Макс Пенсон, отличный фотограф 30-х годов СССР Старые фото Ташкентцы

Выставка Макса Пенсона в галерее «Рахманинов дворик». Казанская 5. Она ещё идёт вроде бы. (Написано в декабре 2009, Е. С.)

Бывают выставки, которые можно охватить взглядом за 2 минуты, и уйти с них несколько обманутым, так как приём автора считался за секунду, а работы его являют собой разные варианты одного приёма, к тому же взаимствованного у кого-то.
Выставка фотографий Макса Пенсона, советского художника 30-х годов,- она не такая. Здесь каждый кадр- маленькое открытие, некий шаг в сторону разматывания лабиринта времени в прошлое. На фотографиях Пенсона смеются, сверкая крепкими неровными зубами хлопкоробы, школьники, спортсмены, рабочие. На фотографиях Пенсона мы видим залитый чрезмерным солнцем Узбекистан, Туркмению, земли, осваиваемые советскими азиатами для целей выращивания хлопка, зерна, овощей и фруктов.

Мы видим будто литых из бронзы стариков, скептически ухмыляющихся, видим ташкентских старых мастеров и интеллектуалов в очках и ватных халатах, видим женщин в паранджах, сценки типа кадров про многожёнство из «Белого солнца пустыни». И вот узбеки скидывают халаты и в трусах занимаются спортом, пересаживаются с верблюдов на велосипеды, женщины идут в школы учиться грамоте, а их дети уже совсем уж солнечно сияют, предвкушая светлый рай на справедливо построенной земле. Ещё почему то вспоминаются произведения Платонова, особенно те, не очень ещё мрачные и безнадежные, где главные герои наивно устремлены к Ювенильному подземному морю, которое напоит пустыни и накормит исхудалых коров.
На фотографиях мы видим , как мать до слёз радуется только что научившемуся читать парнишке. Молодая узбечка с ладным лицом Европейской Мадонны вся светится, кормя грудью своего ребёнка, и луч солнца тянется к его головке… И начинаешь понимать, что что-то тут не так, что не могло всё это быть сталинской пропагандистской инсценировкой, что у социализма в Азии были свои прогрессивные моменты, радовавшие людей, совпадавшие с их устремлениями. В Империи было солнце, радость труда, были народные национальные ремёсла, рационально организованные промышленность и сельское хозяйство… И всё это снято очень талантливым человеком, имя которого, я, например, узнала впервые… Чтобы так построить кадр, так тепло вглядываться в глаза людей, чтобы стремится передать эту черноту бараньих шапок туркменов, доверчивость овечек, блеск свежей воды в арыке, радость гроздьев винограда и хлопка- для этого надо быть не просто фотографом, для этого надо быть художником.

Из биографической справки:
Макс Пенсон родился в городке Велиж Витебской области в семье переплётчика в 1893 году. Учился в рисовальной школе в Вильно (Вильнюсе). В 1914 году семья переехала в Коканд, в Среднюю Азию, с 1917 года молодой Макс стал директором школы прикладных искусств, в 21 году получил фотоаппарат от Советской власти за добросовестный труд, а с 1926 года он попал в штат ташкентской газеты «Правда Востока». Фотоработы Пенсона публиковались в журналах «Советский Союз», «СССР на стройке»¸ «Огонёк». В 1938 году за снимок «Узбекская мадонна» на Всемирной выставке в Париже Пенсон получает золотую медаль. Год спустя он снимает строительство Ферганского канала и знакомится с Сергеем Эйзенштейном и Эдуардом Тиссэ, которые высоко оценивают его фоторепортажи. В 1952 году Пенсон отстранён от работы. Умер в 1959 году.

Эльдар Галлеев- ведущий галерист Москвы.
-Это очень сильный ход галереи- пригласить работы такого мастера, как Макс Пенсон к себе. Его уже 50 лет на этой земле. Это мастер мирового значения, это не вызывает ни у кого сомнений. Экспозиционная политика галереи: иметь такого мастера у себя, — это признак хорошего вкуса галереи. Он выставлялся на многих мировых площадках, многие музеи фотографии считают его своим желанным гостем. На выставке представлено 28 сюжетов, но это очень хороший выбор кураторов.
-А ещё где проходили выставки Пенсона?
-Фотографии Макса Пенсона выставлялись в Осло, в музее фотографии в Стокгольме, в Париже в Лувре, в Вене в Сомерсет Хаузе в Лондоне. В Москве 2 года назад была грандиозная ретроспектива, в её подготовке я принимал участие. Ольга Свиблова делала неоднократные включения работ Макса Пенсона в различные тематические показы. Его работы можно было увидеть на выставках «Мода и стиль в фотографии» в Доме фотографии. В Петербурге была в годы Перестройки небольшая выставка, о ней писал Александр Боровский в 86 году, он предлагал сделать выставку в Русском музее, но тогда мы не успели собрать нужное количество материалов. Сейчас это возможно. В Петербурге выставка такого качества – первая.
-А какие его работы произвели на вас наибольшее впечатление?
— Например, такой сюжет- бегут по дорожке бегуны, а вдоль дорожки стоят женщины в парандже. Такое сочетание мракобесия со спортивным молодым задором, такой симбиоз очень интересен. Есть у Пенсона копьеметательницы и копьеметатели – задолго до Лени Рифеншталь. Они абсолютно в этой же стилистике. Многие фотографии Макса Захаровича опережали сюжеты мировой фотографии. Например, фотография Сартра на фоне сухих песков была сделана в 1939 году на Ферганском канале, абсолютно такая же фотография на фоне волн-барханчиков мы видим у Суткуса, но сделана она уже в 60-е.
-Это, наверное, неспроста. У фотографов при виде философов всегда возникали мысли о
зыбучих песках.
-Да и сам Пенсон был всегда философом и поэтом, поэтом прежде всего. Он имеет отношение к поэтической фотографии. Его проникновение в мир человека — это явление поэтического мировосприятия.
-Альбом «Макс Пенсон», в подготовке которого вы принимали участие- он представляет всё наследие Пенсона?.
-Нет Впереди нас ждёт большая работа с наследием Макса Пенсона. Десятки тысяч негативов ещё не исследованы. Мы сейчас занимаемся приведением архивов в порядок, готовим новый альбом, обещаем, что он откроет любителям фотографии новые шедевры Пенсона. Меня поражает огромная трудоспособность этого человека. У него процент непопаданий мизерен. К сожалению, когда в Ташкенте произошло землетрясение, пропали коробки с бесценным фотографическим материалом. Архив Пенсона неполон. Журнал «Советское фото», «Огоньки», где публиковались снимки Макса Захаровича, я не могу найти. Кое что пропало. Эйзенштейн сказал: «Необозримый архив Пенсона» в журнале «Советское фото» в 1939 году.

Эдуард Максимович Пенсон, сын фотографа
-Выставка моего отца прошла во многих странах мира. В Москве было 2 выставке, в Париже 2 выставки, в Риме, я делал 2 выставки в Германии. И тут поступило предложение сделать выставку в Питере. Я здесь учился в Институте киноинженеров и жил 8 лет. Я отобрал фотографии, чтобы показать разные жанры, в которых работал мой отец. Это индустриальный пейзаж, портрет, натюрморт. Отец владел аппаратом очень хорошо и мог снять любой сюжет. У меня дома сотни фотографий, которые ждут своего времени.
-А вы тоже профессиональный фотограф?
-Я не пошёл по стопам отца, очень жалею что не стал фотографом. Снимать могу, но не как отец. Я кионоператор. Я снимаю по ходу своих путешествий с кинокамерой.
-Можно сказать, что интерес к творчеству отца нарастает в последние годы?
— Ещё потребность в этих фотографиях есть. Свиблова хочет их использовать в своих выставках, Галлеев собирается издавать новый альбом. Архив негативов лежит в Ташкенте, их надо сканировать. Может быть там Клондайк. То, что вышло наружу- может это тонкий пласт…
-Это не опасно, что архив лежит в Ташкенте?
-Архив там лежит в конвертиках, отдельно каждый кадр, с них можно хорошо всё печатать.
-А каким вы помните вашего отца?
-Он был очень добрый человек, обладал большим чувством юмора, его все любили. Он был очень занят. Иногда он задавал странные вопросы нашей маме, своей жене: «Лиза а в каком классе учится? А Элик учится?». Такие вот были отношения, он всё время уделял работе, а в семье кроме меня были брат и две сестры. Он был целиком занят газетой, редакцией. Мать нас тянула.
-Он работал и на Узбекистан и на Московские газеты?
-Да. Мы часто бывали в Москве. В то время в Узбекистане первым секретарём ЦК был Усман Юсупов, он знал и очень любил отца. Мы были маленькими, по праздникам мы шли на Красную площадь и нас сажали на трибуну Мавзолея, как членов семьи важного человека.
-А как со Сталинскими репрессиями? Ему удалось их избежать?
-Органы знали, что Макс Пенсон в хороших отношениях с первым лицом республики, и они его не трогали. Но потом, когда не было Юсупова- это была его смерть. Он стал ненужным. Он подпал тогда под кампанию борьбы Сталина с космополитами-евреями, и его выгнали с работы в газете. Он потерял интерес к жизни, у него началась депрессия, болезни, и он безвременно умер. Если бы его не отстранили тогда, он бы много ещё натворил бы.
-В современном Узбекистане знают, что у них работал такой крупный фотограф? Гордятся этим?
-В Узбекистане к его фотографиям интерес не очень большой. Когда развалился СССР, там началась кампания против Россия, что вот Россия принесла идеологизацию, что русские были оккупантами. А здесь посмотрите, на его снимках какие люди жизнерадостные! Люди начали по-новому жить, у них появилась новая невиданная техника, новый быт. «Оккупанты» принесли в Узбекистан цивилизацию.
-Абсолютно согласна с вами! Это поражает- эти сияющие лица, это лица тех каст, которые при прежнем режиме не имели бы никаких шансов на образование, на возможности вертикального продвижения в обществе. Недавно я читала биографии. Велимира Хлебникова, там потрясающие свидетельства о том, как идеи о построении нового общества были с восторгом восприняты азиатской беднотой. Невозможно представить, что люди насильственно улыбались бы в кадр промосковскому корреспонденту. Пенсон снимал эту колоссальную энергию людей, поверивших в возможность прогресса, изменения жизни в лучшую, справедливую сторону.
-Макса Пенсона долго не признавали за то, что он снимал ту эпоху. Его больше уважают сегодня в России и во всём мире, чем в Узбекистане. Швейцария сделала несколько проспектов с его работами. Фотографии Пенсона становятся всё более драгоценными, не только как свидетельства и документы эпохи, не только как произведения фотоискусства, но и просто потому, что попадают в статус антикварных. 80, 70 лет прошло с тех пор, как он их создал.

Из ЖЖ Дудиной, ссылку прислала Л. Я Свердлина.