Детские воспоминания военных лет История Ташкентцы

Владимир Соколов

Продолжаю воспоминания. Обычный коммунальный двор. По периметру десяток квартир по 2-3 комнаты. У бабушки две комнатушки. Жила с дочкой и двумя внуками (днем еще я приходил). Пол деревянный, крыша земляная. Если приложиться ухом к стене, хорошо слышно разговор соседей. На земляных крышах всегда почему-то росли маки. Весной это был сплошной красный ковер. Цветов вообще в Ташкенте тогда было много (и бабочек тоже).

Во двор заходит почтальон. Все женщины в ужасе прячутся, закрывают двери и окна, пытаясь избежать неизбежного. Но от судьбы не убежишь: кому-то принесли «похоронку». Крики, плач, и ревут уже хором. Слезы-то у всех наготове, нервы на взводе. Ведь почти в каждой семье кто-то на фронте: муж, отец, сын, брат. Нам повезло : воевал только дядя. Он вернулся капитаном, но после пяти ранений через полгода умер.

На трамвайных остановках пели барды (такого слова тогда не знали). Двое нищих. Костыли, баян, шапка на земле. Одна песня кончалась так: «Но на скамье мы подсудимых оказались, Сидит и друг мой, сижу и я. И одну треть на воспитание вложили Сначала друг мой, за ним и я». О содержании догадаться не трудно. Другая кончалась так; «Вот снова луной озарился Тот старый кладбищенский двор, И там над двойною могилкой В припадках рыдал прокурор». (Прокурор осудил сына на смерть, жена, узнав, покончила с собой). Женщины, стоящие вокруг, плачут: нервы на взводе, слезы наготове.

Странная это штука – память. Я прекрасно помню и наш двор, и этих нищих, и глаза женщин, проплакавших четыре года. Но тогда я не переживал все это, будучи ребенком. Тем не менее все где-то записалось, как нечто важное ( может, для того, чтобы пережить потом).