Дина Максимовна Ходжаева (Пенсон). Часть вторая Ташкентцы

Расскажите, пожалуйста, об отце.
Отец хорошо рисовал и преподавал рисование в кокандской школе. В прошлом году мы ездили в Коканд, пытались найти эту школу или хотя бы следы ее, но ничего не нашли. Мне кажется, что в фотографии он увидел продолжение и развитие живописи, новое содержание и понимание отображения действительности (в том числе и авторского, художественного), которое дает фотография. Ведь даже с учетом проявления и печатания изображение получается быстрей, чем при рисовании, не говоря уже о достоверности и реальности сюжета. Сначала отец снимал на стеклянные пластинки, это громоздко и трудоемко. Пластинки были в светонепроницаемых кассетах, заправлять и извлекать их можно только в темноте. Зато по сравнению с пленкой можно было получить более качественное изображение (больше серебра, отсутствие «зерна» при увеличение и т.д.). Зато пленочные аппараты компактнее, легче и удобнее. Вот отцу за хорошую работу и подарили пленочный аппарат «Лейку», с которым он не расставался четверть века, объездил и исходил весь Узбекистан, запечатлел все важные события и лица современников.

Елизавета Мироновна Глауберзон с детьми

Из семейных историй. Отец как-то приехал в Ташкент в командировку и увидел маму, которая была тогда обручена с каким-то господином.  Папе удалось познакомиться, пригласить маму в театр… и жениться на маме. Мамина семья также приехала из Белоруссии, из городка Пинска. Глауберзон Елизавете Мироновна, была очень-очень красивой дамой. Тогда на Карла Маркса между зданием театра Горького и магазином был популярный фотосалон Збарского, так у него на витрине висел мамин портрет в полный рост. Мама не работала, точнее, работала домохозяйкой, воспитывая четверых детей и поддерживая уют и семейный тыл Марка Захаровича.

Отец был очень мягкий и деликатный человек, дома ни разу не слышали громкого или резкого слова. Также и на работе его любили и уважали. Вся редакция газеты «Правда Востока» ждала, когда папа получал гонорар, так как все вместе шли в рюмочную по такому случаю. Рюмочная была при Цирке (который был на месте музея истории, бывшего музея Ленина), напротив редакции, надо было обойти Цирк слева.

А про увольнение отца, правда ли то, что пишут про антисемитизм?
Нет, конечно, все это абсолютная чушь, никакого антисемитизма отец не ощущал. Это уже придумано в наше время. Как и то, что у отца отобрали лицензию: да в те годы и понятия не имели о лицензиях, работали и все. Правда проще: тогдашнему какому-то руководителю газетному надо было устроить на работу своего знакомого, вот он отца и уволил, отправил на пенсию, чтобы освободить место. Отец сильно переживал по этому поводу, что и послужило развитию его болезни. После увольнения 7 лет тяжело болел.

А правда пишут, что отец сжигал фотографии врагов народа?
Наверное сжигал, время было такое, когда герои и руководители вдруг становились врагами и за хранение их фотографий могли обвинить в чем угодно. Это мы сейчас понимаем, а тогда мы были детьми, знали лишь, что это наш папа, что он много фотографирует по работе, но никак не представляли насколько это важно и ценно. Первым разглядел все величие отца Файзулла Ходжаев…