Обсерваторский парк История Старые фото

Пишет Татьяна Вавилова.

Обсерваторский парк – самое колдовское место в моем детстве. Всё необычно для горожанки: непроходимые заросли боярки с красными, сладкими после первых заморозков плодами, душистые цветы на полянах, черная вода в глубоком Аккургане, первобытные хвощи по его крутым берегам, деревянный мостик и круглые башенки служебных помещений, куда входить не разрешалось.

1953 год. Арык Аккурган. Волшебный мостик исполняет желания.

Изрядную долю мистики добавляло примыкающее к территории старое кладбище за глиняным, почти развалившимся забором. Сквозь него просматривались ряды округлых холмиков. Часть из них провалилась и любопытство тянуло туда заглянуть, а ужас перед таинством смерти останавливал.

В определенные часы в парк выходили люди в халатах и шли на площадку, огороженную сеткой. Я вместе c соседскими детьми внимательно следила, как они поднимаются по лесенке и открывают дверки ящиков, стоящих на длинных ножках, будто избушка Бабы-Яги в сказках. Они загядывали внутрь и что-то записывали в блокноты, спускались и так же молча и строго проходили мимо нас. Но самое волшебное и интересное происходило на геодезической вышке. Итак бесконечно высокая, она стояла на холме и нам, маленьким, казалось, что упиралась в самое небо. Если повезёт и придёшь во-время, можно наблюдать за запуском шаров с привязанной к ним то ли коробочкой, то ли корзинкой. Чтобы запустить шар, на вышку поднимался человек. Его фигурка становилась всё меньше, а наше ожидание всё напряженней, и вот он, желанный момент – шар в небе. Мы не отрываем от него глаз, пока не скроется из виду и только тогда бежим, довольные, домой.

Астрономии мы не знали, в школьный курсе физики она вошла в старших классах. Но однажды приобщились к «исследованиям». Середина 1950-х была богата на солнечные затмения, подряд три затмения случились. Взрослые каждый раз бурно обсуждали предстоящее событие, а мы коптили на кострах стёкла. Черных очков, тем более специальных, в наших домах не водилось. В день затмения чумазые, перепачканные в саже, мы бежали в обсерваторию на холм, где стояла вышка. Интересно, что как солнце во время затмения выглядело, я не помню, но приготовления, томительное ожидание и восторг от того, что всё-таки оно случилось, запомнились на всю жизнь.

Тот же мостик, но обновленный. 1958 год.

Пока мы жили рядом, обсерватория оставалась главным местом для прогулок, здесь мы встречали и весну, и лето, а уж если зима выдавалась снежной, то загнать нас в дом не мог никто. Мои родители тоже любили гулять по старому, тенистому парку, похожему на лес.

Зима 1959 года.

Мама вспоминала свои студенческие годы. В 1930-х обсерваторский парк был намного больше, его окружали поля, пересекали овраги.

1931 год. Студенты на практике в обсерватории.

Та же группа, но вместе с местным жителем. Очень просил сфотографировать.

Таким дувалом с первых лет существования была обнесена территория обсерватории.

Во время практики студенты топографического техникума учились здесь снимать местность и составлять карту.

1958-59 годы. Видны все запомнившиеся объекты: вышка, метеоплощадка, башня астрографа, а вдали купол башни кометоискателя. В центре низенькая башня с такой же крышей, как на других. Интересно, когда и для чего она построена?

Шло время, территория обсерватории сжималась, словно бальзаковская шагреневая кожа. Разрастающийся город наступал на неё со всех сторон. Снесли старое татарское кладбище. На его месте выстроили Физико-технический институт. Новые здания строили Гидрометцентр, институты Астрономии и Сейсмологии. Между ними выросли заборы, появились проходные. Но сын мой успел провести в доступной части парка своё дошкольное детство прежде, чем сломали и наш домик.

И вот уж теперь, через десятки лет, как всегда случайно, вместе с искомыми документами, мне попались на глаза два плана обсерватории XIX века. Очередной подарок судьбы! Разглядывая их, я и вспомнила свои детские впечатления.

Думаю, что не только мне, но и другим «последним могиканам», ещё не забывшим прежнюю обсерваторию, будет интересно узнать, что когда–то полудикий парк нашего детства был прекрасно ухожен, среди высаженных садовником разнообразных деревьев извивались дорожки, а около первых зданий пестрели цветочные клумбы. И главная неожиданность – в парке было довольно большое озеро с островком. Его питал своими водами арык Аккурган. Никто уж не помнит, когда не стало озера, только известно, что в 1950-х на его месте стоял лабораторный дом.

В 1869 году в Туркестанском военном округе организовали Военно-топографический отдел, начальником которого назначили капитана Станислава Ивановича Жилинского (1838-1901), человека прекрасно образованного. За его плечами была учеба в Московском университете, где он окончил математический факультет, Артиллерийская академия и геодезическое отделение Академии генерального штаба. В Туркестане он служил 30 лет и в отставку вышел в чине генерала от инфантерии. При первом обсуждении плана работ своего отдела капитан Жилинский убедил начальство в необходимости организовать астрономическую обсерваторию. Но и губернатор Константин Петрович фон Кауфман за год до этого уже просил президента Российской Академии наук графа Фёдора Петровича Литке о содействии в создании метеорологических станций в крае.

В марте 1870 года капитан Жилинский представил губернатору Кауфману проект астрономической обсерватории и смету на покупку инструментария. Приборы помог заказать за границей директор пулковской обсерватории Отто Васильевич Струве. Для выполнения астрономических работ прибыл в край военный топограф капитан Константин Васильевич Шарнгорст (1846-1908), который привез с собой некоторые инструменты.

Строить обсерваторию решили на берегу Салара и 8 декабря 1870 года Кауфман утвердил представление Жилинского на приобретение для неё рефрактора, меридианного круга и астрономических часов. Однако обследовав Салар, Жилинский и Шарнгорст подходящего места не нашли. Пришлось поиски продолжить. Наилучшим вариантом был признан участок в урочище Аккурган на северной окраине города. Это была самая высокая точка Ташкента. По данным В.И. Уломова на территории уже было заросшее камышом озеро.

После согласования с военным губернатором Сыр-Дарьинской области и владельцами земли, в 1872 году вдоль Аккургана был отведен участок в 12 десятин 544 кв. сажени, а владельцам выплачены деньги. К сожалению, в нашем архиве купчая не сохранились, как и все другие дореволюционные документы по обсерватории, и мы не сможем узнать, кто же был хозяином тех земель. Теперь дело пошло быстрее. Строительство башни для рефрактора, зала для меридианного круга и дома астронома, началось летом 1872 года, а весной 1873-го всё было готово. 11 сентября 1873 года капитан Аксель Робертович (Эдвард) Бонсдорф ( 1839-1923), приехавший на смену К.В. Шарнгорсту, выполнил определение времени и широты у дома астронома, причем широта была приведена к центру фундамента меридианного круга. Обсерватория заработала, хотя штаты еще не были утверждены.

Бонсдорф выехал в Гамбург за инструментами и вернулся с подданным Боварии Францем Ксавье фон Шварцем (1847-1903), окончившим Мюнхенский университет. Бонсдорф занялся астрономией, а Шварц метеорологией , они стали первыми сотрудниками ташкентской обсерватории.

1958 год. Аллея в обсерваторском парке.

Итак, вот он, план обсерваторского парка, каким нарисовали его топографы в XIX веке.

А ниже та же территория на современной спутниковой карте. Сравните левый, восточный контур плана и дорогу, которая огибает территорию Института Астрономии с той же стороны. Похоже? Примерно так же шел глинобитный забор, ограждавщий обсерваторию ещё в 1873 году. В центре видно старое здание обсерватории с башней для рефрактора, которое на плане XIX века подписано как «Обсерватория». Аккурган-арыка не видно за деревьями, которые разрослись на месте бывшего озера и первоначального парка. Кстати, неизвестно, что из нарисованного на плане парка было осуществлено на самом деле.

На старом плане в правом верхнем углу – дом астронома, внизу дом садовника, а слева вверху неизвестный объект. Жаль, что нет даты изготовления плана, по ней можно было б предположить его назначение и поискать, не сохранился ли. Город стал теснить обсерваторию с северо-запада. Но центральная и восточная части территории сохранились.

Только в 1878 году был наконец утвержден штат обсерватории: заведущий и два помощника, один по астрономической части – штабс-капитан Петр Карлович Залесский (1850-1916), другой по метеорологической – Франц Ксавье фон Шварц (1877-1903), и смотритель – классный топограф Кесарийский. Должность заведующего оставалась вакантной, пока не приехал Иллиодор Иванович Померанцев (1847-1919), впоследствии известный русский геозедист, генерал от инфантерии, начальник Корпуса военных топографов, профессор Петербургского лесного института.

И.И. Померанцев организовал установку 6-дюймового рефрактора и астрономических часов в подвале башни. Чтобы установить меридианный круг, пришлось доставить 6 кусков красного известняка, из которых были сделаны столбы. Их поставили на выложенный ещё в 1872 году фундамент. В установке инструментов помогал Редлин, механик Топографического отдела.

Главное здание обсерватории в 1872-73 году. Из книги В. П. Щеглова.

На плане расположен в центре (надпись – обсерватория).

В 1881 году обсерватория была соединена прямым проводом с городской телеграфной сетью и определяла долготу. Прямым проводом связали её и с ташкентской крепостью, благодаря чему в полдень происходило замыкание электрической сети и гремел выстрел крепостной пушки. Почти Петропавловская!

В том же году начали строить дом для помощника заведущего, который в 1950-х называли «Восточным». Неизвестное строение на плане слева тоже на востоке, но тогда и план составлен в 1883, а не раньше. Пока не установила. В архиве сохранился эскиз и план этого одноэтажного дома с характерным для Ташкента парадным, выходившим на крыльцо под резным навесом. Жильё скромное: кабинет, гостиная, столовая, детская, спальня. Интересно, кто из помощников заведующего там жил? Не Петр ли Карлович Залесский, прослуживший в этой должности 37 лет?

В 1882 году Померанцев выехал в Петербург, чтобы заказать новые инструменты. Обсерватория развивалась. В числе прочего был заказан 5-дюймовый кометоискатель Рейнфельда с монтировкой Гербса. Для него требовалась башня. Да и вообще на старой территории становилось тесно.

Сыр-Дарьинское областное правление вынесло предписание за № 39/5778 от 25 мая 1883 года о покупке земель у частных лиц. Межовщик правления губернский секретарь Травин заснял земли прилегающие к обсерватории с севера, начертил план и узнал, кому они принадлежат.

Оказалось, что это вакуфные земли мечети Ахрар Ходжа (в некоторых документах Асрар Ходжа?) и Иса Ходжа. Земли были поделены на участки и сдавались в аренду Али Магомеду, Абдул Расулову, Магомеду Зульфару, Мулле Муса Магомеду, Магомеду Абдумуминову, Рахмет Ула Мирбату. Всего было 5 десятин 1000 кв. сажен земли, из которых окультуренной 2 десятины 780 кв. сажен. Что выращивали арендаторы, можно увидеть на втором плане обсерватории. Как положено, создали комиссию по размежеванию земель, в которую вошли, кроме русских топографов, понятые: Мулла Абду-Малик Абдул Азимов, Мулла Ша-Мухаммед Яр-Мухаммедов, Хаит-бай – Аксакал, Мулла Исмаилбек Мулла-Каландаров, Салих Бутабаев и пятидесятник Рахимбай. Земля за прошедшие годы сильно подорожала, арендаторы и владельцы получили 3 тысячи 951 рубль 19 копеек. Но некоторые остались недовольны, спорили между собой. Поэтому был назначен съезд казиев Шейхантаурской, Кукчинской и Сибзарской частей города. Спор между арендаторами был разрешен, из казны для удовлетворения собственников земель выделили дополнительно 59 рублей 10 копеек. Всего новая территория обсерватории обошлась казне в 4 тысячи 10 рублей.

Текст расписки и ее перевод, заверенные печатями служителей мечети Ахрар Ходжа.

Но на этом формальности не закончились. С бывших владельцев взяли расписку, что они ничего не будут сажать и сеять на проданной земле и не станут портить на ней виноградники.

Первым зданием на новой территории стала башня кометоискателя. В 1884 году её построил архитектор Вильгельм Соломонович Гейнцельман (1851-1922). Башня стоит до сих пор вблизи от геодезической вышки, но теперь уже за забором Астрономического института, преемника ташкентской обсерватории. В августе 1885 года обсерватория получила и сам кометоискатель. Вскоре под руководством того же В.С. Гейнцельмана перестроили главное здание обсерватории и оно приобрело современный вид. Полученные инструменты были установлены и обсерватория начала полноценную работу.

Из книги В.П. Щеглова.

А вот известная всем башня для нормального астрографа, построенная по проекту того же Гейнцельмана, появилась значительно позже, в 1895 году. Директор Пулковской обсерватории специально для петербургской и ташкентской обсерваторий заказал 2 астрографа. Для работы на астрографе приехал в Ташкент астрофизик Всеволод Викторович Стратонов (1869-1938), который сделал более 400 снимков небесных тел, причем ясное, прозрачное небо Ташкента позволило снять даже слабые объекты.

Башня для астрографа. Из книги В. П. Щеглова.

На новой территории, справа от холма с башней кометоискателя и геодезической вышкой, в 1900 году было выделено место для сейсмической станции. Через год, по сведениям Валентина Уломова, был построен подземный павильон для сейсмографа, который, возможно, существует и поныне. По крайней мере, в одноэтажном жилом доме, построенном еще раньше, Уломов с семьей жил с 1960 по 1990 год. В советское время станция выросла в Институт Сейсмологии, а ещё позже институт переехал в новое здание, а на старом месте работает сейсмостанция «Ташкент». Холм с вышкой и башней, сейсмостанция через дорогу от них – это всё, что осталось от новой территории обсерватории, купленной в 1883 году. Мне кажется, что её самый северный угол достигал места, где теперь проходит малая кольцевая и сплошь построены дома.

В конце XIX века обсерваторию окружали лишь поля, сады и виноградники, смягчая влияние города на климат, а густой парк оберегал от пыли астрономические инструменты.

1. территория обсерватории.
2. арык Аккурган.
3. улица Ниязбекская (Урицкого).
4. улица Учительская
5. Лагерный проспект
6. Паркентская улица
7. улица Обсерваторская (часть её от Ниязбекской до ворот обсерватории, которая на карте 1932 года обозначена как Обсерваторский тупик).

Интересно, что улица Ниязбекская только начинала застраиваться, но уже выходила на Лагерный проспект. И улица Учительская уже была, а моя родная Обсерваторская шла от Ниязбекской и вела в обсерваторию, но её начало с домами от 1-го до 30-х не существовало. Сегодня же наоборот, начало пока есть, а конец уже давно снесен.
Я не специалист и не стану оценивать научную деятельность ташкентских астрономов и геодезистов. Повторю только краткие справочные данные. Во времена Померанцева главные работы заключались в определении долготы, земельной рефракции, фигуры геоида. Проводились наблюдения комет, планет, падения звезд, солнечных пятен. Много времени первые сотрудники обсерватории проводили в систематических экспедициях по определению географических координат.

Практически во всех поездках с 1881 по 1911 годы наблюдателем в телеграфных определениях долготы был Залесский Петр Карлович. За это его называют астрономом- путешественником. Первые 6 лет с ним ездил и Илиодор Иванович Померанцев. Тысячи километров по бездорожью преодолевались с величайшим трудом. Нужно было не только доехать до пункта назначения, но и делать двойные измерения. То есть передвигаться дополнительно. С собой возили инструмент, провиант и прочее, в чем была необходимость в долгом пути. Илиодор Иванович даже сконструировал специальное средство передвижения для астрономических поездок, которое называли «померанцевский тарантас». По его чертежам тарантас построили в Казани. Владимир Петрович Щеглов в своей книге приводит выдержки из письма Д.Д. Геодонова, преемника Померанцева на посту заведующего и наследника его тарантаса. Геодонов описывает произведение своего коллеги: « Это Левиафан, которого по ровной дороге едва ведут 5 лошадей. Подъезжая к Самарканду, тарантас застрял в грязи так, что 8 лошадей и 10 человек не могли его не то, что сдвинуть – не пошевельнуть». Другая неудача ждала Геодонова и Залесского на Сыр-Дарье, которая «разлилась в неурочное время и так, как никогда: станции отстоявшие от неё в 80 верстах, оказались окружены водою, почтовый тракт местами вовсе прервался. 150 верст пришлось сделать на вольных, прямо по песчаным барханам, держа путь по Солнцу. Приехали в Ташкент и, одновременно с нами, только с другой стороны, приехала туда и холера». (Геодонов Д.Д. – Витковскому В.В., 25 июня 1892 года).

Но воистину героические усилия, пишет Щеглов, потребовались от Залесского в высокогорных массивах Памиро-Алтая, где передвижение по крутым горным тропам было сопряжено с огромным риском для путешественника. Однако сотрудники ташкентской обсерватории справились и определили координаты 700 пунктов в самых разных уголках края «от берегов Каспия до Иссык-Куля, от Сибири до Персии, Индии и Китая». По одним данным 670 из них, по другим все 700 были сняты Петром Карловичем. За свою долгую работу в Ташкенте Залесский получил чин генерала и удостоился почетной награды. Русское географическое общество присудило ему золотую медаль имени Литке. Его имя занесено на карту Луны. Результаты своих определений Залесский опубликовал в 1914 году в виде «Полного каталога астрономических пунктов Туркестанского военного округа и прилегающих к нему земель».

А Померанцев поместил в записках ВТО в 1897 году свою работу: «О фигуре геоида в районе Ферганской области». Многое сделал и второй директор ташкентской обсерватории Д.Д. Гедеонов. Кроме астрографа, благодаря ему обсерватория получила новый инструмент для астрономических наблюдений – малый вертикальный круг Репсольда. Причем, именно Гедеонов в 1891 году заказал первый экземпляр фирме Репсольда и указал, как его сделать. Портативный инструмент оказался настолько удобным и нужным, что после исполнения заказа для ташкентской обсерватории, фирма успешно продавала его другим.

В последующие годы обсерватория развивалась, в ней трудились многие известные специалисты, сделаны значительные открытия и научные исследования, но об этом лучше расскажут астрономы. А мне хотелось вспомнить самое начало деятельности обсерватории, первых ташкентских астрономов и прекрасный парк, в котором прошло моё детство.

P.S.Написано по материалам ЦГА РУз и книге В.П. Щеглова «История ташкентской астрономической обсерватории». 1955 год. Фотографии обсерватории 1950-х сделаны моим отцом.