А. Д. Греков – основоположник микробиологии в Средней Азии История Ташкентцы

Татьяна Вавилова:

30 марта по новому стилю исполняется 139 лет со дня рождения нашего замечательного соотечественника Алексея Дмитриевича Грекова. Специально для Вашего сайта написала о нем, чтобы вспомнить всем вместе о хорошем человеке и его больших делах.

В архиве старшей сестры моего отца Марии Петровны Вавиловой я нашла конверт с фотографиями и пожелтевший тетрадный листочек с перечнем названий. На конверте было написано: «Фото из личного архива А.Д. Грекова. Получены от Е.Н. Грековой 13 апреля 1964 года».  Мария Петровна много лет проработала в Бактериологическом институте Ташкента, который организовал и возглавил доктор медицины микробиолог  Алексей Дмитриевич Греков. В 1960-е годы  Мария Петровна вместе с Александрой Ивановной Лисовой, также старейшим сотрудником института, занималась историей медицины Узбекистана. Они готовили доклады к знаменательным датам, выпускали брошюры с биографиями известных врачей. Очевидно и эти фотографии были частью такого материала, но по каким-то причинам оказались не востребованными, а брошюра с биографией А.Д. Грекова не опубликованной. И вот, по прошествии многих лет, я решила  завершить начатое ими дело, тем более, что хорошо знала этих замечательных женщин. Они восхищали меня не только беззаветной преданностью своей профессии, но и верной дружбой, такой трогательной и почтительной друг к другу.  Но, здесь об их учителе, основоположнике микробиологии в Узбекистане, докторе медицинских наук, заслуженном деятеле науки УзССР, Герое соц. труда, Алексее Дмитриевиче Грекове, к которому они обе всегда относились с большим уважением.

Алексей Дмитриевич  родился в Новочеркасске  в 1873 году, 17 марта по старому стилю,  в семье казака войска Донского. Учился он в знаменитой Платовской гимназии. После окончания гимназии в 1892 году Алексей Дмитриевич уехал  в Петербург, в Военно-медицинскую академию.  В Новочеркасск он вернулся только однажды, в 1902 году, на курсы усовершенствования в Донскую бактериологичекую лабораторию.  

Студенты Военно-медицинской академии в Петербурге. Сидит справа А.Д. Греков.  1894 год.

Странно, но наряду  со скудостью сведений о профессиональной деятельности Грекова, интернет заполнен  выдержками из  книги Алексея Дмитриевича « О моем детстве для моих детей», предназначенной для сына Дмитрия и дочери Ольги. Их приводят российские школьники в рефератах об образовании в царской России.   Между тем,  интереснейшие мемуары «50 лет работы врача в Средней Азии» завершенные Грековым к 1947-48 гг, так и остались в рукописи. Они рассыпаны в цитатах по произведениям Марка Поповского, Жуковой-Войно и в других книгах о врачах Средней Азии. Фигура же самого Алексея Дмитриевича осталась в тени всеобщих кумиров Л.М. Исаева и Н.И. Ходукина. В последний раз о нем написал профессор Михаил Сионович Софиеев в 1960 году. И только в 2010, в далеких от Узбекистана Сумах, на Украине, профессор Васильев К.К. опубликовал воспоминания Самуила Борисовича Дубровинского о Грекове и свои комментарии к ним. 

В 1897 году А.Д. Греков получил диплом лекаря с отличием и в феврале следующего года прибыл в уездный город Мерв Закаспийской области, теперь Мары в Туркменистане. Его назначили младшим врачом маленького военного лазарета. В далекой глуши Грекову предстояло отработать стипендию, которую он получал в Военно-медицинской академии.

Немногие из ныне живущих в Средней Азии способны представить себе с чем пришлось встретиться молодому врачу в Туркестане. Вспышки и эпидемии чумы и холеры были обыденными. Рядом с населенными пунктами  жили прокаженные в кишлаках-колониях Махау. Черная оспа, кишечные инфекции и ряд мало известных болезней уносили жизни туркестанцев. Водоемы — хаузы, были полны возбудителями ришты и по улицам ходили люди с привязанными к ногам палочками. На палочки местные талибы наматывали червей, вытягивая их из-под кожи. Чтобы вытащить червя полностью, надо было пройти несколько таких сеансов. На лицах и телах многих жителей можно было увидеть месяцами не заживающие язвы и грубые шрамы – результат заражения кожным лейшманиозом. Пендинка, как именовали ее в народе, «красовалась» даже на щеке жены одного из губернаторов.

Но в год приезда А.Д. Грекова главной проблемой была малярия. В 1893 году свирепая эпидемия «трясучей лихорадки» охватила Туркестан и Кавказ  и продолжалась до 1902 года.

По данным медицинских отчетов переболело более 75% населения, а в некоторых уездах все 100%. В Той-Тюбинской волости умерло 35% жителей. Из разных регионов России в Туркестан направляли врачей на борьбу с эпидемией. Из Харькова приехал Владимир Владимирович Фавр, приват-доцент университета. В 1903 году он издал книгу: «Опыт изучения малярии в России», в которой так описал увиденное:

«Во многих местах Той-Тюбинский уезд представлял печальную картину: поля оставались неубранными, жилища опустели, на базарах не было заметно оживления, печать болезни лежала на всех, не хватало рабочих рук, чтобы справиться с хозяйством, одно за другим стали поступать прошения с отказом от земель, так как не было ни средств, ни возможности платить налоги. Малярия оказалась более ужасным народным бедствием, чем чума и  холера, которых мы привыкли опасаться.»

Не менее трагичную картину представляла и долина реки Мургаб, куда перед приездом Грекова был командирован доктор М.С. Доброхотов. «В кибитках  поголовно лежали больные, иногда рядом с ними трупы;   дело доходило до того, что некому было ни сварить пищи, ни подать воды больному..Приходилось встречать кибитки, где вся семья вымерла или где оставались в живых лишь одни дети», — писал он в своем отчете.

Не только Туркестан, все жаркие страны трясла малярия. В Туркестан болезнь попадала из Британской Индии и Афганистана.  Возбудитель малярии был открыт еще в 1880 году Шарлем Лавераном, а Рональд Росс, офицер медицинской службы в Британской Индии, получивший позже Нобелевскую премию, еще только догадывался, кто переносит инфекцию. Летом  1898 года ему удалось заразить птичьей малярией воробьев, впустив к ним в клетку комаров, кормившихся на больных птицах. Известен был и хинин, лекарство от малярии. Но этих знаний не хватало, чтобы быстро остановить эпидемию. Перед мировыми светилами стояла задача точно установить, как передается малярия от больного к здоровому и прервать цепочку.  Поиски путей распространения малярии велись и нашими врачами.  Кстати сказать, они в экспериментах заражали не воробьев, а себя, считая, что птичья малярия может отличаться от человеческой. В.В. Фавра еле спасли его ученики, когда он для подтверждения версии о переносчиках малярии, посадил на себя зараженных комаров и тяжело заболел.

В целях улучшения диагностики и исследования малярии, Алексей Дмитриевич организовал при лазарете маленькую лабораторию, с которой и началась его научная деятельность. Наука микробиология была настолько молода, что не преподавалась в Военно- медицинской академии. Пришлось все постигать самостоятельно.

Вот как Алексей Дмитриевич описывал  первые годы работы в Туркестане:
«С 1898 года (начало моих наблюдений) до 1902 года, всякий прибывающий в Мерв в период с конца апреля до ноября, через 10 дней после прибытия заболевал приступами лихорадки. Это было точно установлено как на военнослужащих ежегодно прибывающих на пополнение частей, так и на гражданских. Таким образом, военные врачи в Мерве волей-неволей должны были становиться маляриологами по преимуществу» .   Алексей Дмитриевич стал не просто практикующим врачом, он сразу начинает систематизировать все случаи малярии и анализирут их.  Как ни мало было врачей в дореволюционном Туркестане, а свое научное общество они организовали даже в далекой от столичного Ташкента Закаспийской области. Алексей Дмитриевич вступил в Общество врачей Закаспийской области, которое проводило заседания в Ашхабаде и в 1899 году сделал свое первое научное сообщение по тяжелым, осложненным формам малярии. Доклад опубликовали в «Трудах Общества врачей Закаспийской области», а второе его сообщение от 2 декабря 1900 года вышло в «Военно-медицинском журнале» в Петербурге. Работы Грекова посвящались клинике и этиологии желтушно-гемоглобулиновой лихорадки и коматозной малярии.

Каждый год А.Д. Греков публиковал результаты своих исследований и не только по малярии, его интересовала диагностика брюшного тифа и дизентерии, чума и сибирская язва, другие инфекции, с которыми Греков встречался на практике.

После нескольких лет работы в Мерве Алексея Дмитриевича направляют на усовершенствование в Петербург, в Военно-медицинскую академию, в терапевтическую клинику знаменитого профессора В.С. Сиротинина.

Алексей Дмитриевич Греков, 1912 год.

Там молодой Греков увлекся идеями Ильи Ильича Мечникова об иммунитете и занялся изучением болгарской палочки, которую теперь все знают как кисломолочную. Исследование решил оформить в виде докторской диссертации на актуальную для того времени тему: «Клинические наблюдения над действием кислого молока И.И. Мечникова при кишечных заболеваниях».  Исследование было серьезным. Автор выделил два штамма палочки и приготовил лактобациллин. До него лактобациллин Мечникова получали только во французской фирме «Фермент» и тщательно оберегали  свою тайну.

Русско-японская война на некоторое время прервала работу, ведь Алексей Дмитриевич оставался военным врачом. Но в 1907 году А.Д. Греков защитил докторскую диссертацию и вернулся в Туркестан. Через 4 года службы  в военном лазарете Пишпека, он переводится в Ташкент и больше его не покидает.

На Старо-госпитальной улице и сейчас стоит  кирпичное здание военного госпиталя. Туда и поступил служить старшим ординатором доктор медицины Греков в 1911 году.

Петр Фокич Боровский за год до приезда Грекова перешел  из госпиталя в больницу Красного креста и его лаборатория осталась в распоряжении Алексея Дмитриевича. Он продолжал исследовать инфекционные и паразитарные болезни, которые чаще всего встречались среди пациентов госпиталя. Делал доклады, публиковал научные статьи.

Принимал участие в медицинских симпозиумах и съездах, представляя врачей Средней Азии. В 1912 году, благодаря отличной организации работ, Грекову удается погасить эпидемию чумы в Персии. Зарекомендовав себя прекрасным специалистом в этой области, Алексей Дмитриевич еще не однажды будет возглавлять противочумные экспедиции в разные области страны и за ее пределы. И всегда Грекову удается обнаружить источники заражения и остановить эпидемию.

А.Д. Греков в лаборатории Ташкентского военного госпиталя, 1915 год.

С началом войны 1914 года работы прибавилось. В госпиталь поступали пленные австрийцы и чехи. Доктор Греков не делил больных на своих и чужих, лечил всех. В своих мемуарах Алексей Дмитриевич  рассказал о чехе Антоне Анжловаре. В благодарность за спасение Антон вырезал из ореха трость  и блюдо, украшенное рисунком на библейскую тему, и преподнес их в подарок русскому доктору. Вскоре открылся военный эпидемиологический госпиталь, в котором работали врачи военнопленные, а Алексея Дмитриевича назначили главным врачом.

Революцию вместе со многими русскими интеллигентами Алексей Дмитриевич принял с надеждой. Комиссаром здравоохранения Туркестанской республики был назначен И.И. Орлов. Намечая реформы местного здравоохранения, Орлов вызвал к себе на совещание самых известных врачей города. А.Д. Греков вспоминал, что пришли Войно-Ясенецкий, братья Слоним и он. Они были такими разными по мировоззрению и жизненному опыту, но сошлись в одном: появилась возможность создать современную систему здравоохранения в республике и нужно было ею воспользоваться.  Говорили о подготовке кадров. Именно из мемуаров Грекова мы узнали о первых шагах в нашем медицинском образовании.

Осенью 1918 года открылось первое медицинское училище для подготовки медсестер и фельдшеров, которых не хватало катастрофически.  Училище заняло помещение  бывшего кафе-шантана Буфф. Войно-Ясенецкий стал преподавать анатомию, Греков — микробиологию.  Осенью 1919 года из учащихся училища сформировали первый курс медицинского факультета. Организаторы факультеты те же —  Войно-Ясенецкий,  Греков , Слоним и Ошанин.

Первый краевой съезд военно-санитарных чинов Туркестанского военного округа. 1917 г.

«Студентов набралась масса, и они с жадностью набросились на учебу, помогая всем, чем могли молодому факультету, вспоминал    А . Д . Греков , — так, помню, кости для занятий по анатомии раздобывали на старых кладбищах в окрестностях Ташкента, рискуя при этом боками… Не было книг, на гектографе перепечатывали оттиски с тех, что имелись у руководителей.  Войно-Ясенецкий выполнял художественные таблицы по анатомии. Ботаник собирал травы и на них обучал слушателей…»

Только весной  1920 года прибыл поезд с российскими учеными из Москвы и были сформированны кадры профессорского и ассистентского состава персонала Среднеазиатского медфака.

Первым деканом медицинского факультета становится хирург, д.м.н. Петр Порфирьевич Ситковский, а с 1921 по 1924 год  его сменяет акушер-гинеколог, д.м.н. Константин  Григорьевич  Хрущев, скромная могила которого пока еще сохраняется  в саду старого ТашМи.

Алексей Дмитриевич создает и с 1920 по 1933 год возглавляет кафедру микробиологии.

Греков принимает активное участие и в организации дела здравоохранения в Ср. Азии в качестве сначала члена Воен.-сан. управления, а затем члена Ученого медицинского совета НКЗдр. УзбССР.  Вместе с П.П. Ситковским  он основывает  журнал «Медицинская мысль Узбекистана» и становится его ответственным редактором.

Cтуденты медфака. Микроскопия мазков. 1930 год.

Но главным делом жизни Алексея Дмитриевича была наука и создание любимого детища — Краевого бактериологического научно-исследовательского института. Бактериологическая лаборатория при военном госпитале  в 1918 году была переименована в Микробиологическую лабораторию народного Комиссариата здравоохранения Туркестанской республики. Она располагалась через дорогу от Ташкентского военного госпиталя. Алексея Дмитриевича назначили заведовать лабораторией. Тут же, на территории лаборатории, Алексей Дмитриевич поселился вместе с семьей, считая это даже удобным. Он мог все 24 часа в сутки быть в курсе дел и следить за работой новых термостатов.   Они были необходимы для приготовления  вакцин. Сначала выпустили тифозную и холерную. Потом вместе с магистром ветеринарии Сергеем Евгеньевичем Дмитриевым удалось приготовить и противооспенную вакцину, что было очень кстати, — черная оспа оставалась распространеным заболеванием в Туркестане. Подготовив лабораторию как базу, профессор А.Д. Греков  организовал Санитарно-бактериологический институт Наркомздрава Узбекистана и стал его первым директором.

В 30-х годах институт переименовали в Институт эпидемиологии и микробиологии имени 10-летия Советской власти, а позже в Институт эпидемиологии и микробиологии Узб.ССР. Главной задачей института стала подготовка специалистов, причем не только врачей бактериологов и эпидемиологов, но и среднего медицинского персонала. Без квалифицированных лаборантов, честных, надежных, не могло быть и речи о полноценной  научной или экспедиционной работе. А экспедиции начались сразу же, в очаги малярии, лейшманиоза и чумы. Подготовленные в институте специалисты разъезжались по районам республики.

Первым ученикам Алексея Дмитриевича пришлось начинать работу в условиях не менее сложных, чем их учителю.  Шла гражданская война, а она, как обычно и бывает, сопровождалась жесточайшей эпидемией малярии. Фактически было два фронта – военный и трудовой. Шла всеобщая мобилизация одних в Красную армию, других на трудовой фронт. В приказе о трудовой повинности за №2 от 4 июня 1920 года Туркестанский Краевой комитет заявляет об учете всего мужского населения от 16 до 50 лет и о привлечении к трудовой повинности всех торговцев мужчин этого возраста без различия национальности. Уклонившихся приказано немедленно арестовывать на срок до 6 месяцев с конфискацией всего имущества.  Тут же рядом, в печатном органе «Действия и распоряжения», как  характерный штрих времени, приказ и.о.начальника Ташкентского Гарнизона Друяна: «Мною замечено, в театрах и на собраниях появляются товарищи красноармейцы, обвешанные холодным и огнестрельным оружием. Приказываю разъяснить, что при оружии в публичных местах могут появляться лишь члены командного состава и лица в нарядах и при исполнении служебных обязанностей».

Суровая обстановка, неспокойная.  А ко всему,   малярия  косит действующие части. . “Мы отступаем, — заявлял Энвер-паша, — но, отступая, побеждаем. За нас бьет врага малярия”.  Да, врагом революции становится комар, личинки которого плодятся в водоемах, арыках , болотах, на залитых при поливе полях. Несметные полчища этих вампиров перелетают с больного на здорового и выводят бойцов из строя.

На помощь командируется из России  Леонид Михайлович Исаев, молодой, энергичный и решительный. Он становится пламенным трибуном борьбы с малярией в Бухаре и входит в тесный контакт с правительством, члены которого не меньше других страдают от приступов малярии. В октябре 1922 года в Ташкенте созывается Первый научный съезд врачей Туркестана, посвященный проблемам краевой патологии. Среди участников знакомые фамилии: П.Ф. Боровский, А.Д. Греков, М.И. Слоним, П.П. Ситковский, И.А. Кассирский. Уточняется программа борьбы с малярией.  При содействии Файзуллы Ходжаева трудоармейцев подключают к массовым работам по осушению заболоченных мест и уничтожению личинок комаров. Только на осушке болот Старой Бухары работало по трудовой повинности ежедневно до 600 человек. В газетах печатают призывы: « Ни минуты на размышление!! Все на общегородской малярийник!!» Вот и отчет о проведении малярийника летом 1923 года в Бухаре (то же было и в других местах):      «Огромной, тысячной толпой двинулись работники всякой квалификации, включая спецов в кавычках и без кавычек, всяких национальностей и положений от неповца до безработного, от здания Исполкома – к соленому озеру…» Подпись: Малярик. Фантастическое время! Какая-то гремучая смесь добра и зла, насилия и жертвенности.

Между тем, для организации медицинской работы по ликвидации малярии республика покрывается сетью малярийных станций. Студенты и молодые выпускники мед.фака отправляются  на «периферию». Их главный рабочий инструмент – микроскоп. Вот где пригодились лекции и практические занятия по микробиологии их учителя Алексея Дмитриевича Грекова.  Наладив работу одной станции и подготовив местных специалистов, они перезжают в другой район.

Но в 1924 году к малярии присоединяется другая напасть – чума.  Пока Исаев борется в Бухаре с малярией, Греков едет в Ак-Камыш ликвидировать вспышку чумы.

В Мерв, город, где начинал свою врачебную деятельность Греков, приезжает из Москвы другой эрудит и энтузиаст в науке, Николай Иванович  Ходукин.

В 1925 году  Ходукина приглашают в Бактериологический институт на заведование паразитологическим отделом. Николай Иванович включается в работу по созданию программ борьбы с краевой патологией, к подготовке специалистов, к научным разработкам.
  

Совещание по малярии в Старой Бухаре 10-15 ноября 1925 года. Cидит 4-й слева А. Д. Греков.

Впоследствии Николай Иванович Ходукин, профессор, член-корреспондент АН УзССР и Академии медицинских наук СССР, становится научным руководителем института, фактическим преемником А.Д. Грекова.

Когда заболеваемость малярией стала снижаться, сотрудники института принялись за лейшманиоз, ришту, натуральную оспу, гельминтозы, лихорадку паппатачи, эпидемический гепатит, энцефалит, лихорадку Ку. Впервые в пределах Средней Азии была организована вирусологическая лаборатория. Впервые в мире ученые института Н.И. Ходукин, М.С. Софиев, М.П. Вавилова, А.С.Лисова, М.П. Мевзос, Н.П. Кеворков доказали передачу людям внутреннего лейшманиоза москитами от больных собак, разработали планы борьбы с этим заболеванием в населенных пунктах, профилактические мероприятия и добились снижения заболеваемости висцеральным лейшманиозом до спорадических случаев.
Важную функцию по поставке на фронт  бактериологических препаратов взял на себя Институт во время Второй мировой войны .

Когда в 1967 году я сдавала выпускные государственные экзамены в ТашМи, на вопросы о малярии, черной оспе, холере, чуме, риште, лейшманиозе и т.д., ответ был один – ликвидированы. И в этом большая заслуга  Алексея Дмитриевича, подготовившего первых узбекистанских ученых и практиков бактериологов и эпидемиологов.
       
Профессор С.Б. Дубровинский, хорошо знавший Алексея Дмитриевича и его учеников, отмечал что при руководстве научными работами аспирантов и соискателей, Алексей Дмитриевич Греков стремился предоставить им полную свободу выбора тем и методов. Он старался поддерживать все идеи молодых ученых и всячески помогал и направлял, но никогда не считал себя соавтором работ своих учеников и не имел привычки ставить свою фамилию под их статьями. Этим объясняется не слишком большое количество опубликованных профессором Грековым научных трудов, особенно если сравнить его с плодовитыми коллегами более поздних лет.  Алексей Дмитриевич Греков подготовил  5 профессоров, десятки кандидатов наук, опубликовал 34 научные работы, а также вел огромную работу по рецензированию научных трудов своих коллег и апробации дисертаций.

Алексей Дмитриевич отличался широтой научных интересов, целеустремленностью, скромностью, благожелательностью и добротой. Своим сотрудникам он помогал не только советами, но и материально. Одна из технических сотрудниц Грекова рассказывала, что узнав о желении ее дочери учиться в медицинском институте, он стал помогать ей материально, т.к. вечернего обучения не было.  И случай этот не был единичным. Ученики и сотрудники отвечали Алексею Дмитриевичу уважением и благодарностью.  На республиканских и союзных конференциях  они окружали своего учителя, смущая публичным выражением любви и преданности. Однажды профессор с удовлетворением заметил, что посеянные им семена дали обильные плоды, значит жизнь не прошла даром.

Работу в Бактериологическои институте Греков много лет совмещал с заведованием кафедрой микробиологии института Усовершенствования врачей. Это было еще одно его детище. Кафедра создавалась Грековым с нуля, когда в 1932 году открылся институт.

В 1943 году Алексей Дмитриевич оставил руководство Бактериологическим институтом и полностью перешел на заведование кафедрой.

Май  1936 года. Во дворе Бактериологического института. Сидят 1-й справа — Эскин Всеволод Андреевич, 3-й – Геворков Николай Павлович, 4-й – Ходукин Николай Иванович, 5-й – Софиев Михаил Сионович. Во втором ряду стоят: 3-я слева – Авербух Ида Яковлевна, 4-я – Лейтман Мария Зальмовна. К сожалению, имен других не знаю.

А его институт продолжал жить. Переименованный в 1950 году в Научно-исследовательский институт Вакцин и Сывороток Министерства Здравоохранения СССР,  он разделился на научный и произвдственный отделы.  Производственное предприятие «БИОФАРМ» переехало на Тимирязевскую улицу, где находится поныне,  научная часть осталась на Старо-Госпитальной в старинном здании напротив госпиталя.

В вирусологической лаборатории продолжалось изучение  лихорадки Ку и в 50-х годах  впервые в мире группа ученых института выделила вызывающий ее возбудитель, а производственный отдел выпустил антиген для диагностики лихорадки Ку.

Были изготовлены столбнячные и комбинированные дифтерийно-столбнячные анатоксины, коклюшно-дифтерийные вакцины и сыворотки, туберкулин.
В 60-х годах впервые в СССР был начат серийный выпуск лечебных сывороток против яда эфы, гюрзы, кобры, поливалентного сывороточного препарата против ядов всех трех видов змей, противокаракуртовой сыворотки.

Эти препараты поставлялась в Германию, Югославию, Вьетнам, Анголу, Сирию, Гвинею, Иран, Афганистан и Пакистан.

Через год после смерти А.Д. Грекова сотрудники института отмечали 40-летие его детища.  Сидят старейшие сотрудники института Вавилова Мария Петровна (в центре) и Лисова Александра Ивановна (справа).

И безусловно, главным капиталом были люди, воспитанники Алексея Дмитриевича Грекова и Николая Ивановича Ходукина. В те годы их называли грековцами и ходукинцами. Скромная лаборатория при провинциальном военном госпитале никогда не смогла бы превратиться в научный центр, известный не только в СССР, но и за рубежом, если б не энтузиазм и беззаветная преданность делу его сотрудников на протяжении долгих и очень трудных лет.

Весьма приятно было прочесть на сайте Ташкентского института Вакцин и сывороток и сайте предприятия ОАО «UZBIOPHARM», что традиции института продолжаются и преумножаются, что производственное предприятие является единственным  в СНГ производителем иммунобиологической продукции, вакцин и сывороток, а также широкого спектра диагностических средств. Жаль только, что в кратком описании истории института и предприятия, нет ни одной фамилии зачинателей дела по борьбе с тропическими заболеваниями в Узбекистане, кроме Н.И. Ходукина.  Не упоминается и имя профессора Грекова, основателя института.

Алексей Дмитриевич Греков вышел пенсию в январе 1957 года, почти  84-х лет. А через полгода, 30 июля, умер.  Похоронен на Боткинском кладбище, но где, к сожалению, не знаю и не могу склонить голову пред его могилой.

Очень хотелось бы увидеть полностью опубликованной  рукопись А.Д. Грекова, в которой он рассказывает не только и не столько о себе, а о становлении здравоохранения в республике и о своих коллегах. Эпиграфом к своим воспоминаниям Алексей Дмитриевич выбрал слова Пимена из «Бориса Годунова»: «Минувшее проходит передо мною». Cамуил Борисович Дубровинский,  профессор микробиолог, репрессированный в 1938 году и сосланный после освобождения в Ташкент, где и остался навсегда, вспоминал о А.Д.Грекове, как о «человеке оставившем о себе самое приятное впечатление». И не зря, пишет  профессор Дубровинский, Алексей Дмитриевич предпослал своим мемуарам такой эпиграф. Мудрый Пимен произнес эти слова, когда понял, что его «лампада догорает» и, что ему осталось завершить «еще одно последнее сказание».

Я думаю, что  Алексей Дмитриевич заслужил, чтобы его «последнее сказание» нашло, наконец,  своего читателя. 

Вавилова Т.А.

Литература.

1. Васильев К.К. «К воспоминаниям профессора С.Б. Дубровинского (1885-1975)  о микробиологе и эпидемиологе А.Д. Грекове». Сумский Историко-архив. журнал. № Х-ХI, 2010 г.
2. Дубровинский С.Б. «К истории становления и развития микробиологии и эпидемиологии в Средней Азии – профессор А.Д. Греков (1873-1957). Из воспоминаний старого эпидемиолога. Там же.
3. Джалалова К.М. «Исаев Л.М. и борьба с паразитарными болезнями в Узбекистане». 1989 год.
4. Софиев М.С.  « Алексей Дмитриевич Греков». Избранные труды. Ташкент 1960 год.
5. Фото из архива А.Д.Грекова и М.П. Вавиловой.