100 сердец, подаривших читателю «свою Анну»… История Ташкентцы

Автор Ольгана.

Этот материал уже вышел в «Мире новостей», но, увы, в сильно сокращенном варианте, так как ограниченное пространство газетной полосы не позволило напечатать его полностью. Но здесь я могу размахнуться :-), так что вот полная версия.

Анна Герман… Это имя тесно связано с несколькими странами: Узбекистан – ее родина, Польша – страна, которая стала для Анны второй родиной, Россия – здесь Анна была мегапопулярной в 60-70-годы прошлого столетия, и Германия – родина ее предков, ведь отец певицы был чистокровным немцем. И пусть сегодня политика диктует свои правила – искусство поделить нельзя. Поэтому Анна Герман для многих народов остается символом любви, милосердия и добра, ведь все ее песни были именно об этом…

Совсем скоро в Москве выйдет в свет книга «Анна Герман. 100 воспоминаний о великой певице». Иван Ильичёв – автор, российский биограф Анны Герман – собирал материал для книги больше пятнадцати лет. Мне, как узбекскому биографу певицы и другу Ивана, посчастливилось поучаствовать в создании этого уникального сборника в качестве литературного редактора и автора нескольких статей.

Чем же для нас, узбекистанцев, примечательна эта книга? В первую очередь тем, что в ней впервые будут напечатаны на русском языке дневники Ирмы Мартенс – матери Анны Герман, в которых она повествует об истории своей семьи, о судьбе дочери и как это связано с Узбекистаном: Эти воспоминания не только отражают саму эпоху, но и позволяют читателю проникнуться духом семьи Анны Герман, атмосферой, в которой она воспитывалась; в них достаточно подробно описана картина пребывания семьи Анны Герман в Узбекистане в период с 1937 по 1942 гг.

Отрывок из воспоминаний Ирмы Мартенс:

«…14 февраля 1936 года у нас родилась дочка. Ей дали имена Анна и Виктория. В роддоме её положили возле меня на кровати, покрыв головку белой косынкой. Из больницы я написала маме записку: «Она выглядит как маленькая колхозница».

Через несколько дней приехал Евгений (Ойген Герман, отец Анны – прим. автора) и забрал нас в новый дом. Он был глинобитный, но зато с нормальными окнами.

…Вскоре я вернулась на работу. Мне во всём помогала мама. Она приносила Анечку в школу, чтобы я могла её накормить. Когда мама заходила в школу, узбекские дети кричали: «Опа! Опа! Ойингиз кельды! Сизнинг кизингиз жуда чиройли!»

Наши дни в Ургенче были довольно спокойными, но местный климат не подходил Анечке: летом там было очень жарким, солнце сильно нагревало глину и песок.

…Пришло жаркое лето 1937 года. Аня заболела, ей было полтора года. Я вынуждена была поехать с ней в Ташкент лечиться. Диагноз врача – тиф! Мы наняли жилье в старой части города у узбека. Когда хозяин увидел Аню, он сказал: «Это точно тиф, сейчас принесу вам лекарство». Он дал мне плод граната, шкурку которого по его рецепту нужно было залить тремя стаканами воды и варить, пока не останется один стакан. Этот напиток мы давали пить Ане. Потихоньку доченька начала выздоравливать…

К тому времени, в сентябре 1937 года, я получила работу в средней школе № 42 им. Чапаева. Мы решили осесть в Ташкенте – город этот был ухоженным, там был прекрасный и большой парк Пушкина, в котором, как в Лондонском Гайд-парке, стояли трибуны. Узбеки, одетые в яркие шелковые халаты, искусно вышитые тюбетейки, пели с них любовные песни… Возле губ они держали фарфоровую тарелку, обращали ее в разные стороны, а отраженный от нее голос звучал необыкновенно – вибрировал и достигал слушателей с разных сторон, а временами смолкал вовсе…»

«Анна Герман. 100 воспоминаний о великой певице» – это свидетельства и воспоминания людей, которым посчастливилось знать ее лично – родных и близких, друзей и соседей, администраторов концертных организаций того времени, фотографов, запечатлевшие Анну, журналистов, бравших у неё интервью, и просто обычных зрителей. «Сквозь призму этих воспоминаний, читая письма Анны, рассматривая редкие фотографии, мы словно соприкасаемся с самой Анной – с её душой, жизнью, музыкой, характером», — пишет Иван Ильичёв в предисловии к книге.

Анна Герман побывала с гастролями в Узбекистане два раза – в 1964 и в 1979 гг. Я нашла в подшивках старых газет анонсы этих концертов и единственное интервью Анны узбекской прессе («Правда Востока» за 15 мая 1979 г.), в котором певица сказала: «Теперь Ташкент не узнать совсем. После землетрясения он заметно разросся, обновился… Видела много свадебных кортежей на улицах. Он прекрасен, этот город молодости и дружбы, город — сад. Нынешний приезд, как и предыдущий – воспоминание о детстве и юности. Ведь Узбекистан я считаю своей родиной. Спасибо за аплодисменты, радушие и улыбки!»

Также мне удалось побеседовать здесь, в Ташкенте, с людьми, кому судьба подарила встречу с Анной Герман и чьи воспоминания войдут в книгу.

Кумуш Раззакова, заслуженная артистка Узбекистана:

– Наш ансамбль «Садо», созданный в 1978 году, часто репетировал в здании, где находился концертный зал им. Свердлова. И конечно, на выступления всех зарубежных артистов мы – молодые артисты – обязательно ходили. Помню 1979 год. Гастроли Анны Герман! Я с нетерпением ждала, когда смогу вживую услышать мою любимую песню в её исполнении – «Танцующие Эвридики». Это песня с другой планеты! Потрясающее владение голосом!

Помню забитый до отказа зал… Я пристроилась с ребятами на боковых ступеньках выхода. И вот она вышла… Высокая, стройная, с распущенными волосами… Красавица! Многие песни она пела просто под аккомпанемент рояля. Увы, память стерла детали, но помню, как восхищённо ловила звуки её голоса (у меня у самой высокое сопрано, и как профессионалу мне тем более было интересно слушать такое исполнение), помню, как поразил её рост и не соответствующий ему нежный голос, помню, в голове крутилось: «Она – особенная…»

Жаль, не получилось пройти к Анне за кулисы… Я просто тогда не набралась смелости, хотя очень хотелось пообщаться! Сейчас, наверное, сожалею об этом…

Ошик Эркин, поэт, писатель, заслуженный работник культуры Узбекистана:

– Мне посчастливилось увидеть знаменитую землячку два раза в жизни, и эти встречи были настолько яркими, что и сегодня я помню каждую деталь…

В августе 1970 года группа хорезмской молодёжи поехала в поездку, в маршрут которой входили несколько городов Польши: Варшава, Познань, Лодзь, Гданьск и Гдыня. Когда мы ехали из Гданьска в Гдыню, наш польский куратор Юлиуш неожиданно предложил: «Хотите, в Сопот заедем? Там сейчас проходит церемония награждения участников Международного фестиваля, и сегодня – гала-концерт». Мы, конечно, обрадовались, тем более, Юлиуш сказал, что там будет выступать Анна Герман и это её второе выступление на публике после итальянской автокатастрофы.

«Анна Герман! – обрадовался я, – она ведь наша, хорезмская»! И мы тут же решили, что обязательно должны преподнести певице букет цветов от земляков. «Только надо, чтобы самый высокий из вас вручал цветы, Анна-то ведь очень высокая», – посоветовал Юлиуш. Мы сразу выбрали нашего историка-краеведа Камилджона Нурджанова – высокого, красивого мужчину.

И вот мы с цветами в огромном амфитеатре города Сопота. Наши места были где-то на самом верху, и мне казалось, кинь далеко яблоко – оно не долетит до сцены. Честно признаться, мы не столько на концерт рвались, сколько хотели увидеть Анну Герман.

И вот её объявили. Какая началась овация – не передать словами! Анна вышла на сцену, долго кланялась. А люди вокруг говорили, как перевёл нам Юлиуш, что Анна – певица от Бога, что она послана нам на Землю для добра.

Анна спела несколько песен, две на польском и одну – «Аве Мария», после которой зал снова устроил овацию. Наш Камилджон побежал к сцене, пробрался сквозь толпу поклонников и умудрился не только вручить цветы певице, но и сказать ей, что этот букет – от её земляков из Ургенча.

Такой вот была первая встреча с Анной Герман.

Второй раз мне посчастливилось увидеть Анну в октябре 1978 г. в Ленинграде, куда с группой хорезмских учителей я выехал на экскурсию. За день до отъезда, прогуливаясь по какой-то улице, я вдруг увидел афишу концерта Анны Герман!

«Я обязательно должен попасть на этот концерт!» – твердил я друзьям, и, уговорив несколько человек пойти со мной, поехал в концертный зал, предварительно купив цветы.

Естественно, билетов не было и в помине. Я к контролерам: «Пустите нас, пожалуйста, мы – земляки пани Анны, несколько дней только в Ленинграде, и сегодня ночью улетаем!» Уж не знаю, что больше произвело впечатление – наши слова или наше вежливое обращение (узбек может и камень уговорить!), но случилось чудо, и нас впустили!

Зал был битком. Даже на верхних ярусах яблоку негде было упасть. Мы стояли где-то на самом верху, между рядов. Анна была в длинном белом платье, очень красивом. Много рассказывала о своём творчестве, переводила польские песни. Я, честно говоря, всё время думал только о том, что мне надо бы спуститься вниз и дойти до сцены в перерыве между песнями. На этот раз я твёрдо решил вручить певице букет сам и снова передать ей привет от земляков.

Когда я добрался, наконец, до сцены, Анна как раз только-только закончила петь и принимала цветы. Я поднялся по лестнице на сцену и понял, что сказать ей ничего не удастся: она была намного выше меня. От отчаянья я сделал ей знак, чтобы она наклонилась, Анна с растерянной улыбкой наклонилась, думая, наверное, что я хочу её поцеловать. А я, отдавая цветы, сказал ей на ухо: «Пани Анна, я здесь с группой ваших поклонников из Ургенча! Вы помните такой город?» Анна улыбнулась: «Конечно, я же там родилась!» И, не дав мне опомниться, она взяла меня за руку и вывела на сцену: «Дорогие друзья, — сказала она, обращаясь к залу, — этот товарищ приехал из Узбекистана, из города Ургенч, в котором я родилась». Какие аплодисменты раздались! Мне стало даже не по себе. А Анна снова наклонилась ко мне и сказала:

— Я живу в гостинице «Октябрьская», приходите завтра после семи вечера, мы поговорим.

Я расстроился:

— Анна, вы знаете, сегодня ночью мы улетаем домой…

— Жаль, жаль…, — сказала она, — передавайте от меня привет Ургенчу!

И… сама поцеловала меня!

С тех пор прошло много лет, пани Анны давно нет с нами, но её голос по-прежнему радует людей, и часто я задумываюсь о том, что действительно эта прекрасная женщина была послана на Землю самим Всевышним…

Раиса Прилипко, бывший главный бухгалтер «Узбекконцерта»:

– Сейчас в это трудно поверить, но каждый концерт Анны Герман в те жаркие майские дни 1979 года в Ташкенте я проводила возле первого ряда зрительного зала, около двери, ведущей в директорский кабинет. Просто не могла наслушаться. И не только я! Почти все сотрудники концертного зала им. Я. М. Свердлова собирались в те дни в коридорах, за кулисами, чтобы послушать прекрасный голос польской певицы. Самое удивительное, она просто выходила на сцену и пела, стоя практически на одном месте, не танцуя, не расхаживая по сцене. И, казалось бы, два часа такого исполнения могли бы показаться скучными, но нет! Все замирали, как только Анна Герман начинала петь, и слушали на одном дыхании весь концерт… Вся сила её была в голосе. Помню, она выступала без конферансье, сама объявляла каждую песню; если это была польская песня, то кратко её переводила. Запомнились слова Анны, что в свой репертуар она включает только те песни, которые берут её за душу. Перед тем, как исполнить свою знаменитую «Колыбельную», она сказала: «У меня есть песня, которую я очень долго ждала, мечтала спеть… Это колыбельная, которую поют все матери».

Интересно, что при своем высоком росте и обладании сильным красивым голосом Анна очень тихо, ровно и порой даже неэмоционально разговаривала. Думаю, это в силу её характера и скромности. Скромность Анны бросалась в глаза сразу же, начиная от внешнего вида. За две недели её пребывания в Ташкенте я ни разу не видела Анну в ярких нарядах – все пастельных, скромных оттенков. Даже концертные платья, в которых она выступала, были одно серого цвета, а другое – нежно-голубого. Оба прямые, строгие, только небольшие складки да пышные рукава украшали одно из них. И на каждое выступление она накидывала на плечи красивую, кремового цвета шаль крупной вязки. В повседневности Анна надевала серый сарафан, и лишь меняла белые блузки – то шифоновую, то из хлопка с затейливой вышивкой на рукавах и вороте. Не видела я её и ярко накрашенной…

Помню, меня вызвал к себе директор, чтобы заплатить Анне суточные (тогда все зарубежные артисты получали у нас суточные в рублях, естественно, а основной гонорар выплачивал «Госконцерт» в валюте той страны, откуда они приезжали). Я зашла в кабинет. Анна привстала со стула, здороваясь со мной. Амо Рубенович (директор «Узбекконцерта») сказал: «Вот мой главный бухгалтер». Анна удивилась: «Это Ваш бухгалтер? Такая молодая девушка? Сколько я везде ездила, видела только пожилых бухгалтеров».

Завтракали и обедали приезжие артисты в гостинице, а ужинали зачастую сразу после концерта у себя в гримёрках, и уже за свой счёт. У нас действовал выездной буфет ресторана «Бахор». Перед концертами за кулисами выставлялись столики с напитками и с закусками, артисты в любое время могли перекусить и заказать в номер ужин. К сожалению, не помню, что брала в гримёрку Анна, но красную и черную икру точно не заказывала, как многие.

Помню, к Амо Рубеновичу в кабинет зашёл молодой высокий блондин, оказалось – журналист, который попросил разрешения взять у Анны Герман интервью. С ним также был невысокий шустрый кореец – фотограф, которого директор попросил сделать снимки и для нашего архива. К сожалению, у меня не сохранился автограф Анны, который она дала мне тогда в кабинете директора, моя дочь ещё лет десять назад подарила несколько карточек из моей коллекции своей подруге, среди которых была и фотография Анны Герман… А где архив «Узбекконцерта» сейчас – одному Богу известно…

Людмила Черникова, бывший администратор «Узбекконцерта»:

– В конце семидесятых – начале восьмидесятых я работала в концертном зале им. Я. М. Свердлова (сейчас его уже не существует), отвечала за пребывание артистов во время их гастролей в самом зале. Сопровождением по городу, по маршруту гастролей занимались другие администраторы.

Итак, в мае 1979 года Анна Герман приехала в Ташкент на гастроли на две недели. Почти каждый день – по два концерта! С 4 по 10 мая она дала в нашем зале 13 концертов!

Первое, что я в ней тогда отметила – это необыкновенная скромность, даже застенчивость. И в то же время – удивительная смешливость! Мне даже показалось, ей нравится по-доброму подтрунивать над людьми. К примеру, она все время вгоняла в краску моего супруга: делала ему столько комплиментов, а он – такой огромный мужчина – очень смущался, что, по-видимому, её забавляло. Помню, как она часто восклицала, лукаво улыбаясь в его сторону: «Людочка, у вас такой замечательный муж! Такой высокий, красивый, внимательный… И где вы такого нашли?»

О себе Анна практически ничего не рассказывала, знаете, вот была в ней такая тёплая, сдержанная вежливость. Она могла обсуждать концерт, песни, но свою личную жизнь – нет. Правда, о сыночке рассказывала, какой он шалун и как любит разбирать игрушки.

В Анне Герман абсолютно не было «звёздности». Она не доставляла окружающим никаких хлопот, ещё и извинялась за какую-либо свою просьбу. Помню, незадолго до концертов Анны в Ташкент приезжал один известный югославский артист, так вот он нас всех просто измотал: и в гримёрку его никто не заходите, и посторонних за кулисами уберите, и парикмахера самого лучшего срочно предоставьте… После него Анна действительно производила впечатление ангела… Она сама одевалась, сама красилась и делала причёску. Мне ещё очень запомнилось, как она шла на сцену: всем по дороге, даже обычным работникам — механикам, дружески кивала головой и улыбалась, словно хорошим знакомым. Она всегда выходила на сцену в отличном настроении, из гримёрки уже шла с таким особым, положительным настроем.

Однажды вечером мой муж пригласил Анну с нами поужинать в старом городе, в «Яме» (нынешний Чагатай), где в частных домишках и по сей день готовят умопомрачительный шашлых всех видов. Анна с удовольствием согласилась. И вот мы за маленьким столиком в маленьком дворике. На столе – обычная клеёнка, лук с уксусом в блюдцах, пиалушки с чайником, горячие лепёшки… Принесли шашлык, и вокруг разлился такой аромат, что Анна воскликнула: «Как вкусно!» И, покушав (она именно кушала, а не ела…), все повторяла: «Как это вкусно! Я так давно не ела такой шашлык!» И обслуживающим узбекам говорила: «Рахмат, жуда яхши!» («Спасибо, очень хорошо!»). После шашлыка она пришла в ещё более хорошее настроение и снова стала подразнивать моего мужа, засмущав его окончательно… И, конечно, очень благодарила за прекрасный вечер.

В мае в Узбекистане идут активные работы на хлопковых полях, и частенько, для поднятия духа дехкан, к ним выезжали артисты местной эстрады, а также очень немногие из приезжих. Не все соглашались петь неизвестно в каких условиях, да ещё и бесплатно. Анна же согласилась сразу, когда ей неофициально предложили дать благотворительный концерт прямо в поле. Поле находилось в стороне Джизака, в километрах 50-ти от Ташкента. Вместо сцены — грузовик, покрытый ковром, зрители – уставшие хлопкоробы. Помню, Анна была в светлом платье чуть ниже колена, волосы собраны сзади в низкий «хвостик». И спела она ничуть не хуже, чем в концертном зале! Всё на совесть, всё – от сердца! Хотя не было оркестра, всего лишь бобинный магнитофон с колонками…

Помню, где-то в начале гастролей Анны прилетел на один день Лев Лещенко, чтобы в одном из концертов, на котором присутствовала руководящая верхушка Узбекистана, исполнить дуэтом с Анной «Эхо любви» и «Надежду».

Увы, в Самарканд на два дня я с ней не ездила, поехала сама Раиса Раимовна Бродянская – заведующая зарубежным отделом «Узбекконцерта», которая контролировала «от» и «до» каждый шаг приезжих артистов. Не побывала Анна и у меня в гостях – как-то не получилось. Заглянула только на чай к директору «Узбекконцерта» Амо Рубеновичу Назарову.

В следующем, 2016 г., Анне Герман исполнилось бы 80 лет. И очень хочется, чтобы в этот юбилейный год наша узбекская земля достойно вспомнила о своей дочери…