Барон А. Б. Вревский История Ташкентцы

Из ЖЖ jnike-07.

В книге генерала В.Н.Дрейера «На закате империи» (Мадрид, 1965, с.7-8) меня удивил небольшой пассаж (орфография и пунктуация автора сохранены): «Генерал-Губернатором и Командующим войсками Туркестанского края и всей Закаспийской области в последние годы конца прошлого века был барон Вревский. Говорили совершенно серьезно, что Лев Толстой списал портрет Вронского с барона Вревского. Этот, почти «Наместник» огромной территории, жил довольно замкнуто в великолепном генерал-губернаторском дворце со своей племянницей и ее гувернанткой, жилистой и не очень красивой англичанкой мисс Хор, управлявшей домом, и, кажется, самим Вревским.

На Новый Год и в день тезоименитства Государя к Генерал-Губернатору приезжал со свитой Эмир Бухарский с подарками и наградами, в виде звезд и шелковых халатов для ближайших сотрудников Генерал-Губернатора, а англичанку мисс Хор являлись поздравлять ташкентские дамы.

Халаты раздавались от одного до дюжины, в зависимости от ранга губернаторских чиновников, которые продавали их, по желанию лицам свиты Эмира по выработанному тарифу. А для мисс Хор визитерши привозили цветы и конфеты.»

Здесь, собственно, главный вопрос, который меня заинтересовал: «Был ли на самом деле Туркестанский генерал-губернатор барон Александр Борисович Вревский прототипом Вронского?» Хотя по этому небольшому пассажу можно судить и о мздоимстве и коррумпированности российских чиновников. Так и представляешь себе картину, как папа будущего премьера А.Ф.Керенского действительный статский советник Ф.М.Керенский, фактически министр просвещения края, продает даренные эмиром бухарским халаты назад членам его же свиты, а Адлерша, его супруга и мать Сашечки, а заодно бывшая подруга Бланкши, матери Володечки с октябрятского значка, в это время распивают чаи с конфетами с англичанкой Хорн, держащей в полном повиновении незадачливого барона, по странному (или нет?) недоразумению призванному управлять Туркестанским краем и военным округом, граничащим с Британской империей.

Можно ли считать самого генерала В.Н.Дрейера и его мемуары достоверным источником? Конечно же, нет. Это насколько же надо было вляпаться в разведаферы, что даже деникинская контрразведка на фоне тотального разложения белогвардейского офицерства отказала ему в приеме добровольцем в белую армию! И даже наплевала на решение офицерского суда чести. И правильно сделала: методы разведки изменились, лицемерие дискредитировало гуманитарные понятия. Уже этот посыл заставляет критически относиться к воспоминаниям. Англичанка мисс Хор сразу же вызвала подозрения. Неужели англичане вели себя настолько вызывающе, что попросили выполнять функции фактически резидента в ответственном округе женщину с фамилией Хор (whore — шлюха)?

Оказалось, нет. Это ген.В.Н.Дрейер все напутал. Ее настоящая фамилия — Хорн (сошлюсь на книгу Массона М. Е. Из воспоминаний самаркандского археолога. Ташкент, 1976). Ну, и еще небольшая неточность, которая тоже не красит мемуариста в плане доверия к его произведению как историческому источнику. Он пишет, что барон А.Б.Вревский командовал также войсками Закаспийской области. Но это не так. Закаспийская область в то время была на особом положении и подчинялась непосредственно военному министру. Можно было бы не заметить этой мелочи, если бы войсками Закаспийской области не командовал под боком у А.Б.Вревского боевой генерал А.Н.Куропаткин, герой туркестанских походов, будущий военный министр, главнокомандующий русскими войсками в русско-японскую войну, завершивший свою блистательную поначалу карьеру отстойной предпенсионной должностью того же А.Б.Вревского в предреволюционные годы (1916-1917), когда Туркестан стал уже задворками геополитической карты мира на фоне европейского театра военных действий. Умер А.Н.Куропаткин при большевиках своей смертью в родной тверской деревне. Между А.Н.Куропаткиным и А.Б.Вревским были натянутые отношения. С должности командующего войсками Закаспийской области генерал А.Н.Куропаткин в 1898 г. скакнул сразу в военные министры, и дни барона А.Б.Вревского на посту туркестанского генерал-губернатора были сочтены.

Не думаю, что негатив А.Н.Куропаткина к А.Б.Вревскому основывался на почве неприязненных личных отношений, типа: А.Б.Вревский в стиле Вронского завел шуры-муры с женой А.Н.Куропаткина. А.Н.Куропаткин не был военным и административным гением всех времен и народов, но патриотом он несомненно был, а в годы совместной службы с бароном в Туркестане он был великолепным командующим войсками Закаспийской области и отменным администратором. Патриотом и резким на высказывания человеком оставался А.Н.Куропаткин и в дальнейшем: генералы Каульбарс, Гриппенберг, Ренненкампф и Бильдерлинг, каждый за себя, вызвали Куропаткина на дуэль за отзывы о них в книге о русско-японской войне.

Вернемся, однако, к нашему Вронскому. Родился Александр Борисович Вревский 31 марта 1834 г. в сельце Голубово Островского уезда Псковской губернии. Он ни кто иной, как сын пушкинской Зизи: «Зизи, кристалл моей души…» Зизи была плодовита, не в творческом смысле; по советским меркам — мать-героиня, она родила 11 детей. К моменту рождения будущего туркестанского генерал-губернатора кристалл пушкинской души уже основательно померк. Талия уже была не та, что в годы юношеских пирушек. Свет наш, Александр Сергеевич Пушкин, ядовито писал жене в письме 21 сентября 1835 года: «Вревская очень добрая и милая бабенка, но толста как Мефодий, наш псковский архиерей. И незаметно, что она уже не брюхата; все та же, как тогда ты ее видела.» Эх, не политкорректен, не политкорректен был в письмах. Вот и Зизи сожгла его письма перед смертью…

Если бы не природная заботливость русских крепостных нянек, поднявших не одного барона, можно было бы соврать, что солнце русской поэзии качало на руках будущего Вронского, а это значит, что Александр Сергеевич умудрился потетешкать на коленках почти всех прототипов толстовской «Анны Карениной», ибо многие считают, что прототипом самой Анны была дочь А.С.Пушкина Гартунг.

До такого примитивизма Л.Толстой не опустился. Кто такие Вревские? Это побочные дети князя Куракина, разведшего в своем доме на Басманной натуральный гарем. Несметные числом получили они потом титул баронов. Одного из них Л.Толстой знал лично по Крымской войне: генерал-адъютант барон Павел Александрович Вревский убит в сражении на реке Черной в 1856 г. В своем дневнике Л.Толстой отзывался о нем не как о литературном или боевом герое: «Вревский, у которого был уже нынче, 30 июня, кажется, пустой человек». 18.07.1855 г.: «Хорош Вревский! Он, говорят, пьяница». Имя этого Вревского Л.Толстой увековечил в солдатской песне: «С нами Вревский генерал, тра-та-та, та-та-та»,- которую даже считали народной. Т.е. с фамилией Вревских Л.Толстой действительно был знаком, но утверждения ташкентских кумушек о том, что писатель списал портрет Вронского с их губернатора, которое донес до нас через века генерал В.Н.Дрейер, скорее всего вымысел.

В качестве прототипа Вронского выдвигалась еще одна фигура, генерала Н.Н.Раевского, внука героя Отечественной войны 1812 года, геройски погибшего в Сербии. А обилие орденов на фотографии барона А.Б.Вревского пусть вас не смущает, ни в каких боевых действиях участия он не принимал. Заметим, что второй вариант начала романа («Молодец-баба») открывается словами: «Гости после оперы съезжались к молодой княгине Врасской…» («Описание рукописей художественных произведений Л. Н. Толстого». М., 1955, с. 190). Вырисовывалась фамилия позвучнее.