Ташкент послевоенный История Ташкентцы

Владимир Соколов

Воспоминания детства – они всегда как-то сглажены, как бы адаптированы к сегодняшнему восприятию. В десять лет не умеешь анализировать и не с чем сравнивать. И хорошее, и плохое воспринимаешь как должное и нормальное.

Поход, скажем, в баню – это была серьезная операция на весь вечер. Ходили раз в 12-15 дней. Как правило, всей семьей. В очереди сидели час-полтора. Но при бане всегда была парикмахерская, где за время ожидания можно было постричься. У отца была служебная машина (грузовая полуторка, представьте — до сих пор помню номер РУ 18-21). Он приезжал домой часов в шесть, ужинал и ложился спать на час-полтора. Опять приезжала машина, и он ехал на работу часов до одиннадцати. Так работали многие госслужащие. Вечером в городе во всех учреждениях горел свет.

Медицина была бесплатной. От мелких болячек до серьезных операций. И она действительно была таковой. Ни врачам, ни сестрам ничего в карман не совали и со своими бинтами и шприцами в клинику не шли. А люди тогда болели много. Оплачиваемый бюллетень выписывали без проблем. Причем, как я понимаю сейчас, даже слишком легко. По малейшему поводу бюллетень на три дня давал обычный учаастковый врач. Были и частники. Рядом с нашим двором (коммунальным) был частный дом известного зубного врача Шварцборда. Однажды мама сказала, что сидела в очереди рядом с Людмилой Целиковской (Мосфильм ведь был эвакуирован в Ташкент). Тогдашняя звезда номер один советского кино сидела в общей очереди! Вечерами в городе было опасно. Чаще всего снимали часы (наручные недавно появились и стоили дорого). И раздевали, частично или полностью. Кроме профессиональных воров и грабителей полно было малолетней шпаны, налетавших гурьбой. Этим пырнуть человека ничего не стоило. Учитель немецкого языка как-то рассказал: «Вчера меня чуть совсем не раздели. Но кто-то узнал и крикнул: «Пацаны, это же наш Исак!» Все тут же разбежались».

Но во время войны в классе (да и во всей школе) не помню случая, чтобы кому-то ставили отметку по блату или за деньги. (Это все появилось в 50-х годах после смерти Сталина). На второй год могли оставить любого.
Электроэнергия стоила не дорого, но все-таки керосинки и примусы были незаменимы. Керосин развозили по улицам на бричках. Возничий в рупор кричал: «Ке-ро-сииин!», и все бежали с бидонами. Керосиновая лампа была в каждой семье.

В кино в начале фильма минут 10 показывали кинохронику – киножурналы обо всем. Несмотря на откровенную пропаганду, при тогдашнем дефиците информации их смотрели с интересом. На улице Ленина был кинотеатр, где эти журналы гоняли с утра до вечера, и можно было зайти и выйти в любое время.

А мороженое было трех видов: молочное, сливочное и крем-брюле (фруктовые и эскимо появились позже). Конечно, ледяной комочек, зажатый между двумя вафельными кружочками, не сравнить с современными пломбирами и пр., но почему-то тот вкус и сейчас вспоминается как нечто волшебное!