Что угодно для души История

Автор Татьяна Перцева.
Фотографии Людмилы Грин.

Нет, с названием я, конечно, замахнулась. И если по хорошему говоря, нужно было дописать вторую часть «Страстей по моде», это туда, как приложение. Но вот я, хоть и  истинная сорока, совершенно забыла про дамские украшения того времени… Впрочем, и мужские тоже. Вот, восполняю урон.

Что тогда «носили»?

Да, в общем, немного. Опрошенные мной сверстники и старшее поколение в один голос утверждают, что революция, а потом и война   забрали все. Тогда вообще, видимо, было не до украшений. У мамы, например, даже обручального кольца не было, а мужчины если обручальные кольца и носили, то крайне редко. Мода носить мужские перстни пришла уже в семидесятых, а до того носить перстни считалось дурным тоном и не практиковалось, а если и практиковалось, то у очень-очень немногих.

Зато мужчины носили запонки, чаще простые, никелированные или позолоченные, и рукава на сорочках шились с двойными манжетами, в которых проделывались петли. Особая запонка была сзади и предназначалась для воротничка. У моего папы довольно долго была такая. Были и булавки для галстуков, причем булавки в полном смысле слова, я сама видела в ювелирном маленькую золотую шпажку с рукоятью, украшенной камешками, и цепочкой, в которую продевался галстук.

Для женщин выпускалось несколько видов брошек, до того типичных, что типичнее некуда. Это целые артели занимались выпуском подобных вещиц, и продавались они чаще всего в галантерейных, а не в ювелирных магазинах. Короче — то, что называлось ширпотребом.
Первой моей брошкой была собачка, подаренная на пятилетие соседом. Сохранилась даже фотография, я, в белом платьице с вышитыми розами и с приколотой «драгоценностью».
Одна брошка у меня дожила до этих времен: круг или овал черного эбонита в оправе из позолоченного серебра со стекляшкой посредине. Все это было призвано  изображать оникс с бриллиантом, жалкое подражание дореволюционной моде. Но было их очень много, и сохранились они у многих. Вообще, серебро в сороковые-пятидесятые не слишком ценилось, и почти всегда в серебро вставлялись цветные стекляшки. Даже полудрагоценные камни встречались редко.
Какие брошки были еще в ходу?

Прежде всего янтарные: два листика и ягодка, три листика. Стоили они очень дешево, выпускались массово. В большой моде были здоровенные жуки, тоже из янтаря, с  позолоченными лапками. Мне было бы неприятно носить на себе жука, но дамы с удовольствием их покупали. Очень распространенной брошечкой были два пластмассовых слоника, висевшие на цепочках, на пластмассовом же бивне. Продавались они чуть не в киосках  «Союзпечати», и там же, как сейчас помню, продавались белые голубки на иголочках. Стоили они копейки, но и терялись  со сказочной быстротой. Вообще в то время были приняты такие, не то брошки, не то значки, без застежек, просто на иголочках. Я все плакала, просила купить очень красивого негритенка, в восточных шароварах, тюрбане и с кривой саблей, усыпанного камешками. Но брошка была дорогая. Стоила пять рублей. Выпросила только у папы, когда мама уехала в санаторий. У папы, по его мягкому характеру, можно было выклянчить все, что угодно.

С конца сороковых живет у меня и брошка-булавка. В отличие от многих серебряных изделий в эти фигурные булавки вставлялись настоящие камешки или горный хрусталь. Крайне распространенные в то время изделия из позолоченного серебра… Иногда в серебро вставлялись яшма или родонит, особенно красив был родонит, густо-розовый, с черными прожилками.

И бусы. Опять янтарь — громадные янтарные круглые бусины. Граненый горный хрусталь, очень красиво блестели.
Поскольку это Узбекистан, в ходу были бусы из мелкого речного жемчуга, очень красивые. Был и крупный жемчуг, но реже. Позже, в пятидесятые годы носили модную пластмассу и даже делали бусы из цветных журнальных обложек: длинные клинья сворачивались с широкой стороны, мазались клеем или лаком для ногтей, оооочень эффектно было.
Но одни бусы я буду помнить всегда. Тогда я встречалась с сыном проректора Транспортного института. Зашли мы к ним домой. И увидела я на его маме бусы, зеленоватые такие, и она с гордостью продемонстрировала, как они светятся в темноте. Насколько я понимаю, в бусах был фосфор, и носить подобные вещи крайне вредно, но тогда я этого не знала, и очень удивлялась такой новинке. Боюсь, на пользу владелице это не пошло.
Еще я всю жизнь заглядывалась на узбекские серьги -лодочки, со сканью и мелким жемчугом. До сих пор мечтаю, вот действительно красота. Вообще узбечки носили именно национальные украшения, кольца, серьги и браслеты, почти всегда с красными камнями, золотые, серебряные или даже медные. Браслеты, чаще всего, то, что называется «cuff”, без застежки. Интересно, что у них не было тяжелых, массивных серебряных украшений, как у туркменок или казашек. Браслетов и колец было много, но они не производили впечатления какой-то перегруженности, потому что были небольшими. У европеек каких-то характерных серег не было, кроме разве хрустальных слезок в серебре, или просто золотых шариков. /кстати, и золотые колечки такие были, с двумя шариками, как застежка на сумочке/ Хрусталь не стекло, а горный. Но в пятидесятые в моду вошла чешская бижутерия из богемского стекла: броши, клипсы, бусы и целые воротники-колье для вечерних платьев. Клипсы — вообще писк моды пятидесятых, а чешская бижутерия была яркой и очень красивой. Кроме чешских были и наши клипсы, конечно, пластмассовые, действительно очень тогда модные, особенно с прической «конский хвост».

Помните «Калину красную» Шукшина? Там на главной героине висит кулон: репродукция «Незнакомки» Крамского. Точно такие же продавались в ташкентских галантерейных магазинах в больших количествах. Даже тогда мне подобные вещи казались дикими, но продавались же!
В начале шестидесятых я приехала в Москву и  мое воображение поразила длинная нитка прихотливой формы черных пластмассовых бус. Я немедленно ее купила, хотя тоже цена была немалая, и потом щеголяла на школьных вечерах.
Как всегда, не полагаясь на собственную память, я стала расспрашивать своих сверстниц. Люда Грин тоже мало что помнит:  «К тому моменту, когда я стала что-то соображать, у мамы никаких украшений не было, сохранилась только брошка из деревянных цветочков с подвешенным колокольчиком, которую мама привезла в дни своей молодости с Западной Украины. Ещё, как последняя ценность, лежали золотые часики, которые давно не ходили. Часики давно ушли, а брошка сохранилась (её фото посылаю тебе). Мама вспоминала, что у неё до войны было много всякой бижутерии, моей любимой игрушкой была случайно сохранившаяся коралловая бусинка. Зато остались мамины фотографии — на одной из них она в жемчужных бусах, которые ей подарила свекровь, и с кольцом. Правда, после отъезда свекрови бусы исчезли, но фотография осталась. Посылаю тебе её и ещё одну, где мама в других бусах.
Я сейчас пытаюсь сообразить, какие украшения были у других моих родственниц. Точно знаю, что ни у кого из них уши не были проколоты, значит и серег не было. У тёти была золотая брошь, которую ей подарил муж на серебряную свадьбу.
А вот моя свекровь обожала всякие блестящие броши, они так у меня и остались, я их тоже сфотографировала.
Были ещё и мужские украшения — запонки, заколки для галстука. Запонки тоже сохранились, может когда-нибудь опять войдут в моду.
Пока перебирала весь этот хлам, наткнулась на свою «серебряную» школьную медаль и университетский значок. Сфотографировала и их за компанию. Хоть и не украшения, но может быть тебе для чего-то пригодится».
Пригодятся, Люда, как память.

Тане Вавиловой тоже мало о чем есть вспомнить:
«Танечка, те немногие драгоценности, которые остались в семье после 17-го года, снесли в Торгсин. /сокращенное от «Торговля с иностранцами». На золото и столовое серебро можно было купить продукты. Голод высосал из многих семей почти все памятные вещи. Т.П. /Вплоть до крестов и обручальных колец. На память осталась только японская баночка, где они хранились. Бабушка потом никакой бижутерии не носила, серебра тоже (- няньки серебряные кресты носят, — говорила). Она считала, что чем фальшивое, то лучше никакого. /Кстати, так же считала и моя мама, и всю жизнь мне об этом твердила. Так и вбила в голову. Нет, я ношу серебро, правда, очень хорошее, то, что называется «эксклюзив». Но с тех пор, как стала взрослой, никогда — бижутерию. И никогда — камни, выращенные лабораторным способом. Т.П. / У мамы прабабушкино кольцо с малюсеньким бриллиантиком украли еще в молодости. Увы! В 20-30 годы ничего не носили, военный коммунизм приучил, что все это буржуазные предрассудки, даже галстуков не носили. Потом стало потихоньку возвращаться. Мама носила бусы. Помню были из хрусталя, не круглые, а многогранники. Еще какие-то черные бусы, переливающиеся синим и фиолетовым, тоже граненые и к ним клипсы. Уши не были проколоты (и у меня тоже). Клипсы с фальшивыми бриллиантами были, в середине крупный, а вокруг мелкие камушки. А, еще брошь, она осталась вместе с одной клипсой из фальшивых бриллиантиков, остальное внуки потеряли. Брошь — золоченая серебряная булавка с крупным хрусталем в центре. /это та, о которых я писала, у меня такая тоже есть, но куплена уже в антикварном. Т. П. /Кулончики были тоже с хрусталем в форме слезки. А так особенно не увлекалась. Только в 60-е годы купила мне и себе золотые колечки. У меня был красный рубин, а у нее розовый, а по бокам от него по листику с прожилками. Я свое посеяла, а мама так и не снимала до конца, оно после ее смерти мне осталось. Как-то мало мы с ней тяготели к украшениям, хотя она кокетливее меня была в тысячу раз. Видно, осталось это бабушкино убеждение, что бижутерию стыдно носить, лучше ничего. А на настоящее не было денег. Целую. Таня.»
Немногим больше было в семье Зухры, но тоже многое съели революция и война:

«Бабушка имела в молодости всякие узбекские украшения, а дед, ее муж, забрал их на съемки и они оттуда не вернулись. Ну в те годы это же был пережиток буржуазный и мещанство. После возвращения из лагерей папа купил ей каплевидные сережки с бадахшанской бирюзой, скромные и минималистские, как сказали бы теперь. Я их выцыганила у бабушки в студенческие годы, а у меня их украли. Правда, она носила обручальное кольцо. А еще у нее хранились, но она не носила дутые подковообразные а ля цыганские серьги. Они хранятся у меня. То есть я презрела их и не взяла себе, а когда меня ограбили, они были не у меня и тем самым сбереглись! Мама была из небедной семьи, и родители надевали на нее всякие украшения. Но при этом она была умненькой девочкой и училась, опережая своих сверстников вместе с девочками намного старше. Те, невзлюбив ее за сообразительность и успехи в учебе, (а, скорее, позавидовав украшениям, знакомо все это Т. П. /устроили показательную травлю, вызвали ее, пионерку, на комсомольское собрание и готовы были растерзать. От страха она спряталась под сценой и не вылезала оттуда, пока все не разошлись. Еле добралась до дома, все с себя сняла и никогда не носила никаких украшений. Вернее никогда, это до середины семидесятых, когда папа привез из Индии всякие бусы из слоновой кости и полудрагоценных камней, ну ты знаешь, что там за бусы. К тому времени подросла я и стала, глядя на своих сокурсниц, покупать маленькие вещички их золота, тут и мама приобрела несколько вещиц, т.е. у нее появилась цепочка, сережек не было никогда, колечко в виде гладкого овала вместо камня, а по бокам сеточка и строгие прямоугольные золотые часики с кожаным ремешком.
У нас был разлад с маминой мамой, той бабушкой, она вела себя не «политкорректно» пока сидел мой папа, и маме пришлось выбрать ту или эту сторону. В итоге, я бабушку ту видела только раза 3 в жизни, а пара вещиц от той бабушки была спрятана в подвале и была дана мне уже взрослой, папа их и не видел, и не знал. И опять-таки, эти вещи были украдены со всеми остальными, в 1985 году, когда в моей квартире вскрыли замок и украли все мое золотишко. А вещички эти были очень особенные: бухарские серьги, дореволюционные из мягкого желтого золота высокой пробы. Такие, как ты мечтаешь, но без камней и жемчуга, а только филигранная работа. Все украшения на них состояли из шариков размером с маковое зерно. А еще был браслет, тоже дореволюционный, европейской или русской работы. Как строгий браслет для часов, из золота разных цветов: красного, желтого и слегка зеленоватого. Сейчас было бы в тему….
Увы, сочувствую, помню я такие браслеты, всю жизнь мечтала, всю жизнь денег не было.
Да и Элвета, маменька которой была актрисой, тоже небогата в смысле воспоминаний и украшений:
«О маминых украшениях мало что могу сказать. Моя мама была скорее модницей-теоретиком. Она выписывала дефицитные журналы, коллекционировала интересные фасоны, но редко что шила «путное». Прожекты оставались в стадии разговоров. Пожалуй, у мамы была коллекция хороших бус: горный хрусталь, янтарь, чешское стекло. Браслет я помню в виде змеи. Ничего не хранилось, всё надевалось на сцену, последние бусы истребила я».
Потом Элвета добавила, что серебряные полтинники, предназначавшиеся для маминого браслета, сейчас находятся в коллекции внуков.
Но вот о чем я забыла: самым -самым модным и желанным «украшением» были часы. Обыкновенные часы в никелированном или позолоченном, или уж если совсем роскошь — в золотом корпусе. А если еще и с золотым браслетом…
Стоили они тогда дорого, и далеко не всем были по карману. Многие мужчины переделывали часы из карманных в ручные. У моего отца были очень старые карманные. Многие женщины копили много месяцев, чтобы с гордостью носить «кирпичик» чуть расширяющийся в середине. Часы были не маленькими по размеру. Почему-то мне в голову запала марка «Заря». Были еще «Родина», «Стрела», «Победа». Сначала кроме «кирпичиков», ничего не было. Потом стали выпускать часы поизящнее. Помню «Славу», трапецию с высоким стеклом. Моя свекровь очень дорожила часами, которые ей подарил муж. Получив большую премию, он купил жене золотые часы с золотым же браслетом:по-моем, самую дорогую в доме вещь.
Прошло лет пятнадцать до того, как  СССР стал выпускать действительно красивые часы: «Полет», «Спутник», «Мир», «Восток». «Полет» и «Мир» были совершенно плоскими, толщиной чуть больше монеты.  «Полет» — были мои первые часы, свадебный подарок мужа. Последний крик моды…..
А сейчас механические часы ценятся куда дороже кварцевых и электронных.
Вот такими мы были красивыми в сороковых- пятидесятых. И помню, как полупрезрительно усмехаясь, говорили про нашу общую знакомую «сплошь золото-брильянты».
Повзрослели, значит, если не сказать больше….