Восемь трамвайных остановок. Остановка первая: Площадь «Хадра» Разное

Рассказывает Ефим Соломонович.

От Хадры до Кукчи, если добираться на восьмом трамвае , то надо было проехать восемь долгих и восемь таких коротких остановок. Всё зависело от того сколько у тебя было времени, и куда ты собираешься ехать.

Раньше на площади Хадра располагался трамвайный парк, который давал работу сотням людей и куда трамваи заезжали после окончания смены, в депо трамваи отдыхали в кругу вожатых и кондукторов, их там мыли , латали и утром они снова медленно, с достоинством выезжали из парка, чтобы собирать людей и отвозить их по разным маршрутам. Хадра для кукчинцев была одной из главных площадей Ташкента. На Хадре, во время праздников Ураза — Хайит ( Праздник разговения ) и Курбан — Хайит ( Праздник жертвоприношений), с утра обычно было столпотворение, народ приводил своих детей на Хадру, для чтобы порадовать их в праздничный день всякой всячиной, на площади продавались детские игрушки, разноцветные воздушные шарики, разные сладости, какие — то ненужные, но красивые безделушки, свистульки жестяные, а также свистульки из глины.

На каждом шагу работали «обжорки, но после двух часов дня всё стихало, народ расходился по домам, продавцы сворачивали свой товар и тоже постепенно разъезжались. » На Хадре находился вожделенный кинотеатр «Родина» — «Ватан», а в кинотеатре перед сеансом мы покупали мороженое в стаканчиках, а потом лузгали семечки глядя на экран, и совсем не понимая зачем герои фильма говорят друг другу разные слова о любви, зато с нетерпением ожидая, когда уже этот герой — любовник, вместо того чтобы терять время на разговоры с девушкой, поскачет на коне с красным флагом и начнёт бить белых махая саблей, или когда наши партизаны наконец начнут взрывать поезда немцев, мы пацаны не любили даже те моменты, когда вначале фильма наши проигрывали какое — нибудь сражение, или отступали, нам поскорей хотелось, чтобы наши уже начали побеждать всегда и везде. Мы с упоением ждали драк трёх мушкетеров, и нас невозможно было заставить сидеть на «Анне Каренине» , это были потерянные десять или двадцать копеек. Мы долго выговаривали порицания на чистом кукчинском «литературном» диалекте узбекского языка тому, кто нас уговорил пойти на этот дурацкий фильм о любви. Хадра, для нас пацанов, была центром мироздания, недалеко от Хадры находился стадион «Спартак», мы пацаны мечтали записаться туда на футбол к знаменитому тренеру Маруф ока.

Хадра была пересадочным пунктом для наших путешествий в другой мир, под названием «Янги шахар». На Кукче , практически до восьмидесятых годов, никто и никогда не произносил , например, «Я собираюсь в центр города», — А произносили , — » Мен янги шахарга боришим керак» , это означало что человек едет в новую часть города, находящуюся за «Урдой», то есть за Анхором. Это уже потом , в семидесятые — восьмидесятые годы, когда даже наша Кукча начала медленно, со скрипом , но всё таки говорить по русски (в основном, это была молодёжь) , народ на Кукче начал употреблять выражение, — » Бизлар «сентерга» бориб келаймиз», то есть мы едем в центр.

А летом, на Хадре, мы садились в троллейбус , а очень часто, мы просто цеплялись сзади троллейбусов номер два или номер семь, и таким способом ехали на «Комсомольское озеро», на озере мы купались и загорали по несколько часов, а обратно, к себе на Кукчу, мы возвращались тем же путём и таким же способом. На «Комсомольскида» так мы на узбекском языке, тогда произносили «Комсомольское озеро», был водный стадион «Спартак», там был ещё и бассейн «Мехнат», но мы записались в секцию плавания в «Спартак» из-за тренера , тренером была загоревшая как смоль , стройная красивая девушка, которая всегда гоняла нас в воду отрабатывать синхронные движения ногами, вместо того чтобы дать возможность, нам пацанам нежившимся на солнце, просто любоваться её стройной фигурой и красивым загорелым телом.

Там были и другие тренеры, как мужчины так и девушки, но наша была лучше и красивее всех остальных. Мы, это семь — восемь пацанов из махаллей «Аклан» и «Кукча», по узбекски обсуждали всё её достоинства, » Вай ануни кургин, эмчаги зор экан, вай, опанинг «липчигининг» тегида мен офтобда кораймаган жойини курдим» , -» Вай, посмотри какие у неё груди клёвые, вай, а я видел её не загорелую часть тела » и так далее, это были глупые и наивные поползновения детей казаться более взрослыми , это был наш, свой, «эскишахарский» диалект узбекского языка, и это были мы, мальчишки, ещё только — только вступающие в мир взрослых, и в мир другой, нам незнакомой, русскоязычной части города, но нас тянуло в этот мир, мы это чувствовали, и мы уже в разговорах между собой, непроизвольно старались вставлять в свою речь не только русские слова, но и старались употреблять те «слэнговые» слова, которые мы переняли от «янгишахарских», наш менталитет был сформирован в махалле на основе узбекских традиций и обычаев, наш узбекский язык имел свой специфичный кукчинский диалект, воспитание наше базировалось на уважительном отношении к старшим, и стесняющихся показать свою симпатию к девчонке, а потом и девушке, со временем, наш менталитет понемногу начинал меняться, но пока мы были совсем уж другими в отличие от «янгишахарских», мы были как молодые щенята, которые ещё боялись убегать далеко от своей конуры, но их уже тянуло на соседние улицы.

Этим мы и отличались от «янгишахарских» ребят, которые свободно знакомились и общались с девушками, причём с совсем незнакомыми, которые уже знали и модные «слэнговые» слова, а некоторые из них , даже несмотря на жару носили джинсы, а мы тогда и слова такого не знали , и которые приезжали на » Комомольское озеро» на велосипедах, и не простых, а «полугоночных», и они уже участвовали в городских соревнованиях по плаванию и имели спортивные разряды. Самое интересное что, несмотря на то что «янгишахарские» если и чувствовали своё превосходство перед нами, то они никак это не выражали, никакой детской вражды и драк между нами не было, они видя то, что мы тянемся к ним, отвечали нам тем же, видать и в нас было что -то такое, отчего мы мы их привлекали, а осенью «янгишахарские» даже приезжали к нам в махаллю играть в футбол. Мне запомнился момент, как наш двенадцатилетний вратарь Валера Шелухин отвечал на вопрос семи — восьмилетних пацанов , — «Валера ока ,сизлар кимлар билан бугун футбол уйнайсизлар»? Валера отвечал, — » А , ану «янгишахарли» уруслар билан». То есть , — » Валера ока, а с кем вы сегодня играете в футбол»? Валера отвечал, -» Да, с этими «янгишахарскими» русскими».

«Янгишахарских» приехало человек тридцать, они привезли с собой настоящий футбольный мяч, и «янгишахарские» потрясли нас в очередной раз, с ними приехали девчонки — болельщицы, они казались нам такими красивыми и уверенными, что мы во время игры, только на них и смотрели, а перед игрой они нам дали свой мяч , чтобы мы немного побили по воротам, мы ведь кроме резиновых мячей , никогда другими мячами и не играли, взрослые пацаны играли кожаным мячом, но нам он уже не доставался, так как после игры взрослых ( пятнадцатилетних) пацанов становилось темно, и тогда мяч уносил домой его хозяин . Мы так были рады настоящему футбольному мячу, что готовы были играть этим мячом до утра, но «янгишахарские» забив нам четыре гола за один час игры, собрались и уехали, мы то думали что будем играть дотемна, но они с девчонками собирались ехать в парк имени «Горького», там должен был состояться какой — то бесплатный концерт, они и нас звали на концерт, но мы ещё не созрели для вечерних походов на другие территории. Нам в этот день и так хватило впечатлений, мы после их отъезда обсуждали не футбол, а тот факт, что с ними приехали девчонки — болельщицы.

Ну а мы, походив пару месяцев на «Спартак», бросили заниматься плаванием. Наш тренер, в первый же день, когда мы ещё не запомнили её имя и отчество, и стали называть её просто, — «Опа», и наша «Опа» (тренер), не долго думая, всех нас пинками скинула в бассейн, и сразу предупредила нас, чтобы мы её больше так не называли.

Скажу прямо, мы и дальше продолжали , иногда её так называть, ведь мы с пелёнок были приучены всех женщин старше себя называть «Опа», нам так было очень удобно, да и не надо было запоминать имена и отчества. Но наш тренер, больше нас в воду уже не скидывала , ведь она сама тоже не запомнила нас по именам, мы, кукчинские держались стайкой и разговаривали , в основном, между собой , с другими ребятами если и общались то по очень простым делам, типа дай покататься на «велике», и самое интересное, иногда «янгишахарские» давали нам прокатиться на «велике», и даже угощали нашего Ёлчина сигаретой » Трезор». Ёлчин был старше нас на пару лет, нам было по двенадцать — тринадцать лет, а Ёлчину осенью исполнялось пятнадцать лет. Тренер готовила Ёлчина к соревнованиям, и наш Ёлчин мог получить разряд по плаванию. Когда тренер устраивала заплывы на пятьдесят метров, то во время этих заплывов Ёлчин опережал нас всех на целых двадцать метров, и поэтому тренер перестала обращать на нас внимания, а занималась, только, с Ёлчином. А нам , только это и надо было, ведь мы пришли заниматься в секцию плавания только из-за неё, нашего тренера, нашей «Опы», мы пришли смотреть с восхищением на её тело , на то как она красиво и быстро плавает, а она нас, зачем — то, заставляла учить правильно дышать и делать повороты в бассейне. Мы этому , абсолютно, не хотели учиться, мы думали зачем нам нужны эти повороты и синхронные движения ног, если мы плаваем хуже всех, и нас всё равно не допустят к соревнованиям.

Зато «Янгишахарские» ребята научили нас стрелять сигареты у взрослых, просить хлеб в пекарне расположенном на территории «Комсомольского озера», и когда нам давали буханку горячего хлеба, запах которого сводил с ума голодных от купания пацанов, то счастливее нас не было никого на белом свете, «янгишахарские» также научили нас бить кулаком в специальное место по автоматам с газировкой на Беш — Агаче, иногда какой — нибудь из автоматов возвращал какую — то мелочь, иногда наливал бесплатно газировку, ну а чаще всего, мы конечно же, получали затрещины от хозяина этих автоматов дяди Миши.

Приходил август месяц, и мы заканчивали купально — плавательный сезон на «Комсомольском озере». На следующий год мы снова записались на плавание, но нашего тренера, загорелой девушки красавицы уже не было, и мы походив две — три недели в секцию плавания на «Спартаке», вообще перестали заниматься этим видом спорта.

Мы тогда все играли в футбол.

Мы подружились с «янгишахарским» ребятами, но мы им уже больше не проигрывали в футбол, через два года в игре на приз «Кожанный Мяч», наша команда вынесла «янгишахарских», «в одну калитку» со счётом три ноль, а ещё года через четыре , мы уже начали с ними пересекаться на танцах в парке Горького и ОДО.
Хадра была местом сборища всякого рода торговок. Здесь не было крупных магазинов , так как рядом были Чорсу и «Эски Джува».

Зато на Хадре находился книжный магазин , когда я вошёл туда в первый раз , я испытал потрясение, там было столько разных книг, что я тут же поехал домой и сообщил папе о том, что я видел очень много интересных книг в магазине на Хадре, папа потрепал меня по головке и сказал, — Да, любишь ты читать книги, знаю сынок, но те книги которые ты видел сегодня, я бы давно купил тебе, я про них знаю, но они продаются по подписке». Что такое подписка я знал, так как мы ежегодно выписывали по несколько газет и несколько журналов.

На моё предложение подписаться этой же осенью на книги, папа мне рассмеявшись ответил, что этого другого рода подписка, я так и не понял какого рода эта подписка, но смекнул что, без блата на эти книги не подпишешься, тем не менее, когда папа через год подписался на «Всемирную литературу» и «Энциклопедию» , радости моей не было предела.

Следующая остановка Чорсу.