Сокровища закаспийского губернатора История

Александр Бармин

«Поздней осенью 1954 года я прибыл к новому месту службы в Ашхабад. Прошло шесть лет после катастрофического землетрясения, и столица Туркмении еще оставалась в руинах: везде торчали стойки металлических каркасов и дома, которые не рухнули полностью, но могли обвалиться от малейшего сотрясения. Все это надо было сносить.

Резиденция начальника Закаспийской области в Ашхабаде в начале ХХ века.

Видимо, это обстоятельство и привело к моему переводу в Ашхабад, потому как я считался опытным специалистом по взрывным работам такого типа. Я понял это, когда всего через неделю после прибытия, получил приказ: немедленно обрушить взрывом старинную мечеть в центре города (прим: ашхабадский Храм бахаи), которая каким-то чудом устояла при землетрясении 1948 года.

А после мечети, аналогичные задания пошли нескончаемой чередой, так что о боевой подготовке моему подразделению пришлось забыть. Зато саперы получили обильную практику взрывных работ в условиях мирного города.
В центре Ашхабада, на бывшей Гимназической площади, возвышался остов некогда помпезного здания — дворца губернатора Закаспийской области. В советское время в нем был музей. Он был облицован затейливыми изразцами, витражные окна, резные стенные панели из дорогих сортов дерева. Все это великолепие осыпалось, обваливалось, но здание все-таки не рухнуло.

Довершить труды землетрясения согласно приказу начальника гарнизона и предстояло мне в самый кратчайший срок. Это было нелегкой задачей, кругом жилые дома. Пришлось взрывать на оседание, мелкими зарядами, прикрывая шпуры мешками с песком и деревянными щитами.
Всё обошлось, и мы занялись другими делами. Однако примерно года через два мне снова приказали вернуться во дворец. За это время все обломки его стен и кровли были убраны, обнажился мраморный пол. И туда повадились некие личности, пытавшиеся найти вход в подвал. Их задержали и допросили. Оказалось, что в подвале, по их данным, хранились большие ценности, оставшиеся еще от губернатора Закаспия, убитого во время восстания в 1918 году. Персонал же музея весь погиб во время землетрясения, и спросить об этих ценностях было некого. А посему мне приказано найти вход в подвал дворца и тщательно его проверить на предмет наличия губернаторских сокровищ.
Ну, вход мои саперы нашли достаточно легко. Мы спустились в подвал, стены которого были выложены из мощных каменных блоков. Они кое-где разошлись по швам раствора, но щели были узкими.

Весь подвал, заставленный всяким музейным добром, наверное, служил запасником. Картины в рамах и рулонах, статуи, вазы, древняя глиняная посуда. Я попросил начальство организовать вывоз всего этого, чтобы потом обследовать помещение средствами инженерной разведки. Мы проверяли всё: стены, пол и даже потолок подвала.
Неожиданно меня вызвали к Первому секретарю ЦК КП Туркменистана тов. Сухану Бабаеву. И он, лично! поведал, что по достоверным данным, закаспийский губернатор успел спрятать много ценностей, и их надо найти, они помогут столице республики в восстановлении после землетрясения. На мой робкий вопрос, почему не искали раньше? Бабаев отрезал: — Тогда не знали, сейчас знаем!

Под угловой плитой подвального пола наш миноискатель дал громкий сигнал. Визуально осмотрев пол, я ничего не обнаружил, однако взял финку и начал ковырять половые плиты, и вскоре лезвие наткнулось на штырь с большой головкой. Попробовал его вытащить, не идёт. Я стал надавливать сапогом, надеясь раскачать штырь. И вдруг плита подо мной поехала в сторону, открыв квадратное отверстие люка.
Посветили фонарем, показалась каменная лесенка. Она вела в обширное помещение, высотой более 2 метров. Губернаторский подвал оказался двухэтажным! Спустившись, увидели несколько больших сундуков, какие-то тюки и ящики. Впрочем, узкие лучи фонарей не позволяли толком разглядеть находки. Я вывел людей, поставил часового у люка и связался с комбатом. Он сказал, что доложит куда следует, а мне приказал никого туда не пускать, и солдатам помалкивать о случившемся.

Вскоре к нам подъехало несколько машин с начальством, в том числе и комитетчики. Их люди скоро провели во второй подвал свет, и все туда спустились. Меня, правда, не пригласили, но я счел себя вправе присутствовать. Ведь, в конце концов, это же моя находка.
Гэбисты сначала вскрыли сундуки. В них оказалось множество текинского боевого оружия: сабли, клинки, кинжалы. Судя по всему, оружие изготовлено из дамасской стали. Ножны сабель и кинжалов украшены драгоценными камнями, жемчугом, перевиты золотыми и серебряными нитями. Видимо, оно принадлежало когда-то туркменским амирам и сердарам, и было весьма ценным.

В деревянных ящиках хранилось множество женских головных уборов-баррык и нагрудных украшений-гуляк. Я много раз видел у туркменок такие, но те, что собрал губернатор, были тончайшей ювелирной работы и, конечно же, не из бронзы сделаны. И камешки в оправе не простые. В тюках оказались халаты из парчи, расшитой золотой нитью и изумительной красоты текинские ковры, которые считаются лучшими в мире. Делают их вручную, плотность узелков более миллиона на кв. м., пряжа окрашена природными красками и не тускнеет со временем. Более того, чем древнее текинский ковер, тем он драгоценнее. Хранившиеся в подвале, конечно же, были сделаны не позже XIX века.
Обнаруженные находки были быстро перегружены гэбистами в грузовики. Освещение не убрали и выставили охрану. Некий большой чин местного ГБ, похвалил нас, но сказал мне, мол, у них есть сведения, что губернатор обладал большими суммами денег, золота и драгоценностей, но ничего такого пока не найдено. Поэтому он передаст командованию свою просьбу, чтобы поиск был нами продолжен.

Ну, понятно, что такой приказ я получил, и на следующий день мы снова были в подвале. События происходили осенью. Но в Ашхабаде осень особой прохладой не отличается, температура в тени иногда поднимается выше 40°C. Во втором этаже подвала духота стояла адская и, хотя мы работали, раздевшись до трусов, пришлось разделиться на смены, каждая выдерживала не более часа. Естественно, прежде всего, проверили пол, а вдруг и там найдется какой-нибудь люк. Увы, не нашлось. Стали прощупывать и простукивать стены, прослушивая новыми пьезостетоскопами. Работа спорилась, благо помещение было небольшим, примерно 16-18 м². И вскоре обнаружилось, что ряд каменных плит, из которых были сложены стены, звучит звонче, чем остальные. Значит, за ними пустота. По идее, они должны бы вращаться на оси, подобно входному люку. Иначе, как бы в другое подземелье входили те, кто его сложил, Однако, сколько мы ни стучали, ни толкали и ни дергали, ничего не добились. Стали выламывать наиболее «звонкие» блоки перфораторами. И вдруг что-то щелкнуло, блоки повернулись вокруг вертикальной оси, открывая вход в новое подземелье.

Оно оказалось камерой, примерно 3х3 метра, по стенам которой стояли штабеля деревянных ящиков разного размера, запечатанные сургучными печатями. Естественно, я не посмел их вскрывать, попробовал лишь на вес. Судя по всему, в некоторых были золотые монеты. В остальных либо денежные купюры, либо документы. Я убрал людей, выставил часового у камеры и сообщил комбату о случившемся.
Вскоре опять примчались гэбешники, не вскрывая, забрали ящики и увезли. Их начальник поблагодарил меня, сказал, что я буду награжден, а теперь могу возвращаться в часть. На этом эпопея с губернаторскими сокровищами и завершилась. Через несколько месяцев, в феврале 1958 года, меня вызвали в приемную Верховного Совета Туркмении, и его председатель вручил мне Почетную грамоту, где, впрочем, ни слова не сказано было о находке сокровищ закаспийского губернатора.

Позже я не раз пытался выяснить их происхождение, но об этом в советское время не было написано даже беллетристических опусов, не говоря уж о монографиях серьезных исследователей. Единственное до чего удалось докопаться, это история самого губернаторского дворца. Он выстроен в 1906 году, когда губернатором Закаспия был генерал-лейтенант Евгений Уссаковский. Но после него, за 12 лет на этой должности сменилось четверо генералов, последний из них был убит в ходе большевистского переворота.

Впрочем, установить источник содержимого губернаторских подвалов особого труда не составило. С момента прихода российских войск в Закаспий им пришлось вести вооруженную борьбу в основном с текинскими племенами туркменов. Они обитали в горах Копет-Дага, которые заходят и в Персию. В отличие от мирных племен иомудов и салоров — земледельцев и пастухов, текинцы жили за счет аламана: налетов на кишлаки и города Хивы, Бухары и Персии, которые они грабили, а жителей угоняли в рабство, женщин же продавали потом в той же Персии.
Племенные вожди текинцев — амиры и сердары — обладали большими богатствами, ибо львиная доля награбленного доставалась им. Они не признавали царской власти, и российские войска систематически совершали рейды в горные гнезда текинских разбойников. Думается, именно там и захвачены все эти драгоценные клинки, халаты, женские украшения, ковры и прочее, чего мне увидеть не довелось».

Автор — Марк Штейнберг*. Опубликовано в американском русскоязычном журнале «Чайка» №17 от 1 сентября 2010 г.

* Об авторе: Марк Штейнберг (1927-2020) советский и американский журналист, военный обозреватель, историк.
В 1941 г находился в эвакуации в Ташкенте, работал на военном заводе.
в 1945 году был призван в ряды Вооруженных сил и направлен в военно-инженерное училище, прошел путь профессионального военного от курсанта до полковника Советской армии.
Находился в служебных командировках в Марокко, Египте, Эфиопии, Афганистане в качестве военного специалиста по минированию/разминированию взрывчатых боевых устройств.
Проходил службу в штабе Туркестанского военного округа. Последняя должность — начальник штаба гражданской обороны Ташкента.
Выйдя в 1984 г. в отставку, Штейнберг несколько лет работал журналистом в журнале «Партийная жизнь ЦК КП Узбекистана, в газете «Ташкентская правда».
В 1991 году эмигрировал в США, вывезя копии архивных секретных документов, связанных с притеснением евреев в СССР. В Нью-Йорке работал военным обозревателем русскоязычной газеты Америки «Новое русское слово», являлся военным консультантом Моррисонского института оборонных исследований Стэндфордского университета. Активно сотрудничал с русскоязычной прессой США и других стран по военной тематике.