Так что же обсуждали болельщики. Информация к размышлению История

Пишет Олег Николаевич.

Информация надергана без полного соблюдения хронологии. Так что не обессудьте…

ЗВЕЗДЫ НА УЗБЕКСКОМ НЕБОСКЛОНЕ

Если приведенные примеры свидетельствовали о пассивности, инертности футбольной и физкультурной инстанций или нежелании дать оценку и наказать нарушителей общественного порядка, то в случае с форвардами — Пахтакора Геннадием Красницким и Станиславом Стадником, возомнившими себя звездами как минимум союзного масштаба, федерации футбола Узбекистана и СССР оказались попросту бессильны.

Красницкий — игрок крупногабаритный, несколько прямолинейный, отношения его с мячом тесными, дружескими не назовешь — обращались друг к другу на «вы». Главное достоинство форварда — тарана, тяжелого танка — скорость, прорыв, убийственный удар. Мячи летели с такой силой и скоростью, что фотокорреспондентам, казалось, не всегда удавалось зафиксировать момент полета. Забивал Красницкий много: в 60-м с 19 мячами (из 36 командных) стал вторым после тбилисца Калоева бомбардиром чемпионата.

Стадник — техничнее, маневреннее, с более широким тактическим кругозором, организатор, подносчик снарядов, соавтор бомбардирских достижений партнера. Эти два форварда определяли игру «Пахтакора» и внесли решающий вклад в его победные матчи…

НЕПРИКАСАЕМЫЕ

Заболев манией величия, ребятки позволяли себе то, что не было дозволено другим. А вызов Красницкого во вторую сборную Союза и вовсе его раскрепостил. Из выступления начальника команды Э.Аминова на президиуме футбольной федерации Узбекистана в конце сентября: «Он (Красницкий) стол просто неузнаваем. Систематические выпивки, зазнайство, неуважение к товарищам… Стадник. зная, что условно дисквалифицирован, тоже стал употреблять спиртные напитки, неуважительно относиться к коллективу».

Неоднократно созывались собрания команды, нарушители каждый раз давали обещание исправиться, но слово не держали. В Алма-Ате в игре с Кайратом оба футболиста вели себя вызывающе. Красницкого предупредили, а Стадник за хулиганский поступок был удален с поля. Набедокурили они и после игры. Скандал замяли. На очередное собрание, где разбиралось их поведение, форварды демонстративно не явились.

Вес сходило им с рук. Руководители Пахтакора и тренеры, зная, видимо, о высокого ранга партийном покровителе, ограничивались полумерами, делали нарушителям поблажки. «На тренировке нападающие играют в квадрате: — продолжал Аминов, а Красницкий с вратарем. Все игроки получают основательные нагрузки, а Красницкий легкую разминку» (Физкультурник Узбекистана- от 2 октября).

Узбекская федерация — надо же было что-то делать — дисквалифицировала Красницкого до 31 декабря 1961 года. Условно. После чего обратилась к федерации союзной с просьбой вывести его из состава второй сборной СССР. Просьбу уважили, из второй вывели, потому как включили… в первую, в составе которой он сыграл в Варшаве с поляками. Стаднику же вынесли очередной строгий выговор с последним предупреждением. До самого последнего дело так и не дошло. Жесткие меры в Пахтакоре все же приняли. Отчислили четверых футболистов (Стадника с Красницкнм в их число не включили) -за нару­шение режима и дисциплины». Заступников у них не нашлось.

Винить в бездействии ведомство Валентина Гранаткина, имевшего весной 60-го печальный опыт заочного противостояния с «лучшим другом узбекских физкультурников», язык не повернется. Не пойдешь ведь с гладкоствольной винтовкой образца 1855 года, времен Крымской войны (заряжалась в полный рост с дула) против человека, вооруженного новейшего образца автоматом Калашникова…

«ПАХТАКОРУ» ВЫПИСАЛИ «БЮЛЛЕТЕНЬ»

В тот же день. 14 апреля, когда армейцы расправлялись со спартаковцами Еревана. «Спартак» московский должен был играть в Ташкенте с «Пахтакором». Должен был, но не сыграл.

Утром руководители команд провели предматчевую установку, что нашло отражение в рабочих журналах тренеров. Но за три часа до начала судью из Баку Юрия Григорьева пригласили в спортивный Союз республики и настоятельно рекомендовалн отменить матч в связи с болезнью восьмерых игроков «Пахтакора». Дабы не возникло подозрений, арбитру предоставили справки о болезни, но только шестерых футболистов. Почему-то ни одна справка врачебной печатью заверена не была.

Арбитра это не смутило. Польщенный высоким доверием, активность он развил необычайную, упустив при этом, что явно превышает свои полномочия. Сначала направился на обследование больных. Обнаружив (каким образом, остается загадкой) недомогание у четверых футболистов, немедленно позвонил в Москву, не в Федерацию футбола, а через голову непосредственного начальства — в Союз спортобществ СССР, заместителю Николая Романова Дмитрию Постникову, и попросил отложить встречу. Вопиющее безобразие!

Республиканские и центральные спортивные организации, как и сам Григорьев, не могли не знать, что:

а) по всем конфликтным вопросам следовало обращаться не к судье, а к официальному представителю Федерации футбола СССР (на эту встречу был направлен тренер сборной Союза Николай Гуляев, уже два дня находившийся в Ташкенте) и непременно к руководству приезжей команды:

б) болезнь одного футболиста и даже всей команды — не повод для отмены календарной встречи. Исключение не делали даже отдавшим сильнейших игроков в сборную. «Хорошо известно. — напомнил Президиум федерации спортивным руководителям Узбекистана. — что наличие в составе команд-мастеров класса «А» 27футболистов, а также групп подготовки молодых футболистов при каждой команде, полностью исключает возможность переноса игр по причине болезни игроков» (ГАРФ. Фонд 9570. опись 2. дело 2942):

в) в компетенцию арбитра не входили миротворческая, врачебная и никакая иная деятельность, не связанная непосредственно с судейством матча. В данном случае Григорьев обязан был зафиксировать в протоколе неявку »Пахтакора» на игру и направить документ в Федерацию футбола.

СТК провела расследование и сочла необходимым в связи с грубым нарушением Положения засчитать хозяевам поражение.

В очередной раз проигнорированная и униженная федерация билась до конца. Президиум признал незаконными действия спортивного союза Узбекистана, судьи Григорьева и. не найдя обоснованных мотивов для переноса матча, с вердиктом СТК согласился. Но…

Зная, кто в доме футбольном истинный хозяин, и не сомневаясь, что вопрос уже решен на более высоком уровне, федерация сочла возможным «просить ЦС Союза спортивных обществ и организаций рассмотреть вопрос о срыве календарной игры на первенство СССР между командами «Пахтакор» — «Спартак» и вынести свое окончательное решение» (ГАРФ. Там же). Обращение подписали 28 апреля глава федерации Валентин Гранаткин и ответственный секретарь Владимир Мошкаркин.

Федерация еще раз признала свое бессилие, неспособность защитить закон от посягательства вышестоящих инстанций, не имеющих права вмешиваться в деятельность людей, ответственных за организацию и проведение союзного первенства…

УЖ ЛУЧШЕ БЫ СМОЛЧАЛИ

Прошло чуть больше месяца, и в первых числах июня ведомство Николая Романова поставило в возникшем на ровном месте конфликте жирную точку. Заключительную часть несуразного, нелогичного постановления предлагаю вашему вниманию: «Председателю Союза спортивных обществ и организаций Узбекистана тов. Митрофанову указано на то, что он не имел оснований настаивать на переносе игры. Принято к сведению, что республи­канские организации наложили взыскание на руководителей команды «Пахтакор». которые неправильно информировали их о состоянии команды.

Решено игру «Пахтакор» — «Спартак» (Москва) провести в Ташкенте 14 июля».

Физкультначальники полностью себя разоблачили, обнажили истинную свою суть. Тот самый случай, когда лучше молчать, чем говорить, дабы не поставить себя в неловкое, глупое положение.

Союз спортобществ, кстати, обязавший перед началом первенства федерацию неукоснительно соблюдать расписание и игры ни под каким предлогом не переносить, признал: руководство «Пахтакора» обмануло Митрофанова, и тот не имел права настаивать на нарушении Положения. Учитывая, однако, что руководителей ташкентской команды пожурили, погрозили пальчиком. Романов сам грубо нарушил закон, вынудив провести матч в другие сроки.

Не исключаю вмешательства в эту историю сил. находившихся вне поля нашего зрения и высоко паривших над ведомствами Гранаткина и Романова. Возникает вопрос: коли в дела футбольные то и дело вмешивались нефутбольные инстанции, нужна ли была вообще федерация? Не проще сановникам, входящим во власть, организовать свой чемпионат и проводить его «по понятиям»? Слово «закон» здесь не к месту. Он, как фиговый листок, прикрывал благовидными словами неблаговидные дела. То. на что не решились Романов и компания, сделал «Спартак». Ровно через три месяца. 14 июля, он явился в Ташкент и взял у «Пахтакора» два принадлежавших ему по праву очка -2:0…

НАКАЗАТЬ УСЛОВНО. В ТРЕТИЙ РАЗ

Мы впервые упомянули о «Пахтакоре», не так давно обитавшем в футбольной глубинке. Волей случая (и высокого начальства) занесло его в братскую семью непомерно возросшего класса «А». Все же ташкентцы, в отличие от некоторых, в общей массе не растворились, показали немало интересных, сильных футболистов и самобытную, с каждым годом прогрессирующую игру. Год 1962-й стал одним из самых удачных в истории команды, несмотря на невосполнимые, казалось бы. потери: перед началом сезона в московское «Динамо» ушел Станислав Стадник, накануне финального турнира дисквалифицировали Геннадия Красницкого. А «Пахтакор» без Стадника и Красницкого — все равно что в 40-е годы ЦДКА без Федотова и Боброва или в 50-е «Торпедо» без Иванова со Стрельцовым.

Повествуя о событиях сезона-62. не могу обойти историю с Красницким: во-первых, в связи с ее широким общественным резонансом, во-вторых, из-за серьезной схватки, возникшей по этому случаю в сферах весьма высоких, с финалом, по тем временам не типичным.

Главный бомбардир «Пахтакора», молодой талантливый центрфорвард таранного типа с убийственным ударом, Красницкий сразу обратил на себя внимание тренеров сборной и по праву считался лучшим футболистом республики. Ему прочили блестящее будущее. Только вот характером, как и большинство звезд, обладал он не идеальным, вследствие чего нередко конфликтовал с тренерами, судьями, а случалось, и со стражами общественного порядка. И режим спортивный нарушал, и шалости всякие за ним водились. Но кто из футболистов был абсолютно безгрешен? В дневниках тренеров тех лет содержится немало «скандальной хроники», однако широкому кругу о ней ничего известно не было. На поверхность негативные факты всплывали крайне редко.

Красницкий был на виду, и чуть ли не каждый его неверный шаг становился предметом общественного разбирательства. 23 августа, на следующий день после игры с «Авангардом», в Харькове произошел очередной срыв. Явившись в гостиницу в состоянии «нарушения режима», он в нелитературной форме объяснился с руководством команды и товарищами. Конфликт не прошел мимо внимания высшего спортивного ведомства республики. Его решением от 14 сентября форварда лишили звания мастера спорта, освободили от выполнения обязанностей капитана и дисквалифицировали (в третий раз в течение двух лет) на год — условно. Больше всего досталось не игроку, а руководству «Пахтакора». В Харькове их оскорбил подчиненный, а вТашкенте поддали чиновники: начальник команды Бехтемиров получил строгий выговор, старший тренер Келлер — выговор.

Физкультсановники Узбекистана имели основание отнестись к проделанной работе с чувством глубокого удовлетворения: и на ЧП отреагировали своевременно, и футболиста наказали строго (а главное, в команде сохрани­ли), и тренеров постращали. Чего же более? На этом можно было и точку поставить…

В ДУХЕ О’ГЕНРИ

Неожиданно все карты спутала «Комсомолка». Через три дня она поместила едкий фельетон «Кающаяся звезда», в котором Красницкому заодно досталось и за все предыдущие прегрешения. В воздухе запахло жареным.

В те годы (в отличие от нынешних) разоблачительные статьи без последствий не оставались — «зло», как правило, наказывалось. Первый выпад главного комсомольского органа остался без внимания. Но он проявил на­стойчивость и 30 сентября вновь вернулся к теме. Сохранять молчание было уже невозможно: информированная общественность ожидала от футбольных инстанций соответствующей реакции. Наступила она 3 октября. СТК полностью солидаризировалась с санкциями узбекского спортивного союза. В постановительной части недоставало лишь одной малюсенькой детали — слова «условно»: наказание форвард получил реальное.

12 октября Федерация футбола СССР решение СТК утвердила в несколько смягченном варианте. Красницкого отлучили от футбола не на год, а менее чем на два месяца — до конца сезона.

В спортивном союзе Узбекистана переполох. Его глава В.Митрофанов через четыре дня отправляет обширное послание главе ведомства союзного. Содержались в нем и такие строки: «… футболисты команды направили телеграмму кандидату в члены президиума ЦК КПСС, первому секретарю ЦК КП Узбекистана товарищу Ш.Р.Рашидову. первому секретарю ЦК ВЛКСМ С.П.Павлову и председателю Центрального совета Союза т.Ю.Д.Машину поддержать просьбу коллектива команды. Президиум совета Союза спортивных обществ и организаций Узбекской ССР просит Вас ограничиться мерами, принятыми в республике».

Письмо, единое в «трех лицах»: письмо — прошение, письмо-донос, письмо-угроза: неужели и вы, товарищ Машин, посмеете огорчить уважаемого человека, товарища Рашидова?

Представьте себе, посмел. Чтобы не возникло сомнений, приведу выписку из протокола № 17 заседания Президиума Центрального совета Союза спортобществ и организаций СССР от 25 октября 1962 года: «О футболисте т. Красницком Г.А.

Утвердить постановление Президиума Федерации футбола СССР от 12 октября 1962 г. о дисквалификации т. Красницкого Г.А. до конца сезона 1962 г. и лишения его звания мастера спорта СССР за неоднократные нарушения спортивного режима» (ГАРФ. Фонд 9570. опись 2. дело 2965).

Концовка истории получилась нестандартной, неожиданной — в духе новелл О’Генри…