Спецоперации СССР в Афганистане История Разное

В 20-30-е годы Советский Союз вел на своих южных и восточных рубежах весьма активную внешнюю политику, которая не ограничивалась исключительно дипломатическими средствами. Для укрепления своих позиций в Афганистане использовались не только привычная для органов разведки агентурная работа, но и операции специальных войсковых групп, которые велись на территории сопредельных государств.
В сентябре 1924 года в Кабул прибыли советские летчики. Они были приглашены правителем Амануллой Ханом для оказания помощи афганской армии, которая вела напряженную борьбу с повстанческим движением в центре страны. Эмир надеялся закончить подавление восстания до зимы. Великобритания заявила протест по поводу принятия на службу наших летчиков, однако он был оставлен Амануллой без внимания.1

Всего в Кабул были направлены 11 летчиков и авиатехников. Первые боевые вылеты они совершили на «Де-Хэвилендах» 6 октября в район Зурмаха, потом, 14 октября, в район Хоста и район Чадран. Такая большая разница во времени боевых вылетов объясняется тем, что запасы, горючего и боеприпасов, взятые с собой, закончились, а вьючный караван прибыл не скоро.2
В это же время советский посол в Афганистане Старк направил Аманулле на рассмотрение план создания афганских Военно-воздушных сил. Одновременно он писал: «В настоящее время идут переговоры по заключению контракта с нашими летчиками. Не надеюсь на успешность таковых ввиду непомерных требований наших товарищей. Условия немцев и итальянцев более скромны. Стараюсь умерить требования наших товарищей».3
В конце октября Аманулла согласился с планами формирования собственных ВВС в составе двух разведывательных и одного истребительного авиаотрядов общей численностью 36 аппаратов, и авиашколы (16). Одновременно он предложил план создания авиалиний Ташкент-Кабул и Кушка-Герат-Кабул, причем, наибольшее значение придавалось последней. Летчики оставались в Кабуле в течение длительного периода, по крайней мере, в марте 1925 года управление ВВС Туркестанского фронта отдало приказ, запрещавший летчикам фронта переписываться со своими коллегами в Кабуле о возможной замене, а военный атташе В.М. Примаков писал в своей книге «Афганистан в огне» об участии наших летчиков в боевых действиях и в 1928 году.4
В середине 1928 года афганский правитель, уверенный в прочности своего трона, отбыл в Европу, но вскоре после его возвращения в Афганистане произошел переворот. Правительственные войска не сумели противодействовать повстанческим отрядам под предводительством бывшего взводного командира эмирской гвардии Бачаи Сакао. Нередко целые полки переходили на сторону восставших, поверивших посулам «защитников ислама».
17 января ими был занят Кабул и власть перешла к эмиру Хабибулле (это имя принял Бачаи Сакао после воцарения) и сторонникам развития по исламскому пути, противившимся всему новому: светскому образованию, фабрикам, наконец, новым пулеметам и самолетам на вооружении афганской армии.5
Свержение Амануллы не прошло бесследно для приграничных районов советской Средней Азии. В Афганистане проживали десятки, и даже сотни тысяч узбекских, туркменских и таджикских дехкан, бежавших от голода и большевистского террора за границу. Если при Аманулле с попытками помощи родственникам, жившим севернее Аму-Дарьи и Пянджа, боролись, то с приходом Бачаи Сакао отряды басмачей то и дело стали прорываться через реки и горы, что беспокоило Москву, чьи позиции в кишлаках и аулах не были особенно прочными.
Разведывательный отдел САВО 10 марта 1929 года доносил: «Вслед за захватом власти в Афганистане Хабибуллой отмечается резкое повышение активности басмаческих шаек, учащаются случаи перехода на нашу территорию… Узбеки — бывшие басмачи принимали активное участие в совершении переворота и привлекаются к охране границ… Хабибулла установил контакты с эмиром бухарским и Ибрагим Беком, обещал оказать содействие в походе на Бухару… Развернувшиеся в Афганистане события, развязывая силы басмаческой эмигрантщины, создают угрозу спокойствию на нашей границе…».6
А вот как оценивали ситуацию в Среднеазиатском бюро ЦК ВКП(б): «События в Афганистане объективно являются одним из звеньев антисоветской деятельности английского империализма на Востоке. В результате пала не только сопротивляемость Афганистана перед натиском английского империализма, но и последний приобрел в лице Баче-Сакау (так в документе) послушное орудие для укрепления английского влияния внутри Афганистана и для усиления антисоветской деятельности в приграничных с нами районах.
Антисоветские тенденции Баче-Сакау находят свое отражение в усилении закордонной басмаческой иммиграции, переговорах с бухарским эмиром…
Одновременно растущая в республиках Средней Азии в результате успешного социалистического наступления активность байства, духовенства и буржуазно-националистической интеллигенции также пытается использовать события в Афганистане в интересах борьбы против Советской власти…».7
Поэтому в Москве и Ташкенте внимательно следили за развитием ситуации в Афганистане и выискивали удобный момент и повод для того, чтобы повернуть ход событий в нужном для СССР направлении. Его не пришлось долго ждать. В феврале-марте 1929 года Аманулла прибыл с группой своих соратников в район Кандагара для организации сил, во главе которых он надеялся вновь войти в Кабул.
Тем временем в ЦК ВКП(б) обратился генеральный консул Афганистана в Ташкенте Гулям Наби Хан. Он просил разрешить формирование на советской территории отряда из покинувших страну сторонников Амануллы. Для усиления боеспособности воинства Гуляма Наби Хана его решили пополнить красноармейцами национальных частей Среднеазиатского Военного Округа. Более того, руководство формированием отряда поручили заместителю командующего округом Маркиану Германовичу.8
Вскоре выяснилось, что афганцы хорошо умеют стрелять, но почти не разбираются в в устройстве русских винтовок и чтобы перезарядить их … бьют по затвору камнем. О более сложном вооружении умолчим. Поэтому пулеметные и орудийные расчеты были укомплектованы красноармейцами. Небольшой по численности отряд был оснащен 12 станковыми и 12 ручными пулеметами, 4 горными орудиями и подвижной радиостанцией.9
К 10 апреля 1929 года отряд под командованием «кавказского турка Рагиб-бея» был подготовлен к выступлению. 14 апреля разведчики бесшумно сняли афганскую заставу на южном берегу Аму-Дарьи и двинулись на юг. На следующий день отряд Рагиб-бея стремительно выдвинулся к городу Келиф. Его гарнизон был поначалу настроен весьма решительно, но после первых пушечных выстрелов и пулеметных очередей сдал оружие.10
22 апреля 1929 года отряд подошел к Мазари-Шарифу. Ранним утром передовые подразделения ворвались на окраину. Жестокий бой продолжался весь день. Решающую роль в нем сыграла хорошая оснащенность пришельцев пулеметами, буквально сметавшими густые контратакующие цепи противника. Вскоре из Мазари-Шарифа в Ташкент полетела телеграмма о взятии города. А из штаба САВО в Москву отправилась депеша следующего содержания: «Мазар занят отрядом Витмара».11 Расшифровать это псевдоним не составляет труда: это был Виталий Примаков.
Подготовка и действия отряда были тайной до момента перехода границы. 17 апреля 1929 года губернаторы Мазари-Шарифской провинции12 заявили протест по поводу организации на советской территории отряда Гуляма Наби Хана и занятия им ряда приграничных населенных пунктов. Несмотря на обстоятельства, подтверждавшие заявление, советский генеральный консул сделал решительное опровержение о советском вмешательстве в дела Афганистана.13 Похоже, представители Наркомата Иностранных Дел в Узбекистане считали, что СССР не имеет никакого отношения к действиям отряда Гуляма Наби Хана, поскольку в обзоре о положении в Афганистане за апрель 1929 года далее написано, что 22 апреля Мазари-Шариф был занят… отрядами, верными Аманулле.
Несмотря на успешное начало операции, Примаков беспокоился за ее исход. Гулям Наби Хан при подготовке похода уверял своих покровителей, что в глубине афганской территории к отряду присоединятся тысячи людей. Действительность опровергла ожидания. Витмар сообщал: «Операция задумывалась, как действия небольшого конного отряда, который в процессе боевой работы обрастет формированиями, но с первых дней пришлось столкнуться с враждебностью населения».14
Через день гарнизон крепости Дейдади, расположенной неподалеку от Мазари-Шарифа, при поддержке племенных ополчений предпринял первую попытку выбить отряд из главного города северного Афганистана. Плохо вооруженные афганские солдаты и ополченцы с религиозными песнопениями шли под пулеметный и орудийный огонь. Цепи были густы и пришельцев выручали только плохая организация наступления и умелый маневр огнем. Витмар попросил помощи из Союза. На помощь был выслан эскадрон с пулеметами, но встреченный превосходящими силами противника, он был вынужден возвратиться на советскую территорию. 26 апреля самолеты доставили в Мазар 10 пулеметов и 200 снарядов.15
После нескольких неудачных попыток штурма города афганские военачальники чтобы принудить пришельцев к сдаче, прибегли к простому, но очень эффективному способу: перекрыли арыки, по которым в город поступала вода. В афганской части отряда Витмара начался ропот.
Поставленный перед угрозой разгрома Витмар отправил в Ташкент новое донесение: «Окончательное решение задачи лежит в овладении Дейдади и Балхом. Живой силы для этого нет. Необходима техника. Вопрос был бы решен, если бы я получил 200 газовых гранат (иприт, 200 хлоровых гранат мало) к орудиям. Кроме того, необходимо сделать отряд более маневроспособным, дать мне эскадрон головорезов… Мне отказано в эскадроне, авиации, газовых гранатах. Отказ нарушает основное условие: возьмите Мазар, потом легально поможем. Если можно ожидать, что ситуация изменится и мы получим помощь, я буду оборонять город. Если на помощь нельзя рассчитывать, то я буду играть ва-банк и пойду брать Дейдади. Возьму — значит мы хозяева положения, нет, значит обратимся в банду и ищем путей домой».16
На этот раз отряду была оказана более действенная помощь. 6 мая авиация Среднеазиатского ВО несколько раз штурмовала боевые порядки противника. А днем раньше через границу переправился второй отряд из 400 красноармейцев при 6 орудиях и 8 пулеметах.
Примаков, узнав о том, как происходил переход, заметил: «Заставу можно было скрасть и снять безо всякого шума и Дыбенко (командующий САВО) напрасно придает переправе характер формальной войны».17
После двухдневного форсированного марша Зелим-Хан (пока неизвестно, кто скрывался под этим псевдонимом) вышел к Мазари-Шарифу. Вместе с осажденными они отбросили афганцев в крепость. 8 мая после бомбардировки с воздуха и артиллерийского обстрела гарнизон Дейдади покинул цитадель, оставив победителям немалые трофеи. После двухдневного отдыха объединенный отряд двинулся дальше на юг, захватив еще два города: Балх и Ташкурган. Такое развитие событий явно не устраивало новое афганское правительство, которое решило уничтожить вторгшихся чужеземцев и бросило против них дивизию под командованием одного из лучших своих полководцев Сейида Гуссейна.
Примакова в этот момент внезапно вызвали в СССР, 18 мая он на специальном самолете вылетел в Ташкент. Командование отрядом принял Али Афзаль Хан. Под этим псевдонимом в отряде находился Александр Черепанов.
Он принял решение продолжать продвижение к Кабулу. Но 23 мая пришло известие о том, что дивизия Сейида Гуссейна внезапно овладела Ташкурганом, перерезав тем самым пути снабжения и поставив под угрозу само существование отряда. В стане Гуляма Наби Хана началась паника, его чиновники спешно потянулись к советской границе. Али Афзаль Хан вынужден был развернуться и двинуться к Ташкургану. Утром 25 мая после артиллерийской подготовки и авиационной бомбардировки красноармейцы ворвались в город. Упорнейший бой продолжался два дня. Город трижды переходил из рук в руки, но в итоге афганцы вынуждены были отступить.18
Однако и после этого продолжение операции, тем более успешное ее завершение, не стало менее проблематичным. В ходе боя за Ташкурган были израсходованы почти все снаряды, даже неприхотливые русские горные трехдюймовки разогревались настолько, что у двух из них вырвало стволы, а стволах знаменитых «Максимов» вода из горных ключей скоро превращалась в пар. Отряд понес серьезные потери (убито 10 командиров и красноармейцев и 74 хазарейца, ранено 30 красноармейцев и 117 хазарейцев)19 , и был отведен на отдых.20
Впрочем, главное препятствие для дальнейших действий состояло в другом: маленький отряд не мог успешно действовать, когда большинство населения относилось к нему враждебно. Пока бойцы и командиры отдыхали, пришло известие, что двигавшиеся на столицу Афганистана сторонники Амануллы потерпели поражение. В этой ситуации продолжение войны силами маленького отряда становилось бессмысленным и 28 мая штаб Среднеазиатского ВО отдал приказ о возвращении на Родину. В течение нескольких дней это решение было выполнено.
В этой операции участвовали подразделения 81 кавалерийского и 1 горнострелкового полков и 7 конного горного артиллерийского дивизиона. В документах частей она значится как «Ликвидация бандитизма в южном Туркестане» Несмотря на то, что более 300 ее участников были награждены орденами Красного Знамени, а остальные — ценными подарками, ее изложение в исторических формулярах было запрещено.21
Экспедиция закончилась, но в штабе Среднеазиатского ВО продолжалась разработка операций по борьбе с Бачаи Сакао. Один из вариантов предусматривал возвращение Амануллы при сохранении независимости Афганистана, другой — создание на севере страны марионеточной республики с дальнейшим ее присоединением к Советскому Союзу.22
Интервенция не состоялась потому, что в октябре 1929 года афганский народ сверг Бачаи-Сакао без всякой помощи извне. Афганистан избежал вторжения и межплеменной войны, которая наверняка разгорелась бы в этом случае.
В конце июня 1930 года советские войска вновь появились в Афганистане, но на этот раз визит имел принципиально иной характер: части сводной кавалерийской бригады под командованием Якова Мелькумова должны были по замыслу командования САВО уничтожить гнезда басмачей на афганской территории: «Перед переходом границы у поста Айвадж бойцам было произведено разъяснение о вторжении на территорию соседнего государства. Вторжение объяснялось необходимостью обеспечить социалистическое строительство в СССР и в частности Таджикистана и Узбекистана, необходимостью лишить басмачество экономической базы, истребить басмаческие кадры, причем все это должно явиться нашим подарком ХVI съезду партии».23
И в самом деле, участники операции не встретили в ходе своего рейда никакого противодействия ни со стороны местной власти, ни со стороны регулярной армии. Хотя 23 июня бадахшанский генерал-губернатор прислал письмо, в котором упрекал советских командиров во внезапном переходе границы и призывал их возвратиться на свою территорию, в дальнейшем представители местной администрации оказали помощь советским войскам в приобретении фуража и переправе через реку Ханабад-дарья.24 Командиры частей строго следили, чтобы в ходе операции бойцы случайно не «задели» хозяйство и имущество коренных жителей, не затрагивали их национальные и религиозные чувства. Более того, даже оплата полученных припасов проводилась в удобной для населения валюте. Местные жители нередко соглашались быть проводниками частей Красной Армии из-за недовольства чужаками, занимавшими, по их мнению, лучшие земли.
Поначалу Ибрагим Бек хотел дать бой, но, узнав о силах, перешедших границу, ушел в горы, так же, как и другой видный курбаши, Утан Бек, предупрежденный о приходе Красной Армии своими агентами на границе. Поэтому, как сообщалось в отчете об операции, «нашим частям не пришлось встретить организованного сопротивления, и они ликвидировали отдельные шайки численностью по 30-40 джигитов, отдельных басмачей и их пособников. Всего уничтожено 839 человек басмачей, эмигрантов, активных пособников. Из главарей убиты глава религиозной секты Пир-Ишан, идейный вдохновитель басмачества, курбаши Ишан-Палван, Домулло-Донахан. Сожжены и разрушены кишлаки Ак-Тепе, полностью уничтожен Алиабад за исключением части кишлака, населенной афганцами, уничтожены все кишлаки и кибитки в долине реки Кундуз-Дарья на протяжении 35 километров и населенные кунградцами, локайцами, (этнические группы узбеков) дурменами (этническая группа туркменов) и казаками (речь идет о казахах). Взорвано до 17 тысяч патронов, взято до 40 винтовок, сожжен весь эмигрантский хлеб, частично угнан и уничтожен скот… Коренное население тронуто не было. Местное афганское население отнеслось к Красной Армии хорошо, не покинуло ни одной кибитки…
Наши потери — утонул при переправе один красноармеец и ранены один комвзвода и один красноармеец».25
По сообщениям командиров, многие красноармейцы, особенно артиллеристы, были разочарованы походом: не удалось пострелять. Вообще, эта экспедиция больше напоминала «поход за зипунами» казаков времен Стеньки Разина: при возвращении на Родину сводная бригада прихватила с собой 200 верблюдов, 80 лошадей и 400 баранов.26
Похоже, что при принятии решения о начале вторжения в Афганистан в 1979 году, советские руководители не учитывали политические реалии того периода и опыт предыдущих операций английских, русских и советских войск против Афганистана.

Третье вторжение прошло уже при правлении Надир Хана, который негласно поддерживал басмачей. Советские войска перешли Аму-Дарью, и продвинулись вглубь афганской территории на 50-70 километров. В результате этой акции были уничтожены несколько крупных отрядов басмачей под водительством Ибрагим Бека, а также части регулярной афганской армии, пытавшиеся оказать сопротивление. Через неделю советские войска вернулись обратно.
По некоторым сведениям, Надир Хан решил отомстить могущественному северному соседу и готовил ответную военную акцию. Однако это ему не удалось. В 1933 году Надир Хан был убит в результате очередного дворцового переворота. СССР тоже стало не до Афганистана: Сталин временно забыл про мировую революцию и начал строить социализм в отдельно взятой стране.
1 Российский Государственный Военный Архив (далее — РГВА). Ф.110, оп.7, д.52, л.5-7,16.
2 Там же, л.29,31.
3 Там же, л.33.
4 Там же, л.42-44,69.
5 Примаков В.М. Афганистан в огне. — М.-Л.- 1929. — С.132.
6 РГВА, ф.25895, оп.1, д.349, л.59,62.
7 Там же, д.863, л.37-38.
8 РГВА, коллекция, оп.3, д.347, л.147.
9 Там же, л.149.
10 Там же, л.150-151
11 Там же, л.156.
12 В тот период параллельно действовали Ата-Ходжа-Мамед, назначенный Хабибуллой, но фактически не приступивший в исполнению своих обязанностей и находившийся в крепости Дейдади с отрядом кухистанцев, и сопротивлявшийся его назначению сторонник Амануллы Мирза Касым.
13 РГВА, ф.25895, оп.1, д.863, л.46.
14 РГВА, коллекция, оп.3, д.347, л.158.
15 Там же, л.162.
16 Там же, л.165.
17 Там же, л.171.
18 Там же, ф.25895, оп.1, д.349, л.261.
19 Любопытно, что в книге «Гриф секретности снят» (М.1993), авторы которой утверждают, что они подсчитали потери советских Вооруженных Сил во всех войнах и конфликтах, в которых те участвовали, ни словом не обмолвились ни об афганской экспедиции 1929 года, ни о потерях в ходе боевых действий в Синьцзяне в 1933-1934 и 1937 годах.
20 РГВА, ф.25895, оп.1, д.738, л.15,63,66,94.
21 РГВА, коллекция, оп.3, д.347, л.273.
22 РГВА, ф.25895, оп.1, д.696, л.663.
23 Там же, л.615об.,617.
24 Там же, л.614-615.
25 Там же, л.613.
26 РГВА, ф.25895, оп.1, д.923, л.24.
ст. Павла Аптекаря

АФГАНЦЫ 20-Х ГОДОВ

ЦЫГАН ЗАКИР — ПЕТР САВИН

«Афганцев» конца 70-80-х знают все. Живых и мерт-вых. В каждом городе и в каждом селе лежат на кладбищах «цинковые мальчики», погибшие на чу-жой земле из-за политических амбиций, выда-ваемых за интернациональ-ный долг.
Но мало кто знает, что были «афганцы» и 20-х, и 30-х годов, десятилетиями хранившие молчание. Они не смели и заикнуться о том, где воевали, за что проливали кровь, за что получали орде-на и медали. Это была строжайшая государственная тай-на.
— Я братцы, джуда секретный, — говаривал один из первых русских «афганцев», человек остроумный и живой, занимавший высокий пост в разведуправлении одного из восточных государств, работавший под псевдонимом Закир — Джуда секретный…
У тюрков «джуда» означает «очень».
Джуду секретного по-русски доподлинно звали Петром Ивановичем Савиным. Когда-то его предки попали в Центральную Азию, на Иссык-Куль. Было в Джеты-Огузском районе Киргизии русско-хохлацкое село Покровка (ныне, конечно, переименованное). Здесь и родился в 1906 году в крестьянской семье будущий «афганец» Петр Савин.
Был он крепкого телосложения, сухощав, жилист — настоящий мужик. Крестьянствовал, подрабатывал по найму на съеме опия-сырца, грузил хлеб на иссык-кульские пароходы. Гражданская война обошла его стороной, хотя на берегах Иссык-Куля он повидал и казаков, и басмачей, и белых, и красных…
А в двадцать восьмом призвали Петра в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. Служить Савину довелось в пулеметном эскадроне 81-го Бульджуанского кавполка Седьмой отдельной туркестанской кавбригады в городе Термезе. Командиром полка был бывший казак Колесников, дослужившийся позже до крупного чина. Ну а непосредственным начальником Петра был командир пульрасчета, то есть командир отделения, Аркадий Кулешов, всего на год постарше Савина, красноармеец второго года службы.
На Иссык-Куле — жара, в Термезе — не прохладнее.
Дочерна загорелый, Петр Савин был похож и на афган-ца, и на уйгура. В Покровке говорили по-русски и по- киргизски. В Термезе — по-уз-бекски. Петр с детства владел кроме русского киргизским, украинским, уйгурским. Овладел и узбекским. Это помогало сближаться с людьми, давало хлеб. В пол-ковой школе, где пристраст-но изучали устройство пуле-метов разных систем, Петра прозвали Цыганом — за черно-ту и сухощавость, живость характера, за нос — горбатый, острый и гордый.

ПОЛК ПОДНИМАЮТ ПО ТРЕВОГЕ

В ночь на 5 мая 1929 года полк подняли по тревоге. Из цейхгаузов быстро вынесли то, что до сего времени тщательно прятали, — восточные стеганые халаты.
Приказ был для бойцов неожиданным: «Переодеться!» Путь лежал к берегу Амударьи. Здесь уже ждали наготове пароходики, катера, каюки.
Отделение, в котором был Савин, получило приказ в числе первых переправиться на афганский берег и под покровом ночи вступить в бой с местными пограничниками. На словах пояснили, что охрана границы частично уничтожена и рассеяна.
В пулеметном расчете кроме командира Кулешова было еще трое бойцов, Савин был патроноподносчиком. Вооружили: их не «Максимом» — на колесах, а «Максимом»-Токаревым, кавалерийским, на сошках. А с ним горя хлебать не выхлебать. Охлаждение воздушное, не рассчитано на жару под шестьдесят по Цельсию. И при длительной стрельбе от сильной отдачи устает и саднит плечо. Хочешь не хочешь, а приходится постоянно подменяться — всем пришлось побывать первым номером.
Приказ есть приказ. Рассуждать некогда, почему тебя переодевают в пестрый или полосатый халат да через границу перебрасывают. Начальству виднее, а мы «что ж, живы будем — не помрем…». Когда взошло солнце, подали коней. Приторочили разобранные пулеметы, коробки с пулеметными лентами, и марш-марш по пескам — на город Мазари-Шариф. Невыносимо жарко приходилось — не обвыкли еще в стеганых халатах по афганским пескам рысью ска-кать.

АФГАНСКИЙ КОРИДОР

На привале комиссар 81-го полка Новоселов разъ-яснил цель операции. Мол, правил в Афганистане до не-давних пор дружественный к советскому государству хан Амманулла. По-своему рево-люционный хан. Объявил равенство мужчин и женщин (слыханное ли на Востоке де-ло?), запретил чадру, сетку, которой женщины от мужчин чужих закрываются, школы обещал для детишек вы-строить, образование народу дать. Словом, реформы весь-ма дельные задумал. На престол Амманулла-хан взошел в 1919 году, объявил себя королем. И уже через неделю провозгласил независимость Афганистана, где чрезвычайно сильно было английское влияние. Англия издавна вела войны за овладение афганскими территориями. Англичан всегда настораживало, что Российскую Империю отделяют от жемчужины в британской короне — Индии — всего лишь сорок километров так называемого афганского коридора. Всего сорок километров — через Афган, один марш-бросок, глядишь Индия!..
Первой независимость Афганистана признала Россия. Ленин, большевики. В том же девятнадцатом, когда в разгаре была гражданская война, Россия помогла Амманулле-хану одержать победу в англо-афганской войне. В 1921 году подписали договор о сотрудничестве между Советской Россией и Афганистаном, в 1926-м — о нейтралитете и ненападении (уже между Афганистаном и СССР). А в 1928 году сам король Амманулла побывал в Москве.
Политика кабульского правителя не устраивала племенных ханов (нынешних полевых командиров) и духовенство, так как подрывала их власть и авторитет. Во главе восстания 1928-1929 гг. встал Бачаи Сакао, сумевший добиться отречения Аммануллы от власти и в январе 1929 года объявивший себя эмиром Афганистана под именем Хабибуллы Гази. Свергнутый и отрекшийся Амманулла приехал в Москву к Сталину — просить помощи против Хабибуллы.
Афганистан веками был предметом интересов многих стран. Он лежал на великом торговом пути, соединявшем Европу с Азией. Кто хозяин в Афганистане, тот хозяин и на дороге — хоть в Индию, хоть в Пакистан. И Россия интересовалась Афганистаном.
Комиссар 81-го полка Новоселов называл Бачаи Сакао английским шпионом. Крас-ноармейцы, говорил он, призваны защитить и вернуть власть Аммануллы, защитить интересы афганского народа. Амманулла не зря нанес визит в Москву. Помощь не-замедлительно была оказа-на. Части Красной Армии вошли на афганскую землю тайно, переодевшись в национальную обычную одежду (эти «переодевания» впоследствии будут самыми разнообразными — русским бойцам-интербригадовцам в Испании, летчикам и танкистам, будут давать испанские имена: то же произойдет и в Китае — летом 1944 года был окончательно решен вопрос о вводе советских войск в Синьцзян -командиры будущих «партизанских» отрядов начали отпускать усы, менять облик, привычки, имидж). К этому времени Кабул был осажден, а потом и взят — бачаисакаовцами. Амманулла-хан вылетел из столицы в город Джелалабад. Отсюда Амманулла со своими сторонниками и защитниками повел наступление на Кабул. Королевскими войсками руководил, конечно же, не только бывший военный министр Мухаммед Надир, но и советские военные специалисты. Об одном из них в записках Закира (П.И. Савина) сказано, что начальником штаба у Аммануллы-хана был Гулям Набихан. У Бачаи Сакао штабом командовал английский легендарный разведчик Лоуренс (знаменитый Лоуренс Аравийский), прибывший в Афганистан под видом погонщика каравана. Томас Лоуренс был археологом по образованию и, вне всякого сомнения, талантливым военспецом.
Части регулярной Красной Армии, в том числе и 81-й полк из Термеза, наконец-то подошли к Мазари-Шарифу. Был здесь и отряд, сформированный из настоящих афганцев, проживавших до этого на советской территории.

ГРАНАТАМИ И ПУЛЕМЕТНЫМ ОГНЕМ

Повстанцы, узнав о подходе королевско-советских войск, заранее отступили в крепость Дах-Диди, что в 12 километрах от Маэари-Шарифа, Через три дня, в мае 1929 года, части РККА выбили их оттуда. При выходе из кре-пости повстанцев ждал массированный прицельный пулеметный огонь.
Группировка Бачаи Сакао, дислоцировавшаяся в Мазари-Шарифе, перестала су-ществовать.
Теперь путь лежал на во-сток, к Ташкургану, который был взят без боя. Через день, оставив в Ташкургане небольшой гарнизон, защитники короля двинулись к городу Гайбаду. На марше столкнулись с курсантами кабульской офицерской школы (до 1800 человек при трех орудиях), перешедшими на сторону Бачаи Сакао (Хабибуллы Гази). До самого утра отбивали гранатами и пулеметным огнем атаки будущих афганских офицеров. Наутро советская артиллерия подавила пушки, сабельные эскадроны Красной Армии перешли в атаку, уничтожили противника и захватили его штаб. Через сутки был взят и Гайбад.
Утром 27 мая 1929 года над Гайбадом появился самолет и сбросил вымпел. Сообщалось: Ташкурган занят противником, гарнизон, оставленный в городке, уничтожен. В Ташкургане до шести тысяч человек войска, состоявшего из сторонников Бачаи Сакао и ибрагимбековцев (боевиков Ибрагимбека Чокамбаева).
Ибрагимбек Чокамбаев — один из крупнейших руководителей и организаторов т.н. басмаческого движения на территории бывшей Российской Империи, а затем советских республик Средней Азии и Казахстана. Разгромленный в 1921-1922 гг., он бежал в Афганистан, оттуда совершал набеги на СССР.
81-й полк вновь подняли по тревоге. И в обратный путь — к Ташкургану, рысью, галопом. К вечеру того же дня были на месте.
Перед самым Ташкурганом своеобразные «ворота» — узкое ущелье, где развернуться для наступления невозможно. Полковой школе приказали по скалам спуститься на пригородные холмы, ударить во фланг обороняющимся и дать полку возможность пройти узкое место, а затем развернуть боевые порядки. К «воротам» сумели пробиться лишь два пульрасчета. Бой был тяжелым. Но когда противника начали гнать из города на сопки, у сабельных взводов кончились патроны. Два пулемета оказались почти в окружении. Друг Цыгана-Закира, первый номер второ-го пулемета Денис Суздальцев, был убит. Замолчал его пулемет. Атаку противника сдерживали фактически лишь один оставшийся пуле-мет и одна винтовка. Вскоре наша артиллерия открыла огонь по противнику. (Вот мы пишем «по противнику», а рука сопротивляется: ну ка-кой противник Петру Савину или Денису Суздальцеву не-знаемый ими афганец-го-рец?).
Пулеметчики получили приказ отойти. Противник вновь подошел к сопке вплотную. Расчет Андрея Ку-лешова сумел перебраться на другую сопку. Здесь-то «джуду секретного» Цыгана-Закира-Савина и ранило. Раз-рывная пуля прошла через коробку с пулеметной лен-той, на вылете из нее разор-валась, и в левое колено рус-ского парня Петра Савина, прямо в кость, влетели два кусочка английского свинца как награда за помощь афган-скому народу. Один из них вынули в госпитале, уже на своей территории, а другой дедушка и прадедушка Петр Иванович носит до сих пор. Все четверо из пулеметного расчета Кулешова были на-граждены единственным тог-да в СССР орденом Красного Знамени. Полк возвратился на советскую территорию. Помощь Красной Армии Амманулле-хану не помогла — вернее, не возвратила ему престол. В октябре 1929 года войска военного министра в правительстве Аммануллы Мухаммеда Надира вошли в Кабул. Они свергли Бачаи Са-као, он тоже оказался халифом на час. Са-као был казнен. А королем провозгласили Мухаммеда Надира. Именно Надир и положил на-чало новой королевской династии, которая правила и пребывала у власти вплоть до 1973 года. Амманулла был отправлен в изгнание.

ЭПИЛОГ

Какова дальнейшая судь-ба Петра Ивановича Савина и «афганцев» 20-х годов?
Командир 81-го кавполка Седьмой отдельной Турке-станской кавбригады Ко-лесников в 1937-1939 гг. был военным атташе в одной из европейских стран. Его ликвидировали как «врага на-рода». Савину еще раз пришлось побывать в Афганистане — уже в тридца-том году, без всякой маскировки сражаться с ибрагимбековцами. В ноябре того же года Савин де-мобилизовался, перешел на работу в милицию. А в сентяб-ре 41-го его опыт потребовал-ся органам госбезопасности. Савин выполнял спецза-дания на фронте и за рубе-жом, естественно, на Восто-ке. Был награжден еще одним орденом Красного Знамени, орденами Ленина, Отечественной войны, Крас-ной Звезды. В середине 50-х подполковник Савин вышел в отставку, вместе с семьей — женой, сыном и дочерью жил в Краснодаре. Добивал-ся довольно длительно льгот, как участник войны, по-лучивший ранение (афган-скую рану ему не хотели засчитывать), встречался с со-ратниками по Афганистану и Синьцзяну. Синьцзян — это тоже целая история, но уже другая.

Источник: «История Русско-Афганских военных кампаний«