«Перед бедой были все равны». Воспоминания к 50-летию землетрясения. На конкурс История

Лапатников Владимир Алексеевич пишет в комментариях:

Апрель в Ташкенте самый лучший месяц весны. Теплое и нежное, как парное молоко утро, солнце и изумрудная листва днем на фоне голубого неба, бархатные вечера и небо с крупными звездами ночью. В 1966 году жил я в частном доме с родителями, бабулей и дедом в переулке на улице Литейная (ныне это кажется ул.Сулейманова). К дому примыкал двор, небольшой, но очень ухоженный. Так как, мама была биолог, а папа агроном во дворе было все: небольшой курятник, грядки для зелени, фруктовые деревья и любимая мною сирень. Мне тогда было 7 лет. Возраст, когда уже все воспринимаешь и впитываешь в себя как губка, однако осознаешь и оцениваешь в силу своего возраста и окружения все по своему. Я до мелочей помню свой двор. Вообще, на мой взгляд, детская память сродни фотоаппарату. Она фрагментарна, но в силу своего эмоционального воздействия, она в отличие от фотопленки, живет с человеком всю его жизнь. Вот несколько фрагментов из того, о чем я всегда помнил, помню и уже рассказываю об этом своим внукам.

Фрагмент первый. Утро 26 апреля. Сквозь сон слышу крик матери «В окно, быстрее в окно!». Чувствую, что меня куда-то то ли несут, то ли волокут. Открываю глаза вижу отца, который вроде несет меня, но как то очень медленно к окну. На стене увидел большое, ржавого цвета пятно (это был кусок отвалившейся штукатурки) и какую — то кривую линию от потолка до самого низа. Опять крик матери «Леха (отца звали Алексеем) с кроватью тащишь, брось ее, быстрее его в окно давай!». Как потом оказалось, когда начались толчки, отец хотел взять меня вместе с одеялом, матрасом и передать через окно матери, а схватил вместе с ними и кроватку, на которой я спал и потащил все это скопом к окну. На тот момент я естественно не понял, что происходит и почему меня, вдруг, передают вместе с матрасом и одеялом матери в окно и при этом рядом стоят бабуля и дед. Наверно эта необычность заставила меня не испугаться, и что-то спросить. Помню голос отца: «Спи сынуля, мы просто решили отдохнуть на воздухе, во дворе». Видно ответ меня удовлетворил, потому что со слов матери уже во дворе я проспал спокойно и безмятежно еще часа полтора-два, но общая суета и гам которые, как правило, сопровождают подобные явления разбудили меня. Потом мне стали объяснять, что это было землетрясение и что это очень страшно. Я мало чего понял из этих объяснений, поэтому страха не было (он появился позже), но любопытства было много.
Фрагмент второй. Через какое-то время к нам прибежали мои подростковые тетки — Роза и Наташа и их мать (сестра моей бабули) баба Катя. Они жили на улице Саперной в «военведомских» домах. В мое время этот военный городок называли «полкушкой, так как там жили старшие офицеры Ташкентского гарнизона и штаба ТуркВО, в основном полковники, отсюда и название. От нашего дома до «полкушки» было недалеко, минут двадцать спокойного хода. Естественно «охи», «ахи», слезы, возгласы «Слава Богу живы!», разговоры. Из всего этого в память врезались два момента. Первый — все они прибежали к нам в ночных рубашках, на которые сверху были накинуты у кого кофта, у кого легкий плащь. Второй — тетка Роза пришла босиком, когда выбегала не успела надеть тапки, а у Наташи вся голова и плечи были покрыты бело – серым налетом от осыпавшейся штукатурки.
В городе, на Кашгарке жила еще одна сестра моей бабушки — баба Надя с двумя уже достаточно взрослыми детьми, дядей Валерой и Адулей. Что такое Кашгарка после землятресения, тем кто это пережил и помнит, ничего объяснять не надо.
Через какое-то время дед (у него был «Москвич») и отец (у него был служебный мотоцикл «Урал») поехали узнавать, что с ними. Привезли. Все остались живы, а вот жить стало негде.
Запомнилась первая ночь. Во дворе стаял айван, вынесли все кровати, раскладушки (благо уже было тепло) и всем «табором» ночевали на воздухе.
Фрагмент третий. Через несколько дней во дворе появились две армейские палатки. Чтобы их развернуть пришлось пожертвовать грядками. Одну привез отец. Она была немного потрепанная, выцветшая, но в «чилля» в ней было терпимо. Другую, выдали бабе Наде с детьми. Она была абсолютно новая, но и жару она вбирала в себя по полной форме. Так, практически до сентября – октября жили и спали на айване и в двух палатках. Меня на какое – то время отправили вместе с бабулей к родственникам в Воронеж и Горький (ныне это г.Нижний Новгород, где я живу сейчас). Вернулись уже где-то в августе. Меня стали готовить к школе, а взрослые вместе с приехавшими нам помочь родственниками из Горького делали ремонт в доме.
Чем еще мне запомнилось то время? Даже в силу своего возраста и опыта мне сложно подобрать термин, который бы точно мог передать атмосферу общения того времени. Наверно ближе всего подходит понятие «общность». Перед бедой были все равны. Но не было чувства безысходности, одиночества. Небольшой штрих. У нас был маленький курятник. Так вот, именно куры, как оказалось, чувствовали приближение толчков, как правило за несколько минут до их начала. Причем кудахтали очень горласто и дружно, чему сам был свидетель.
Когда происходил такой «концерт» все дружно выходили из дома, примыкавшие к дому соседи, слыша это тоже покидали помещения и спешили предупредить дальних соседей, особенно ночью. Учитывая, что переулок был небольшой ширины, собирались на пятачке примыкавшей к нему дороги. Я, как сейчас помню тех кто там собирался. Дядя Бакей и тетя Зухра – узбеки (наши соседи через забор), тетя Дора, тетя Буся и дядя Давид (соседи по переулку) – евреи еще из эвакуированных, баба Алия и тетя Альфира (соседи по улице) – крымские татары из депортированных. Это дорогие моему сердцу и памяти имена.
Баба Надя прожила с семьей у нас еще года полтора, потом им дали квартиру на квартале «Ц». Несколько позже и мои родители тоже получили квартиру на 24 квартале Чиланзара. Жили мы в доме, на стене которого было написано «Ташкентцам на счастье от белорусского народа!»
Вот такое небольшое эссе «по волнам моей памяти».
Фотографий того периода у меня к сожалению не сохранились.

Ребята спасибо вам за то, что помните!
Успехов вам во всем!

С уважением В. А. Лапатников, к.и.н., доцент, полковник полиции в отставке