Александр Александрович Семёнов История Ташкентцы

Семёнов Александр Александрович

(30 сентября (по старому стилю) 1873 года в селе Польное – Конобеево, Шацкого уезда Тамбовской губернии — 16 ноября 1958 года в Ташкенте)

После окончания Тамбовского Екатерининского учительского института А. А. Семёнов был принят в Лазаревский институт восточных языков в Москве и окончил его в 1900 году с дипломом первой степени, получив специальность ориенталиста со знанием трех восточных языков.

В мае 1901 года он был назначен заведующим статистическим отделом канцелярии начальника Закаспийской области и проработал в этой должности до 1906 года. В свободное время А. А. Семенов занимался изучению природных богатств, истории и культуры края. В частности, А. А. Семенов участвовал в экспедиции американца Р. Помпелли, который проводил археологические раскопки под Мервом (ныне Мары) на Гяуркале и двух холмов в Анау.

В 1903 году Семёнов опубликовал в Москве книгу «Этнографические очерки Зарафшанских гор, Каратегина и Дарваза», за которую получил золотую медаль Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете.

Летом 1906 года А. А. Семенов был переведен из Ашхабада в Ташкент в канцелярию Туркестанского генерал-губернаторства. 26 июня 1906 года он был введен в состав Наблюдательного комитета за ведением дел Туркестанской публичной библиотеки и музея. В июне 1911 года А. А. Семенов стал заниматься в качестве чиновника дипломатической работой. В период Первой Мировой войны он был назначен вице-губернатором Самаркандской области. Он проработал в Главном управлении Туркестанского края и по ведомству Министерства иностранных дел до 1917 года.

В конце апреля 1917 года был советником при Российском резидентстве в Бухаре. А. А. Семенов дослужился до чина статского советника, награждён многими орденами Российской империи и Бухарского эмирата.

25 апреля 1918 года А. А. Семенов был командирован Совнаркомом Туркестанской АССР в Москву и Петроград для решения вопросов, связанных с открытием в Ташкенте университета. В начале мая 1918 года А. А. Семёнов приехал в город Моршанск, где находилась его семья. В 1918 и 1819 годах он занимался в Петрограде и Москве работой по подготовке переезда в организуемый в Ташкенте университет преподавателей и профессоров и разработкой учебных программ. В 1920 году А. А. Семёнов вернулся в Ташкент на санитарном поезде № 159, доставившим в Ташкент первых профессоров и преподавателей, а также оборудование для ТуркГУ.

С 1921 года А. А. Семёнов стал профессор на Восточном факультете Среднеазиатского университета^.

Весной 1931 года Восточный факультет университета был закрыт по решению властей. После этого А. А. Семенов получил приглашение на работу из Таджикистана, но вскоре он был арестован в Душанбе, и месяц провел там в тюрьме. Затем он был переведен в Ташкент, где в это время шло следствие по делу арестованных профессоров и преподавателей закрытых факультетов университета.

В 1932—1934 годах А. А. Семёнов находился в ссылке в Казани, после чего вернулся в Ташкент.

С 1935 по декабрь 1941 года А. А. Семенов работал старшим научным сотрудником Научно-исследовательского института искусствознания УзССР. Он также работал в Ташкентской консерватории  и в Республиканском научно-исследовательском кабинете.

В июне 1941 года Семёнов в составе археологической экспедиции в Самарканде принял участие в изучении погребений тимуридов в мавзолее Гур-Эмира.

В 40-е годы XX века А. А. Семёнов преподавал историю Средней Азии периода XVI — середины XIX вв. в Среднеазиатском университете студентам и аспирантам (расширенный курс). У студентов-старшекурсников и аспирантов он вел курс источниковедения по истории Средней Азии, у студентов-археологов — курсы арабской палеографии, средневековой среднеазиатской метрологии и курс «Хронология Востока».

Семёнов был создателем собственной школы среднеазиатской ориенталистики. Его учениками считали себя несколько поколений научных работников, живших и работавших в Средней Азии. Он обладал замечательной памятью и огромной эрудицией, был увлекательным и остроумным рассказчиком, автором интересных мемуаров, наблюдавшим жизнь и быт народов Средней Азии на протяжении почти шестидесяти лет.

С 1954 года Александр Александрович Семёнов работал директором института истории, археологии, этнографии АН Таджикской ССР.

Умер Александр Александрович Семёнов 16 ноября 1958 года в Ташкенте.

А. А. Семёнов являлся крупнейшим знатоком восточных рукописных источников (преимущественно персидско-таджикской) и выдающимся специалистом по истории ислама в Средней Азии, в частности исмаилитов. По словам академика И. Ю. Крачковского, работы А. А. Семенова «ввели в обиход колоссальный материал по исламоведению. Его труды, связанные с разработкой среднеазиатских рукописей, в частности арабских, занимают у нас совершенно исключительное место».

В 1903 году А. А. Семёнов перевел с таджикского языка сказание об основании Бухары. В 1907 году он опубликовал перевод с персидского языка первые главы  из  «Тарих-и Муким хани»  по рукописи, принадлежавшей Закаспийской областной общественной библиотеке в Асхабаде, переписанной неким Османом в 1229 г.х. (1813/14г.). В 1914 году А. А. Семёнов опубликовал исследование на основании приобретенной им у салаватских (притермезских) ходжей рукописи конца XVI в., содержавшей жизнеописание современника шейбанидов шейха Ходжа Мухаммад Ислама  (Ходжа Джуйбари).

Также на материалах рукописных источников и их анализе базировались публикации А. А. Семёнова по биографии бухарского шейха Беха Аддина, воззрениям мусульман на качество и значение благородных камней и минералов и др. А. А. Семенов также осуществил и ряд небольших переводов с новейших сочинений местных авторов.

А. А. Семёнов также известен как один из пионеров среднеазиатской археологии, исторического краеведения в целом. В 1898 г. А. А. Семёнов впервые посетил присурхандарьинскую группу развалин древних строений в районе Термеза. Вторичную поездку в Термез он осуществил в 1913 году. В 1914 году он составил иллюстрированное описание архитектурного ансамбля «Султон-Садат».

С 20 октября 1906 года А. А. Семёнов стал действительным членом Туркестанского Кружка любителей археологии в Ташкенте, на заседании которого он многократно выступал с сообщениями об отдельных памятниках древности. Его выступления во многом способствовали введению их в научный оборот.

А. А. Семёнов принял участие в составлении в 1914—1916 годах 544—591 томов  знаменитого «Туркестанский сборник сочинений и статей, относящихся до Средней Азии вообще и Туркестанскому краю в особенности».

А. А. Семёнов был награждён двумя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак почета», медалями, почетными грамотами Президиумов Верховных Советов Узбекской и Таджикской ССР.

В декабре 1944 года ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки Узбекской ССР, а в феврале 1946 года — заслуженного деятеля науки Таджикской ССР.

В 1956 году А. А. Семёнов был избран депутатом Верховного Совета Таджикской ССР.

3 ноября 1943 года он был избран членом-корреспондентом Академии наук Узбекской ССР. 14 апреля 1951 года он стал действительным членом (академиком) Академии наук Таджикской ССР.

В последние годы жизни он был директором Институтом истории, археологии и этнографии Академии наук Таджикистана.

Пути русского востоковедения

«Шейх Туркестана»

Надеюсь, что ученые учреждения Узбекистана и Таджикистана
достойно увековечат память А. А. Семенова — «Шейха Туркестана»…

Жизнь и деятельность Александра Александровича Семенова привлекала внимание исследователей, в том числе выдающегося ориенталиста В.В. Бартольда, который написал его жизнеописание. А.А. Семенов, будучи моложе В.В. Бартольда всего на четыре года, называл его своим пиром, т.е. духовным наставником, а себя, соответственно, мюридом, послушником. Он пережил В.В. Бартольда почти на три десятка лет. И жизнеописание, сделанное В.В. Бартольдом, не является полным. Само по себе феноменально, когда не ученик пишет жизнеописание своего ученого наставника, а первоучитель туркестанских ориенталистов академик В.В. Бартольд составляет жизнеописание своего ученика. И это происходит в 1918 году, когда военный экс- и вице-губернатор Самаркандской области А.А. Семенов находился под пристальным вниманием большевистских властей, как «бывший колонизатор». В то время Александр Александрович, выпускник Лазаревского института восточных языков, блестящий знаток арабского, персидского, турецкого языков, не считая ряда западноевропейских, автор многих ученых сочинений, посвященных истории, этнографии и археологии Средней Азии, едва уцелел в условиях нараставшего «красного террора», докатившегося до Туркестанской республики.

* * *

5 мая 1901 года приказом по Закаспийской области А.А. Семенов был назначен исполняющим обязанности помощника делопроизводителя канцелярии начальника Закаспийской области, а 23 мая ему было поручено заведование статистическим отделом канцелярии.
Служба в канцелярии не отнимала у А.А. Семенова много времени. Судя по его рассказам, он проводил на службе всего несколько часов в день, причем и некоторые служебные обязанности были близки его наклонностям: сбор и обобщение статистических материалов. В том числе этнографического характера. А.А. Семенов отдает свой досуг изучению интереснейшего края, его природных богатств, истории и культуры.
Незадолго до приезда А.А. Семенова в Асхабаде был организован Закаспийский кружок любителей археологии и истории Востока. Вскоре А.А. Семенов был избран секретарем кружка. В марте 1902 года кружок принимает устав, проект которого был составлен А.А. Семеновым. Им были тогда прочитаны реферат о книге А.А. Бобринского об исмаилитах. А.А Семенов участвует в работе американской экспедиции Р. Помпелли. От Археологической комиссии эта экспедиция получила Открытый лист на раскопки на Гяуркале на территории Мерва и двух холмов в Анау.
Пятилетнее пребывание в Ашхабаде было важным периодом жизни А.А. Семенова. В это время намечаются многие направления его интересов. Именно тогда появляется серия его работ по этнографии. Важнейшей была книга «Этнографические очерки Зарафшанских гор, Каратегина и Дарваза», вышедшая в Москве в 1903 году. За труд по этнографии Центральной Азии Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете присудило А.А. Семенову в октябре 1903 года золотую медаль. Тогда же он изучает этнографию туркмен. Работы в этом направлении сохранили свое значение до настоящего времени. Наряду с этнографией он в этот период начинает заниматься археологией, изучением архитектурных памятников.
Летом 1906 года А.А. Семенов неожиданно для себя, как он впоследствии вспоминал, был переведен в Ташкент и назначен делопроизводителем канцелярии Туркестанского генерал-губернаторства. С этого момента начинается его быстрое продвижение по служебной лестнице. В июле 1908 года он — помощник управляющего канцелярией Туркестанского генерал-губернаторства. Позже, в июне 1911 года, А.А. Семенов исполняет обязанности дипломатического чиновника при туркестанском генерал-губернаторе. Неоднократно на него возлагаются обязанности начальника канцелярии. В разгар первой мировой войны, в августе 1916 года, назначен исполняющим обязанности помощника военного губернатора, т.е. вице-губернатора Самаркандской области. В конце апреля 1917 года являлся советником при Российском резиденстве в Бухаре. А.А. Семенов дослужился до чина статского советника, награжден многими орденами Российской империи и Бухарского эмирата.
В Ташкенте служебные обязанности отнимали у А.А. Семенова больше времени, чем в Ашхабаде. Вместе с тем, как он писал впоследствии, «занимая разные должности, я не прерывал своих научных занятий: многочисленные поездки по Средней Азии и дополнительные занятия в ее богатых архивах дали мне возможность расширить научный кругозор и собрать интересные и часто совсем до того неизвестные материалы большого научного значения. Общение с ташкентскими и вообще с туркестанскими краеведами, их интерес к истории и археологии Средней Азии — все это не могло не повлиять самым плодотворным образом на А.А. Семенова. К тому же ташкентский круг краеведов был довольно тесно связан с петербургской ориенталистикой. Очень интенсивно он переписывается с В.В. Бартольдом, получая от него немало полезных советов.
Спустя несколько месяцев после переезда в Ташкент 20 октября 1906 года А.А. Семенов был принят в число действительных членов Туркестанского кружка любителей археологии, регулярно проводившего заседания и публиковавшего ежегодники — «Протоколы заседаний и сообщения членов Туркестанского кружка любителей археологии».
26 июня 1906 года он был введен в состав Наблюдательного комитета за ведением дел Туркестанской публичной библиотеки и музея.

* * *

25 апреля 1918 года А.А. Семенов командируется в Москву и Петроград для решения вопросов, связанных с открытием в Ташкенте университета. Предполагалось, что командировка «займет не больше 11/2 месяца», однако гражданская война и закрытие движения в Среднюю Азию, а равно и сложность поручения задержали А.А. Семенова в центре почти на три года. Хотя академик Б.А. Литвинский, видимо, имея на то основания, говорил о Семенове: «После революции он ухитрился бежать из Ташкента в Моршанск, на родину, и там залечь на дно. В Ташкенте его бы сразу расстреляли…».
В начале мая 1918 года А.А. Семенов приезжает в г. Моршанск, где находилась его семья. На следующий же день он пишет В.В. Бартольду: «Я приехал сюда в отпуск и вместе с тем в командировку в Петроград и Москву по вопросу об открытии в Ташкенте осенью текущего года университета, в числе факультетов которого намечены историко-филологический и восточный…». Будучи в Петрограде и Москве, он проводит большую работу по подготовке переезда в Ташкент преподавателей и профессоров и разработке учебных программ.
В работе по созданию Среднеазиатского университета А.А. Семенов принял самое активное участие. Позже на протяжении двух с половиной десятилетий (если исключить перерывы) он был профессором этого университета.
В 1924 году в Среднеазиатский университет на Восточный факультет был приглашен из Саратовского университета Николай Николаевич Фиолетов, происходивший из семьи провинциального потомственного священника. В такой же строго православной церковной семье на двадцать лет раньше родился Сергей Николаевич Булгаков. Пройдут десятилетия и два русских разночинца из «поповичей» встретятся в салоне московской интеллигенции, ищущей путей духовного преобразования общества, сближения Церкви, культуры, философии.
Наступая на последние очаги религиозной и философской культуры, большевики в сентябре 1922 года высылают часть идейных противников за рубеж. Оставшиеся — среди них о. Павел Флоренский, Г.Г. Шпет, А.Ф.Лосев, А.А. Мейер, Н.Н. Фиолетов, — практически лишены доступа в печать. Большинство религиозно-философских ассоциаций и обществ — закрыто. После этого начинается хождение профессора Фиолетова по мукам.
В Ташкенте в 1924 году происходит встреча Николая Николаевича Фиолетова с Александром Александровичем Семеновым. Он оказывает сильнейшее влияние на православно-философское мировоззрение известного ориенталиста.
На огромном старинном томе в кожаном переплете, хранящемся в библиотеке А.А.Семенова, надпись каллиграфическим почерком Александра Александровича: «Этот пролог1 был собственностью дочери Ефима Карповича Киселева — Васы Ефимовны, бывшей замужем за Моршанским, 1-ой гильдии купцом Иваном Федоровичем Назаровым, — и умершей в 1901 году. По смерти ее и И.Ф.Назарова (в 1898г.) книга эта б. во владении их сына Морш. 1-ой гильдии купца, Федора Ивановича Назарова, а по смерти его (в 1919 г.) досталась его сестре, Татьяне Ивановне Никольской, которая эту книгу подарила мне в 1920 г. в г. Моршанске Тамб. губернии. Профессор А. Семенов.»

1 Пролог — славяно-русский церковно-учительский сборник, который был широко распространен в средневековой Руси. Первое печатное издание Пролога появилось в 1641 году в Москве. — Прим. автора. — В.Г.

Еще один раритет с надписью:
«Этот очень редкий пролог 1643-44 г. (при Михаиле Федоровиче) достался мне после смерти тестя моего и тещи, И.Ф. Назарова и В. Еф. Назаровой. Профессор А. Семенов».
«Здесь наложились друг на друга, — пишет один из его биографов Владимир Медведев, — вехи жизни земной и духовной. Для Семенова — это память о семье покойной жены Агриппины Ивановны. Для нас же это не просто возможность подержать в руках редкий памятник русской книжности, но и напоминание о том, что А.А. был человеком верующим и остался в своих убеждениях и после революции, поскольку ему и в голову не могло прийти, что смена власти в стране может как-то изменить его личные отношения с вечностью. Однако будучи человеком осторожным, он не то чтобы скрывал, скорее, не давал окружающим случая заметить свою религиозность. На полках его, тем не менее, стоит восьмитомное «Добротолюбие», энциклопедия православной нравственности…
И как напоминание о временах, когда для чиновника явка в церковь была обязательной, а школьники … изучали Закон Божий, стоит, затерявшись на одной из полок, тонкая книжица в бумажной обложке «История христианской православной церкви», составленная протоиереем Александром Рудаковым, с каллиграфической надписью на обложке «Воспит. Е.У.И. А.А. Семенов». Выходит, что он хранил ее всю жизнь, хотя мытарств и переездов по стране пришлось испытать немало. Это память о детстве, наверное, одна из первых книг, составивших впоследствии его библиотеку. Е.У.И. — Екатерининский учительский институт в Тамбове, куда Александр поступил учиться в возрасте двенадцати лет».

Германов Валерий Александрович — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории Академии наук Республики Узбекистан.
«Нашим непосредственным соседом, — вспоминала Н.Ю. Фиолетова,  жена Н.Н. Фиолетова в своей рукописи, имевшей хождение в самиздате, а впоследствии в сокращении опубликованной, — был Александр Александрович Семенов, бывший вице-губернатор Ташкента (на самом деле такой должности не было, он был вице-губернатором Самаркандской области — В.Г.), ко времени нашего приезда — профессор на факультете востоковедения. Спокойный, степенный, важный, знаток узбекского и таджикского языков и мусульманских сект, он воспринял некоторые местные обычаи, между прочим, манеру здороваться, прикладывая правую руку к сердцу. Говорили про него, что будто бы он принял тайно мусульманство. Не знаю, насколько это верно, но среди местного населения он пользовался огромным авторитетом — его имя было магическим, открывало вход в любые мусульманские двери. Жена его из бывших купчих, была намного старше его и постоянно болела. Были у него две дочери: старшая, Ольга, серьезная девушка с большими серыми глазами, студентка математического факультета; младшая, Лариса, сожалевшая, почему она не Рената, на что отец замечал, что еще лучше было бы быть Ренегатой, была живая, остроумная девушка, хорошо копировавшая выражение лица, манеру говорить, ходить, здороваться других людей и очень смешившая нас всех своими выходками».

А вот воспоминания внучки известного ташкентского хигурга проф. А.Ф.Кейзера о периоде жизни семьи А.А.Семёнова через 30 лет:

…После войны семья Семёновых жила в доме на углу улиц Финкельштейна и Урицкого, напротив коммуны  САГУ. По внешнему виду дома никак нельзя было даже предположить о роскоши, царившей внутри:  шикарная мебель; огромное количество изысканных, дорогих украшений и безделушек —  резные необычные вазы, полотна картин (наверняка подлинников), масса книг в дорогих переплётах и прочее, и прочее.

Моя бабушка дружила с дочерями Александра Александровича. Старшая — Ольга, служила, кажется, в институте Астрономии научным сотрудником. Замужем никогда не была. Строгая, даже чопорная дама, всегда прекрасно и со вкусом одетая, с необыкновенным чувством долга.

После смерти отца в 1958 году на неё легла забота о младшей сестре – Ларисе и об её дочери Татьяне. Об отце Татьяны нам ничего не известно, но и мать, и она сама всегда носили фамилию Семёновы. Обе сестры были очень хорошо образованны.

Когда моя бабушка оказалась прикованной к постели и мы с ней уже не могли бывать в доме Семёновых, Ольга Александровна регулярно раз в неделю навещала её в нашем доме (мы жили рядом, на углу Фикеньштейна и В.Масясова). Навещала всегда, в любую погоду, по ней часы можно было сверять. Сидела минут 30-40, выпивала чай, принесённый мною (обязательно в стакане с подстаканником, с 2 ложечками сахара и ломтиком лимона). Они с бабушкой беседовали, потом Ольга уходила – чтобы вернуться ровно через неделю. Но однажды (это был 1964-й или 65-й год) Ольга ушла от нас, чтобы больше не вернуться – в двух шагах от нашего дома какой-то пьяный водитель задел её машиной. Думали — пустяк, но через 5 дней Ольга умерла. Только на её похоронах я поняла (а было мне тогда 15 лет), что она была не просто подругой бабушки, хорошим собеседником, приятным человеком, но и крупным учёным (или учёной?) – настолько много непростого народу пришло проститься с Ольгой и такие высокие слова говорили о потере для науки в её лице. Из известных мне людей на похоронах  была семья преподавателя Текстильного института Петра Андреевича Рогова и полиглот, энциклопедист, преподаватель ИнЯза  Елена  Вадимовна Шумейко…

Не знаю, работала ли когда-нибудь Лариса, но в 50-е — начале 60-х годов это была непомерно полная женщина, вечно возлежавшая на резной тахте среди атласных подушек и обмахивающаяся большим китайским веером, пахнувшим бамбуком. Конечно, она любила, когда мы с бабушкой приходили её навещать; наверняка любила и Ольгу,  и Татьяну, но единственным близким ей «человеком» была овчарка Сильва…

Дом Семёновых в Ташкенте после ВОВ

* * *

И опять Н.В.Фиолетова:
После разгрома Восточного факультета Среднеазиатского университета А.А. Семенов вместе со своим коллегой по факультету Николаем Николаевичем Фиолетовым весной 1931 года получил приглашение из Таджикистана (который незадолго перед этим стал автономной республикой со столицей в Душанбе) в открытый здесь Таджикский педагогический институт. И в феврале они оба уехали в Душанбе. Н.Ю. Фиолетова вспоминала свой приезд к мужу в Душанбе:
«В Сталинабаде (Душанбе) в это время не было ни храма, ни священника; на кладбище лежало много не отпетых покойников к большому горю их родных и близких. Николай Николаевич довел до сведения ташкентского митрополита Никандра тяжелое положение верующих в Душанбе, и, когда я стала собираться к Николаю Николаевичу, владыка вручил мне Св. Евангелие для передачи ехавшему туда в ссылку некоему Ростовскому протоиерею в благословение на совершение в этих местах богослужения. Приехав в Душанбе, я сообщила о своем поручении… Все были крайне обрадованы, так как приближалась Пасха, а в Душанбе ни разу еще не раздавалось ранее пасхальных песнопений… Страстную неделю каждый день были службы, которые мы неизменно посещали, но перед самой Пасхой разразилась гроза — рано утром на рассвете к нам постучали, вручили ордер об аресте и…увезли его в тюрьму. В тот же день и час был арестован и А.А. Семенов. Оба ареста были сделаны по приказу из Ташкента. Местные власти были лишь исполнителями приказа и сквозь пальцы смотрели на режим не своих заключенных. Их больше беспокоили таджики-басмачи, заполнившие собой все помещение тюрьмы. Мне пришлось подумать о передачах и Николаю Николаевичу, и А.А. Семенову. Сидели они в разных камерах, причем А.А., знавший таджикский язык и местные обычаи и известный еще по своей прежней дореволюционной деятельности, пользовался у таджикской охраны громадным авторитетом. Любую передачу для него всегда принимали безотказно. Однажды он переслал мне через таджика-охранника большие золотые часы для передачи семье. Часы были замечательны тем, что на внутренней их крышке была выгравирована именная надпись эмира Бухарского. В Ташкенте эти часы могли бы сыграть роковую роль. Получив часы, я не знала, что мне с ними делать, куда спрятать. В конце концов засунула в мешок с мукой и таким образом привезла их в Ташкент. Родные А.А. пришли в ужас от этих злосчастных часов. Разобрав их на части, они разбросали их в разные места, чтобы только как-нибудь отделаться от этой улики.
Николай Николаевич сидел в худших условиях… под влиянием надвигающихся страданий, которые интуитивно чувствовались им, Николай Николаевич много молился — не только дома, но и на улице, в общественных местах он творил непрестанную молитву. Это было настолько заметно, что окружающие часто считали его священником… После месячного пребывания в сталинабадской тюрьме Н.Н. [Фиолетов] и А.А. [Семенов] были пересланы в Ташкент, где в это время полным ходом шло следствие по делу арестованных профессоров и преподавателей двух закрытых факультетов. Следствие длилось около полугода. Были предъявлены самые фантастические обвинения, в которых нужно было «признаться».

* * *

В январе 1932 года пришел приговор, вынесенный Москвой, профессора приговаривались к ссылке на три года. В 1932-1934 годах А.А. Семенов отбывает ссылку в Казани. Затем вновь возвращается в Ташкент. С 1935 по декабрь 1941 года А.А. Семенов — старший научный сотрудник Научно-исследовательского института искусствознания УзССР. Он работает в Ташкентской консерватории и в Республиканском научно-исследовательском кабинете.
Семенов принял участие в экспедиции по изучению погребений тимуридов в мавзолее Гур-Эмира в июне 1941 года. В составе экспедиции, возглавляемой Т.Н. Кары-Ниязовым, помимо А.А. Семенова были также М.М. Герасимов, Л.В. Ошанин, В.А. Шишкин, химик-реставратор В.Н. Кононов и другие.
Самаркандская экспедиция 1941 года совпала с началом Великой Отечественной войны.
Годы Второй мировой войны были для А.А.Семенова временем напряженного труда. Много времени отнимала у Семенова преподавательская работа в Среднеазиатском университете на кафедре истории Средней Азии и на других кафедрах.
А.А. Семенов преподавал историю Средней Азии XVI — середины XIX вв., периода, непревзойденным знатоком которого он был. Такой же, но значительно расширенный и углубленный курс читался им для аспирантов. Кроме того, у студентов-старшекурсников и аспирантов он вел курс источниковедения по истории Средней Азии, а у студентов-археологов — курсы арабской палеографии, средневековой среднеазиатской метрологии и курс «Хронология Востока».
«Запомнилось, — пишет Л.И. Ремпель, — как в одной из своих работ он неуклюже назвал иранскую культуру арийской. Последовала суровая и далеко не во всем справедливая рецензия С.П. Толстова, в которой доказывалось, что А.А. Семенов стоит на чуждых позициях. Пышнотелый, грузный, с колючими стрелками закрученных в разные стороны усов, Александр Александрович сидел на поскрипывающем под ним стуле в окружении соболезнующих ему нейтралов и, как бы рассуждая сам с собой, говорил: «Ну что ж удивительного в том, что я плохой марксист, было бы удивительно, если бы выяснилось обратное — что бывший губернатор Туркестана стал хорошим марксистом». Рассказывали, что на одном собрании, где особенно резко осуждались идейные промахи маститого ученого и где ожидалась его длинная покаянная речь, он выслушал всех и, неторопясь привстав, глубокомысленно изрек: «Осознал!»… и сел. На этом вопрос был исчерпан».

Семенов был создателем особой школы в среднеазиатской ориенталистике, включавшей в себя несколько поколений научных работников из среды народов Средней Азии. Человек замечательной памяти и огромной эрудиции, остро наблюдательный свидетель жизни и быта народов Средней Азии на протяжении почти шестидесяти лет, Семенов был увлекательным и остроумным рассказчиком, автором красочных мемуаров, носящих, к сожалению, отрывочный, эпизодический характер. В 1943 году Семенов избирается членом-корреспондентом АН УзССР и в 1951 году академиком АН Таджикской ССР. Скончался Семенов 16 ноября 1958 года. После него остался ряд работ в рукописях. Отдельные из них уже изданы, некоторые намечаются к изданию, другие ждут выхода в свет.

http://www.pravoslavie.uz/Izdat/vostok3/21.htm

http://krotov.info/libr_min/f/fio/filetov04.htm

Источник.