Ясави: известный и загадочный История

Автор: Алексей Гончаров

Знакомство

Я хорошо помню, как поразил меня мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави в мой первый приезд в Туркестан в 1981 году. Этот архитектурный шедевр, великолепный сам по себе, казался еще более величественным на фоне заурядных построек замурзанного провинциального городка.
В 1988 году мне удалось познакомиться с мавзолеем более детально. Реставраторы к тому времени поработали на славу (чего никак не скажешь об их более поздних турецких последователях), и в комплекс музея-заповедника вошли кроме основного здания средневековые бани и участок крепостной стены. Да и прилегающая территория стала относительно благоустроенной. Когда мне удалось по узкой винтовой лестнице подняться к главному куполу и на сорокаметровые боковые башни пилоны, ощущение величия седой древности над пыльной и суетной современной жизнью стало осязаемо острым.
А какой трепет охватывал посетителей внутри здания возле гробниц казахской знати, каждая из которых была по своему уникальна… Над одними возвышались огромные копья с бунчуками. А могила Жолбарс-хана была до потолка завалена рогами архаров…
Увы современные посетители мавзолея всего этого уже не увидят. Почему? Об этом позже. А пока о том…

Кто же он Ахмед Ясави?

В любой энциклопедии мы узнаем о нем совсем немного: «Ахмед Ясави (около 1105 — 1166), среднеазиатский поэт, проповедник суфизма. Сборник мистических духовных стихов «Сокровенное» (издан в 1878), приписываемый Ахмеду Ясави, оказал влияние на развитие тюркоязычной поэзии». Эти строки, конечно, не объясняют, почему на его могиле был воздвигнут великолепный мавзолей, к которому не иссякает поток паломников. А потому попробуем заглянуть поглубже.
В 1103, по другим данным в 1105, году в городе Испиджабе (ныне село Сайрам близ Шымкента) в семье набожных мусульман родился мальчик Ахмед. В ту пору это дальняя периферия исламского мира. Отцом мальчика был Ибрагим ибн Махмуд ибн Ифтихар, матерью — Карашаш-ана. Их могилы в Сайраме и сейчас почитают тюрки мусульмане.
О ранних годах жизни праведника известно совсем немного. До наших дней дошли лишь совершенно фантастические легенды. Считается, что первым духовным наставником и воспитателем Ахмеда был местный шейх Арслан-баб, полулегендарная личность, которой приписывается немало чудес. Легенда гласит: «В 63-летнем возрасте умер Мухаммед. Перед смертью пророк, собрав народ, сказал: «Я умираю, кто может принять мой аманат – символ ислама (он заключается в косточке хурмы) и продолжит мои идеи?!» Из толпы отозвался Арслан-баб, человек в возрасте 300 лет, который к тому времени был знаком с основами тридцати трех различных религий, но признававший теперь только ислам. Поручив согласие Арслан-баба, Мухаммед ушел для беседы к Аллаху и с его одобрения передал аманат Арслан-бабу. По истечении 500 лет Арслан-баб, проезжая по степи, встретил 11-летнего мальчика, который, обратившись к нему, сказал: «Аксакал, отдай мой аманат». Этот мальчик и был Ахмед». Это фантастическое предание очень точно передает ту степень почтения к праведнику, которую испытывало местное население.
После смерти Арслан-баба Ясави перебрался в Бухару, где его духовным наставником стал Ходжа Юсуф Хамадани, знаменитый суфийский шейх. Молодой человек вскоре получает звание «иршада», дающее право объяснять «пути к познанию истины».
Здесь надо отметить, что суфизм в исламе — течение особое, последователи которого как в прошлом, так и сейчас далеко не всегда в ладу с «официальным духовенством». Согласно мусульманским теологическим доктринам общаться с Аллахом могли только пророки. Но суфии так не считали. Они были уверены, что через медитацию и отказ от земных благ к Всевышнему может приблизиться каждый. Этот «путь истины» они называли «тарикат». Порой за несогласие с улемами суфийских шейхов даже казнили. Не зря Ахмед Ясави говорил: «Если даже я лишусь головы, не свернуть мне с этого пути».
Некоторое время он был главой суфиев Бухары. Но потом ушел на границу исламского мира в Ясы (Туркестан), где развернул активную проповедническую деятельность среди тюрков.
В тонкостях суфизма они, конечно, не разбирались. Но сама личность подвижника, говорившего об исламе на понятном им языке, ученого человека, зарабатывавшего на хлеб плетением циновок, не могла не притягивать. Послушать его проповеди приезжали издалека. В них он призывал людей быть добрыми, учил презирать стяжательство и алчность. Суть своего учения он изложил в поэтическом диване «Хикмат», который пользовался огромной популярностью.

Для мусульман мои хикметы - учителя.
Кто бы ты ни был, должен поклоняться Богу.
Мои хикметы декламируй тем, кто поймет.
Восслави молитвами милость Аллаха.
Если будет перед тобой неверный, не делай обиду ему.
От сердца жестокого, от души обидчика отвращается Господь.
О, Аллах истинный! Такому рабу уготована преисподняя ада.
В просторных садах любви к Всевышнему
Хочу быть соловьем, поющим на
рассвете печальные песни свои...
В те часы хочу увидеть лучезарный
облик Моего Аллаха - глазами сердца своего.
Пусть питается сердце любовью,
Одеждой счастья укроется тело.
Силой любви хочу возвыситься
И птицей опуститься на веточку сознания.
Пока не отведаешь нектар любви,
Пока не наденешь одежды влюбленных,
Пока не соберешь в единое веру и поклонение,
Не сможешь увидеть божественный лик Создателя.

Его стихи неграмотные кочевники заучивали наизусть. По сути, Ахмед Ясави один сделал для распространения ислама в тюркской среде больше, чем все арабские проповедники вместе взятые. Он основал суфийскую школу-орден Яасавийя-тарика. Подвижник решил уйти из мира в возрасте Пророка в 63 года, добровольно заточив себя в подземную келью, где и прожил до конца своих дней.  Вблизи подземелья жила не только вся его семья, но и поселились многочисленные ученики, слушавшие наставления и поучения шейха.
С большими почестями был захоронен в 1167 году (по другим данным в 1166) в сооруженном для него небольшом мавзолее, который сразу стал местом паломничества.

Как строили чудо

Постройку мавзолея от смерти человека, во имя которого он был воздвигнут, отделяют без малого 400 лет. Связана она с легендарным воителем и государственным деятелем эмиром Тимуром. Вот что пишет по этому поводу историк Нагимбек Нурмухамедов:
«В 1394 году Тимур в честь своей окончательной победы над Золотой Ордой решил построить на месте пришедшего к тому времени в ветхость старого мавзолея Ахмеда Ясави новый грандиозный мемориальный комплекс. Нет сомнения, что Тимур руководствовался в данном случае не только религиозными соображениями. Этим актом он поднимал свой авторитет, утверждал идею незыблемости своей власти и, что для него было не менее важно, обеспечивал надежность своего степного тыла».
В то время Тимур готовился к свадьбе. Для приема невесты в Самарканде по воле Тимура было завершено сооружение огромного сада «Дилькуш». Эмир выехал навстречу своей невесте. По пути он остановился в урочище Ахангеран недалеко от селения Чиназ. Затем проследовал в Ясы, где совершил торжественный зиарат – молельный обряд над могилой Ахмеда Ясави и одарил живших здесь священнослужителей дорогими подарками.
Как сообщают исторические документы, осмотрев мазар тюркского шейха, Тимур велел снести его и построить на этом месте новый. В указе Тимура, очень детально расписанном, заранее были определены главные размеры мавзолея.
Сооружение грандиозного здания началось немедленно и велось по тому времени быстро.
Думается, что только этим и можно объяснить тот факт, что мавзолей не производит впечатления незавершенного. Хотя его строительство было внезапно прервано в 1405 году после смерти Железного хромца.

Превратности судьбы

Изначально построенный как сугубо культовое здание мавзолей за долгие века не раз менял «профессию». Уже в начале XVI века ряд помещений превратились в склепы, где хоронили степную знать.
Затем на протяжении почти 200 лет здание одновременно со своим культовым значением выполняло и вполне светские представительские функции. Здесь была парадная резиденция казахских ханов. В мавзолее принимали иностранных послов, здесь принимались важные государственные решения.
В начале XVIII века Туркестаном завладели джунгары, несмотря на то что они не были мусульманами, за два десятка лет своего господства они не тронули ни мавзолея, ни его служителей.
Летом 1819 года Туркестан был завоеван кокандцами. Внешне правители этого государства оказывали святому почести. Однако сам мавзолей переживал нелегкие времена.
По сути, он стал одним из звеньев в фортификации цитадели Туркестана. Вплотную к нему прилепились домики офицеров кокандского гарнизона. Часть помещений превратилась в склады продовольствия и военного имущества. У входа в мавзолей стояли караульные. Зимой они разводили костры, в результате чего двери и часть стен были сильно закопчены.
В 1846 году правитель города Канат-Шах отказался повиноваться кокандцам, началась война. И мавзолей был залит водой, поскольку кокандские военачальники пытались затопить город, запрудив арыки.
Во время осады Туркестана русской армией в здание попали 11 артиллерийских снарядов.
В начале 70-х годов XIX века случилось нечто и вовсе из ряда вон выходящее. Администрация города решила разобрать мавзолей из опасения, что его стены рухнут. И лишь личное вмешательство туркестанского губернатора фон Кауфмана спасло это уникальное здание. И уже в 1872 году из бюджета были выделены средства на его ремонт. Впрочем, тогда средств хватило лишь на вывоз мусора, скопившегося внутри здания.
В 1884 году на ремонт мавзолея было отпущено уже 15 тыс. рублей. Руководил работами ташкентский мастер Закир. От разрушения мавзолей спасли, но внутреннее его убранство изрядно пострадало.

Мавзолей внимательным взглядом

Высота этого потрясающего строения 37,5 метра, что равняется примерно 20-этажному дому. Его венчает кирпичный купол диаметром 18,2 метра – он самый большой из сохранившихся в Казахстане и Средней Азии и превосходит купол знаменитого мавзолея Гур Эмир в Самарканде.
Долгие годы работавшие в мавзолее реставраторы так и не сумели до конца раскрыть тайны строительных материалов, глазури, красок, майоликовой облицовки. Помню, как  еще в советское время знакомые ребята из Казпроектреставрации показывали мне образцы изразцов, созданных в их мастерской по примеру средневековых. Внешне их невозможно было отличить от древних, но, сетовали реставраторы, наши уже через год два тускнеют, а древние по сию пору не потеряли своей свежести.
Я убедился в этом, осматривая михраб (молитвенная ниша, обращенная в сторону Мекки) в одном из залов мавзолея. Одни изразцы поражали сочностью красок, другие были какие-то бледные. Как ни странно, именно первые и были подлинными древними.
Темой отдельного разговора могли служить и затейливые надписи, покрывавшие сплошным ковровым орнаментом практически все стены здания и его отдельные архитектурные детали. Причем это были не только традиционные цитаты из Корана и восхваления Аллаха, но и изречения великих поэтов. Были среди них, например, строки Саади: «Цель в том, чтобы оставить по себе след».
Оставили в эпиграфическом декоре мавзолея свои автографы и мастера строители со всех концов мусульманского мира. На куполе усыпальницы есть надпись: «Работа Шамс и Абд ал-Вахаб Ширази ал Банн…» Фактически сам мавзолей и почти все, что в нем находится, — это творение персидских мастеров, плененных Тимуром при завоевании этой страны и угнанных в Центральную Азию.
А прошедшее время при описании декора автор вынужден употреблять в силу обстоятельств печальных. Турецкие «реставраторы», работавшие в мавзолее на рубеже тысячелетий, попросту забелили большинство настенных надписей, сочтя, что восстановить их невозможно.
Пару лет назад довелось побывать в мавзолее с делегацией ученых, куда входили иранские реставраторы. Они только охнули от такого, по их словам, варварства.
Но не будем о грустном. Описать весь мавзолей в рамках одной статьи просто невозможно.
Заметим только, что впервые за это взялся статский советник Бикчурин еще в 1865 году, а в 1905 году Русский комитет по изучению Средней и Восточной Азии даже снарядил специальную экспедицию для детального изучения архитектурного комплекса…

Загадки мавзолея

Самое интересное, на мой взгляд, описание мавзолея сделал один из крупнейших археологов-востоковедов М. Масон в 1929 году. Он же обратил внимание на некоторые моменты, которые иначе как загадочными не назовешь.
«У могучего мавзолея по плану и замыслу нет преемников в Средней Азии. Он уникален. Но в его вознесшейся мощной громаде за традиционными формами, выработанными искусством ислама, невольно чувствуются отголоски созвучных эпохе настроений, почерпнутых, быть может, не случайной интуицией из царственного стиля Персии эпохи Сасанидов и архитектуры императорской Византии», — пишет Масон.
И тем более странно, что при его постройке не было даже попыток правильной ориентировки на Мекку. «Ось ниши кыблы, устроенной в боковой южной стене, имеет около 30 градусов отклонения от истинного направления», — отмечает ученый. Между тем кыбла, то есть направление на Мекку, обязательна для каждого молящегося мусульманина. Определять ее и довольно точно научились в ту пору все зодчие при возведении культовых зданий. Почему этого не сделали в Туркестане?
Сам Масон уверен, что только лишь потому, что мавзолей изначально не должен был быть мечетью. Но и в этом случае такая погрешность непростительна по канонам ислама.
Любой экскурсовод по мавзолею поведает вам, что построен он был без фундамента. Но почему? Это же совершенно противоестественно. Именно отсутствие фундамента и служило многие века главной угрозой памятнику и приводило к оседанию всего здания. Может быть, тогда фундаментов не делали вовсе? Нет…
Вот, что об этом пишет М.Масон: «Совершенно непонятным фактом остается полное игнорирование талантливыми зодчими требований строительного искусства к такой ответственной части здания, как фундамент. В то время как его бутовые кладки на других известных памятниках эпохи Тимура, сложенные из крупных камней на растворе извести и золы, поражают своей излишней прочностью, под здание мавзолея Ходжи Ахмеда, как установлено производившейся откопкой, не было подведено солидного фундамента. Под его стены, на глубину 25-30 см, от бывшего тогда уровня земли было положено несколько рядов небрежной кирпичной кладки, а вырытые под минаретами и порталом котлованы набили пересыпанной землей крупной галькой».
Ответа на эти загадки нет и сейчас.

Утраты

М. Масон детально описал и внутреннее убранство мавзолея, так что невольно бросается в глаза, что много из увиденного ученым 80 лет назад к настоящему времени просто исчезло.
С верхней части переднего портала исчез в никуда большой медный шар, неизвестного назначения, прикрепленный туда в XVI веке при достройке мавзолея по велению правителя Бухары Абдалла-хана. Еще в 20-х годах прошлого века знаменитый тай-казан был обставлен десятью огромными знаменами с волосяными хвостами и металлическими наконечниками, теперь их почему-то осталось лишь два.
Находившиеся в мавзолее надгробия перенесены в одно помещение, и нет покрывавших их предметов. Например, одно из надгробий знатной казашки  было покрыто предметами ее быта, а могила Жолбарс-хана была скрыта шкурой тигра и рогами архаров, все это тоже исчезло.
Нет и знаменитого «айна-таса» (камень-зеркало) надгробия Суюниш-хана. М.Масон писал о нем следующее: «Его гладко отполированная поверхность отражает предметы, и если смотреть сбоку на длинную вертикальную грань, то в ней можно увидеть, на основании равенства углов падения и отражения, стену казандыка (главного зала мавзолея. — А.Г.)».
С потолка одного из помещений мавзолея «малой мечети» свешивалась на цепи двухъярусная люстра, над которой висел медный сосуд, их тоже нет…

* * *

Но есть главное, сам мавзолей, переживший столетия, противостоявший и стихии, и людям. Переживший и запустение, и неумелые реставрации. Мавзолей, ставший единственным в стране памятником материальной культуры, вошедшим в список всемирного наследия человечества ЮНЕСКО.
Сейчас он входит в комплекс государственного исторического музея-заповедника Азрет-султан, в который включены многочисленные памятники. В том числе уникальные средневековые бани, функционировавшие до середины 70-х годов прошлого века. Восстановленные крепостные стены позапрошлого столетия. Прекрасный музей истории Туркестана, расположившийся в казармах того же времени, и многое другое. Но это тема другой статьи.