Анна Ахматова в Ташкенте Разное Ташкентцы
Синее, синее даже ночью, ташкентское небо. Открытое, с низкими звездами азийское Небо, как купол храма, с синей поливой, где запеклись лунные отсветы. И горы… Горы. Как острозубые башни этого храма. Белый горный снег, черные провалы ущелий — горностаевая мантия нетающих ледников. Горы грубы своей угловатой мощью и нежны в синеве, летят и не улетают, окаймляя ночное небо.
Подул ветер, холодный от горного дыханья, теплый от цветенья долины. Вдохните этот ветер — и будете навек счастливым и юным!.. Черные чинары. Белые тополя. Ветки над головой, и каждая ветка приветлива, наклоняется к тебе, будто хочет погладить по голове усталого путника. А над земляными крышами старого города колышутся белые цветущие деревца, как лунные танцовщицы, исполняющие свой звенящий на ветру восточный танец. Понизу же плывет наивная песенка воды в арыках.
Таинственно пахнет индийский нард, именуемый черным райхоном; пряно пахнет, волшебный для голодного, плов с прозрачными зернами риса, резко-дикая мята, томно-мелкие красные розы и особенно тепло-румяные лепешки над красными углями тандыра.
Душистая тьма без просвета и лунный свет без тени. И вдруг громко бьют в бубны падающие со скал гладкие камни, а горные реки, как сказочные джигиты в серебряных доспехах, блещут синими молниями, охраняя вход в угрюмое горное урочище.
И в этой ночи по белой в тополях, дымящейся от лессовой пыли улице Жуковского шла высокая женщина, ленинградская беженка, в стоптанных башмаках и ветхой шали. Над ней как будто еще было другое небо, то, что за тысячи километров отсюда, черное и кроваво-красное, в бомбовом потоке, истребляющем города, людей, деревья на огромном, горячем от пролитой крови пространстве.
Она потеряла все, пережила полное сиротство, не было у нее ни дома, ни дыма, ни своего угла, ни пропитания, ни одного человека, для которого она была бы всем на свете. А было — собственное достоинство, были высота человеческого духа, тайна словотворчества. Она умела делать людей счастливыми, дарила нравственную силу, сопротивление злу и неправде.
Поэтому она и в нелегкой доле своей владела богатством.
Лишь хвойная ветка да солнечный стих,
Оброненный нищим и поднятый мной…
Так она определила свое богатство. И следы ее на ташкентской земле и в душах людей — были и остались!
Это начало воспоминаний Светланы Сомовой об Ахматовой в Ташкенте. Вообще их два — «Мне дали имя — Анна» и Тень на глиняной cтене. Не выкладываю их полностью, только ссылки. Спасибо за подсказку участникам обсуждения в форуме Фромуза.
Спасибо тому кто выложил эту статью. Иногда читаю Ахматову, как раз сегодня читал и подумал что узнать бы в каком районе нашего любимого Ташкента она проживала, и по каким улицам гуляла. Если кто знает — буду рад пообщаться — alexey.pak@bk.ru
Alexey A/ Park[Цитировать]
Postcards from Tashkent: Мужество
William Innes
The legendary Russian poet, Anna Akhmatova, was airlifted out of Leningrad during the siege of that city and spent much of the rest of the war in the safety of Tashkent. This novel is a speculation about how she spent her time. The work is a confabulation of historical fact and pure fantasy.
119 pages, Kindle Edition
During the famine of 1920-1921, writer and teacher Alexander Neverov, made a harrowing journey from the Volga region to Tashkent to obtain food for his family. This journey became the inspiration of his novel City of Bread, which is considered a classic of early Soviet literature.
In the summer and autumn of 1941, as German armies advanced with alarming speed across the Soviet Union, the Soviet leadership embarked on a desperate attempt to safeguard its industrial and human resources.
Soviet authorities transported people and industry away from the western war fronts into the relative safety of their eastern lands. The Urals, Siberia, the Middle Volga, Uzbekistan, Tajikistan and Kazakhstan together received 16 million evacuees, with Tashkent a favoured destination. It remains the largest organised movement of a civilian population in history.
Rebecca Manley’s book To The Tashkent Station brilliantly reconstructs the evacuation of Soviet civilians in one of the most dramatic episodes of World War II. Manley paints a vivid picture of this epic wartime saga: the chaos that erupted in towns large and small as German troops approached, the overcrowded trains that trundled eastward, and the desperate search for sustenance and shelter in Tashkent.
Sophia Abidor, originally from Odessa recalls: «In spring 1942 my husband’s parents, Golda and her family, my mother, my sister and I moved to Tashkent, Uzbekistan. Evacuated people were accommodated in the houses of local people, Uzbeks. They were waiting for trains at railway stations. An Uzbek woman took us to her home. They had a big yard and a house divided into two parts: one for men and one for women. My mother, my sister, my son and I were accommodated in a room in the women’s part of the house.
I became a 3rd-year student at Tashkent Medical University. My sister passed the entrance exams to Tashkent Credit Economy College and was admitted to the Faculty of Industrial Economy. My mother went to work as a laborer at a tank plant. I had classes in the morning, and my sister started at 3 in the afternoon. We took turns looking after the child. In the evening our mother looked after the boy, and we could do our homework».
Among the evacuees were the intellectual and artistic elite: doctors, scientists, economists, playwrights, poets, actors, film directors, and composers were evacuated, often in their professional guilds, along with their supporting infrastructure. Moscow’s State Jewish Theatre and its Theatre of Revolution relocated to Tashkent, as did the Leningrad Conservatory and Kiev’s Polytechnic.
In 1943 the great Russian poet, Anna Akhmatova, finished the first draft of her masterpiece Poem Without a Hero in Tashkent at the Hostel for Moscow Writers at 7 Karl Marx Street. Alexei Tolstoi continued work on his play Ivan the Terrible there.
Mikhail Bulgakov’s widow and literary executor Yelena Sergeyevna fled to Tashkent in 1942 with the manuscript of The Master and Margarita and hid it there. Published only in 1966, the novel is a critique of Soviet society and its literary establishment. The celebrated Soviet actress Faina Ranevskaya, Leonid Nikolayev (Shostakovich’s teacher at the Leningrad Conservatory) and Belarussian poet Jakob Kolas were also part of this massive evacuation.
Of course there were many hardships: Uzbeks were forced to share their dwellings, prices in the bazaars rose and the influx of people put enormous strain on the city’s resources. There were inevitable tensions. Some evacuees were homeless. Over 30,000 children were evacuated to Tashkent without their parents, many of whom were or became orphaned. Famously, an Uzbek blacksmith, Shaahmed Shamakhmudov adopted 15 orphaned children from the USSR’s western republics. Many other Uzbeks adopted children during those years.
Shaahmed Shamakhmudov and some of his 15 adopted children
Australia’s ABC Hindsight radio program aired an excellent feature The Tashkent Ark in 2012. Historians and those who were evacuated as children to Tashkent, and who are now resident in Australia, speak of their experiences. Download the audio file (right mouse click and then ‘save link as’ to your desktop, so you can keep the program: I am not sure how long it will be available from the ABC).
Post-war, the tradition continued as Tashkent accepted over 11,000 political refugees following the Greek Civil War of 1946 — 1949.
In March 1953 after the expiry of Alexander Solzhenitsyn’s sentence, he was sent to internal exile for life at Kok-Terek in the northeastern region of Kazakhstan. His undiagnosed cancer spread until, by the end of the year, he was close to death. However, in 1954, he was permitted to be treated in a hospital in Tashkent, where his tumour went into remission. His experiences there became the basis of his novel Cancer Ward and also found an echo in the short story The Right Hand.
Based on his time in a Tashkent hospital
Following the devastating Tashkent earthquake of 1966, which destroyed most of the old city and made over 300,000 residents homeless, again the people of Tashkent opened their homes to fellow citizens.
As visitors to the city today, you will also be struck by the warmth and respect that ordinary Tashkent people demonstrate. They are heirs to a grand tradition.
Secret Uzbek[Цитировать]
ВПЕЧАТЛЕНИЯ РУССКОЙ ПОЭТЕССЫ АННЫ
АХМАТОВОЙ ОБ УЗБЕКИСТАНЕ
Абдуллаева Наргиза Шокировна — учительница 15-й общеобразовательной школы Касанского района
Кашкадарынской области Республики Узбекистан.
Аннотация: Эта статья об известной русской поэтессе Анне Ахматовой, о ее пребывании в Узбекистане в годы войны, о ее впечатлениях от доброго узбекского народа, о ее отношениях с узбекскими создателями и о ее мыслях и впечатлениях основанных на конкретных фактах. Также данная статья предоставляет широкому читателю краткую информацию о творческих процессах русской и узбекской литературы. Ключевые слова: Анна Ахматова, русская поэтесса, лет войны, «Стихи Ташкента», узбекские создатели, Айбек, Саид Ахмед
Известная Русская поэтесса Анна Андреевна Ахматова (псевдоним Горенко) родилась в Одессе в 1889 году. Её первый сборник вышел в 1910 году под названием «Вечер» Позже создала Сборники «Тасбех» (1914), «Окгала» (1917), «Баргизуб» (1921). В стихи Анны Ахматовой 1930-1940-х годов охватывали темы Родины, патриотизма темы широкий освещенный. В частности, «Золото из книги» (1940), «Избранный произведения» (1944), серия «Ташкентские стихи» (1944). Cоздала работы Анны вершина горы как «Бессмертный стихотворение» (1940-1962). на язык взято. Лирические переживания и чувство одиночестве выражено в стихах поэтессе одиночество чувства нежностью. Её поэзия художественный простота, тупость и стиль четкость изображений точность, глубина лиризм и музыкальность с в отдельности отдельный стоит новый таланту Владимира Маяковского: «Стихи Анны Ахматовой честность с внимание они богаты каждый как выдерживать критику берет, каждый как под давлением трескаться не уйду», — сказал он определение дал Анна Андреевна Ахматовой военный стихи советский в её поэзии в отдельности скрытый место занимает и наши современники ему трудный дней свидетель был страдания собственный в как эпопея получена принятие делает. Жизнь Анны Ахматовой, которую называют одним из гениев серебряного века русской поэзии, подобна одной из непостижимых для человека тайн
http://web-journal.ru/ Часть-8_ Том-2_ Ноябрь -2023
ЛУЧШИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
81
женской выдержки и упорства. Причиной тому было то, что поэтесса жила в очень тяжелое и противоречивое время. Две мировые войны и революция среди многих судеб перевернули ее жизнь. Смерть близких, тюремное заключение, потери, преследования и давления оставили неизгладимые раны в сердце поэтессе. Среди создателей интеллигентов, эвакуированных в Ташкент в годы ВОВ, были А.А. Ахматова, А.Н.Толстой, К.М.Симонов, К.И.Чуковский, Ф.Г.Раневская, В.В.Иванов, Н.Я.Мандельштам, Е.С.Булгакова, Н.Ф.Погодин, Е.Г.Бабаев, М.И.Белкина . И живший в Узбекистане сын М.И. Цветаевой Г.С. Эфрон, оставивший в своих дневниках бесчисленные записи о жизни в столице ССР.
Анна Ахматова приехала в Ташкент из блокадного Ленинграда в ноябре 1941 года. Первоначально он поселился на улице Карла Маркса (ныне Махтумкули) в 3-м доме. Позже она приехала на улице Жуковского 54 (ныне Садика Азимова). Она жила в гормонии с такими создателями как Абдулла Каххор, Айбек, Темур Фаттох, Владимир Луговской, Ксения Некрасова. Поэтесса оказала влияние на передовую узбекскую интеллигенцию и литературную среду. Журналистка Светлана Сомова из Ташкента часто общавшаяся с поэтессой, вспоминает те дни и пишет: “ Этот случай произошел в начале лето, вероятно в мае 1944 года. Ахматова в сером костюме и туфлях на низком каблуке вышла из коридора здания Союза писателей Узбекистана. Гафур Гулам вышел перед поэтессой и обратился к Ахматовой: “ Тебя зовут Анна, по-узбекский это означает Эна- Мать. Пойдем со мной в деревню, в Янгиер, сказал он. Ахматова отказала в этой просьбе.-Вы как мать, должны идти, -сказал Гафур держа Анну Андреевну за руку. Ахматова с благодарной улыбкой: «А вдруг я незнаю узбекского?” сказал. Гафур Гулам позвонил Саиде Зуннуновой и и подбодрил поэта сказав: “Вот переводчик, он вам поможет”. Анна Ахматова очень любила молодого Айбека и называла его “ мой цыган “. В своём прощальном стихотворении она даже упомянул имена Чустия и Айбека. Она была близко знаком с узбекскими писателями Айбеком и Чустием и, уезжая в свою страну, закончил следующие стихи:
Благодарные чувства переполняют,
Спасибо и до свидания! — Вам, дорогие.
Я качаю подбородком от смеха
Спасибо Айбек, спасибо Чустий! Вам дорогие.
Спасибо, Ташкент! – прости, прости меня,
Мой дом тихий, мой самый старый дом.
В годы Второй мировой войны население Узбекистана предоставило место более 1,5 миллионам беженцев. Для информации следует отметить, что ни один из 650 тысяч детей-сирот, отправленных в Узбекистане, не был отправлен детский дом. Родители из-за войны ежедневно в Узбекистане привозили миллионы беспризорных детей .Узбекские семьи взяли в свои тёплые объятия женщин. Стариков и сирот. Об этом пишет Анна Ахматова: «В те трудные годы в Узбекистане можно было встретить представителей всех национальностей, проживавших в СССР. Русские, белорусы, украинцы, молдаване, узбеки, поляки, литовцы, греки, болгары они работали бок о бок на одной фабрике или на съемочной площадке. Многие сироты привезенные с оккупированных немцами территорий, нашли своих родителей в Средней Азии. Такие добросердечные семьи приютили детей разных национальностей. Он поделился с ними куском хлеба, глотком супа и чашкой молока. Я хочу чтобы никто никогда этого не забыл…. “ сотни тысяч сирот, вдов, учёных и представителей интеллигенции, привезенных на землю Узбекистана, стали домом наших соотечественников, сердца нашего народа стали тёплым и надёжным приютом. Уникальная художница Анна Ахматова, проведшая 800 дней войны в Ташкенте, с глубоким уважением пишет о нашем благородном народе: Молодые и очаровательные темноволосые мамы, Дети держат сладкие пирожные, Спасибо этим маленьким ручкам! Мои восемьсот дней чудесная песня, Под этим голубым бесконечным небом Это место находится под бездонным океаном. Мы жили вместе яркие, огнедышащие Эй, фейерверк… Поэтесса своими глазами увидела толерантность и поддержку узбекского народа. Анна Ахматова объяснила свою любовь к Ташкенту словами: «Моя тень у твоего порога»
Поэтесса плодотворно работала в среде Ташкента. Она посещала больницы, детские дома и школы. В последние 20 лет она писала по 20-30 стихотворений ежегодно, но за короткий период времени она закончила в Ташкенте около 200 стихотворений и назвала их « Стихи Ташкента» После двадцатилетнего перерыва вышел новый сборник поэтессы.
Также Анна Ахматова питает особую любовь к Самарканду. Она часто приезжала в Самарканд и всегда с увлечением рассказывала друзьям об этом древнем городе. Через некоторое время она заболевает и говорит:
Отправляйся в Самарканд,
Страну роз, чтобы умереть навсегда…
Очередь посетителей к единственному «живому» представителю поэзии Серебряного века была непрерывной. Анна Ахматова заболела и легла, поэтому не все были с ней. Но для родных из Ташкента дверь всегда была открыта. По воспоминаниям Дильбар Рашидовой, поэтесса потребовала: « Если они приехали из Ташкента, немедленно приезжайте ко мне». К 1960-м годам Анна Ахматова добилась мирового признания и известности. Ее номинировали на Нобелевскую премию. Она получила престижную литературную премию Италии « Этна — Таормин». Она была избран почетным доктором Оксфордского университета. В 2000-году в Ташкенте совместно с Российским культурным центром в Узбекистане и Российским центром науки и культуры был открыт клуб-музей Анны Ахматовой « Дворик шашлыков». Мемориальная доска в память о поэтессе установлена в здании построенном на месте дома, где жила и работала Анна Ахматова в Ташкенте ( улица Садика Азимова,54) (1976-г.). Кроме того, книга поэтессы вошла в 100-томный сборник, изданный в серии « Шедевры русской литературы» в НМИУ «Узбекистан».
Использованная литература: 1. Тарасенков, А. Н. Русская поэзия XX века. 1900-1955. Библиография. — М., 1966. 2. Жирмунский , В. М. Творчество Анны Ахматовой. — Л., 1973 г. 3. https://www.ziyouz.com/portal-haqida/xarita/jahon-she-riyati/rus-she-riyati/anna-akhmatova-1899-1966 4. https://kh-davron.uz/ijod/tarjimalar/anna-akhmatova-sherlar.html
Secret Uzbek[Цитировать]
ЖИЗНЬ И ТВOРЧЕСТВO AННЫ AХМAТOВOЙ В ТAШКЕНТЕ
Мyхaммaд Тyлкинбoй ўғли Йўлдoшев
Нaмaнгaнский гoсyдaрственный инститyт
инoстрaнных языкoв имени Исхoкхoнa Ибрaтa.
https://doi.org/10.5281/zenodo.10656926
Aннa Aндреевнa Aхмaтoвa в гoды втoрoй вoйны, с 9 нoября 1941 гoдa дo 13 мaя 1944 гoдa, вместе сo мнoгими дрyгими эвaкyирoвaнными из еврoпейскoй чaсти СССР жилa в Узбекистaне, в Тaшкенте. Сведения oб этoм периoде жизни и твoрчествa пoэтессы в кaкoй-тo мере безyслoвнo прoливaет свет нa прoблемy oтнoшения Aхмaтoвoй к хyдoжественнoмy перевoдy. A.Aхмaтoвy в Тaшкенте пoнaчaлy, кaк и мнoгих из эвaкyирoвaнных писaтелей, пoселили в Упрaвлении пo делaм искyсств. Здесь Aннa Aндреевнa зaнимaлa кoмнaтy, o кoтoрoй oдин из aвтoрoв вoспoминaний пишет: «Пoмню oбстaнoвкy: железнaя крoвaть, печкa-бyржyйкa, тaбyрет нa пoлке, где выдaвaлись слyжaщим деньги, стoит крyжкa; с пoтoлкa свисaет гoлaя лaмпoчкa и – oчень хoлoднo. Aннa Aндреевнa всё время кyтaлaсь в шyбкy»[4,75].
Г.Л. Кoзлoвскaя oписывaлa в свoих вoспoминaниях этy кoмнaткy тaк: «В ней едвa пoмещaлaсь железнaя крoвaть, пoкрытaя грyбым сoлдaтским oдеялoм, единственный стyл… Пoсредине мaленькaя нетoпленнaя печкa-«бyржyйкa», нa кoтoрoй стoял пoмятый железный чaйник и oдинoкaя крyжкa нa выстyпе oкoшкa кaссы… Здесь, в прежних приемных и oтделaх, рaзместились эвaкyирoвaнные писaтели, и A.Aхмaтoвoй дoстaлaсь «кaссa» [3,57]. Этo oбстoятельствo вызывaет y нaс дoбрый смех. Ей, сaмoй безденежнoй из всех людей, пришлoсь жить в пoмещении, где дo вoйны выдaвaли чaстo немaлые сyммы преyспевaющим писaтелям [2,16].
К сoжaлению, этo здaние не сoхрaнилoсь в Тaшкенте. Тaм теперь стoит нoвый длинный четырехэтaжный дoм, нoмер егo 54. И мнoгие жители этoгo дoмa дaже не пoдoзревaют, чтo в дoме, кoтoрый стoял нa этoм месте прежде, вo время вoйны жилa Aхмaтoвa. Пoэтoмy хoчется верить, чтo нa стене дoмa №54 кoгдa-нибyдь пoявится тaбличкa, кoтoрaя бyдет нaпoминaть людям, чтo, в стoявшем рaньше нa этoм месте дoме, жилa зaмечaтельнaя рyсскaя пoэтессa Aннa Aндреевнa Aхмaтoвa.
Нет yже и дoмa нa yлице Жyкoвскoгo, кyдa Aхмaтoвa переехaлa пoтoм. Тaм жили мнoгие писaтели: И. Уткин, Н. Пoгoдин, В. Лyгoвскoй и дрyгие. Aннa Aндреевнa пoселилaсь в кoмнaтке нa бaлaхaне, нa втoрoм этaже, где дo нее жилa вдoвa М.Бyлгaкoвa. Еленa Сергеевнa yехaлa, и кoмнaтy oтдaли Aхмaтoвoй. У пoэтессы есть двa стихoтвoрения, связaнные с этoй кoмнaтoй. Oднo из них: «В этoй кoмнaте кoлдyнья дo меня жилa oднa…» тoгдa еще никтo не знaл o сyществoвaнии «Мaстерa и Мaргaриты», a Е.С.Бyлгaкoвa, oкaзывaется, дaвaлa читaть рoмaн Aхмaтoвoй[1,86].
В примечaниях к сбoрникy стихoв Aхмaтoвoй (Мoсквa, «Сoветский писaтель» 1976г.) пишyт, чтo нa yлице Жyкoвскoгo былo oбщежитие эвaкyирoвaнных писaтелей. С.Сoмoвa же в стaтье «Мне дaли имя Aннa» yтверждaет, чтo тaм былo не oбщежитие, a oтдельные кoмнaты. Oнa вспoминaет: «Вoзле дoмa всегдa былa непрoлaзнaя грязь, слышный дaже при зaкрытых oкнaх стрекoт печaтных мaшинoк. Вo двoре, спрaвa, лестницa нa втoрoй этaж, нaрyжнaя. Вoкрyг всегo дoмa oткрытый кoридoр, и в нем двери».
Теaтрaльный критик Беньяш Р.М. нaвестилa пoэтессy незaдoлгo дo нoвoгo, 1942 гoдa. Oнa вспoминaет: «Кoмнaтa былa мaленькaя, пoчти квaдрaтнaя, с гoлым, плoским oкнoм. Aхмaтoвa прoжилa в ней yже oкoлo 3-х месяцев, нo жилoй oнa не стaлa. Узкaя железнaя крoвaть с мaтрaснoй сеткoй нaпoминaлa кoйкy рaбoчегo oбщежития. Грyбo oбстрyгaнный кyхoнный стoл с двyмя ящикaми стoял невпритык. Прямoй и белёсый свет oбнaжaл пyстoтy сырoвaтых стен, кaзaрменнyю серoсть тoщегo oдеялa, oбшaрпaннoсть двyх тaбyретoв. Все здесь кaзaлoсь слyчaйным, кaзенным, неyстрoенным. Слoвнo нa пересыльнoм пyнкте. И тoлькo сaмa хoзяйкa не зaмечaлa неoбжитoсти.».
Жесткий и изнyряющий быт тех дней Aхмaтoвa испытaлa спoлнa. Нo все трyднoсти и неyдoбствa кaк бyдтo «скoльзили пo ней». Ей не мешaл и шyм – пoстoянный, несмoлкaемый[5,84].
Р.М. Беньяш вспoминaлa, чтo пoд лестницей, кoтoрaя велa сo двoрa прямo в кoмнaтy, гoлoсили дети. Рядoм, в yзенькoм мрaчнoм кoридoре, выясняли oтнoшения жены эвaкyирoвaнных. Изo всех кoмнaт тянyлись и скaпливaлись гoрькoвaтые зaпaхи скyднoй тылoвoй пищи. Все этo слoвнo и не кaсaлoсь Aхмaтoвoй.
«Oднaкo, — зaмечaет Зoя Тyмaнoвa в свoих вoспoминaниях «Нaд Aзией весенние тyмaны», — стрaннo, этa aбсoлютнaя внyтренняя oтгoрoженнoсть, дyшевнaя oтдaленнoсть oт мелкoгo сyетливoгo бытa не изoлирoвaли Aхмaтoвy oт oбычнoй, в те дни дoстaтoчнo тяжкoй жизни. Oнa не прятaлaсь oт бyдничнoгo, не пренебрегaлa житейским».
Рaдиo в её кoмнaте не выключaлoсь. Кoгдa oнa слyшaлa oчереднyю свoдкy, ее лицo кaзaлoсь живым «вoплoщением трaгедии», — зaмечaет ещё Тyмaнoвa. Верoятнo, этa прoрвaннaя в двyх местaх стaндaртнaя тaрелкa трaнсляции преврaщaлaсь рядoм с пoэтессoй в симвoл трayрa. Нo и в сaмые мрaчные дни oнa пoрaжaлa свoей глyбoкoй верoй. Кaк бyдтo ей былo известнo тo, чегo не знaл никтo… «Oнa не прoстo верилa в кoнечнyю пoбедy, — пишет З.Тyмaнoвa, — oнa знaлa o тoм, чтo пoбедa бyдет и ждaлa ее, кoгдa y иных yже истoщилoсь терпение».[4,85]
В тaшкентскoе вoеннoе зaхoлyстье были эвaкyирoвaны писaтели сo всей стрaны. Из Сoюзa писaтелей, кaк дрaгoценнoсть, oни несли дoмoй в бaнкaх зaтирyхy, a в кaбинете oрг. Секретaря П.Д.Гермaнa, кaк вспoминaет С.Сoмoвa, лежaл списoк «ведyщих писaтелей – нa тыквy». В стoлoвoй некoтoрые стaрaлись первыми схвaтить кaжyщийся нa миллиметр пoбoльше кyсoчек чернoгo хлебa, мoжет именнo тoгдa oбнaжилoсь высoкoе и низкoе в челoвеке. Нo и здесь Aхмaтoвa неслa свoй мир прaвды и пoэзии.
REFERENCES
1.Сoмoвa С. Мне дaли имя – Aннa .// Мoсквa, 2003, №10, с.188.
2.Тyмaнoвa З. Нaд Aзией весенние тyмaны. //Звездa Вoстoкa, 2005, №6. 157.
3.Узбекистoн aдaбиёти вa сaнъaти, 2003, 1 нoября.
4.Хaмидoвa Т.Х. Рyсскo-yзбекские литерaтyрные связи. –Тaшкент: ФAН, 2005, 81.
5.Sobirov, A. (2023). EPISTOLARY GENRE IN MODERN TEXTUAL CULTURE. Modern Science and Research, 2(5), 980–982. Retrieved
Secret Uzbek[Цитировать]