Юлия Разумова. Воспоминания. Часть 2-я: Бернара Кариева История

Часть первая.

Мне с детства везло на знакомства и дружбу с замечательными, талантливыми людьми. Когда кончилась война и мой отец был демобилизован, мы все вернулись в нашу квартиру в Уральском переулке (потом его переименовали в Первый Ульяновский). Я очень любила наш переулок. На углу Ульяновской улицы и Уральского переулка росла роскошная вековая чинара в четыре обхвата. Другим концом наш переулок выходил на Советскую улицу – в двух шагах от парка Тельмана. Посредине переулка протекал Салар (точнее, Дархан — ЕС), а за мостиком через него росли громадные дубы, где мне нравилось собирать жёлуди.

По обе стороны переулка росли высокие пирамидальные тополя, клёны, акации.Напротив по Ульяновскойулице была мужская школа №18. Когда я днём возвращалась из школы, как раз в это время кончались уроки в 18-й школе и мне навстречу шли толпы мальчишек. Я напрягалась, чувствуя некоторый страх, но, к чести этих ребят, меняникогда не задели даже пальцем. И зимой, когда выпадал снег и мальчишки перекидывалисьснежками, у меня опять всё сжималось внутри от страха, что мне попадут в голову, но никтов меня снежками не кидал.

Когда мы переехали, учебный год уже начался, и меня приняли в третий класс 44-й школы, которая находилась на Пушкинской улице. Это моя любимая улица, и вся моя жизнь была с ней связана: по Пушкинской я ходила в школу, в музыкальную школу при Консерватории, потом в университет, и даже на работу. По Пушкинской мы гуляли с подругами и с
мальчиками.

В новом классе меня посадили на вторую парту. Моей соседкой оказалась хорошенькая очень живая девочка, татарочка, её звали Бернара. Странное имя. Уже через много лет я узнала, что отец назвал её так в честь великой французской актрисы Сары Бернар – и как будто предугадал её судьбу. Ведь говорят же,что имя влияет на судьбу человека! У Бернары были две роскошные каштановые косы длиной до колен. Мы познакомились и сразу подружились. Я узнала, что Бернара занимается в балетной студии при Дворце пионеров. Она жила недалеко от школы на первом этаже трёх этажного дома на Пушкинской улице, и мы всегда вместе возвращались из школы. Бернара рассказывала, что во время войны у них в одной комнате жил Никита Богословский (а всего было две комнаты). Тогда у всех жили эвакуированные. И свою знаменитую песню «Тёмная ночь» он писал в этой комнате. А снимали фильм «Два бойца», где Марк Бернес поёт эту прекрасную песню, в нашем парке Тельмана. Напротив дома Бернары росла алча, и весной, когда ягоды алчи были совершенно зелёные и внутри косточка была ещё желейная, мы рвали и с наслаждением ели эту зелень. В октябре 1946-го года мне исполнилсь 10 лет, и Бернара была у меня на дне рождения. Были и мальчишки – мои соседи: Боря-Гена Ивановы и Рауф Якубов, и Рауф сразу влюбился в Бернару. Да и нельзя было не влюбиться в эту очаровательную девочку!

Мама подарила мне на день рождения американские золотые часики на золотом браслете. Этот браслет был такой узкий,что мог застегнуться только на детской руке. Но золото было не настоящее, а «американское», т.е. какой-то сплав, очень похожий на золото. В то время это была неслыханная роскошь. Тогда и простые часы не все взрослые имели, а тут такие часы у девочки! В общем, я их надела в школу. Вечером, когда мы с Бернарой шли из школы домой (мы учились во вторую смену и уроки кончались около шести часов), уже смеркалось. И я вдруг почувствовала, как что-то скользнуло по руке. Это выпало стёклышко часиков, и мы сразу его нашли. Стекло было не настоящее, а искусственное – из плексигласа. Но тут случилось ещё несчастье: обшлаг рукава моего форменного коричневого платья зацепил часовую стрелочку, и она отломилась. Мы начали её искать, две дурочки, — миллиметровую стрелочку в сумерках на сером асфальте. Конечно, ничего не нашли. Я очень расстроилась, и Бернара меня утешала. Мама потом пыталась сдать часики в ремонт, но никто не брался их чинить, и они много лет лежали в ящике маминого туалетного столика, так и не найдя применения. Кажется, эти часики были из американских посылок, которые присылали в помощь советскому народу. Видимо, в Америке это был очень дешёвый ширпотреб.

В 1947-м году открылся театр оперы и балета в новом прекрасном здании, построенном попроекту архитектора Щусева. Здание это строили пленные японцы, и оно выстояло даже во время разрушительного землетрясения в 1966-м году. Отец Бернары был директором этого театра, и мы начали по воскресеньям ходить в театр на дневные спектакли. Это были балеты «Спящая красавица», «Коппелия», «Красный мак» и конечно «Лебединое озеро», где Бернара уже танцевала маленького лебедя в составе четырёх лебедят. В театре она была всеобщей любимицей, и все служительницы радостно встречали нас. После спектакля мы часто шли к нам домой, и мама кормила нас обедом.

Конечно, я тоже заболела балетом и мечтала стать балериной, начала собирать открытки с фотографиями знаменитых балерин – Улановой, Семёновой, Дудинской. Осенью 1947-го года Бернара уехала в Москву, где поступила в хореографическое училище. А тут как раз и в Ташкенте открыли хореографическое училище, которое тогда располагалось в здании ташкентской консерватории. Не знаю, смогла бы я поступить в училище своими силами. Вряд ли. Я до этого не училась балету, а мне уже было 11 лет. Помог, как тогда говорили, блат. Жена маминого брата, который погиб на войне, была знакома с кем-то из приёмной комиссии, и меня приняли. В группе было несколько девочек, которые уже несколько лет учились балету. Они получали пятёрки. Отметки нам выставляли один раз в неделю – по субботам. У меня началась довольно напряжённая жизнь. С 9-и до 12-и – балетное училище, с 2-х до 6-и – школа, вечером – уроки и музыка. Я тогда брала частные уроки фортепьяно.

В хореографическом училище я очень старалась, просто из кожи вон лезла, но учительница каждый раз ставила мне тройку. И вот, видя моё старание, наконец она решила меня поощрить и выставила мне за неделю три с плюсом, подчеркнув, что ставит мне плюс исключительно за моё старание. Ну я была очень оскорблена! Как! Так стараться и не заслужить даже четвёрки! Понятно, что в балете я никогда ничего не добьюсь. Ну не дал Бог таланта – что же делать! Мы с мамой серьёзно всё обсудили, и я решила уйти из училища. Так моя мечта стать балериной не осуществилась.

Судьба Бернары сложилась по-другому. Она кончила Московское хореографическое училище в 1955-м году, когда я училась уже на третьем курсе филфака САГУ. Вскоре она стала прима — балериной в Ташкентском театре оперы и балета имени Алишера Навои. Много гастролировала по городам СССР и по разным странам, была в Англии, Франции, Италии, Индии, Бразилии, Аргентине. В интервью газете «Спутник» Бернара рассказывает, что в 1959 году в Ташкентском театре был поставлен балет «Маскарад» композитора Лапутина. Его привезли в Москву, где должны были дать четыре спектакля. На все четыре приходила Уланова. Успех был такой, что пришлось дать ещё пятый спектакль на бис. В газете «Правда» была большая статья, в которой спектакль очень хвалили. В 1964-м году в Ташкенте был поставлен балет «Дон – Жуан», где Бернара танцевала партию донны Анны, спектакль также прошёл в Москве с большим успехом. В это время к власти пришёл Брежнев. Он пригласил артистов в Кремль и сказал: «Какой прекрасный театр в Ташкенте, не хуже Большого! Надо присвоить Ташкентскому театру тоже звание Большого.» И с 1966-го года театр стал называться Государственный Академический Большой театр Узбекистана. В СССР в то время было 836 театров, из них — три Больших: в Москве, в Минске и в Ташкенте.

В этом же интервью Бернара говорит: «Я свою биографию построила на русской классике. Я танцевала блоковскую «Незнакомку», Полину Виардо в балете « Как хороши, как свежи были розы» — о жизни и о любви Тургенева, исполняла главную партию в балете «Анна Каренина».

В 1973-м году Бернара получила звание народной артистки СССР, а в 1982-м — Государственную премию СССР. Её называли узбекской Майей Плисецкой. В 1981-м году, когда Бернаре было 45 лет, она пошла учиться в Институт Культуры и потом там же преподавала в течение 10 лет, и в Москве получила звание профессора. Но сцену она не оставляла и продолжала исполнять главные партии в балетах «Жизель», «Дон Кихот», «Спартак», «Бахчисарайский фонтан», «Анна Каренина», «Амулет любви» — на музыку узбекского композитора Мухтара Ашрафи.

Однажды я встретила на Пушкинской улице маму Бернары, и она рассказала, что Бернара рассталась с первым мужем ( он был музыкант, скрипач). У неё две дочери. Потом она вышла замуж второй раз — за врача. На своём 60-летнем юбилее Бернара танцевала сцены из 16-и балетов и после этого оставила сцену, но совмещала две работы: президента Союза театральных деятелей Узбекистана и генерального директора Ташкентского театра оперы и балета. Когда Узбекистан получил независимость, Бернара не оставила свою деятельность. Она восстановила русскую классику на сцене Ташкентского театра: в репертуар вошли оперы «Евгений Онегин», «Пиковая дама», балет «Бахчисарайский фонтан» и другие. В 1999 году посол России в Узбекистане представил Бернару к награде «200 лет великому русскому поэту А.С.Пушкину». « Любовь к русской классике, — говорит Бернара, — привела меня к самой вершине. Россия в сердце моём.»

Когда Бернара уже ушла со сцены, она получила приглашение из Америки. Она узнала, что там есть школы танцев для людей любого возраста. Вернувшись в Ташкент, Бернара организовала такую школу: «Стиль и танец от Бернары Кариевой».Туда приходят и дети, и взрослые, и даже пара 72-х лет, которые всю жизнь мечтали научиться танцевать.

Бернара – прекрасный организатор. Она провела в Ташкенте театральный фестиваль «Восток – Запад», Международный фестиваль балета, на который съехались артисты со всего мира. Просто поразительно, как эта маленькая хрупкая женщина успела столько сделать! И хотя все эти годы мы встречались очень редко, в моём сердце всегда живёт любовь к той прелестной девочке с волшебными косами, с которой мы сидели за одной партой, и я всегда помню нашу замечательную детскую дружбу.