантиметре от сетки. Именно эта знаменитая фотография облетела весь мир. Позднее Диего Марадона всю свою карьеру футболиста носил её в своём бумажнике как талисман, благодаря которому он занялся футболом и стал величайшим футболистом. В одном из своих интервью, которое мне довелось слышать в Германии, он сказал, что всегда мечтал побывать в России, чтобы поклониться праху величайшего футболиста всех времён и народов Геннадия Красницкого, который своей феноменальной игрой покорил его и ввёл в волшебный мир большого футбола. И тут он вытащил хорошо знакомую мне фотографию мяча рядом с сеткой и долго что-то рассказывал о потрясающем ударе русского футболиста.  Жаль только, что об Узбекистане он и слова не сказал, поскольку всё советское тогда воспринималось как русское.

А Красницкий по возвращению из турне потряс ташкентских болельщиков совсем новым тогда приёмом – ударом «сухой лист», которому он научился у Валерия Лобановского. В первом же матче в Ташкенте он забил два гола прямо с углового. А ещё он написал большую по тем временам книгу своих впечатлений. Я уж совсем забыл её название, благо Зося подсказала — «От Рио-де-Жанейро до Монтевидео». Рассказал об играх и о многих заморских диковинах, в том числе и о том, что во всех латиноамериканских странах здания строят таким образом, чтобы наверху на крыше был ресторан или иное место вечернего отдыха горожан. Я хорошо помню этот момент, поскольку в Ташкенте сразу после выхода книги срочно переделали проект строящегося ЦУМа и предусмотрели там организацию вечернего кафе на крыше.

Сейчас это место не используется. А между тем именно там, на этом памятном месте могли бы по вечерам собираться фанаты Пахтакора из Клуба Геннадия Красницкого. Он это место создал своей книгой, там и должен быть этот клуб. Нынешним собственникам ЦУМа есть о чём подумать. Дело то доходное.

А вот позднее Красницкий жил в том же доме, что и я. Через подъезд. Все соседи его естественно знали. Но это был особый дом – Дом специалистов, где проживала интеллектуальная элита Узбекистана. Все люди заслуженные, хорошо известные, поэтому к соседству выдающегося футболиста относились спокойно. Матчи с его участием непременно смотрели, искренне болели, встретив во дворе, хвалили и поздравляли за хорошие игры. Но фанатизма не проявляли и в друзья не набивались. Да и он с уважением относился к соседям учёным и вёл себя на редкость скромно. Двор между двумя старыми домами замкнутый, все друг друга знают с детства. Красницкий давно из дома съехал. Но его и сейчас здесь помнят и знают даже пятилетние дети. Но уже не как былую футбольную звезду первой величины, а как человека честного и порядочного. Дело в том. что однажды футбольные фанаты принесли ему в квартиру только что появившийся в продаже цветной телевизор. Раздосадованный Геннадий поначалу по доброму просил их унести дорогой в то время подарок обратно. А потом не выдержав, спустил назойливых доброхотов с лестницы и выбросил им вдогонку новенький телевизор в упаковке с балкона.  Цветные телевизоры тогда были в диковинку и этот случай быстро разошёлся по «сарафанному» радио и лёг в основу подобного эпизода в кинофильме «Отпуск по семейным обстоятельствам».

Виктор Ивонин

Напомню, что полгода назад была статья Олега Николаевича «Великий и всеми любимый кумир по прозвищу Красный».