Мишка Япончик и Октябрьская революция в Ташкенте. Ташкентцы

Александр Колмогоров

Ташкентская осень конца шестидесятых.

На носу сразу три радости: выпускной десятый класс в родной школе, праздник Октябрьской революции и гастроли Одесского театра оперетты. Того самого, в котором играет знаменитый артист Михаил Водяной. В прошлом году его показывали по телевизору в новогоднем огоньке. Водяной лихо исполнял куплеты Мишки Япончика из оперетты Сандлера «На рассвете». Я был в восторге от этого номера. И как же я жалел, что успел запомнить всего один куплет…

И вдруг — такой подарок! Приезд одесситов! В том числе с тем самым «На рассвете»!
Не долго думая, в день открытия гастролей я отправился в концертный зал имени Свердлова. Работницы зала знали меня по выступлению в городских новогодних спектаклях и пропустили за кулисы. Там мне подсказали, как найти заведующую музыкальной частью. Я нашёл эту женщину, Иду Марковну, и попросил её дать мне ноты и текст куплетов Мишки Япончика.
Одесситка непреклонного возраста смерила меня недоуменным взглядом и спросила:
— Юноша, вы кто? И зачем это вам?
— Понимаете, я хочу стать артистом. А эти куплеты мне очень нравятся. Я бы хотел их исполнять на концертах.
— Понятно, — сказала Ида Марковна, — нашего полку прибыло. Но не вовремя.
— Почему? – спросил я.
Она не стала вдаваться в подробности. Чтобы отшить меня сразу и наверняка, пояснила:
— Юноша, мы разрешаем делать копии только по официальному запросу. От конкретной организации. У вас есть такой документ?
— Будет, — ответил я, — если я принесу его вам, вы мне разрешите сделать копию?
— У вас тут в Ташкенте все такие? – спросила завмуз.
— Не знаю, — ответил я, — но вы очень любезны.
На следующий день на большой перемене я зашёл в кабинет директора. Попросил секретаршу напечатать на бланке школы письмо такого содержания:
«Заведующей музыкальной частью Одесского театра музыкальной комедии Михолап Иде Марковне от директора школы № 30 города Ташкента Лосева Георгия Владимировича.
Уважаемая Ида Марковна! Прошу Вас разрешить сделать копию текста и нот куплетов Мишки Япончика из оперетты Сандлера «На рассвете» для кружка любителей оперетты нашей школы.
С уважением, директор школы № 30 г. Ташкента
Лосев Георгий Владимирович».
— У нас что, есть такой кружок? – спросила секретарша.
— А вы не знали? Уже полгода существуем, репетируем.
— И когда покажетесь?
— Да вот, скоро концерт. Там и покажемся…
Директор, прочитав письмо, задал тот же вопрос, что и секретарша.
Я на голубом глазу повторил свой ответ и попросил у него разрешения поставить школьную печать.
Потом я побежал в параллельный десятый «Б» класс, нашёл там Люду Нечипоренко, которая хорошо играла на фортепиано, и уговорил её съездить со мной в концертный зал Свердлова, записать ноты и слова для концерта.
Ида Марковна, увидев нас на следующий день, подивилась моей филькиной грамоте, но копию сделать разрешила.
Когда мы с Людкой репетировали номер в школьном актовом зале, пришла ответственная за праздничный концерт учительница литературы Мария Николаевна и спросила: это что тут у вас? Узнав, что я хочу спеть ЭТО в праздничном концерте, она сказала: ни в коем случае! При чём здесь бандитские куплеты? Я стал убеждать её, что надо показать не только всё героическое в революции, но и то, с какими мерзкими типами боролась советская власть за светлое будущее народа. Мария Николаевна повздыхала и согласилась.
Шестого ноября наш школьный зал был полон. В первых рядах сидели учителя во главе с директором. Когда объявили мой номер, Людка ударила по клавишам, и я вышел на сцену с тростью, в шляпе-канотье, клетчатом пиджаке с бабочкой и запел:
Не один в пистолете патрончик,
Не один есть в Одессе блондин.
Но, поверьте мне, Мишка Япончик
В своём роде, конечно, один!
В жизни знал, в жизни знал я немало красавиц!
И не жалуюсь, — жизнь хороша!
Но, если только, если только какой-то мерзавец
Мне не поверит – придавим! И – ша!..
В проигрышах между куплетами я пританцовывал и вертел в руке тростью. Несмотря на то, что она в финале вылетела у меня из рук и упала со сцены рядом с директором, аплодисменты были бурными.
После концерта директор мне сказал:
— То, что ты артист, это ясно. А где же остальные наши любители оперетты? Почему не выступали?
— Георгий Владимирович! – Объяснил я. — Они любят оперетту, а я пропагандирую, выступаю…
Шли годы. Смеркалось. Я действительно стал артистом. Служил в Молодёжном театре, играл в театре-студии «Ильхом». Но, как в песне поётся – ничто на земле не проходит бесследно. Кружок любителей оперетты аукнулся в моей извилистой творческой судьбе невероятным образом.
В середине девяностых директор ташкентского театра оперетты предложил мне написать для их коллектива новогоднюю музыкальную сказку и поставить её. Но честно предупредил: артисты у нас вредные, склочные, будут выпендриваться, жаловаться на тебя. Выдавливают режиссёров из театра, как пасту из тюбика. Выдержишь? Согласен? Я согласился. Выдержал. Только в самом начале репетиций пришлось снять с роли самого вредного артиста.
Директор это оценил. Он дал мне ещё одну постановку. А после её премьеры сказал, что артисты театра предлагают пригласить меня в театр… главным режиссёром.
Так я и стал главным режиссёром ташкентского русского театра музыкальной комедии.
Мой роман с опереттой длился почти два года. В конце девяностых ветер перемен перебросил меня с семьёй из Ташкента в Москву.
Ау, Мишка Япончик! Интересно, что бы ты, обаятельный бандюга, и твой тёзка, замечательный актёр Михаил Водяной сострили по этому поводу?