«В семнадцать мальчишеских лет…» История Ташкентцы

Михаил РИНСКИЙ («Время НН»)

Глядя на Якова Гершберга, никогда не скажешь, что этому подтянутому, с военной выправкой человеку, далеко за 80. В 1943-м, когда он пришел добровольцем в Ташкентский военкомат, ему было всего, как поется в песне, «семнадцать мальчишеских лет». Но не мог, не считал себя вправе оставаться в тылу, когда гитлеровцы уничтожали на оккупированных территориях его соплеменников.

В памяти всплывало родное местечко Гайсин на живописной реке Соб, где он родился в 1926 году в семье пекаря Рефула и Дони Гершбергов. Родители говорили на идише, да и учиться Яша начал в еврейской школе. Ему не было и восьми лет, когда умер отец, а мама вынуждена была работать и воспитывать сына. Яша проучился в еврейской школе всего два класса, затем учился в украинской. Как раз в дни окончания седьмого класса началась война…
С Яковом Гершбергом мы познакомились на просмотре документального фильма «Майский вальс», повествующего о мужественных гражданах Израиля, воинах и партизанах — инвалидах Второй мировой войны. Яков — один из этих стойких людей. Но не рядовой этой замечательной когорты, а председатель Комитета инвалидов и ветеранов — борцов с нацизмом города Тель-Авива, объединяющего около 300 членов двух общественных организаций: Союза инвалидов и Союза ветеранов Второй мировой войны — борцов с нацизмом. Гершберг воевал и был тяжело ранен в этой жестокой битве.

…Доня с сыном успела эвакуироваться из Гайсина. После длительной дороги доехали до Ташкента, где их тепло встретил и помог устроиться родной брат Дони, Эля Маламут, по профессии кузнец, живший в столице Узбекистана с 1929 года. В 16 лет Яков пошел работать на военный завод клепальщиком. И мог бы спокойно трудиться: на заводе была бронь, на фронт он бы не попал.
Но не тот характер был у парня, чтобы отсиживаться в тылу. И Яков вместе с двумя сверстниками, нарушая строгие правила военного времени, без разрешения начальства военного завода отправляется в военкомат. В ноябре 1943 года, в 17 вместо призывного 18-летнего возраста, Гершберга отправляют в Самарканд и после трехмесячной подготовки — на фронт. О том, что едет воевать, Яков пишет маме только из Самарканда: узнай она раньше, ни за что бы не разрешила сыну уехать.

Боевое крещение Яков получил в Западной Белоруссии. Воевал автоматчиком танкового десанта. Пехотинец на танковой броне — живая мишень для врага. Тем более, когда танки идут в разведку боем, да к тому же по лесной дороге или просеке. В первых боях новички еще не ощущают в полной мере опасности, не знают, откуда ждать вражеской пули или мины. Поэтому необстрелянных бойцов прикрепляли к опытным солдатам. Вот и рядового Гершберга командир отделения Петухов держал при себе.

В лесистой местности особо опасно: враг хитро минировал дороги и просеки, устраивал засады. Тем более — в разведке ночью, когда неожиданностей нужно было ждать на каждом шагу: немцы, отходя, оставляли в лесах заградительные отряды, в упор расстреливавшие пехотинцев. В ночном лесу автоматчики танкового десанта шли впереди, тщательно и по возможности бесшумно проверяя и расчищая путь для танков, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, ища мины на дорогах и просеках и прочесывая лес по обе стороны дороги.
Якову запомнилась одна из таких разведок, когда вдруг в ночной тиши совсем близко заурчал мотор, и разведчики увидели силуэт немецкого танка «Тигр». Петухов не растерялся, по его команде разведчики забросали танк гранатами. Но силы были неравные, и этот бой мог стать для них последним, если бы не подоспели свои танки.
Освобождая местечки Польши, в которой до оккупации проживало свыше трех миллионов евреев, солдат лично видел результат решения нацистами «еврейского вопроса». На оккупированных территориях были уничтожены нацистами и их приспешниками практически все евреи: расстреляны или удушены в газовых камерах, сожжены в крематориях концлагерей.

Перед наступлением на Варшаву пять месяцев длилось жесткое противостояние: вели местные бои, готовились к решающему сражению. Продолжались артиллерийские перестрелки. В одной из них 24 августа 1944 года Яков был тяжело ранен: осколки снаряда изуродовали правую руку, от ладони почти до локтя. На бронетранспортере его увезли в тыл, в полевой госпиталь под Кобрином, недалеко от Бреста. Там сделали две операции и отправили в глубокий тыл, в дагестанский Дербент.

Яков едва не лишился правой руки: был в списке на ампутацию. По счастью, в госпиталь приехал главный хирург армии. Осмотрев искалеченную руку раненого, — совсем юного, весившего тогда всего 45 килограммов, — он сказал: «Молодой еще, всего-то 18 лет, ему жить и жить. Попробуем спасти руку…»
Врачи долго боролись за руку Якова — и спасли. 12 января 1945 года инвалид войны Яков Гершберг был выписан из госпиталя Дербента с еще открытой, до конца не зажившей раной и приехал к матери в Ташкент. Медицинская комиссия установила вторую группу инвалидности. Естественно, с искалеченной правой рукой не станешь к станку. Нелегко было молодому инвалиду, но все-таки он нашел свой путь. Окончил вечернюю школу, получил аттестат зрелости. Поступил в вечерний строительный техникум, учился в нем, одновременно работая в строительной организации.

В эти же годы определилась и личная жизнь Якова: в 1954 году он женился, супруга Катя работала в банке. В том же году у молодых родилась дочь Светлана, а через три года — сын Геннадий.
После окончания техникума в 1963-м Гершберг работал прорабом, начальником строительного участка. Окончил вечернее отделения Ташкентского политехнического, и в 1971-м году был назначен сначала главным инженером, а вскоре и начальником строительного управления треста Ташпромстрой.
На этой неспокойной, ответственной должности, требующей не только глубокой инженерной подготовки, но и сильного характера, и командирских качеств, Яков проработал до 1991-го. А когда Советский Союз затрещал по швам, точнее — по границам республик, начался массовый отъезд «нацменов» из Средней Азии. Израиль широко распахнул «ворота» аэропорта Бен-Гурион для своих соплеменников из агонизировавшего СССР. И в ноябре 1991 года семья Гершбергов репатриировалась на историческую родину.

Начинать новую активную трудовую жизнь 65-летнему инвалиду войны было поздновато. В Израиле ему определили 55-процентную инвалидности. В 1997 году скончалась верная спутница жизни Катя. Но жизнь продолжалась, дети Кати и Якова, как говорится, состоялись. Инженера Якова Гершберга заменили сразу три инженера. Дочь Светлана окончила энергетический факультет Ташкентского политехнического института и успела еще в той жизни обрести немалый инженерный опыт. Ее муж в Ташкенте работал главным инженером строительного управления, в Израиле трудится прорабом в Ашдоде. Их сын и дочь отслужили в ЦАХАЛе, дочь вышла замуж, и инвалид войны Яков Гершберг уже два года, как счастливый прадедушка.
Сын Геннадий — также инженер-строитель, получивший диплом еще в Ташкенте. Здесь работает по специальности. Женился уже в Израиле, его сыну — десять лет. В Ашдоде живет с семьей и внук дяди Эли Маламута, — того, который в 1941-м приютил Гершбергов.
Ну а сам Яков и здесь, на исторической родине, как уже упоминалось, на командном посту, весьма ответственном. Легко ли руководить организацией, объединяющей 300 человек, из коих половина — инвалиды и ветераны Второй мировой, средний возраст которых — за 80 лет?! Другая половина — бывшие узники гетто и концлагерей, ленинградцы, пережившие блокаду, жены и вдовы инвалидов, ветеранов и пострадавшие в годы Второй мировой войны. У многих — немало проблем, и председатель объединенного комитета раз в неделю, а то и чаще, принимает этих людей, старается им помочь. К некоторым приходится ехать самому, а ведь и самому председателю уже за 80…

Хотя бы раз в месяц необходимо провести заседание комитета и общее собрание. Есть женсовет, но и самому председателю приходится подключаться к решению острых житейских проблем жен и вдов ветеранов и инвалидов, благополучие которых обеспечено далеко не в удовлетворительной мере. Надо позаботиться о хоре ветеранов, о его репетициях, выступлениях, составе. Следует провести мероприятия в праздничные дни, поздравить юбиляров, а порой — и отдать последний долг ушедшим из жизни.
На каком уровне проходят встречи в клубе ветеранов и инвалидов борьбы с нацизмом можно судить, к примеру, по встрече 23 февраля этого года, на которой выступили депутат Кнессета Марина Солодкина, заместитель президента Союза воинов — инвалидов борьбы с нацизмом Завелий Клейнер и другие. Гендиректор Израильского центра содружества Лариса Стадлер вручила подарки. Хор исполнил несколько песен, и вечер завершился за праздничными столами. Всю программу вел сам председатель Яков Гершберг. Ежегодно проводится немало подобных встреч.
Не раз ему доводилось слышать от ровесников: «Тебе это надо?!» Он неизменно отшучивается — мол, кому-то ведь нужно вести эту работу. А Яков Гершберг не привык отсиживаться за плечами других. Ведь недаром он когда-то отказался от брони и ушел на фронт в семнадцать мальчишеских лет…

Спасибо за ссылку Л. Я. Свердлиной.