Как поссорились два друга-эмира История

Автор Андрей Ланиус

Колдуны ядаджи стали виновниками первого и последнего военного поражения Тимура

Белые пятна истории

Непобедимый полководец Тимур держал при своем дворе целый штат историков из числа, как уйгурских, так и персидских ученых, обязанностью которых было описание походов и деяний Великого эмира. Иногда одна и та же работа поручалась одновременно нескольким лицам. При этом Тимур требовал, чтобы исторические труды составлялись на простом и понятном языке.

Благодаря такой предусмотрительности, до нас дошло немало сочинений, созданных на рубеже 15 века и насыщенных яркими фактами.

Загадка, однако, заключается в том, что в официозной историографии отсутствуют сведения о значительном периоде жизни Тимура. Почти три десятилетия оказались как бы вычеркнутыми из биографии будущего “сотрясателя вселенной”. Весьма полное описание его деяний начинается лишь с 1370 года, когда 34-летний Тимур был провозглашен Великим эмиром.

Такого рода “забывчивость” не случайна. Ведь годы юности и молодости Тимура были полны событий, о которых Великий эмир предпочел бы не вспоминать и уж тем более не фиксировать их в письменных источниках. Вряд ли его подданных восхитил бы, к примеру, рассказ о том, как их повелитель во главе шайки разбойников грабил когда-то купеческие караваны.

Но, похоже, главной причиной, побудившей грозного завоевателя подправить собственную биографию, было его нежелание напоминать грядущим поколениям о так называемой “грязевой битве”, состоявшейся весной 1365 года недалеко от Ташкента.

В этой битве Тимур потерпел сокрушительное поражение и вынужден был спасаться бегством…

НА СЛУЖБЕ У ХАНА

Обширная область, раскинувшаяся между великими среднеазиатскими реками Амударьей и Сырдарьей, называлась в те времена Мавераннахром, что в переводе с арабского означало “Междуречье”.

В середине 14-го века этот благодатный край находился в состоянии полной феодальной разобщенности. Местные правители никому не подчинялись и постоянно враждовали друг с другом, выжимая всё новые подати из своих несчастных подданных.

Военная слабость Мавераннахра была хорошо известна сопредельным государям, среди которых выделялся хан Моголистана Тоглук-Тимур, решивший, наконец, напасть на беззащитные земли и подчинить их себе.

Тоглук-Тимур провел два похода в 1360-1361 гг. Не встретив серьезного сопротивления, он без особых усилий добился поставленной цели.

Но чтобы править покоренными территориями, хану были нужны верные наместники.

И вот однажды к нему явился будущий великий завоеватель, а в то время 25-летний правитель небольшого удела Тимур и предложил свои услуги.

Он произвел на хана столь сильное впечатление, что тот передал просителю в управление небольшой, но довольно богатый Кашкадарьинский вилайет.

Назначив наместников и в других уделах, Тоглук-Тимур отбыл в родные степи.

ПОБРАТИМ ХУСЕЙН

Оказавшись у власти на окраине Могольской империи, Тимур принялся активно создавать боеспособную, мобильную дружину. Вскоре он сблизился с правителем другого южного удела – эмиром Хусейном, потомком Чингисхана.

Два эмира стали побратимами, во всем поддерживая друг друга.

Чтобы пополнить казну и, тем самым, добыть средства для содержания растущей армии, Хусейн и Тимур совершали набеги, не брезгуя грабежом купеческих караванов.

В одной из стычек Тимур был тяжело ранен в правую руку и правую ногу. Правая рука у него начала сохнуть, а на правую ногу он стал сильно хромать, отчего и получил прозвище Железный Хромец.

Союз двух эмиров был вскоре еще более укреплен установлением родственным отношений. Сестра Хусейна стала женой Тимура.

Хусейн и Тимур обретали всё большее влияние в регионе, им присягали на верность многие правители мелких уделов.

При этом эмир Хусейн негласно считался окружающими первым лицом в тандеме, как имевший более знатное происхождение.

Между тем, хан Тоглук-Тимур умер в своей ставке.

Его сын Ильяс Ходжа решил поправить пошатнувшееся положение династии и силой отстранить от власти “смутьянов” Хусейна и Тимура.

Собрав большое войско (по некоторым данным, до 200 тысяч человек), он ранней весной 1365 года выступил в поход, перейдя Сырдарью.

Его конница двигалась на неказистых, но выносливых монгольских лошадях.

“СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ” ИЛЬЯСА

Стремясь не упускать инициативы, Хусейн и Тимур собрали не менее внушительное войско и двинулись навстречу.

Особую ставку эмиры-побратимы делали на свою конницу.

Лихие гулямы-удальцы на быстроногих арабских скакунах способны были стремительной атакой посеять панику в рядах неприятеля.

Две рати сошлись примерно на середине расстояния между Ташкентом и поселком Чиназ на Сырдарье, в глинистой степи, которая в это время года уже растрескалась под лучами жаркого солнца.

Хусейн и Тимур, искусные мастера всякого рода военных хитростей, не сомневались в победе. Тем более что однажды они уже заставили Ильяса бежать под натиском их конницы.

Однако у Ильяса Ходжи было “секретное оружие”.

В его обозе находились особого рода колдуны, так называемые ядаджи, обладавшие способностью вызывать дожди с помощью безоаров – образований в желудке жвачных животных и лошадей из плотно сваленной шерсти или растительных волокон.

По преданию, ядаджи обретались в степи еще со времен гуннов. К их искусству прибегал даже небезызвестный Аттила.

Секрет заключался в том, что вызывавшиеся колдунами обильные ливни превращали глину в вязкую грязь, по которой всадники передвигались с трудом, а от сырого воздуха ослабевали тетивы луков.

В результате грозное войско становилось небоеспособным.

“ГРЯЗЕВАЯ БИТВА”

Ранним утром два войска двинулись навстречу друг другу.

Наступил момент, когда человеческая воля уже не могла помешать столкновению многих десятков тысяч воинов.

И тут вдруг разверзлись небеса, и на степь, где и обычный дождь считался редкостью, обрушился неистовый, небывалый ливень.

Прошло всего несколько минут, а плотная глинистая почва уже превратилась в топкую трясину.

В этой липкой грязи вязли тонкие ноги благородных арабских скакунов. Кони, ряд за рядом, теряли устойчивость и падали, увлекая за собой всадников.

Между тем, выносливые монгольские лошадки даже в этих условиях несли воинов Ильяса вперед.

Хусейн и Тимур проиграли сражение, так и не вступив в него.

Значительная часть их воинов полегла, даже не успев обнажить оружие.

Оба эмира бежали без оглядки сначала до Самарканда, затем к Амударье и, даже перейдя могучую водную преграду, продолжали бегство, пока не укрылись за древними стенами Балха.

Весь Мавераннахр лежал теперь беззащитным перед ханом Моголистана.

“ВИСЕЛЬНИКИ”, ОТСТОЯВШИЕ ГОРОД

Ильяс Ходжа двинул свои полки на Самарканд.

Казалось, город, не имевший ни крепостных стен, ни какого-либо гарнизона, станет легкой добычей завоевателя.

Однако широкие городские слои – ремесленники, лавочники, мелкие землевладельцы — находились в ту пору под влиянием движения сербедаров – сторонников освобождения страны от монгольского ига.

Любопытно, что слово сербедар переводится как “висельник”.

Лучше погибнуть на виселице, чем гнуть спину перед монголами, говорили сербедары.

Народные вожди сумели мобилизовать горожан на защиту родного очага.

Узкие улочки перегородили баррикадами, оставив свободными главные магистрали.

Когда захватчики, не ожидавшие сопротивления, въехали в эти свободные проходы, со всех сторон в них полетели стрелы.

Потеряв до двух тысяч лучших своих воинов убитыми, Ильяс Ходжа велел покинуть город.

Вдобавок, среди лошадей начался мор, так что из каждых четырех в живых осталась лишь одна.

Волей-неволей хан вынужден был покинуть Мавераннахр.

Узнав об этом, Хусейн и Тимур собрали остатки войск и двинулись к Самарканду.

Опасаясь угодить, подобно Ильясу, в ловушку, эмиры не стали входить в город, а разбили лагерь в окрестностях Самарканда, пригласив вождей сербедаров на переговоры.

Первый день общения прошел в дружественной обстановке.

Но назавтра, когда убаюканные знаками внимания сербедары явились для продолжения переговоров, их схватили и казнили, за исключением одного из вождей, которого спас Тимур.

Самарканд оказался под властью эмиров-побратимов.

ТЯЖКОЕ ИСПЫТАНИЕ

Но расправа с сербедарами, как и “грязевая битва”, стала слишком тяжким испытанием для дружбы двух эмиров.

Многие их сподвижники вложили большие, нередко свои последние средства в войну против Ильяса.

После “грязевой битвы” эти люди остались неимущими.

При этом Хусейн требовал от них выплаты новых налогов, между тем, как Тимур, напротив, раздавал нуждавшимся средства из своего личного имущества.

Мало было таких, кто одобрял бы казнь народных вождей.

Опять же, ширились слухи, что инициатором вероломной расправы был Хусейн, тогда как Тимур стремился заступиться за сербедаров.

В результате “рейтинг” Тимура начал быстро расти, а вот Хусейн еще быстрее терял остатки своей популярности.

Отношения между эмирами-побратимами уже не могли сохраняться в прежней форме. Оба всё глубже чувствовали, что каждый из них является помехой для другого.

Их прямое столкновение было лишь делом времени.

В конце 60-х годов Хусейн принялся демонстративно укреплять цитадель в принадлежавшем ему Балхе.

Тимур понимал, что недавний друг действует против него.

Он попросил Хусейна остановить работы.

Тот обещал, но продолжал обустройство цитадели.

Тогда, собрав сильное войско, Тимур осадил Балх и после длительной осады овладел городом.

Хусейн укрылся в цитадели.

Тимур обещал Хусейну, во имя их былой дружбы, сохранить ему жизнь и отпустить на свободу, при условии, что тот придет с повинной.

Хусейн согласился, но, уже подходя к ставке Тимура, вдруг струсил и убежал, скрывшись в одной из мечетей.

Тимур объявил, что Хусейн не выполнил своего обещания, следовательно, и их соглашение теряет силу.

После этого Тимур попросту не стал мешать одному из своих союзников, у которого были свои давние счеты с Хусейном, найти и убить беглеца на основе права кровной мести.

Все эти события, произошедшие в 1370 году, стали началом периода единодержавия Тимура.

В том же году, 10 апреля, здесь же, в Балхе, он был провозглашен Великим эмиром.

* * *

Начался отсчет новых глав его жизни, в которых он должен был предстать перед потомками в образе непобедимого полководца и непогрешимого правителя.

А всё, что не вписывалось в эти строгие рамки – набеги на караваны, служба у хана, поражение в “грязевой битве”, вероломная расправа с сербедарами, убийство “побратима” Хусейна, как, впрочем, и многое другое следовало предать забвению.