Рихард Рихардович Шредер, к 150-летию со дня рождения История Ташкентцы

Эльпарид Ходжаев:

В октябре нынешнего года исполнится 150 лет со дня рождения Рихарда Рихардовича Шредера – человека, который стоял у истоков зарождения и становления современного земледелия не только Узбекистана, но и всей Средней Азии.

Родился он в Москве 15 октября 1867 года. Отец его, Рихард Иванович Шредер, был профессором Петровской сельскохозяйственной академии (ныне Тимирязевской), вел предмет садоводство. И в наши дни его работа «Русский сад, огород и питомник» не потеряла своей актуальности.

После гимназии Рихард Рихардович окончил МГУ, затем поступил на учебу в Петровскую академию, которую прошел также успешно. Находился в трехгодичной научной командировке в Германии и Швейцарии, где работал по физиологии растений и физиологической химии растений. Возвратившись домой, как вполне сложившийся ученый и исследователь, он решил работать в таком месте, где особенно остро чувствовалась надобность в агрономической помощи. Таким оказался отсталый в отношении применения передовых приемов агрономии мало изученный тогда Туркестанский край.

Просьбу его удовлетворили и в конце 1902 года направили на организованную в 1898 году Туркестанскую сельскохозяйственную опытную станцию под Ташкентом в качестве заведующего и руководителя научной работой. А организовать ее было чрезвычайно трудно, так как приходилось заниматься всеми отраслями сельского хозяйства при наличии небольшого штата научных работников (3 человека) и мизерном бюджете (5000 руб. в год). Только упорство, настойчивость и большая эрудиция позволили Рихарду Рихардовичу вести исследования по хлопку, зерновым культурам, плодовым и другим растениям, хотя и не в таких размерах, как бы ему хотелось.

Здесь позволю себе немного отступить от фабулы биографии ученого и сообщить, что недавно ташкентское агентство MediaLand завершило огромный труд: отцифровку сохранившихся томов «Туркестанского сборника». Напомню, что он на протяжении многих лет составлялся по поручению Туркестанского генерал-губернатора и в нем собирались касающиеся края статьи и заметки из российских и иностранных изданий. Руководитель агентства известный фотомастер Набихан Утарбеков любезно предоставил мне возможность ознакомиться с материалами «ТС». В томе №495 за 1907 год я нашел материал Рихарда Шредера «Туркестанская сельхоз. опытная станция». Учитывая, что отклик этот на критическую заметку некоего г. С.П. дает некоторое представление о работе этого учреждения, решил его опубликовать полностью. Пришлось его перепечатывать, так как в Word’е скопировать не получилось, поэтому текст дается без «ятей» и так далее, но так он лучше воспринимается.

Туркестанская сельхоз. опытная станция
Милостивый государь господин Редактор
Не откажите дать место в Вашей уважаемой газете нижеследующему разъяснению.

В № 73 «Туркестанского курьера» от 4 декабря с. г. под заглавием «Забытое учреждение» напечатана статья, посвященная Туркестанской опытной сельскохозяйственной станции. В качестве заведующего этой станции считаю долгом дать объяснения о деятельности этого учреждения, тенденциозно неверно освещенной автором названной статьи, г. С. П.

Автор начинает статью указанием, что станция является одним из многих специальных учреждений в крае. Сельхоз. опытные учреждения не так уж многочисленны. Для собственно Туркестана мы имеем: 1) Опытную станцию под Ташкентом с участком земли в 66 дес., 2) Опытное поле в Голодной степи с 200 дес. земли, 3) опытное поле под Андижаном с 27 дес.
Буду говорить лишь об опытной станции, на которую я прибыл в декабре 1902 г. и работаю, следовательно, 6 лет.

Опытная станция развивает деятельность в трех направлениях: 1) Ведет полевое хозяйство с опытами в полевых условиях, 2) разрабатывает вопросы плодоводства и виноградарства и 3) производит лабораторные исследования, дополнением которого служат вегетационные опыты в сосудах. Персонал состоит из: заведующего, 2) садовода г. Дылевского и 3) химика, г. Негоднова.

Автор упрекает станцию в том, что «многие сельские хозяева разорились от неумения взяться за дело сельскохозяйст. культуры в новом крае». Странный упрек, особенно если взять во внимание, что хозяева нисколько не интересуются новыми приемами культуры и ведут хозяйство с помощью половинщиков, которым предоставляется работать по туземным образцам.

Автор говорит далее, что станция «не проявила ничего серьезного, цельного и законченного в области положенных ей задач». Кое-что, говорит г. С.П., «сделано в области «фруктоводства», но и фруктоводство, если говорить строго, далеко не стоит на высоте своей просветительной задачи и все еще, можно сказать, бродит «кругом да около».

Чтобы не впадать в общие рассуждения, перечислю некоторые конкретные результаты, полученные опытной станцией. Г-ну С.П. по видимому эти результаты неизвестны и странно, что он берется говорить о вопросе, о котором он ничего не знает.

Начнем с вопроса об удобрениях. На станции испытаны следующие удобрения: суперфосфат, томасовый шлак, зола, сернокислое кали, гипс, костяная мука, мука из хлопковых жмыхов, чилийская селитра, сернокислый аммиак, навоз. Опыты с удобрениями производились с люцерной, хлопчатником, пшеницей, овсом и др. растениями. Результаты получены вполне определенные и выражены в цифрах, так что ознакомится с ними может каждый желающий. Особенно рельефные и положительные результаты получены по вопросу об удобрении люцерны фосфатами (суперфосфатом и томасовым шлаком) и эти результаты дали толчок к выписке суперфосфата целыми вагонами. Вопросом этим на станции особенно интересовался г. Александров, который и теперь успешно пропагандирует это дело.

К вопросу об удобрениях примыкают опыты с зеленым удобрением и вообще введение в севооборот азотособирающих растений. На этот вопрос станция также обратила внимание и организовала специальные севообороты с введением мотыльковых растений, как-то: люцерна и красный клевер. Последний, насколько нам известно, впервые испытан в Туркестане опытной станцией и дал на подходящих участках блестящие результаты. То-же можно сказать о кукурузе «конский зуб» (белый и желтый). Лучшие сорта овса также ежегодно расходятся с опытной станции по соседним хозяйствам и т.д.

Раз речь зашла о кормовых растениях, укажем на целый ряд растений, культура которых испробована станцией и дала хорошие результаты. Не говоря о маше (который послужил у нас для ряда опытов с зеленым удобрением) станция произвела пробные культуры викланглийской , вики мохнатой, нелюшки (Pisum arensete), лобии (см. октябрьскую книжку 1908г. журнала Турк.Сельск. Хоз.), персидского клевера шабдара (см. ноябрьскую книжку). В текущем году в малых размерах было произведено испытание более 2 десятков новых для Туркестана и мало известных растений. Желающие могли видеть на станции эти опыты, которые еще не опубликованы. Не все опыты, конечно, дают удовлетворительные результаты, но опыт ведь и состоит в постановке вопроса, на который может получиться и положительный и отрицательный ответ.

Из кормовых растений, немотыльковых, испытывались некоторые сорта сорго, гоолянь, кукуруза, пенициллярия, теф (Eragrostis abyssinica), паспалум и другие. О многих из этих растений имеются сведения и от других опытных учреждений. Судя по поступающим в журнал С.Х. Общества запросам, хозяева начинают интересоваться кормовыми травами помимо люцерны и станция уже может дать определенные ответы на эти вопросы.

Про наши сведения по хлопководству г. С.П. говорит, что мы «все еще бродим как впотьмах» и все, чем мы располагаем, — это «поспешные поверхностные опыты и наблюдения» первых пионеров хлопководства. Г-ну П.С. (так в тексте), следовательно, неизвестно, что ни одна культура не разработана в техническом отношении так полно, как культура хлопчатника. Как туземный способ культуры, так и машинная, пропашная культура хлопка, разработаны до последних деталей и в этой разработке принимали участие наши опытные учреждения вообще и опытная станция в частности. «Бродить впотьмах» при таких условиях можно только, если намеренно зажмуривать глаза.

Вопрос состоит лишь в том, каким путем ввести пропашную культуру в обиход туземной массы населения. Вопрос этот очень сложный, проведение его в жизнь составило бы целый экономический переворот, совершить который, конечно, не могут опытные учреждения.

Кроме приемов культуры хлопка, с целым рядом опытов, касавшихся удобрения и поливки хлопка, а также вопроса чеканки хлопка и числа растений в гнезде, на опытной станции велось сравнительное изучение более двух десятков сортов хлопка. Опыты эти дали вполне определенные результаты в смысле выяснения вопроса о сортах, наиболее подходящих для Ташкентского района. Вообще надо признать, что хлопководство под Ташкентом очень затруднительно по причине краткости безморозного периода. Ранние осенние заморозки нередко настолько понижают урожай, что делают занятие хлопководством рискованным. Главной задачей, следовательно, является выбор ранних сортов и отбор скороспелых растений. Станция работает в этом направлении и должна отвергнуть инсинуацию г. П.С. (так в тексте), что станция не исполняет своего долга.

Помимо хлопка станция уделяет внимание и другим культурам, напр. культуре картофеля, о которой читался доклад Обществу Сельскому Хозяйству, и имеет появиться статья в журнале Общества.

В области плодоводства станция заслужила лестные отзывы и на местных выставках и в Петербурге. В маточных садах станции имеется до 300 сортов одних яблонь и груш, над которыми производятся наблюдения. Решительные выводы из этих наблюдений, как поймет всякий, не могут быть сделаны сразу. Но относительно целого ряда сортов имеются достаточно определенные указания о пригодности их для края. Указания эти представлялись стацией в своих отчетах, на выставках, в докладах Обществу С.Х., в журнале Общества. Если бы г. С.П. интересовался этим вопросом, он знал бы тот род сортов, которые по данным опытной станции могут быть приняты в промышленный сортимент Ташкентского района.

Станция в области плодоводства работает не только по вопросу о сортах; укажу здесь только еще на питомник станции. Многие из начинающих плодоводов пользовались посадочным материалом станции и все отзывались о нем с похвалой.
Г. П.С. (так в тексте) упрекает «фруктоводство» станции, что оно бродит «кругом да около». Но ведь в этом выражении гораздо меньше яду, чем думает автор. Давать сразу готовые ответы на все вопросы – скорее легкомысленно и недобросовестно. Всестороннее освещение вопроса с разных сторон, стремление из перекрестных показаний различно комбинированных опытов получить более прочное решение задачи – такое хождение «кругом да около» лежит в основе всякого исследования и, если мы хотим добросовестно работать, то неминуемо должны идти мало эффектным, но единственно правильным путем.

«Стыдно сказать», говорит г. П.С. (так в тексте), «что у нас не было произведено ни одного подробного химического анализа почвы, без чего не должен начинать свое дело ни один благоразумный хозяин». Если г. П.С. хозяин, то вероятно он и себя относит к «неблагоразумным», так как очень немногие хозяева у нас интересуются анализами. Но во всяком случае стыдно ему не знать, что имеются десятки анализов почв Туркестана. Если он этого не знает, то не следовало бы ему и писать об этом вопросе. Что касается специально опытной станции, то для своей небольшой территории она сделала целый ряд подробных химических анализов.

В заключение г. П.С. советует «позаимствовать эту (сельско-хоз.) науку и практику у других передовых в этом отношении народов». Он указывает, что в Америке есть «университеты» всего «с одним учителем-практиком, который совмещает в себе и лектора и лаборанта и демонстратора и даже непосредственного производителя всех опытных в школе работ». Вот так университет! Даже старик Магницкий не мечтал о таком упрощении дела…

«Почему бы не превратить нашу забытую опытную станцию в с.-х. практическую школу по образцу американской», восклицает г. П.С. Умилительно это стремление на грош добыть пятаков! Автору по-видимому неизвестно, что задачи опытных учреждений и школ представляют некоторые различия и должны разрабатываться самостоятельно. Если не хватает школ, то нет основания из-за этого разрушать опытные учреждения.
Г-ну П.С. по-видимому также неизвестно, что в Америке чрезвычайно развито именно опытное дело. Департамент земледелия Соед. Шт. главное внимание обращает на эту сторону своей задачи. На learbook’y за 1905 г. в Соед. Шт. было 56 опытных станций, но обставлены они не так скромно, как русские станции и в частности туркестанская. Проф. Ганзен, посетивший недавно Туркестан, говорил нам, что его опытная станция в Брукингсе (Дакота) получает в год около 50,000 долларов, не считая обзаведения и содержания натурой (освещение, отопление), которое дается штатом (Кроме того эта станция получает доход от сдачи в аренду 600 акров земли). При таких средствах работа должна идти интенсивнее и напрасно г. П.С. стремится скрыть от читателей эту сторону американской действительности и предпочитает освещать бенгальским огнем тип «университета», в котором один человек – и швец и жнец и в дуду игрец.

В конце концов следует, конечно, признать очень желательным насаждение у нас упрощенного типа школ, хотя бы в виде школ садовых рабочих. Было бы рационально организовать подобную школу также при опытной станции, которая и имеет в виду поднять этот вопрос перед департаментом земледелия. Но уничтожить станцию, чтобы на ее развалинах основать школу рабочих!… Будем надеяться, что г. П.С. осуществления этой своей мечты не дождется. Но все же печально, что классический принцип «фельдфебеля в Вольтеры дам» находит поклонников среди людей, желающих показать, что они распинаются за культуру. Про таких деятелей сказал остроумный француз: «поскоблите русского и вы найдете татарина». Метод их работы характеризуется девизом: calomniez, calomniez: il en restera toujours quel que chose.

Заведующий опытной станицей Р. Шредер

P.S. Добавлю, что Рихард Рихардович скончался в апреле 1944 года на 78 году жизни. До этого он в течение 42 лет руководил вверенным ему учреждением, которому в 1939 году было присвоено его имя. В 1947 году опытная станция была преобразована в Плодово-ягодный институт имени академика Р.Р. Шредера, а в 1957 году — в Научно-исследовательский институт садоводства, виноградарства и виноделия имени академика Р.Р. Шредера. Со временем от него «отпочковались» такие учреждения, как институты рисоводства, селекции и семеноводства хлопчатника, плодоовощеводства и другие.

Ученый с энциклопедическим охватом и знанием многочисленных отраслей сельского хозяйства, свободно владевший многими языками, в том числе специально изучивший узбекский, он широко популяризировал полученные им научные данные и достижения, настойчиво и терпеливо внедрял передовые приемы агрономии в дехканских хозяйствах.

В течение многих лет являлся редактором изданий «Туркестанское сельское хозяйство» и «Туркестанский земледелец». Добился выпуска первого в Средней Азии журнала «Дехкан» на узбекском языке. Причем был его редактором и автором ряда статей.

К сожалению, несколько лет назад Научно- производственное объединение по садоводству, виноградарству и виноделию имени академика Р.Р. Шредера было переименовано. Сейчас оно носит имя академика Махмуда Мирзаева, который многие годы возглавлял это учреждение. Никто не отрицает того факта, что он был блестящим организатором производства. Но вряд ли стоило переименовывать в его честь учреждение, носившее прежде имя своего основателя. Да и сам Махмуд Мирзаевич, будь он жив, думаю, не одобрил бы такую инициативу.

Как бы там ни было, будем надеяться, что научная и сельскохозяйственная общественность Узбекистана не пройдет мимо такой даты, как 150-летие Рихарда Рихардовича Шредера.

Эльпарид Ходжаев

На фото: рядом с памятником Р.Р. Шредеру его внучка Елена Александровна Дорохова-Шредер, научный сотрудник института.