Вольф Мессинг в Ташкенте История Ташкентцы
Почти сорок лет я носил в себе удивление от встречи с этим человеком. Он разбудил во мне интерес к тайнам человеческой психики. Конечно, он не мог предсказать, что нахальный мальчишка, ворвавшийся к нему в гостиничный номер, сам когда-то выйдет на сцену с подобными выступлениями.
Но мы живем в стране, которая своими невероятными пируэтами удивляет мир. В нашей жизни все поставлено с ног на голову и мгновенная перемена знака судьбы на противоположный у нас — обычное явление.
Летом 1942 года в Ташкентской газете «Правда Востока» появилась статья о самоотверженном и патриотическом поступке «профессора В. Мессинга, пожелавшего подарить Красной Армии самолет, построенный на личные средства». Через неделю во всех центральных газетах была опубликована следующая телеграмма:
Товарищу Вольфу Мессингу. Примите мой привет и благодарность Красной Армии, товарищ Вольф Мессинг, за вашу заботу о воздушных силах Красной Армии. Ваше желание будет исполнено.
— И. Сталин.
В те годы слава о Мессинге катилась по стране. Его выступления собирали тысячные толпы. Таинственная способность «читать» чужие мысли страшила и привлекала людей. Такая известность позволяла Мессингу в трудные военные годы хорошо зарабатывать. В то время у артистов не было фиксированных ставок за выступление. Артист получал деньги с количества проданных билетов. Мессинг по популярности обошел знаменитых певцов Лемешева и Козловского и считался одним из богатейших людей страны.
Об истоках его невиданного дара ходили невероятные слухи:
— Вы знаете, что он родился на горе Голгофе? — Спросила меня одна дама, не пропускающая ни одного выступления кудесника.
— Как это? — удивился я. — Он же, кажется, поляк. А гора Голгофа в Иерусалиме.
— Поляк? Вряд ли. У него внешность хасидского раввина. Говорят, он и был раввином до того, как на него снизошел дар читать мысли людей.
Мистическое объяснение удивительного феномена, меня, студента-медика, не устраивало. Я не обратил внимания на ее слова, а вскоре и забыл их.
Но где же встретил сталинское приветствие легендарный экстрасенс?
Об этом я не узнал бы никогда, если бы судьба не послала мне встречу с польским журналистом Игнатием Шенфельдом. В 1941 году ему пришлось бежать из оккупированного немцами Львова. Как беженец он попал в Ташкент, где был арестован и обвинен в шпионаже местными органами КГБ.
Итак, где же застало приветствие великого вождя телепата и прорицателя Вольфа Мессинга?
В камере № 13 внутренней тюрьмы Узбекского НКГБ. Почти никто из почитателей таланта знаменитого мага, помнящих его триумфальные выступления, не знают об этом грустном эпизоде его жизни. За многие годы славы этого уникального человека никому и в голову не приходило, что такое могло случиться.
Однако тюрьма сыграла в жизни артиста роковую роль, о которой мне и поведал Игнатий Шенфельд. Незадолго до встречи с журналистом я прочитал в журнале «Наука и жизнь», воспоминания самого Мессинга и ходил под впечатлением прочитанного. Автор рассказывал о триумфальных выступлениях в столицах многих стран мира, о встречах со Сталиным, Ганди и другими выдающимися личностями.
Журналы, в которых печатались эти воспоминания, ходили по рукам и зачитывались до дыр, подобно самиздатовской литературе.
Поражало в рассказе польского журналиста то, что многое совпадало с невероятными слухами, рассказанными мне когда-то легковерной дамой. Биографию Мессинга и сведения о его злоключениях Игнатий услышал от него самого, когда несчастный ясновидец, сидя на цементном полу у параши, ожидал самого худшего — смерти за преступление, караемое Советской властью по всей строгости закона — за попытку перейти Государственную границу в военное время.
Удивительным было то, что Игнатий был земляком Мессинга и знал его родителей. Когда они встретились в камере, несчастный, подавленный страхом артист уцепился за земляка, как за последнюю соломинку. Мессинг плохо знал русский язык, был в отчаянии и с горя готов был покончить счеты с жизнью. В слезах он поведал историю своей жизни неожиданному слушателю.
Обгоняя события, скажу, что ташкентское заключение обернулось для Шенфельда восемью годами тюрьмы, а Мессинг вышел из воды почти сухим.
Я, уже написавший восторженную статью о Мессинге, очень обрадовался встрече с журналистом. Жизнь кудесника не переставала интересовать меня. Наша беседа была долгой. Постепенно я узнавал такие вещи, в которые было также трудно поверить, как и в телепатию, демонстрируемую Мессингом на сеансах.
Вот рассказ Игнатия Шенфельда о своем сокамернике, знаменитом телепате, услышанном от него самого.
— Родом мы с Мессингом из местечка под Варшавой, называемого Гора Кальвария.
— Как, как? — Удивился я. — Кальвария — это же по- латыни Голгофа!
— Да, нашу деревню называли и так. Когда-то у христиан она считалась святым местом, ее даже называли Новым Иерусалимом. В семнадцатом веке там было пять монастырей и шесть костелов с росписями на темы скорбного пути Христа. Позже там стали селиться евреи, принесли в те места хасизм. Постепенно зажиточные христиане переселились в Варшаву, а на их место пришли бедные евреи. Католическое влияние угасло, а хасизм укрепился. Гора Голгофа превратилась в Кальварию, а самым почетным и богатым человеком стал местный цадик.
Мессинги, как и мы, Шенфельды, были из бедных. Отец Вольфа, прозванный в местечке Хаимом Босым, работал летом на фруктовых садах цадика, а зимой — на его же фабрике по производству мармелада. Семья едва сводила концы с концами. Детей у Хаима было трое, Вольф был старшим. Самая трудная работа ложилась на его плечи. Он помогал отцу окуривать сад, бороться с вредителями. Вы знаете, доктор, что это за работа? Глаза вечно воспалены, слезы текут, горло дерет, человек задыхается. А спать до глубокой осени мальчишке приходилось в продуваемом насквозь шалаше.
Не удивительно, что с детства Вольф хотел удрать из родной деревни.
Однажды в местечко приехал передвижной цирк «Корделло». Это было семейное предприятие. Его возглавлял пан Антон Кордонек, дрессировщик, фокусник и эквилибрист. Помогали ему жена Розалия, два сына и две дочки-наездницы. Цирк поразил воображение мальчишки.
Денег на билет у тринадцатилетнего Вольфа не было, но он не пропустил ни одного выступления, пролезая в цирк между ног зрителей. Днем он помогал цирковой семье таскать воду, колоть дрова, задавать лошадям сена. Однажды его пригласили к столу, чем мальчик долго гордился. Когда цирк стал собираться в путь, Вольф в отчаянии убежал из дома. С зареванной физиономией он встретил их фургон в десяти километрах от местечка.
Пан Кордонек все понял и показал кнутом: «Залезай». Так начались самостоятельные скитания знаменитого артиста.
В бродячем цирке Вольф научился лежать на утыканной гвоздями доске, глотать шпагу, извергать огонь. Он быстро освоил весь набор немудреных фокусов пана Кордонека. К началу четырнадцатого года цирк исколесил пол-Польши, но неожиданно разразилась война. Сыновей пана Кордонека призвали в армию и труппа распалась.
Мессингу пришлось искать другую работу. Один ловкий антрепренер придумал для него новый номер. Вольфа укладывали в стеклянный гроб, на голову надевали чалму и демонстрировали его, как йога, голодающего уже сорок дней. Длинный нос, торчащие ребра и впалые щеки вполне убеждали публику. Номер был популярен, Мессингу стали хорошо платить. Он стал лучше питаться и вскоре пополнел. Пришлось прекратить валять дурака.
Между тем, годы летели, и артиста, достигшего призывного возраста, взяли в армию. Он стал санитаром тылового госпиталя.
После демобилизации Мессинг продолжал выступление в разных балаганах и луна-парках. Возвращаться к отцу без денег он не хотел.
Однажды Вольф побывал на выступлении чешского ясновидца Лаутензака. Он был знаменит и выступал под псевдонимом Эрика Гануссена с удивительными экспериментами в кабаре Берлина, Вены и Праги. В Польше вскоре также появились свои медиумы: Гузик, Оссовецкий, Клюско.
Мессинг, уже набравший цирковой опыт, подозревал, что все их «эксперименты» не что иное, как фокусы, но раскрыть их секреты не мог. Однажды он попал на сеанс медиума Арно Леони, «умевшего читать» мысли на расстоянии. Леони находил спрятанные в зале предметы, «видел» цифры в запечатанных конвертах, перечислял содержимое дамских сумочек. Работал ясновидец с ассистенткой, и Мессинг, внимательно наблюдавший за выступлением, понял, что ей в выступлении и принадлежит главная роль. Вольф стал разыскивать человека, который объяснил бы ему секреты телепатов и, в конце концов, познакомился с неким паном Залесским, тоже выступавшем в амплуа мага. За свои секреты ясновидец потребовал деньги и Мессингу пришлось расстаться с тем небольшим капиталом, который он успел отложить. Однако через некоторое время Вольф уже мог ассистировать своему благодетелю.
Залесскому завязывали глаза, он становился спиной к зрителям, а ассистент просил у публики дать ему на время какой-нибудь предмет. Чаще всего давали часы.
— Что у меня в правой руке? — Вопрошал ассистент.
Маэстро корчился в напряжении и, наконец, глухо выдавливал:
— Часы!
В зале вспыхивали аплодисменты.
— А что у меня в левой руке?
Вольф поднимал над головой другой предмет. Сочетание слов «левая рука» означала очки.
— А что теперь у меня в левой руке?
«Теперь в левой» означало расческу.
Фокус с цифрами в запечатанных конвертах был еще проще. В шляпу с конвертами нужно было подбросить свой и затем ловко извлечь его.
Пришлось потрудиться с «контактами через руку», но упорный юноша одолел и это. Через полгода он дал свой первый самостоятельный сеанс с ассистенткой в Клубе железнодорожников Варшавы. Сеанс удался и через год у Мессинга был уже свой антрепренер, устраивающий ему выступления. Он занимался рекламой. Афиши появлялись за неделю до выступления. В карманы новоявленного телепата стало кое-что оседать.
Почти пять лет не прекращались его гастроли по Польше. Мессинг видел, что многие экстрасенсы работают хуже него, но зарабатывают больше. «В чем секрет их успеха?» — соображал телепат и постепенно понял, что ему не хватает броского имени. Портрет с крючковатым носом и оттопыренными ушами плохо привлекал зрителей. Нужно было придумать запоминающееся звание… «А что если «Раввин с Горы Кальвария? Священное место, мистический соус, паломники… Святой раввин читает мысли и предсказывает будущее… Пожалуй, будет не плохо». Новая афиша быстро подняла и известность, и заработки Мессинга.
В это время по соглашению Сталина с Гитлером Польша оказалась частично разделена. Дружба двух диктаторов длилась недолго и вскоре. Как известно, Гитлер напал на Польшу. Началось повальное истребление евреев и коммунистов. Польские евреи побежали на восток. Вместе со всеми Мессинг очутился в Белостоке.
Советская власть укреплялась на территории, недавно ставшей советской. Партийные пропагандисты изо всех сил пытались внушить жителям, как плохо им жилось в панской Польше и, как теперь будет прекрасно при советской власти. После политических лекций устраивались концерты, для которых нужны били артисты. Мессинг записался на просмотр.
— Что вы умеете делать? — Спросили его.
— Я — телепат.
Председатель комиссии выпучил глаза. С подобной профессией он еще не встречался. С помощью знакомой певицы, знающей русский язык, Мессинг постарался объяснить суть своих номеров, но так как комиссии ничего не поняла. Ему пришлось показать несколько простых фокусов. Члены комиссии были поражены. Ничего подобного никто из них прежде не видел. Мессингу предложили выступить на показательном концерте, где собиралось все начальство города. «Кудесник, ну, просто, кудесник» говорил секретарь Горкома партии, поверивший, что Мессинг действительно читает мысли на расстоянии.
Вскоре артиста перевели в Минск и поселили в лучшей гостинице города. Снова начались публичные выступления, снова потекли приличные деньги. Через полгода его перевели в Москву и он стал артистом Москонцерта.
И вдруг — новая война! 22 июня 1941 года Мессинг выступал в Тбилиси. Он поспешил в Москву, откуда был эвакуирован вместе с другими артистами в Ташкент. Гастроли продолжались, география их все расширялась. Мессинг со своим администратором ездил по стране, выступал в столицах союзных республик, в Сибири, в Ленинграде и в Москве.
Шел уже второй год войны. Как-то в июле, когда Мессинг вернулся из очередной поездки, его попросили зайти в контору Госконцерта. Вольфа Григорьевича встретил секретарь партячейки и объяснил, что во время, когда лучшие сыны проливают на фронте кровь, тыл должен помогать фронту.
— Сколько вы, уважаемый Вольф Григорьевич, обязуетесь пожертвовать на нужды обороны?
Вопрос был неожиданным, но Мессинг ответил с достоинством:
— Тридцать тысяч рублей.
— А вы, оказывается, шутник, Вольф Григорьевич, — сказал парторг, — это при ваших-то доходах?! На днях один председатель колхоза пожертвовал миллион. Вот пример истинного патриотизма!
— Хорошо, пишите: пятьдесят тысяч рублей и прощайте. Мне нужно готовиться к выступлению. — Сухо ответил Мессинг.
Но очередное выступление не состоялось. Через день Вольф Мессинг был впервые арестован.
На первом допросе ему предъявили обвинение в шпионаже в пользу Германии. Ошарашенный нелепостью ситуации, маг бил себя в грудь, рыдал, но славные чекисты только хохотали над его бедой. Через несколько дней, окончательно истерзав несчастную знаменитость, ему напомнили, что он пожадничал с пожертвованием на нужды Красной Армии. Перепуганный телепат теперь готов был отдать все, что имеет. Его заставили подписать документ о пожертвовании миллиона рублей.
О патриотическом поступке знаменитого эктрасенса пронюхал какой-то юркий журналист, и в местной газете появилась его статья. Тем временем Мессинг сидел в камере, а органы Госбезопасности стряпали на него громкий процесс. Но, оказалось, что периферийные газеты читают и в Москве. В «Правде» появилась приветственная телеграмма Сталина. Начальство ташкентского КГБ переполошилось. Перед Мессингом извинились за ошибку, и предложили продолжать гастрольную деятельность. Его даже сфотографировали на фоне слегка помятого самолета, который он, якобы, построил для Красной Армии и подарил Герою Советского Союза К. Ковалеву.
Арест прошел незамеченным для публики. Напротив, после телеграммы Сталина, многие знаменитости стали искать встречи с телепатом. Мессинг решил вести себя умнее. Он перестал переводить свои гонорары в сберкассу. Вольф Григорьевич стал покупать кое-какие драгоценности, чтобы после войны вернуться в родную Польшу обеспеченным человеком.
Гастроли шли своим чередом и Мессинг стал уже забывать неприятное происшествие. Однажды в коридоре гостиницы «Узбекистан» он познакомился с молодым человеком, тоже поляком. Родом он был из Ломжи, где до войны Мессинг выступал. Звали нового знакомого Абрам Калинский. Он рассказал Мессингу, что был арестован в Польше за подпольную коммунистическую деятельность, был приговорен к смерти, но его обменяли на какого-то важного шпиона, благодаря родственным отношениям с Мехлисом, начальником политуправления Красной Армии. В Ташкенте, по его словам, он постоянно жил в гостинице и выполнял особые поручения политуправления. У Калинского были связи в артистической среде. Он запросто бывал в доме Народной артистки СССР Тамары Ханум, общался со знаменитыми киносценаристами и режиссерами. В его номере было множество дорогих вещей, стояла красивая мебель.
Рубль с каждым днем дешевел и Мессингу пришла в голову мысль о том, что его разбитной друг может помочь ему приобрести золото и бриллианты, которые жены высокопоставленных эвакуированных привозили с собой. Калинский обещал знаменитому телепату в этом помочь. Он сообщил, что он налаживает секретные контакты с иранским правительством и уже не раз побывал за рубежом. Из одной такой поездки он привез в подарок Мессингу упаковку прекрасных иранских сигарет «Хорасан». Секретный агент даже обещал, в знак особого расположения, взять Мессинга с собой, если он захочет прогуляться за кордон. На полученные от экстрасенса деньги он, действительно накупил бриллиантов и даже где-то достал американские доллары.
Отягощенному драгоценностями и валютой экстрасенсу, убежденному холостяку и космополиту, живущему в ненадежной, воюющей стране, сама собою пришла мысль ее покинуть. Поездка за кордон с государственным человеком казалась ему тем счастливым случаем, который грех упустить. После нескольких бессонных ночей Мессинг решил попытать счастья.
Догадливый Калинский, казалось, читал мысли экстрасенса — он посоветовал захватить в дорогу все имеющиеся у Мессинга драгоценности. Как ни страшно было ввязываться в авантюру, Вольфу Григорьевичу ничего не оставалось, как положиться на тайного агента.
В условленный день Калинский посадил Мессинга на неприметную полуторку и отвез в приграничный с Ираном поселок Душак. Он отвел экстрасенса в хибару, где их ждал старик-туркмен, проводник. «Это будет стоить сорок тысяч», сказал проводник. Мессинг не торговался. Они ударили по рукам и стали обсуждать детали перехода границы. Когда их беседа заканчивалась, в хибару вошли три человека в форме. Из-за кошмы они достали какой-то небольшой прибор, пощелкали кнопками, и Мессинг услышал все, что он только что говорил проводнику. Из-за спин чекистов ехидно улыбался Калинский.
— Ну, что, снова попался ясновидец? Нас на мякине не проведешь! — Сказал тот самый капитан, который извинялся за прошлый арест.
Несчастный телепат, «умевший», читать мысли на расстоянии, в отчаянии схватился за голову.
Когда высокому начальству ташкентского КГБ доложили о том, что при попытке перейти государственную границу задержан знаменитый шпион, оно, помня приветственную телеграмму «хозяина», устроило взбучку ретивым провокаторам. «Ослы! Вы понимаете, что будет, если в Москве узнают о ваших проделках?!»
Но теперь, после действительной попытки побега Мессинга можно было сделать секретным сотрудником и постоянно пользоваться его услугами, а со временем снова грабануть у него миллиончик. Через месяц в Ташкенте опять появились афиши экстрасенса и его гастроли по стране возобновились. В городах и поселках собирались огромные толпы. Люди хотели воочию убедиться в необычайных способностях Мессинга. Через год страну облетела новая весть о том, что телепат подарил Красной Армии второй боевой самолет.
После войны слава Мессинга продолжала расти. Поэт Роберт Рождественский даже посвятил ему стихи:
Едет Вольф Мессинг, Спокойствием лучась, Шахтерские подземные, Подспудные мысли Начнет он, будто семечки, Щелкать сейчас.
В журнале «Здоровье» некий Г. И. Косицкий сравнил его искусство с искусством Ойстраха и Клиберна. Надо сказать, что сам Мессинг в создании о себе легенды не участвовал. Он наотрез отказывался подвергать себя каким-либо исследованиям и упорно помалкивал о своем прошлом. Однако слава Мессингу льстила, а потому, при всей своей осторожности, он снова попался на удочку.
На этот раз его сумел обольстить московский журналист Михаил Васильевич Хвастунов, писавший под псевдонимом «М. Васильев». Он выпустил серию популярных брошюр «Человек и вселенная», работал над книжкой «Человек наедине с собой».
Обольщению Мессинга способствовала вышедшая тогда книга воспоминаний известного иллюзиониста Михаила Куни. Хвастунов сообразил, каким бестселлером может стать книга Вольфа Мессинга, и приступил к осаде телепата. После недельных уговоров Вольф Григорьевич сдался. Был составлен договор, по которому восемьдесят процентов гонорара должен был получить Хвастунов, Мессингу же доставалась будущая всемирная слава.
Михвас, как его называли в московских журналистских кругах, заперся с телепатом на подмосковной даче и несколько дней пытался выжать из Мессинга хоть какие-то мало-мальски сенсационные воспоминания.
Однако таковых не оказалось. Подлинная биография Вольфа Григорьевича никак не соответствовала ходившим о нем легендам. Надо было изобрести телепату новое, блистательное прошлое. И Михвас постарался на славу. В фальшивых воспоминаниях жизнь Мессинга наполнилась сногсшибательными встречами. Оказалось, что маленькому Вольфу писатель Шолом-Алейхем предсказал большое будущее. Тринадцатилетний мальчик бежал в Германию, где быстро прославился, как ясновидец. В 1915 году он встретился с отцом психоанализа Зигмундом Фрейдом, в доме которого силой внушения «выщипывал волоски из усов» Альберта Эйнштейна. Позже он совершил триумфальное путешествие по странам мира. В 1927 году Мессинг подружился с Махатмой Ганди. В Польше его вызывал к себе маршал Пилсудский, чтобы получить компетентные советы в делах государственной важности. В 1937 году ясновидец предсказал Гитлеру гибель, если он пойдет войной на восток, и за его голову гестапо назначило награду в двести тысяч марок. Он был арестован, но благодаря сверхъестественным способностям, вырвался из гитлеровских застенков и прибыл в СССР.
В 1940 году Сталин послал за Мессингом в Гомель курьера и с тех пор он часто встречался с гением всех времен и народов.
Чтобы придать «воспоминаниям» вес, Михвас нашпиговал их псевдонаучными вставками из своих же брошюр. Литературную стряпню Хвастунова стали печатать отдельными главами в журналах «Смена», «Байкал», «Современник», а так же газетах «Литературная Россия» и «Московский комсомолец». Популярный журнал «Наука и Религия» опубликовал «воспоминания» в пяти больших отрывках.
В 1955 году издательство «Советская Россия» объявило о том, что на следующий год «воспоминания» Мессинга выйдут огромным тиражом. Однако этого не случилось. Компетентными органами на книгу был наложен запрет. Больше всего этим был огорчен Михвас — завидный гонорар уплыл из его рук.
Но история фальшивки неожиданно получала продолжение. В середине шестидесятых годов в США заговорили о том, что Советское правительство уделяет большое внимание исследованиям в области парапсихологии и, в частности, телепатии. Намекали на то, что КГБ с ее помощью скоро научится читать мысли политических противников.
В 1967 году в Москву приехали две ученые дамы — Шейли Острендер и Линн Шредер. Они надеялись выяснить, какими методами коммунисты проникли в парапсихологические тайники. Особых тайн они не узнали, но в 1970 году в издательстве «Бентем Бук» вышла их книга под названием: «ПСИ — научное исследование и практическое использование сверхчувственных сил за Железным занавесом». Четвертая глава этой книги была целиком посвящена Мессингу. Она называлась «Вольф Мессинг, медиум, с которым экспериментировал Сталин». Надо ли говорить, что это был дословный перевод комикса Михваса из журнала «Наука и Религия». От встречи с американками ясновидец отказался, но пытливые дамы ничуть не усомнились в подлинности стряпни Хвастунова — Мессинга.
В конце семидесятых годов книга о феномене ПСИ была напечатана в Германии и пошла гулять по свету, выдержав восемь тиражей. Таким образом, слава знаменитого медиума перешагнула границы страны.
Прочитав книгу любознательных американок, Игнатий Шенфельд, живший в Польше и рассказавший мне эту историю, приехал в родную Гору Кальварию в надежде узнать о судьбе бывшего сокамерника. Оказалось, что из четырех тысяч жителей местечка после войны в живых осталось только двое стариков. Остальные погибли в гитлеровских застенках или были расстреляны. Мальчишку Вольфа они помнили, но о его «подвигах» ничего не слыхали. Сам Мессинг в родные места не наведывался и писем не писал.
Ассистент ясновидца Татьяна Лунгина, которую автор этих строк встречал на его выступлениях, эмигрировала в США и выпустила там книгу: «Вольф Мессинг — человек- загадка». К сожалению, и она обильно снабдила книжку измышлениями все того же Михваса, но кое-что все же добавила к биографии Мессинга. Она рассказала, что в 1944 году некая Аида Михайловна Рапопорт составила грамотный, со ссылками на работы Сеченова и Павлова, текст, с которым выступала перед сеансами. Она вынудила старого холостяка на ней жениться. В 1948 году семья получила однокомнатную квартиру в Москве, куда вселилась и сестра Аиды Михайловны, приехавшая после Ленинградской блокады. Тесная квартирка эта находилась на Новопесчаной улице. Только в 1972 году, уже после смерти обеих сестер, Мессинг переселился в двухкомнатную квартиру на улице Герцена, в дом работников Министерства культуры.
«Ни разу не было разговора, чтобы съездить хотя бы по туристической путевке в Болгарию или на прежнюю родину — в Польшу», — пишет в своей книге Лунгина.
Когда в середине семидесятых годов евреям разрешили иммигрировать из СССР, Мессинг, по словам его знакомого, с которым беседовал Шенфельд, сказал, глядя в пол: «Меня скорее уберут, чем выпустят».
Татьяна Лунгина рассказала о том, что в послевоенные годы Мессинг подружился с замечательной личностью, писателем, графом Алексеем Игнатьевым, автором нашумевшей книги «Пятьдесят лет в строю». В 1943 году Игнатьева произвели в генерал-майоры, хотя на фронте он не был. Друзья подолгу беседовали в уютной генеральской квартире. «Граф был великолепным собеседником» пишет Лунгина. Во время хрущевской «оттепели» появились документы, говорящие о том, что генерал был засекреченным агентом КГБ, а его квартира — явочным пунктом избранных агентов. Становится понятным, о чем могли беседовать Мессинг и Игнатьев.
Талантливый мистификатор стал жертвой тоталитарной системы. Он принес государству огромные деньги, жил в лучах легендарной славы, но, по словам хорошо знавшего его врача, при близком общении создавал впечатление запуганного и униженного человека. Врач не мог понять причину страха знаменитого телепата.
Советская власть не слишком благоволила к кудеснику. Когда он серьезно заболел эндартеритом, ему не разрешили вызвать из США бригаду известного хирурга Майкла Дебеки, который в 1972 году оперировал потому же поводу президента Академии наук Келдыша, хотя Мессинг хотел все расходы оплатить сам.
Только в конце жизни он получил звание «Заслуженного деятеля искусств РСФСР». Его шестидесятипятилетний юбилей был отпразднован, когда ему исполнилось уже шестьдесят семь. После его смерти почитателям Мессинга не позволили установить памятник на его могиле. «Кто-то упорно стремился наложить вето на самую память о нем, — пишет Татьяна Лунгина. — Не исключено, что ключи от тайны жизни Вольфа Мессинга надо искать на Лубянке».
Я был бы рад, если бы моя встреча с Игнатием Шенфельдом, земляком знаменитого «ясновидца», помогла читателю чуть-чуть приподнять занавес над этой тайной.»
Юрий Зверев.
Обыкновенный фокусник стал легендарным благодаря легендам, сочинённым профессиональным писателем. По возрасту он не мог встречаться с Пилсудским, со Сталиным и Гитлером не мог встречаться благодаря их непримиримому антисемитизму, кроме того такие встречи фиксируются в десятках журналов, но нигде они не были зафиксированы. Одна из легенд писателя гласит, что Мессинг предъявил пустую бумажку в банке и кассир выдал ему 100 000. Автор даже не удосужился изучить процедуру получения денег в банке, где чек изучается в разных кабинетах и визируются разными людьми, деньги выдаются 3 или 4 людьми, и все они находятся в разных кабинетах. Особенно смешным становится его «ясновидение», когда он доверился цепочке людей, агентов НКВД и попытался бежать в Иран, где тогда стояли Советские войска. Все знали , что каждый второй тогда был осведомителем,а экстрасенс не знал.Его просто уговорили купить драгоценности, которых в Ташкенте было море и они были крайне дёшевы, чтобы потом отобрать и поделить, была такая практика в органах.Отсюда мораль — не читайте легенды про людей, они все ложны.
Арслан[Цитировать]
Я лично был в Ташкенте в концертном зале на площади Ленина на выступлении Мессинга. Это был то ли 1969 то ли 1970 год, точно не помню. Я даже сидел в жюри. Он действительно был экстрассенсом — читал мысли человека, которого держал за руку. Фокусы не показывал, но мысли читал.
Роман[Цитировать]
Арслану: Значит статью надо было назвать «Как ташкентцы облапошили великого медиума» :)
AK[Цитировать]
Допускаю, многое, что мы знаем о В. Мессинге — вымысел, пусть даже почти всё — вымысел. Но мне непонятно другое: вся статья пропитана такой нелюбовью к Мессингу, такой неприязнью, что невольно возникает вопрос — откуда и за что такая нелюбовь?
Даже если такая причина имеется, в таком случае автор отнюдь не беспристрастен. Потому и весь рассказ вызывает недоверие.
Галина[Цитировать]
Галя, подобные статьи появляются пачками. Люди часто придумывают подробности жизни великих. Иногда ими руководит элементарная зависть. Если открыть любой нынешний глянец — чего там только нет. Каких только помоев не вытаскивают на свет божий. И все из жажды минутной сенсации. Бог им судья, и не желаю я, чтобы они когда-нибудь стали героями подобных публикаций. Месссинг был человеком незаурядным. На много головы выше тех, кто «лает на слона».
Татьяна[Цитировать]
Галина, то,что Вольф Мессинг избавил Бориса Хмельницкого от заикания и помог поступить в театральное училище, абсолютная правда,как говорят, из первых уст…
Лилия С,[Цитировать]
Сейчас мы знаем, что есть люди, обладающие экстрасенсорными способностями. Отрицать это бессмысленно.
Я не так давно наткнулась на статью про Солженицина. Автор тоже писал по рассказу человека, якобы сидевшего вместе с Солженициным. Вся статья свелась к нежеланию Солженицина попасть на фронт, поэтому он предпочёл попасть в ГУЛАГ. И далее на него выливается ушат грязи. Опять же, автора с головой выдаёт его ненависть к Солженицину.
Не верю я таким авторам.
Галина[Цитировать]
ГАЛЯ О КАКОМ НЕЖЕЛАНИИ СОЛЖЕНИЦЫНА ИТТИ НА ФРОНТ ВЫ ГОВОРИТЕ. ОН АРЕСТОВАН УЖЕ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ВОЙНЫ,ПО ДОНОСУ ЗНАКОМОГО.
СЕРГЕЙ[Цитировать]
Почему-то, мне стало интересно, какие настенные часы были у Вольфа Мессинга? И, были ли они вообще? А, если были, то мне кажется, что с кукушкой.
elle[Цитировать]
Известны ли исторически реальные случаи, когда В. Мессинг демонстрировал свои, мягко говоря, неординарные способности?
elle[Цитировать]
Солженицын в ГУЛАГ попал как раз с фронта. Переписывался со своим другом, тоже воевавшим в это время, и в письмах они обсуждали все, что происходит открыто, называли все вещи своими именами. Все письма тогда проходили досмотр. На этом и погорели. Это неоднократно описано в его произведениях.
Aida[Цитировать]
а он был такой наивный и не знал , что письма военной цензурой проверяются? Или все проще- лучше в ГУЛАГ, чем в окопы?
Вячеславич[Цитировать]
Вячеславич, на этот вопрос есть конкретный ответ, но ЕС пишет, что здесь про Солженицына нельзя, а можно только про Мессинга. Если Вас это еще интересует, мой адрес kaipova2000@yandex. ru
Aida[Цитировать]
да знаю я все эти конкретные ответы…
связаться со мной можно отсюда
http://www.rodoznatec.ru/coordinators/avt/
Вячеславич[Цитировать]
ВСЕ письма прочитать было невозможно.
До сих пор храню письма отца с фронта. Он не раскрывал государственных и военных тайн, но писал очень жёсткие вещи о том, как жил и воевал. А это были лётные части, бомбившие Германию…
Часть писем храню.Так что, многие писали правду, но не всех ловили на слове.
НаталиМ[Цитировать]
Причем здесь Солженицын? Про него и так было много материалов, почему бы к ним не комментировать? Здесь про Мессинга.
ЕС[Цитировать]
Солженицин здесь ни причём. Просто случай аналогичный. Авторов публикаций о Солженицине и о Мессинге объединяет не беспристрастное отношение, и это не вызывает доверия к публикациям.
Галина[Цитировать]
Состоялось в посаде Гора Кальвария двадцатого октября тысяча девятьсот второгогода в восемь часов утра. Явился Герш-Хаим Мессинг торговец тридцати двух лет впосаде Гора Кальвария проживающий в присутствии свидетелей Арона-Бера Нейманаборничного (больничного?) школьника пятидесяти трех лет и Якова Розенбаумаборничного (больничного?) кантора шестидесяти трех лет, проживающих в посадеГора Кальвария и предъявил нам младенца мужского пола, объявляя, что он родилсяв посаде Гора Кальвария десятого сентября тысяча восемсот девяносто девятогогода в пять часов утра от законной его жены Малки Либы урожденной Стоцкаятридцати трех лет от роду имеющей. Младенцу этому при религиозном обрядеобрезания дано имя Сруль-Волек (Волех?). Акт сей объявляющему и присутствующимпрочитан, нами чиновником и свидетелями подписан».
http://wolf-messing.manifo.com/artykuly-o-wolfie-messig/metryka-urodzenia-wolfa-messinga—%D0%92%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84a-%D0%9C%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%BD%D0%B3a-
Przez cztery dekady żył i działał na terenie naszego kraju. Urodził się 10 września 1899 roku w naszym mieście — Górze Kalwarii. Karierę rozpoczynał jako artysta cyrkowy.
I tu dowiadujemy się od Krzysztofa Bortnika, z opisywanej przez niego sylwetki Wolfa Messinga w „Tygodniku Przemyskim”, że samodzielnie występował w Polsce, prawdopodobnie od wczesnych lat 20. (choć możliwe, iż jego debiut nastąpił jeszcze pod koniec poprzedniej dekady), dochodząc z czasem do pewnego rozgłosu, nieporównywalnego jednak z tym, jakim cieszyli się Stefan Ossowiecki czy Teofil Modrzejewski. W latach 30. mieszkał we Lwowie. (Istnieją domniemania, że jasnowidz mógł zostać zmobilizowany jeszcze podczas wojny polsko-radzieckiej, jednak z oczywistych przyczyn fakt ten postanowił w ZSRR zataić i datę swego powołania umiejscowił o rok później. Po wybuchu II wojny światowej znalazł się w radzieckiej strefie okupacyjnej dlatego według jego oficjalnej wersji zbiegł tam przed hitlerowcami, mógł wszelako po prostu przebywać w 1939 roku na terenach zajętych przez Armię Czerwoną. Początkowo aresztowany, zdołał wydobyć się z więzienia, a następnie wkraść się w łaski decydentów sowieckich, co otworzyło nowy, bardziej spektakularny etap jego kariery.
O polskim okresie życia Messinga wiemy więc bardzo niewiele. Ten fragment biografii jasnowidza przyrównać można do czystej karty, którą badacze muszą dopiero zapełnić. Nie jest to łatwe zadanie, liczne dokumenty uległy bowiem podczas wojny zniszczeniu. Działalność jego wszelako zostawić musiała ślady na łamach przedwojennej prasy, a także w ówczesnych memuarach. Jeden z takich właśnie tropów wiedzie do Przemyśla. Istotniejszy jest fakt, iż jasnowidz był już wówczas zaznajomiony z rodziną Główków i nawet gościł w ich domu, nie po raz pierwszy bowiem wiatry przywiały go nad San. W tutejszym garnizonie odbywał wszak służbę wojskową, która — jeśli wierzyć samemu telepacie -rozpocząć się miała w 1921 roku. Fakt ten potwierdza, zamieszczony w czerwcu 1922 roku na łamach „Nowego Głosu Przemyskiego”, artykuł pod tytułem „Kariera telepaty Messinga”, sławiący zdolności znakomitego jasnowidza w mundurze szeregowca.
Spotkałem go – relacjonował anonimowy autor – przypadkowo w gronie znajomych, gdzie przez dwa wieczory popisywał się swoim kunsztem. […] Nie ulega wątpliwości, że ma się tu do czynienia z rzadkim fenomenem samorodnej telepatii, indywidualnością obdarzoną niepospolitą władzą jasnowidza. […] A propos — jak słychać – tutejsi psychiatrzy wojskowi żywo tym fenomenem się interesują, czy nie byłoby więc wskazanym, aby zapoznać z nim także szerszy ogół miejscowej publiczności, choćby tylko celem okazania, że telepatia nie zawsze musi być narzędziem tylko kuglarzy i oszustów. („Kariera telepaty Messinga”, „NGP”1922, nr 26, s. 1–2. Autor pisał o jasnowidzu, iż pochodzi z zamożnej rodziny żydowskich „cadyków” i sam posiada dużą wiedzę talmudyczną. Jako młody chłopak zbiegł z domu […]. Pobierał następnie nauki w Instytucie Psychologicznym w Niemczech i stamtąd ruszył po „laury” na scenę. Był dłuższy czas sensacją kół hipnotyczno-telepatycznych w Berlinie, występował w cyrku Schumana, aż go koleje życia zawiodły do kraju rodzinnego. Warszawa zna go doskonale. W szeregu pism stołecznych, w ostatnich dwóch latach, drukowano o nim entuzjastyczne felietony, popisywał się m.in. przed Naczelnikiem Państwa oraz gronem specjalistów naukowych, zyskując wszędzie niebywałe uznanie).
Postulat ten miał się niebawem spełnić, jasnowidz – o czym nadmieniał Główka – zasłynął nad Sanem wyjaśnieniem kradzieży skór z magazynu wojskowego.
W czerwcu 1922 roku, „Wiadomości Miejskie” rzeczywiście donosiły o ujęciu szajki parającej się tego rodzaju procederem, nie wspominano wszak, aby do wykrycia rzezimieszków użyto metod „niekonwencjonalnych”. Anonimowy telepata, pomagał natomiast miesiąc później ustalić sprawcę kradzieży kosztowności. Jego rewelacje jednak nie potwierdziły się, jeśli był to Messing, w tym wypadku laury go ominęły. Sprawa złodziei skór dała mu wszelako rozgłos wystarczający, by uczynić młodego szeregowca ulubieńcem przemyskich salonów. „Służbę” pełnił więc na przyjęciach, w czasie których odczytywał pisma w zaklejonych kopertach, zapieczętowane i umieszczone w zamkniętych biurkach czy szufladach. Oczywiście, pisma dowolnej treści, były komponowane komisyjnie – jasnowidz znajdował się wtedy w innym pokoju, a następnie, w obecności tego samego grona zebranych świadków, pokazywał wspaniały dar jasnowidzenia, informując zebranych o treści pisma w kopercie.
Jego sława rozeszła się po mieście, a niektóre panie adwokatowe i doktorowe […] starały się go nakłonić, by swój niebywały talent wykorzystał na ujawnienie interesujących szczegółów odnoszących się do wierności ich mężów. Wątpliwe jednak, by Messing dał się wciągnąć w tego rodzaju intrygi. Mimo wszystko, był tylko szeregowcem, świadomym, iż łatwo może utracić przywileje, którymi cieszył się, póki jedynie brylował na przyjęciach i zabawiał Przemyślan niewinnymi pokazami. Messing trafił zresztą do miasta w sprzyjającym momencie. Zagadnienia hipnotyzmu czy telepatii cieszyły się wówczas nad Sanem żywym zainteresowaniem, niekiedy wzbudzając nawet przesadne emocje. Na przykład jesienią 1921 roku, występ magnetyzera Romano zakłócony został przez sceptyka, którego „wyproszono” z sali odwołując się do argumentów siłowych. Ponoć, właśnie duże powodzenie kolegów po fachu Messinga, kilka miesięcy wcześniej skłoniło „Nowy Głos” do zaakcentowania, że i Przemyśl ma swego W. de Müllersa, o którym również opowiadają wtajemniczeni wiele niesamowitych rzeczy.
http://wolf-messing.manifo.com/artykuly-o-wolfie-messig
wolf-messing.manifo.com[Цитировать]