Формула Гёте Ташкентцы

Анна Григорьевна Нисенбойм

Бог рядом и всегда земной,
А имя ему – мама

Школьные годы

В юные годы Аня выделялась не только худобой — больше способностями и целеустремленностью. Она настолько хорошо владела школьными предметами, что в старших классах, когда обсуждалось будущее, один учитель говорил — только на физмат, другой — только на биологический, ….только на филологический – у тебя для этого все данные ….. только на…. И так каждый из тех, у кого училась Аня Буракевич. А учитель математики и вовсе называл ее не иначе, как «королева математики».
Будучи отзывчивым человеком, она много времени, несмотря на юный возраст, посвящала общественной работе в ташкентской школе №80. За ней постоянно были закреплены отстающие ученики, которым она помогала в учебе, вытаскивая их из болота второгодников. Семиклассница Аня уже в тринадцать лет (и до окончания школы) работала в пионерском лагере старшей пионервожатой, получая зарплату. Для более чем скромного семейного бюджета это имело большое значение. Конечно же, Аня — пионерка, комсомолка была еще и спортсменкой и, кроме того, шесть лет занималась в балетной студии Республиканского Дворца пионеров и школьников.
В свое время родители едва наскребли деньги на частного учителя музыки (ну какой же еврейский ребенок не учился музыке!), а вот купить инструмент не смогли. Папа на куске фанеры нарисовал клавиатуру фортепьяно. Вот этот кусок фанеры и стал безмолвным инструментом, на котором разучивались домашние задания по музыке.

Несмотря на чаяния школьных преподавателей по поводу ее дальнейшего образования и надежды родителей, что их Анечка поступит в медицинский институт, все сложилось иначе.

Университеты

В те времена на профессию врача смотрели как далеко не творческую и Аня о медицинском даже не задумывалась. А мечтания юности овладеть профессией, связанной с морскими путешествиями или стать кораблестроителем, навеянные романтическим складом души и мореходными настроениями близкого друга, начали к тому времени стираться. Подвернувшееся объявление о наборе в Московский институт востоковедения, эвакуированный в Фергану, поставило точку на её выборе. Аня Буракевич, преодолев конкурс в пятьдесят человек на место, поступила на арабский факультет, на котором готовили переводчиков и работников посольств.

После сдачи экзаменов за первую сессию она вынуждена была срочно вернуться в Ташкент. Внезапно тяжело заболел отец. Поняв, что, ухаживая за больным отцом, она ещё долго не сможет отлучиться от дома, чтобы продолжить учёбу в другом городе, Аня подала просьбу об отчислении её из института. Что при этом потерял дипломатический корпус СССР, никогда уже не понять и не узнать, но то, что удалось ей в дальнейшем на ниве бразования, журналистики и просвещения, заслуживает отдельного внимания.

Ухаживая за больным отцом, Аня Буракевич поступила на историко-филологический факультет Среднеазиатского университета (СаГу). Хорошая закваска, полученная в средней школе, стала надежной базой для продолжения учебы в Университете, волею судеб по всем меркам ставшим в одночасье нетривиальной высшей школой. Напомним, что в то время в эвакуации в СаГу собралась научная элита Советского Союза, и уровень преподавания был так высок, что об этом можно было только мечтать. Лекторами по основным предметам были авторы классических учебников, по которым учился весь Союз: академик Тройнин – юридические науки, академик Бахрушин – историк, доктор Дмитрий Дмитриевич Благой – литература ХVIII века, профессор Борис Мейлах — теория литературы, Арденс — личный биограф Льва Толстого и другие.
Занятия проходили настолько интересно, что Аня вместе с группой любознательных студентов посещала лекции даже по предметам, не связанным со своим факультетом. Постоянное общение с великими мира сего сыграло решающую роль в профессиональной судьбе Анны Нисенбойм.
Да, к тому времени уже Нисенбойм. Несмотря на то, что поначалу она относилась к своему будущему мужу с предвзятым мнением – «одесский пижон», — и на то, что Юлий, постоянно подтрунивая, называл ее не иначе, как «пигалица», время и дела прояснили их отношения, и Аня с Юлием поже-нились. Вот как об этом напишет ко дню их золотой свадьбы поэт Виктор Гин:

Герой своим пижонским видом
Пришелся ей не по нутру.
К тому же был он одесситом,
Что, говорили, - не к добру.

И вечно “пигалицей” дразнит.
Нет, он ей был не друг, а враг.
Но до любви от неприязни
Всего один лишь только шаг.

Поскольку Юлий в то время воспринимался окружающими VIP-персоной местного значения, то за развитием их романа следил весь Университет. Анна вспоминает, когда Юлий в поисках родных поехал в Одессу после её освобождения, то студенты поделились на два лагеря. Одни считали, что он не вернется, – другие не сомневались в обратном. Вернувшись, Юлий пришел в дом Анны просить её руки.

Анина мама, боясь, что замужество помешает ей завершить учёбу в Университете, и не чувствуя уверенности в челове ке, насквозь пропитанном одесским вольным духом, была настолько против этого брака, что спрятала дочкин паспорт. Но все вскоре образумилось. И поскольку Анна совсем не робкий человек ей ничего не стоило взять быка за рога. Она таки “перековала мечи на орала” и со временем разбавила крутую одессщину, глубоко засевшую с детских лет в характере “пижона” с Молдаванки.
Учась на третьем курсе, Анна стала мамой. Декан посоветовал ей не брать отпуск, тем более, что прямо в Университете были ясли. Кормления малышей
подгонялись под перерывы между парами, но иногда все-таки приходилось сидеть на лекциях с грудным ребенком.
Виктор Гин:

Но это только середина
Моих не выдуманных строк.
Наш Юлий стал для тещи сыном
И лучше выдумать не смог.

И теща так его любила,-
Мне даже описать невмочь.
Она решительно забыла,
Как отговаривала дочь,

Как паспорт дочери скрывала
Из личных помыслов своих.
Но я рассказ начну  сначала
С момента брака молодых.

Представьте комнату, где жили
Они и мама и родня.
Но все друг друга здесь любили,
Под  чем подписываюсь я.
Мои герои одолели
И тесноту и бедноту,
Дипломы получить сумели
И жили в мире и в ладу.

Поскольку в программу обучения входил спецкурс на военной кафедре, то по окончании Университета Анне было присвоено звание младшего лейтенанта запаса. Кроме того, во время учебы в Университете Аня работала в госпитале и окончила двухгодичные курсы медсестер.
Анна с детства не просто любила учиться – это была какая-то внутренняя потребность. Это про таких как Аня писала Агния Барто:

“Драмкружок, кружок по фото,
Хоркружок – мне петь охота,
А за кружок по рисованью…”

Страсть к учебе она пронесла сквозь всю жизнь и постоянно посещала различные курсы. После Университета Анна с интервалом примерно в десять лет окончила еще два института, получив дипломы о высшем образовании — в 1957г. философский факультет Ташкентского университета марксизма-ленинизма и заочно в 1969г. дефектологический факультет Московского государственного педагогического института по специализации логопед и преподаватель олигофренопедагогики. А вот учебу в институте иностранных языков после двух с половиной лет обучения, к её великому сожалению, пришлось прекратить по семейным обстоятельствам.

Профессионал

Если оставить в стороне лирику и отметить основное общественно значимое качество личности Анны Нисенбойм, то она, прежде всего, профессионал. Какие бы задачи ни приходилось ей решать на протяжении своей трудовой деятельности – будь то управление коллективом в должности директора, владение аудиторией в качестве лектора или преподавателя, даже домашняя кулинария — все решалось с творческим подходом и на самом высоком уровне. Она с юных лет постоянно обрастала кристаллами профессиональных навыков. Ещё будучи школьницей, Аня участвовала в спектакле “Чудесный сплав” Ташкентского государственного русского драматического театра им. Горького, а в “Борисе Годунове” играла мальчонку — спутника юродивого. Часто читала стихи со сцены. Это были первые профессиональные шаги в овладении словом и преодолении боязни публики и больших аудиторий. У пионерки Ани это настолько хорошо получалось, что ее однажды пригласили (словно Левитана) в качестве диктора читать тексты, сопровождающие пионерский парад на Красной площади г. Ташкента. Работа в школе в качестве пионервожатой заложила в ней первые навыки воспитателя, а помощь в учебе отстающим – навыки преподавателя. Связь со школой она не прерывала и во время учёбы в Университете, работая при этом старшей пионервожатой в школе № 102 Ленинского района, а затем в мужской, № 50, Кировского района г. Ташкента, с работой, в которой не справлялись даже парни. Была редактором университетской стенгазеты. Эти первые шаги в обществе, помноженные на природные данные и трудолюбие, стали тем стержнем, на который всю остальную жизнь оседали кристаллы культуры, знаний и опыта.
Профессиональная карьера А.Г. Нисенбойм по окончании университета началась с курсов фольклора, русской и западноевропейской литературы, которые после распределения в г. Нукус Каракалпакской АССР она читала в местном педагогическом институте. Занятия проходили при помощи переводчика, так как Анна не владела каракалпакским языком, а студенты мало что понимали по-русски. В качестве переводчика выступал один из студентов, который сам не всегда справлялся с переводом, поэтому для разъяснения материала в ход шло всё, включая пантомиму и рисунки мелом на доске. Это зачастую приводило к забавным ситуациям. Столкнувшись со словом “сват”, переводчик никак не мог объяснить смысл этого слова. Тогда студенты обратились к педагогу: “Апа, нарисуй «сват»” (апа – вежливое обращение к женщине – узб.). Производные толкования тоже выглядели комическими. Один из студентов, рассказывая биографию Пушкина, говорил: “Отец его был дворянин, а мать дворняжка”. Отстаивая права студентов, Анна постоянно обращалась в министерство с просьбой обеспечить специалистов со знанием каракалпак-ского языка. Через год она вернулась в Ташкент и навсегда осталась в сфере школьного образования. В летнее время это работа в пионерских лагерях старшей пионервожатой, старшим воспитателем, начальником пионерского лагеря. А все остальное время года — учитель русского языка и литературы в старших классах, классный руководитель, завуч в школе, завуч и исполняющая обязанности директора Республиканского Дворца пионеров и школьников Узбекистана, методист Республиканской Станции юных техников, заведующая методкабинетом Министерства просвещения республики. И снова школа, но в этот раз — вспомогательная.
Как она ни сопротивлялась (не желая заниматься администрированием), но однажды её уговорили создать и возглавить в министерстве просвещения кабинет воспитательной работы. Команду она набрала самостоятельно. Молодую и толковую. Случайно все оказались разных национальностей — одним словом, интернационал. А вот заместителя ей назначили из местных. Этот, в общем-то не вредный на первый взгляд парень, оказался себе на уме. Как-то А.Г. заметила, что её интернационал чрезвычайно чем-то взвинчен. Оказалось, её заместитель сделал выговор сотруднице — она видите ли приветствовала его сидя. По его меркам такой поступок женщины в мусульманской стране не допустимая вольность. Конечно же, Анна объяснила этому начинающему советскому баю о неуместности подобного поведения, преподав краткий курс этики взаимоотношений в обществе на базе общепринятой в мире.
К своему удивлению она услышала в ответ то, что в то время вызвало у нее только усмешку. Этот парень буквально без всякого предисловия объяснил, что общепринятое сегодня, но противоречащее традициям ислама, на самом деле временно. В недалеком будущем общепринятыми во всем мире станут законы шариата и традиции ислама. На вопрос А.Г., что же будет с неисламскими супердержавами, такими как Китай, Индия, Россия, он спокойно ответил, что альтернативы исламу в мире нет. Он также сообщил, что мусульмане давно и тщательно к этому готовятся на всех уровнях, а выборные лица каждый в своей махале (квартал в районе проживания – узб) для этих целей собирают деньги. Тогда, в середине шестидесятых, для А.Г. это выглядело не более чем бред больного воображения.
Однако на самом деле в начале нынешнего века стало ясно, что пророчества сорокалетней давности неприметного мусульманина, эхом прокатившись по миру, уже неузнаваемо изменили Европу, воплотившись в наше время в военное противостояние передовых отрядов ислама с остальным миром. Кроме исламской идеи этот парень пытался творчески переосмыслить проблемы воспитания школьников. В своих исканиях он пришел к выводу, что на детей отрицательно воздействуют общественные бани. По его гипотезе, совместное мытье взрослых и детей и есть основная проблема в разложении молодежи. По этому поводу им был подготовлен проект инструкции с рекомендацией водить детей в баню отрядами или классами в сопровождении только одного учителя. Решив подшутить, А.Г. вынесла обсуждение этой “гениальной” мысли на коллегию министерства. Заслушав сообщение, доложенное Анной на полном серьезе, все долго хохотали, а министр, назвав автора дураком, пожурил А.Г. за эту выходку.
Будучи беспартийной, А.Г. являлась членом лекторских групп Горкома, Обкома и ЦК компартии Уз. ССР. Всю сознательную жизнь занималась общественной работой: в университете была секретарём факультетского бюро комсомола, членом комитета комсомола САГУ, председателем студенческого научного общества, председателем студенческого клуба, членом бюро районного
комитета комсомола Ленинского района и членом Пленума городского комитета комсомола г. Ташкента, председателем районного пионерского штаба при райкоме комсомола. Работая в школе, была председателем профсоюзного месткома. И, конечно же, участвовала многократно в хлопковых компаниях, работая на уборке белого золота.

Общий стаж А. Г. по трудовой книжке более 50 лет. Еще не имея понятия о таковой, в школьные годы она уже работала на штатной должности. После окончания школы (1942 год) Аня была направлена старшей пионервожатой в Детский дом №17, где завели трудовую книжку и внесли в неё предыдущий стаж, что впоследствии оказалось не лишним для определения тарификации.
В 1980 году Указом Президиума Верховного Совета СССР награждена медалью «Ветеран труда». За работу с пионерами получала массу наград, первая из которых — Почетная Грамота Верховного Совета Узбекской ССР — была вручена Анне еще в 1944г. За время активной трудовой жизни Грамот разного калибра накопилось в таком количестве, что их можно было использовать уже в качестве обоев.
Кроме прочего Анна была внештатным корреспондентом центральных республиканских газет, а также внештатным референтом Всесоюзного общества “Знание”, а в республиканском — председателем педагогической секции и заместителем председателя секции по ораторскому мастерству. Одновременно являлась постоянным лектором и членом президиума республиканского Дома “Знаний”. Неоднократно удостаивалась премий за лекторскую работу. Одной из них была поездка в 1966 на Всемирный фестиваль афро-негритянского искусства в Сенегал и круиз по Западной Африке и средиземноморским странам — Италии, Греции, Турции, Мальте.

Круиз

В круизе Анна впервые ощутила, что мир действительно тесен. В далекой африканской стране неожиданно к ней с приветствием подошел один чернокожий человек. Как оказалось, это был африканский писатель Бенжамен Матип, который когда-то в свое время присутствовал на встрече во Дворце пионеров в Ташкенте и теперь спустя годы узнал её. В Марокко была еще одна интересная встреча — с пра-пра-правнучкой Пушкина, которая с мужем, графом Растопчиным, еще в семнадцатом иммигрировала из России. С тех пор ностальгируя, они встречали каждый корабль, отправлявшийся с земляками от берегов СССР, накрывшего когда-то их родину Россию.
Этот круиз оказался очень насыщенным неожиданными встречами и ситуациями. Прибыв в греческий порт Пирреи, туристы-круизисты напоролись на государственный переворот черных полковников. Ну и естественно для советских туристов указ — дальше порта нос не совать. Однако четверо смелых вместе с Анной, взяв у бывалого матроса адресок «русского» грека, выдвинулись в Афины. Грек принял их и велел подождать. Когда спустя время он вернулся с двумя полицейскими, наши смельчаки почувствовали недоброе, но, … к счастью, ошиблись. Полицейские оказались его приятелями, и он привел их не в качестве конвоиров, а в роли надежных, а в данном случае беспроигрышных гидов. Авантюра не только удалась, но и закончилась благополучно на корабле, правда, с выговором от организаторов путешествия. Результатом этой поездки явился цикл лекций и газетных статей под рубрикой “Советский человек за рубежом” с фоторепортажами известного

корреспондента журнала “Огонёк” Льва Бородулина, в которых А.Г. не просто делилась впечатлениями о поездке, а давала анализ отношениям между людьми разных культур и народов.

Ни минуты без творчества

Ни минуты без творчества – для Анны это не девиз, а образ жизни. В первые же годы работы в Республиканском Дворце пионеров и школьников (ДПШ) Узбекистана, тогда уже Анна Григорьевна – молодой педагог, организовала литературный клуб, который очень скоро превратился в самый популярный дискуссионный клуб старшеклассников города Ташкента. Причем дискуссии разворачивались не только по литературе. Музыка, политика, наука, взаимоотношения полов – то, что обычно волнует молодежь во все времена. Этот клуб постепенно превратился в массовое мероприятие для городской молодежи и был известен в Ташкенте как “четверги” Анны Нисенбойм. Кого только она ни “вытаскивала” для встреч с молодежью!

Не говоря уже о местных знаменитостях, гостями клуба были известные в СССР и в мире люди: политики и общественные деятели (борцы за мир, конечно же, – других в Союз в то время не пускали), писатели, поэты, артисты театра и кино и даже члены правительства. Константин Симонов, Николай Тихонов, Михаил Яншин, Алла Ларионова, Назым Хикмет, индийский писатель Гопал Халдар, японский – Сюити Като и многие другие.

Об уникальном опыте этого клуба неоднократно рассказывалось во всесоюзной прессе, а окружающие очень серьезно относились к мнению молодых членов клуба. Их приглашали на сдачу спектаклей драмтеатра с последующим обсуждением увиденного, после чего не раз вносили в постановку корректирующие замечания, высказанные школьниками. После того, как Анна Григорьевна возглавила ДПШ, встречи пионеров с интересными людьми стали традицией. На одном из заседаний клуба с темой: “Что мы видели в иллюминаторы космического корабля во время полета” присутствовал академик Щеглов – величина отечественной астрономии. Ребята настолько ярко фантазировали, что уважаемый ученый делал пометки в своем блокноте, считая, что ребята использовали опубликованную информацию, которую он, вероятно, упустил, и был откровенно восхищен, когда открылась истина.
Случались также и курьезы другого порядка. В Ташкенте жил бывший моряк с легендарного крейсера “Варяг”. Ему было что-то под девяносто. На одной из
встреч он рассказывал, как нелегально пробирался в Питер из поселений в Сибири. Вот, значит, снабдили его десятью рублями и посоветовали купить
новый костюм, билет в купе первого класса и, чтобы не привлекать внимание охранки, в поездах питаться исключительно в ресторанах. На вопрос пионеров, как же можно было все это осуществить, имея всего десять рублей, он мечтательно, с ностальгией в голосе сказал: “Раньше и времена-то, какие были! Раньше и жизнь-то, какая хорошая была! Не то, что нынче”.
В работе А.Г., будь то просвещение или журналистика, преобладали морально-этические темы. И, конечно же, вопросы молодежи и воспитания детей в семье и школе.
Тему воспитания она начала развивать с первых шагов своей работы в средней школе. После того как к ней на практику на уроки русского языка и литературы в старших классах приводили студентов Ташкентского педагогического института, завязались творческие контакты с кафедрой, которые привели к тому, что ей предложили читать лекции для студентов по курсу воспитательной работы в школе.
Эти темы являлись лейтмотивом всего, что она творила. И как учитель, и как руководитель в сфере образования, и как лектор всесоюзного общества “Знание”, и как журналист в республиканских газетах, и как автор-ведущая на республиканском телевидении.
Да, она читала лекции о творчестве поэтов и писателей, да, она читала лекции об ораторском мастерстве, будучи методистом и заведующей секцией общества “Знание”, но доминирующими все же были лекции: “Что такое счастье?”, “В чем смысл жизни?” , “Каким вы видите человека будущего?”, “Как создать молодую семью?”, “Детская психология”, “Каким должен быть культурный человек?” и пр. Эти лекции всегда проходили при полных залах и были по существу диспутами, где каждый желающий мог высказать и отстаивать свою точку зрения.
А.Г. одна из первых в республике, может быть, даже и во всей стране, начала проводить публичные беседы в школе с учениками старших классов о половом воспитании, а затем читать лекции на эту тему для родителей в различных учреждениях, в том числе и в партийных органах. В ее арсенале были и такие полемические темы, как, например, “Готовы ли мы жить при коммунизме?” Будучи заметной фигурой в просвещении, она постоянно отвергала предложения вступить в ряды КПСС по принципиальным разногласиям в различных вопросах.
Работа на телевидении была маленькой эпохой в общественной жизни Ташкента и русскоговорящих жителей республики тех лет. Почти шестнадцать лет с коротким перерывом Анна Нисенбойм была автором и ведущей двух постоянных рубрик: “Родительский университет” и “Дискуссионный молодежный клуб”. Тогда еще не умели определять рейтинги телепередач, но полторы тысячи писем заинтересованных телезрителей ежемесячно говорят об огромной аудитории, которую неизменно собирали эти передачи. А она в свою очередь не оставляла без внимания ни одну просьбу телезрителей и по
следам этих писем была частым гостем в государственных и партийных органах, а также на предприятиях.
За годы творческой деятельности Анной были прочитаны сотни лекций на заводах, фабриках, в министерствах, школах, пенитенциарных заведениях, в партийных органах, в КГБ и других учреждениях. На всесоюзных форумах — Всесоюзные педагогические чтения (Минск, Киев, Псков и др.), Всесоюзные совещания и семинары по проблемам воспитания и другие,- неизменно представляла республику, выступая с докладами, отобранными по конкурсу.

Борец с несправедливостью

Наряду с профессионализмом другой сущей чертой этого человека была острая реакция на несправедливость и непримиримая борьба с ней. Всегда и везде. Только близким было известно, что Аня — человек нежный и ранимый. А вот вне семейного очага это был человек, мотор жизни которого подстегивали слова Гёте:

“Лишь тот достоин жизни и свободы,
кто каждый день идет за них на бой”.

В деле Анна — хладнокровный человек (с явно выраженным диссидентским акцентом), острый на ум, с мгновенной уничтожающей реакцией, без страха вступающая в бой с власть предержащими. Еще в университете, будучи редактором стенгазеты, не побоялась поместить карикатуру с подписью:

Никогда я не был на филфаке.
Ты меня не спрашивай о нём.
Там декан страшней цепной собаки
И парторг красуется – пень пнём.

За эту выходку заработала разборку на парткоме университета.
Но первая настоящая схватка у нее произошла сразу же после школы в детском доме, куда она была направлена на работу. Эта вчерашняя школьница быстро обратила внимание, что дети одеты не в то, что есть на складе, что в столовой, как это бывало в советском общепите, их тоже обкрадывают. И тому подобное. Когда руководство поняло, куда эта девчонка копает, они решили от нее избавиться изуверским способом.
Послали в колхоз на сельхозработы одну с сотней детдомовцев, не выдав ей ни денег, ни хлебных карточек. Через неделю ожидания финансов она поняла, что её подставили. Все это время дети питались тем, что могли найти на свекольном поле, на котором пололи сорняки, и за это время отощали и выглядели просто срамно. Анна каким-то образом смогла распихать по вагонам проходящего поезда всю ораву голодных детей, а по приезде в Ташкент, прямо с вокзала колонной привела их к зданию горкома партии.
Нетрудно представить это колоритное зрелище в центре столицы Узбекистана. Партийцы, узнав, в чем дело, увидев голодных и оборванных детей, немедленно усадили их в автобусы и доставили всех в детдом. После короткого расследования инцидента с треском разогнали вороватое руководство. Всю жизнь Анна была как заноза для бюрократов и казнокрадов.
Будучи заведующей кабинетом Минпроса, во время инспекции Каракалпакской АССР обратила внимание не только на запущенность в работе, но и на государственный флаг, красовавшийся на здании Нукусского Обкома. Под палящим солнцем он со временем из красного превратился в белый, да еще от постоянных ветров был весь изорван. Увиденное, будто в кино о гражданской войне, врезалось негативом в её память. В докладной ЦК КПУз, подводя итоги командировки, так и написала: “Как знак капитуляции в воспитательной работе республики над зданием Обкома партии развевается
изодранный и выцветший флаг”.
Ей ничего не стоило на грубость секретаря горкома публично ответить: “Нам
такие секретари не нужны”. Но не всегда ей подобное сходило с рук. Еще в университете её дважды несправедливо исключали из комсомола за публичные выступления, противоречащие основной линии отдельных руководителей. И даже исключали из университета. На работе в школе с этим тоже не все было гладко. Снимали с должности завуча за аполитичность (назвала черными полковниками ряд отставных военных, втесавшихся в руководство). Выручал её обычно коллектив. Так, еще в университете, студенты и педагоги-заступники собрали 2500 подписей и направили письмо в Москву, после чего её восстановили, поснимав ряд местных руководителей.
То же и в школе. Полковников уволили, а Анну восстановили. Но после этого она ни за что не соглашалась работать на административных должностях.
Да и от телевидения однажды отстранили после жесткой критики в адрес комсомольских органов. Интересна история восстановления ее передач. В какой-то момент в республике произошла смена партийного руководства. Новому заведующему отделом пропаганды партии не понравились передачи целой редакции, как раз той, с которой прежде сотрудничала А.Г. Он выдвинул ультиматум о немедленном изменении программы или роспуске редакции. И заявил об этом буквально в день передачи. А дальше, как в сказке про Золушку. В тот день, 25 января, Анна отмечала в кругу родственников и друзей свой день рождения. Вдруг звонок, и на пороге главный редактор с помощниками: “Анна Григорьевна, выручайте!” … “Да, прямо сейчас, благо Вы в порядке — одета и причесана, а эфир буквально через полчаса”. Согласилась. Приехав в студию, попросила оставить её одну на некоторое время, чтобы сосредоточиться. Затем эфир — и за сорок пять минут передачи без предварительной подготовки и видеоматериалов она буквально спасла редакцию. Уже посередине эфира партийный куратор позвонил редактору и сказал, что это то, что надо. И работа на телевидении была возобновлена. Работа во Дворце пионеров и школьников тоже принесла с собой много переживаний.
С самого начала, приглашая на встречи с детьми известных людей, ей пришлось столкнуться с необъяснимой порочностью отдельных личностей. Не раз приглашенные своим поведением буквально ставили в тупик не только организаторов, но вызывали глубокое разочарование пионеров. Одни выдвигали недостижимые требования к финансовой стороне приглашения (среди них легендарный летчик Водопьянов), другие ещё что-нибудь. Некоторые из знаменитостей (с тяжелым сердцем вспоминает Анна), даже посетив ДПШ, оставили после себя тяжелые впечатления. Так мать Зои Космодемьянской согласилась приехать в Ташкент только после того, как при помощи общества “Знание” удовлетворили её требования: люкс в гостинице, персональная машина и ощутимое денежное вознаграждение. Дети хорошо
подготовились к этой встрече и от каждого кружка вручали подарки, которые гостья, не проявляя особого интереса, равнодушно складывала в одну кучу, в том числе и портрет ее дочери — Героя Советского Союза, вышитый детскими руками. Портрет Зои на парижской и нью-йоркской выставках получил дипломы и считался во Дворце раритетом, находившимися под особым контролем. Увиденное настолько потрясло пионеров, что когда она отъезжала,
дети решили вытащить этот портрет из общей кучи и вернуть его в кружок.
Ведь только так кажется, что детям легко “очки втирать”.

Эта аудитория очень чувствительна к неискренности и все прекрасно понимает. Очень неприятной оказалась и встреча с легендарным командармом Буденным, с лица которого все время не слетала напряженная маска озирающегося от страха человека, несмотря на персональную охрану. Он даже велел подогнать машину, в которой приехал на встречу, непосредственно к входу в помещение, проигнорировав выстроившихся как обычно во внутреннем дворе ДПШ пионеров с цветами в руках. Престарелый герой понимал, что в Узбекистане не забыли его “подвигов” в борьбе с басмачеством во времена гражданской войны. Но судьба уготовила ему здесь небольшой сюрприз – один из малышей измазал его белый маршальский китель шоколадным мороженым, после чего визит был прерван.
Заняв руководящий пост в ДПШ, она, возглавляя коллектив почти в две сотни детей и взрослых, отказалась из общественных средств выделить деньги на дорогие подарки “нужным городским боссам”, а также включить в расходы во время поездки узбекской делегации на ВДНХ в Москву содержание детей, не имевших отношения к кружковцам ДПШ. Отшив на вокзале прямо у отходящего поезда высокопоставленных “зайцев”, она понимала, что подписывает этим приказ о своем увольнении, но не могла поступиться принципами.

Любимая учительница, женщина, мама, прабабушка

Анна Григорьевна Нисенбойм, перешагнув восьмидесятилетний юбилей, по-прежнему активная общественница, но главные соки жизни она получает от своей дружной семьи, радуясь успехам своих внуков, и, конечно же, от правнуков (а их уже трое – Машенька, Аннушка и Давидик), к которым относится с необычайным трепетом.
В то время как бюрократы и партийцы побаивались А. Г. (хотя и уважали), вокруг всегда была масса друзей и коллег, которые любили её за таланты, сердечность и просто как красивую женщину. Многие ученики А.Г., разъехавшись по городам и весям, годами и даже десятилетиями поддерживали с ней отношения, переписываясь и советуясь о многом.
Бывали и курьезы. Последние годы перед пенсией она работала во вспомогательной школе, где часть учеников была умственно отсталой. Но, тем не менее, им удавалось получить профессию по возможностям. Так, однажды, когда она шла по улице, вдруг остановился трамвай. Водитель, в котором А.Г. узнала своего бывшего ученика, высунулся, радостно поприветствовал её и
спросил: “ Анна Григорьевна, Вам в какую сторону?” Похоже, ради любимой учительницы он готов был даже повернуть рельсы.
Анна всю жизнь и много, как могла, занималась благотворительностью и навещала подопечных не с пустыми руками. В ответ на призывы о помощи,

которые она выуживала из средств массовой информации, по всему Союзу разлетались посылки для незнакомых людей с вещами и продуктами, которые она собирала за счет и без того малого семейного бюджета. Да и просто домой приходили бедные люди, которых она снабжала одеждой или кормила обедом. Главным заветом для нее были слова отца: “Сделала кому-нибудь добро, забудь, а когда тебе сделали добро, помни всю жизнь.” Основным увлечением Анны была литература. В доме всю жизнь собирались книги, и за многие годы набралось не конвенциональное для домашней библиотеки их количество. Любовь к поэзии всё-таки преобладала. Ей уже больше восьмидесяти, а она на память до сих пор знает десятки стихов и поэм, которые неотразимо читает со сцены, как заправский артист. Ну и, конечно, все, кто хоть раз бывал у Анны дома, знает, что она непревзойденный кулинар. И в этом деле, можно сказать, поэт.

Театрал и любитель музыки, Анна с детства была влюблена в сценическое искусство и не только была завзятым посетителем спектаклей, но и дружила со многими артистами. Интересным оказалось её знакомство с Театром на Таганке. Однажды ей повезло, и достался билет во втором ряду. Весь спектакль Анне казалось, что все актёры смотрят на неё и как бы и играют, обращаясь к ней. И надо же, после спектакля к ней подошли Ронинсон и Высоцкий, разговорились и признались, что впервые в Москве увидели такого зрителя. В последующие годы, приезжая на гастроли в Ташкент, многие из артистов этого театра приходили отдохнуть и пообщаться в семью к Анне.
Эта мама воспитывала двоих своих сыновей с необыкновенной материнской нежностью, но при этом культивировала в них, прежде всего, мужской характер. Поэтому на примере их отца допускала (в ущерб своим нервам) в воспитании куда как больше, чем статистическая еврейская мама. Это и “небезобидные” спортивные секции единоборств, и опасные походы в горы, на морях. Вот как об этом вспоминает старший в посвящении, написанном к одному из юбилеев своей мамы.

Я маменькин сынок
“Орленок, орленок,
Взлети выше солнца”

Я маменькин сынок!
Горжусь навеки этим званьем.
Подаренное ею впрок
Ношу с собою мирозданье.

Каждый вечер перед сном,
Рассказывая сказку,
Читала мама мне стихи,
Укутывая лаской.

Всё бывало. И не мало слёз,
Пока я рос, пролила мама.
Дарила песни и любовь,
Но мужество воспитывала рьяно.

Я песни слышу до сих пор,
Которые мне пела мама.
В них был романтики задор
И героизму слава

Я песни слышу до сих пор,
Которые мне пела мама.
В них был романтики задор
И героизму слава.

Да, я маменькин сынок!
Пустился я в дорогу рано.
Со снежных гор слететь я мог,
Ведь в тайне этого желала мама.

Морской пучины не боясь,
Я по морям ходил штормящим.
Непотопляем, как всегда,
Я в сердце был её щемящем.

Да, я маменькин сынок!
В лесу? Один? Совсем не драма.
Бесстрашным быть, смотреть вперёд,
Ведь этому учила мама!

Я маменькин сынок!
Надеюсь, заслужил такое званье.
Взял от маменьки, что смог,
Во мне её очарованье!

Внезапная кончина младшего сына (трагедия произошла в её отсутствие) перевернула ей всю жизнь. Скольких людей в своей жизни она выходила и спасла от трагических последствий, и вот на тебе. Нет сомнения, что её Валерик выжил бы, будь она рядом. Но несчастье свалилось, когда мама Аня была за тысячи километров от Ташкента и смогла вернуться только в последние его часы. Сотни людей пришли на похороны. Маленькое кладбище не могло вместить плачущую толпу. Со многими были истерики, обмороки. Единственным человеком, не проронившим при этом ни одной слезы, была Анна.
Собственноручно посадив на могиле два дерева (одно из которых – осину — привезла из Москвы), в первые годы она ежедневно ездила к своему Валерику, невзирая ни на погоду, ни на ухудшавшееся здоровье. Это происходило тихо, незаметно для посторонних, а дома казалось, что вот-вот она сойдет с ума. Только после инфаркта Анна смирилась с ситуацией, понимая, что долг перед семьей обязывает её сохранить оставшееся здоровье.

Израиль

Отъезд в Израиль для Анны вылился во вторые похороны. Вокруг слезы и рыдания провожавших, и снова женщины на грани истерик, и только один человек – Анна, сжав руку сына, молча поднялась в вагон поезда, и окаменело села в купе у окна, не произнеся ни слова и не проронив ни одной слезы. Мало кто понимал, что творится в это время в душе Ани. Только массированное психологическое давление со стороны членов семьи и апелляции к здравому смыслу позволили оторвать эту женщину от могилы её любимого сына. В сборах в дальнюю дорогу она принимала пассивное участие, только держала при себе мешочек с землей, нарытой у могилы Валеры, завещав положить этот кусочек земли на нее, когда она выйдет на встречу с сыном в мир иной.
О душевной боли говорит стих, написанный ею в один из грустных дней годовщины семейной трагедии.

Тихо шепчется осинка
С кленом ночи напролет.
Удивляется осинка:
«мама к сыну не идет»

Между кленом и осиной
Памятник стоит.
Похоронен под ним сын мой,
Там в земле лежит.

Не суди меня, осина,
Не виновна я.
Увезли меня от сына
В дальние края.

25.01.1997г.

В Израиль успели приехать до Первой войны в Заливе, которую не без труда пересидели в загерметизированной комнате, добросовестно исполняя указания командования тылом.
Вынужденное безделье коротали перекидываясь в картишки.
Переезд в Израиль мало, что изменил в характере и мироощущении Анны – она и здесь осталась диссидентом, с горечью наблюдая, политические и репатриантские проблемы. И отношение к общественной деятельности сохранилось на прежнем уровне – лекции, чтение стихов со сцены, участие в разработке сценариев для “Совласедера”, благотворительность, по возможности, и нескончаемая переписка с друзьями, рассеянными по всему свету. Почтовые расходы — существенная часть семейного бюджета. Однажды чету Нисенбоймов пригласили на торжественный вечер в узбекское посольство.
Собравшиеся там ташкентцы приветствовали этих людей, известных в свое время в их городе. В разгар вечера Анна Нисенбойм взяла слово и прочла по памяти стихотворение Гафура Гуляма “Я еврей”. Это оказалось настолько к месту, что произвело огромное впечатление на всех присутствовав-ших с обеих сторон. Натан Щаранский обнял Анну и отметил, что она, продемонстрировав, что носит это стихотворение в своем сердце, сделала для дружбы двух народов больше, чем корпус дипломатов. А представитель узбекских авиалиний вручил ей свою визитку, сказав, что он обеспечит ей бесплатный полет в Ташкент и обратно на любой рейс по её желанию.

Посвящение, написанное Владимиром Баграмовым, Заслуженным артистом Узбекской республики, в один из юбилеев Анны и Юлия Нисенбойм (день рождение Юлия и совместной жизни), более всего отражает не только чувства всех, кто имел счастье соприкасаться с этой четой, но и несет в себе глубокий философский смысл благодарности окружающих их современников:

Статистики навек правы,
Нас, подгоняя фактом- плетью.
Такие личности, как Вы,
Родятся раз в тысячелетье.
...
Статистики навек правы,
Что феномен добра считают.
Такие личности, как Вы,
От мракобесья мир спасают!

Вместо послесловия

Возможно, был Творец,
Что создал  землю и Адама.
Другой бог сотворил меня.
Другой бог - это моя мама.

Спасибо, родная, что
вскормила меня,
Спасибо, родная, что
строгой была,
Спасибо, родная, что
нежность твою
Я всё это время
в себе нахожу.

Хоть спорят люди много лет
Неправдой будет: «Бога нет»,
Бог рядом и всегда земной,
А имя ему - мама.

Григорий Нисенбойм
Израиль 2006 г.

7 комментариев

  • Фото аватара Lev Falkovich:

    Дорогой Гриша!
    Кликнул на «супер», но это не оценка того, что ты написал. Этому просто нет цены. Так радостно было читать, как будто побывал рядом с вами, прикоснулся к источнику света, мира, тепла и чистой человеческой дружбы. Радуюсь за твоих родителей, за то, что они жили и живут настоящей еврейской жизнью, жизнью посвященной людям, высшим идеалам мира, добра,жизнью наполненной лубовью и жертвенностью. И еще рад тому, что они смогли наделить этими качествами тебя. Передай мой низкий поклон маме и отцу, благодарю Создателя за них! Так жаль, что, будучи в Израиле, не смог посетить вас. Простите меня, обнимаю, пусть Господь сохранит всю вашу семью на долгие годы в мире и любви! Ваш друг и поклонник, Лев.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Lmsh36:

    Дорогая Анна Григорьевна!
    Скопировали вашу заметку с фотографиями и прочту.
    Сейчас в Москве 4 утра. Бессонница.
    Где-то здесь есть и мой рассказ «Мой Город Хлебный»
    Поищу.
    Лия.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Oleg Shebyakin:

    Гриша!
    Лучше, чем Лев, не напишу. Присоеденяюсь к его словам.
    Понимаю, почему мы проводили все свободные вечера возле Вашего дома на Самаркандской. Олег.

      [Цитировать]

  • Фото аватара догадайся:

    гурген юльевич!
    отчего все твои мейлы недоступны?
    ответь с работающего на мой
    родителям громадный привет
    с наступающим на вас
    янги йил билан!
    :о))

      [Цитировать]

  • Фото аватара Григорий Нисенбойм:

    Привет Юра (мне так кажется), мой адрес для связи:
    nisenboim@iasa.org.il

      [Цитировать]

  • Фото аватара Лариса Король:

    Уважаемый господин Григорий!

    К Вам обращается доцент кафедры иностранных языков Полтавского государственного педагогического университета (Украина) Лариса Король, той самой кафедры, где в течение 12 лет работал заведующим профессор Владлен Викторович Белый.

    В этом году нашей кафедре исполняется 70 лет, и мы решили воссоздать ее историю. После работы с архивными документами нам удалось найти Вашу статью об этом великом человеке. Спасибо за блестящую публикацию.

    Очень прошу Вас, если возможно, сообщить адрес Владлена Викторовича. Очень хотелось бы пообщаться с человеком, личность и наследие которого достойны создания в университете музея.

    С уважением и надеждой получить ответ, Л. Король.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Ольга:

    Я знала Валеру, училась с ним в ТашИИТе. Красивый, талантливый парень, земля ему пухом.

      [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.