Чествование Мастера Ташкентцы

6 апреля 2009 г. в уютном особняке Республиканской детской библиотеки собрались друзья и почитатели Андрея Бородина, чествовали творческое наследие художника. Присутствовали: мама – Рауза Якубовна, жена – Наталья Бородина, близкие друзья по институту, друзья по дому, друзья по художественному цеху, представители власти и народ, влюбленный в Мастера. Вел собрание составитель книги «Андрей Бородин «Недопетая песня» Г. Михайлов.
Ведущий пригласил посмотреть рисунки А. Бородина в виде слайдов – зал замер, когда на зрителей нахлынул удивительный мир Художника. Потом выступали друзья. Александр Файнберг, друг и сосед по дому прочитал любимые стихи Андрея о жизни художника, затем произнес монолог о трагической судьбе друга и попросил вставанием почтить память Художника.

Далее слово взял студенческий друг по МГИМО, с которым Андрей Бородин завел дружбу еще семнадцатилетним юношей, их дружба, скрепленная студенческим братством, знала немало историй. Запомнился один эпизод из студенческой жизни и рассказ о вдохновенных минутах, посещавших художника.
Эпизод о юношеских годах был рассказан во славу беспредельной любви матери к детям. В далекие семидесятые, молодые ребята и девчонки имели обыкновение обмениваться нарядами, и это не считалось чем-то зазорным, унизительным, напротив, помогали друг другу выглядеть стильно, рады были, когда один пиджак подходил другому. И вот, на волне всеобщего стремления выглядеть лучше, чем можешь, однажды Андрей надел пиджак студента-немца и направился к выходу из общежития. В коридоре его встретил тот самый немец и, как говорится, «что русскому хорошо – немцу смерть». Иностранный студент поднял такой «кипишь», что на немецкий ор прибежал наш рассказчик и, не выдержав отвратительного поведения немца, ударил его, Андрей слегка ударил вторым – тот упал – в ударе сказались навыки кандидата в мастера спорта по боксу. Дело приняло серьёзный оборот, документы к отчислению ребят оказались в ректорате. И тут, с абсолютной любовью к детям выступила мама Андрея – Рауза Якубовна, она на свой выходной костюм прицепила депутатский значок мужа, депутата Верховного Совета СССР Сергея Бородина и направилась в ректорат, где спросила: «Почему вы проявляете «нигилизм» в отношении узбекских студентов?». В ректорате, то ли побоялись прослыть «нигилистами», то ли магически подействовало сияние значка, то ли испугались вида бесстрашной мамы, решили не углубляться и оставить ребят в покое.
Рассказ о том, как работал Андрей Бородин, звучал в устах друга, как свидетельство посещения яркого вдохновения в любую минуту обыденной жизни. На встречах семейных пар с детьми, когда всеобщее оживление охватывало всех, вдруг Андрей требовал бумагу, ручку и садился в стороне, погружаясь в свои миры, откуда выливались необыкновенные рисунки непризнанного мастера.
О признании своего творчества Бородин говорил с другом незадолго до ухода, высказывался жёстко и открыто: «Я должен умереть, чтобы меня признали!». Слова Художника были речью провидца, состоявшееся чествование и выступления подтвердили его слова …
Запомнился еще один близкий друг – художник – однажды встретившись с Андреем в мастерской Рузы Чарыева, они надолго составили дружеский триумвират, их объединяло искусство, они понимали друг друга. О творчестве Андрея, художник отозвался очень трогательно, глубоко вникая в суть рисунков, говоря, что Андрей неутомимо трудился в направлении выразительности своих работ. И еще говорил, что, когда Андрей садился за стол, к нему приходили мысли и видения, данные только ему одному, но при этом имел дар сообщать обо всем этом своими неповторимыми рисунками. Еще запомнилось, как невольно путались у выступавшего художника обозначения творческого наследия Андрея Бородина, то его работы называл рисунком, то словом, но чаще Словом, так и сказал: «Его Слово осталось на бумаге». Говорил о скромности Андрея, говорил, что Андрей никогда не думал о каком-либо кресле, но «большое слово художника держал при себе, а в нужный момент высказывал». Еще констатировал факт, что Андрей теперь стал классиком, учителем для тех, кто линиями выражает свои чувства.
Далее, ведущий собрания обратился к Раузе Якубовне с просьбой сказать несколько слов. Взволнованная мама сказала только одно, вернее, вспоминала, как отец Андрея Сергей Бородин, будучи сам очень талантливым художником, видя «каракули» сына всегда поощрял: «Рисуй! Не останавливайся».
Были еще выступления, совершенно трогательно было появление молодой художницы из области, оно соответствовало моменту. Вышла и ничего не смогла сказать: постояла, расчувствовалась, потекли слезы, и это абсолютно точно совпало по выразительности с творчеством Андрея Бородина.

Завершилось собрание чтением стихов и песней автора-составителя книги «Андрей Бородин «Недопетая песня» Г. Михайлова.
В заключении прошу посмотреть и задуматься над удивительными рисунками Андрея Бородина, который ко всему был еще и полиглотом, по словам его друга Рустама Шагаева, Андрей владел семнадцатью языками!

Хан Владислав.
Ташкент,
7 апреля.