Ташкентская экзотика, или когда мы были молодыми. Часть 1: Начало История
Пишет Татьяна Перцева. Окончание здесь.
… и чушь прекрасную несли.
Какая же умница Юнна Мориц. Когда мы были молодыми… и сколько же чуши несли. Пусть чуши, но молодыми же! И я не согласна с нашим уважаемым ЕС, когда он говорит, что не любит пенсионеров, постоянно ноющих, что раньше было лучше. ЕС, ну, конечно, лучше! Раньше сахар был слаще, солнце — ярче, цветы душистее, сквер — с чинарами, мужчины — мужественными, женщины — преданными…. И все по одной причине.
ТОГДА мы были молодыми. Вот чего нет, того нет. И уже точно не будет. Как бы мы ни пыжились.
И как бы мне ни твердили, что все города меняются, ностальгия-то остается! И добро бы у меня одной! Имя нам — легион, и ностальгия такая подлая штука, что никакими лекарствами не излечишь. Никакими фильмами и снимками не заглушишь. Хуже карасину, — как утверждал герой одного мультика. Правда, речь шла не о Ташкенте…. Но ведь и Ташкент был такой один. Иначе, почему я, сорок лет живущая в другой стране, не могу ни забыть, ни отпустить? Почему мой друг и ровесник Саша Морозов, которого лет в десять или одиннадцать навсегда увезли из Ташкента, жадно читает все публикации о том времени? Почему мой одноклассник Баходыр Умаров, ныне живущий в благополучной Швеции, пишет и пишет мне письма, в которых так и стынет тоска? Почему моя покойная сестра твердила, что никогда, ни за что не уедет оттуда?
А еще один мой друг, Улугбек сегодня написал, что давно пора вводить новую национальность — ташкентцы И вот это чистая правда. Самая интернациональная национальность мира.
А ностальгия… представьте, нашла я от нее лекарство. Просто в моей памяти Ташкент остается тогдашним. И никакие перемены его не тронули. И сквер жив. И «цветочный павильон в мавританском стиле купца Филатова» — тоже. И в доме Наташи Даниельянц на углу Малясова-Обсерваторской еще нет никакого ресторана «Фаэтон». В моем — никакого магазина и гаража. И сверкают витрины старого универмага. И поблескивают камни в ювелирном. И цирк еще не взорван. И перед парикмахерской на Кирова — детская лошадка. И красуются китайские вазы в кондитерской. И романо-германский все еще в старом здании университета. И куранты в единственном экземпляре. И дети по-прежнему бегают в парке Горького. И Буба Шамшидов играет на танцах в ОДО. А зоопарк и парк Тельмана, куда я сбегаю с уроков — совсем недалеко от сорок четвертой. И пусть я ретроградка и вечно недовольная всем пенсионерка — по-прежнему шумят, бурлят, и переливаются всеми цветами радуги, те, ташкентские базары. Колхозные…. Беспорядочные. Иногда таинственные. Иногда опасные. Чаще — праздничные.
Вдруг очень захотелось написать про базары. Нет, всех, конечно, я не осилю. Да и не бывала я на всех. На нескольких. А вот один остался в памяти у поколения постарше. Того, кто во время войны уже умело ходить и даже говорить. Его больше нет. И если от других базаров хоть что-то осталось, этот исчез бесследно. Даже в энциклопедии «Ташкент» 1984 года, которая у меня служит настольной книгой, о нем не упоминается. А назывался он Саман-базар. Мы, наше поколение, там практически не бывали. Да и зачем? Продавали там, в соответствии с названием, саман, корм для скота, хлопковый жмых, дерево для стройки, живую птицу, лошадей, ишаков, овец. / мелочью, вроде собак, кошек, птичек, рыбок торговали на Тезиковке/. Саман-базар — серьезный базар. Находился он на Кашгарке. Если идти от Урицкого, нужно было пересечь Энгельса, спуститься к Чулье и идти в сторону табачной фабрики. Я спрашивала у своих ровесников — про него очень мало, кто знает. Боря знает. Боря Шамшидов. Это он рассказывал, как вместе с мамой, Миной Борисовной ходил на Саман-базар за кормом для козы. Война шла. С едой было совсем плохо. Вот Мина Борисовна и кормила семью, как могла. Помидоры сажала, прямо во дворе дома на Кренкеля. Травку всякую. Клубнику. И козу завела. Молоко как-никак. Вместе с сыном ходила на Саман-базар. Сейчас Боря говорит, что это было довольно далеко. Я думаю, что не так уж и далеко. Просто трех-четырехлетнему малышу трудно проделать такой путь. А мама вряд ли брала его на руки. Особенно на обратном пути: руки были заняты…
Но выжили же! А вот Саман-базар не выжил.
Насчет того, сколько он продержался, мнения расходятся.
Боря считает, что года два после войны. Мой одноклассник Женя Томпаков — что до самого землетрясения А потом ушел вместе с Кашгаркой.
Может, кто знает точнее?
А кто бывал на Шивили-базаре? /не знаю точно, «ШИ» или «ШЕ»/. Кстати, мой друг Женя Томпаков считает, что на самом деле базар назывался «Шаули». Вполне возможно, только при мне все и всегда называли его именно «Шивили». Должно быть, искаженное…
Его теперь тоже нет. Исчез, когда в семидесятых реконструировали парк Победы, спустили озеро, открыли рядом Выставку достижений народного хозяйства Узбекистана. И что за вечная страсть уродовать!!! Что угодно. Хоть парки. Хоть скверы. …
Так вот, к Парку Победы «досемидесятых», вел Чимкентский тракт. Ездили мы туда на трамваях. До такой круглой площади с клумбой посредине. С одной стороны были ворота парка, с другой — базар. На площадь выходили два здания странной, неожиданной для Ташкента, как пишет мой друг Улугбек Шаматов, «кривой» архитектуры, с крытыми галереями на столбах. В этих зданиях находились основные магазины базара. А вот слева пристроилась будка шашлычника, и Улугбек до сих пор облизывается, вспоминая ТОТ шашлык.
Интересно, что Рая Володина призналась, что у нее Шивили-базар ассоциировался в детстве со щавелем. Она была твердо уверена, что там продается один щавель. У меня — с глаголом «шевелить». Я все спрашивала: а что там шевелят?
Судя по воспоминаниям Ирины Леоновой, тоже, кстати, учившейся в сорок третьей школе, только на пять классов ниже моего, от входа начиналась небольшая базарная площадь. Слева тянулся ряд ларечков под одной крышей, в основном овощи-фрукты. Ирина пишет, что помидоры в них стоили 3-4 копейки, если брать ящиками. Я запомнила цифру восемь копеек. Не на Шивили. На Алайском. Это после реформы шестьдесят первого.
В конце этих ларечков находился пункт приема стеклотары.
Особняком располагались два ряда открытых прилавков с дарами природы. Основания были кирпичными, наверху — навес. А в дальнем правом углу приютилась керосиновая лавка, с вывеской «Лампа-мой — Керосин».
Очевидно, Ирина жила где-то недалеко, поскольку дальше вспоминает, что к базару примыкал детский сад, куда ходила ее младшая сестра. Ирина, по долгу старшей, часто брала ее из сада. И вот как-то старшая решила поразвлечься: шла вдоль ряда фонарей, на которых, как оказалось, были выключатели/ лично я такого никогда не видела/, и включала их один за другим.
Беспорядок пресек милиционер, который отвел нарушительниц в отделение. Тогда перепуганная Ирина попросила отпустить ее домой, предупредить маму, а то она будет волноваться… Вот были времена… сейчас и хулиганствий-то таких нет!
Лично мне больше вспоминается кафе-шашлычная. Прямо в парке по дороге к озеру, недалеко от павильона с минеральной ташкентской водой. А вода действительно была теплая!! И шашлык был ужасно вкусным верно речет мой друг. И удивительно ли, что я, вызывая дружный смех окружающих, заказывая в узбекском ресторане шашлык, добавляю:
— А к нему…
— Лук с уксусом! — дружно подхватывают «застольники».
Ну, всех приучила, всех построила: к шашлыку — только лук с уксусом. Никаких вам кетчупов и аджик.!
Да, а сам базар был маленьким. Уютным таким. Но ничего особенного. Никакой особой экзотики.
Как и на Госпитальном. И на Туркменском.
Туркменский — вообще не базар, а рынок. Почувствуйте разницу! Цивилизованный. Очень чистенький. Довольно большой. Посередке ряды, по краям — магазины. Скучноватый. На мой взгляд.
Вот Воскресенский, тот, что был на месте театра Навои и здания издательства КП Узбекистана — не помню и помнить не могла. Театр Навои был построен в сорок седьмом. Тогда мне было два года. Строили его пленные японцы, и говорят, центром тогдашнего Воскресенского был именно театр с фонтаном.
А на Туркменском бывала не раз. Он в одной трамвайной остановке от театра Навои был… или есть?
Небольшой рынок был на Шейхантауре. Мало кто помнит, что рядом с медресе было такое небольшое здание, в котором во время войны располагался юрфак САГУ, а потом — мехфак политехнического. Метрах в сорока-пятидесяти от него и вглубь располагался этот рыночек. Ничего особенного: фруктово-овощные ряды, а посредине — арбузы-дыни. И никаких магазинов. Все жители нашего двора там отоваривались, если было лень ехать на Октябрьский. Но я сама там бывала редко. Неинтересно потому что.
Да. а насчет Госпитального: там немного мрачновато было. Как-то неуютно, что ли. Вроде магазины такие же, по периметру, у входа — большой «Ткани», напротив — хозяйственный и одежды. Посредине ряды, вот если не ошибаюсь, они кажется, загибались буквой «Г». Но все было как-то… не так. Не мирная атмосфера — и все, хоть убейте. Там недалеко собор был, я сына крестила, когда еще подобные вещи не приветствовались. В семьдесят девятом.
Говорят, сейчас собор реконструировали, в порядок привели. А район все-таки был неспокойным. И карманники там шныряли. У меня однажды кошелек вытащили. Целых пятнадцать рублей. Сумма!
Словом, не нравился мне Госпитальный. И все тут!
Впрочем, карманников на рынках всегда было много. Что вполне естественно, при большом скоплении народа. Я вообще человек не трусливый, хотя грабили меня несколько раз. Но вот однажды мне действительно стало не по себе.
И было это на ипподроме. Тогда там была потрясающая толкучка. Мне, привыкшей, что московские спекулянты всегда трусливо оглядываются, было в диковинку это изобилие, где никто ничего не скрывал. Поехали мы туда втроем, две мои приятельницы и я. В один из моих приездов в Ташкент. А в моду тогда вошли японские зонтики -автоматы и серебряные и золотые джемпера — «лапша», дамы моего поколения, помните?
И была у меня в руках роскошная модная торба из лакированной искусственной кожи, мечта женщин, привезенная из Грузии, где артельщики всегда старались идти в ногу… Только был у нее недостаток: ни молнии, ни застежки, ни карманчика. Мешок он и есть мешок. И конечно я, как самая умная, сунула кошелек в эту торбу. А чтобы не украли, зажала горловину рукой. Прямо-таки, объявление — приходите и берите. Нет, чтобы как все нормальные женщины, в извечный женский тайник — лифчик! А деньги были не только мои, но и те, что мне надавали в Москве. Подхожу я справляться о цене чего-то там, и вдруг чувствую, сумка словно застряла. Я как дерну ее на себя… и дальше иду. А какая-то продавщица меня окликает: девушка, у вас сумка разрезана. Я смотрю — правда, разрез, только не успел вор, неопытный попался, подкладка целая. Чуть надрезана.
У меня ноги подкосились. Смотрим мы с этой продавщицей друг на друга и молчим. Ох…
Вот тут мне плохо и стало. От жадности что ли?! Только бьет озноб от какого-то непонятного страха. Ладно, обошлось….
И чего только на этой толкучке не было! Это вам не Москва! И не туалет ГУМа! А главное: милиция не гоняет. Ташкент — дело тонкое. Словом, привезла я всем все, что заказывали, и себя не обидела.
Да что это я все про карманников и про карманников…
Ведь были же и другие рынки. Те, на которых мы, считай, выросли. Я как-то в комментах написала: Алайский — дом родной. Шутка-шуткой, а ведь я всю свою жизнь неосознанно сравниваю любые рынки с Алайским. И, разумеется, в пользу…
Поняла я это не так давно, а ведь сколько рынков перевидела. И крытые, изобильные в Испании, и шумный лондонский Портобелло- маркет, и тихий — в Кембридже, и скромные в Португалии, и красочные во Франции, и чинные в Германии….
Все равно, Алайский — forever!
Судя по нынешним снимкам, присланным мне из Америки/!/, от Алайского осталось нечто вполне невразумительное. Мясной павильон, овощные ряды под крытым бетонным навесом… какой-то роскошный магазин с ювелирным и бутиками у самого входа… даааа….
Но опять же, для меня совсем, ну совсем ничего не изменилось. И Алайский по-прежнему живет: наш Алайский. В моем представлении он все тот же. «Алайский колхозный рынок. Олой бозори» — так было написано на входной арке, в обрамлении нарисованных масляной краской фруктов-овощей. Вот клянусь, я помню почти все магазинчики, почти все «перестройки» на рынке. Да туда мы бегали почти каждый день. Детьми — ожидая увидеть какое-нибудь представление, подростками — по поручениям мам, взрослыми — уже по своим делам.
Военный и сразупослевоенный Алайский — это целый, совершенно необыкновенный мир. Мне рассказывала Рая Володина, которая жила на Каблукова 36 — «окно в окно» с Алайским. ( кстати, до войны и в начале войны улица называлась Новой. Оттуда отец Раи ушел на фронт. С Новой). Рая так и говорит : «Мы — дети Алайского». Вся их жизнь проходила рядом с Алайским. Это она вспомнила, что прямо под ее окнами почему-то продавали известку. И стояли точильщики. Целый ряд точильщиков с такими станками. Я -то их помню, а вот потом они исчезли. Станки довольно большие и шумные. По словам Раи, гости очень жаловались. Сами обитатели Каблукова настолько привыкли, что и вовсе ничего не замечали. А оттуда, где раньше был институт травматологии и ортопедии, до самого туалета на Алайском шел такой переулок, где были мастерские. Там работали по металлу: решетки, печки- контрамарки, голландки… Одним из мастеров был дядя моей подруги Люды. Той, что сейчас живет в Израиле. Не родной дядя. Муж тетки. Соломон Шмулевич. Пришел он с войны инвалидом. Лицо перекошено — контузия. Пальцы на ногах оторвало. Жена от него отказалась — кому он, инвалид нужен? Оказалось — нужен. И потом прожили они с людиной тетей до самой смерти. Так вот, Соломон Шмулевич, в уродливых, тяжелых инвалидных ботинках, целыми днями трудился в такой мастерской вместе с отцом и другом. Выправлял стыки на железных круглых коробах, из которых и состояли голландки. Позже ему отрезали ногу. Все равно работал. Целыми днями. На протезе. Делал печи-голландки. Тогда на них был огромный спрос. Да и на решетки — тоже. Без решеток почти никто не обходился. Стоили они недешево, но заказывали их один раз, и на всю жизнь. Дома были одноэтажные, частные, боялись воров. Да и мы, хоть жили на втором этаже, тоже вставляли летом решетки.
А еще им часто приносили примусы. Были такие агрегаты, с открытой горелкой, вроде как теперь на газовых плитах. Работали на керосине. Многие их очень любили, потому что обед на них быстро готовился. А вот моя мама боялась: взрывались они часто и бывали и пожары, и ожоги. У нас-то были керосинки и керогазы, тоже керосиновые, но намного безопаснее. Примусы, почему-то часто ломались, ножки у них отваливались под тяжестью кастрюль, вот и несли их в мастерские, припаивать. Паяльные лампы горели с утра до вечера. Да, и в этих мастерских еще изготавливались специальные иголки для прочистки примусов. Иначе они могли действительно взорваться и тогда — быть беде.
Так вот, работали мастера чуть не по двенадцать часов. И руки у них были черные, и никогда не отмывались. Но зарабатывали хорошо. Каторжным трудом.
За их будками шла улица, где жили, в основном армяне. Там сидели «холодные» сапожники. Почему холодные — понятия не имею, но так их все называли. И чинили они бесконечные горы обувки, и все жаловались, что они «дерут», хотя какое там дерут? Сделать что-то из абсолютно не подлежащей никаким починкам обуви — великое искусство. А такой обуви после войны было подавляющее большинство: бедность была… что говорится, непокрытая.
Были мастерские совершенно другого рода. И рядом с Алайским и на самом Алайском. Плиссе-гофре. Тогда в моде были юбки. Плиссе и гофре. Для молодежи и мужчин: плиссе — это мелкие встречные складки, гофре — складки, как в бумажном веере — гребешком. Хранились эти юбки в капроновых чулках. Для такой юбки нужно было три длины ткани. Кррррасота неописуемая. И вот тогда и развелось мастерских… чаще всего, правда, плиссе и гофре делали в ателье. А еще были такие мастерские-закуточки, где поднимали петли на чулках.
Сами понимаете, сначала фильдеперсовые, а потом капроновые чулки были в дефиците и недешевы. Так вот, существовали специальные станочки, на которых можно было поднимать петли. На тогдашнем Алайском это тоже было.
И дамы, дамы… в таких юбках, жакетах-разлетайках, менингитках, и резиновых ботиках на каблуках. Вот если в эти ботики вбить обувь, то потом можно снять только с ботиками. Опять же для сведения не разбирающихся в модах: менингитки- это шляпки такие. Полоска, прикрывающая ровно середину головы и доходящая до ушей. Для ташкентских зим еще туда-сюда. А вот для российских… носили же! Но метко прозвали менингитками.
Но это так, лирическое отступление….
Тогда, в конце пятидесятых у главного входа просили подаяния инвалиды. Чаще всего — безногие, на таких тележках: несколько досточек на подшипниках… Иногда пели. Иногда продавали карточки, типа открыток. Только на них были красавицы и парочки, с надписями типа «люби меня, как я тебя». Бывало, что продавалась такая роскошь в рамках, под стеклом, и там еще были сердечки, украшенные мятой цветной фольгой. Вот как сейчас помню: идем мы с мамой на базар. А у меня, между прочим, роскошь: маленькая детская корзинка, в которую клали ягоды… и мама подает инвалидам, и говорит, что их на войне покалечило….
Еще одной непременной фигурой Алайского был тащишка. Когда мебель с инвентарными номерами отобрали, мама купила в мебельном на Алайском два стола. И привезла их на тащищке. Тащишка — от слова «тащить», это человек с тележкой, запряженной ишаком. Иногда тащищка пер груз на собственной спине. Доставка на дом называется….
Магазин, где продавали мебель, краски и т.д, как раз стоял окна в окна с Раиным домом. А за ним был пивной, не поверите, бар!! Который потом закрыли, и сделали зоомагазин, куда мой друг Улугбек мальчишкой бегал, чтобы полюбоваться на попугайчиков. Около бывшего бара очень-очень давно был дом с балаханой, и узорчатыми металлическими решетками, явно дореволюционными. А чуть дальше, в сторону Широкой — горы арбузов и дынь: падхади народ, свой агарод, палавина сахар — палавина мед. Я с тихой радостью слышу этот призыв здесь, на нашем рынке, правда, арбузов и дынь много меньше, зато дыни — мирзачульские!!!
Да, и арбуз или дыню можно было купить в любое время суток, хоть ночью: все эти горы невозможно было где-то хранить или запирать. Вот продавцы и ночевали прямо на дынях!
А вот если идти от института травматологии, и на … по-моему, первом же перекрестке завернуть влево, в пятидесятых-шестидесятых в субботу-воскресенье по всей улице раскидывался настоящий блошиный рынок. Посуда, старая одежда. обувь и книги… книги, вопреки возражению одного, ну очень невоспитанного моего оппонента, прямо на земле, то-есть, на расстеленных газетах. Там жил Саша Морозов, так он рассказывает, что книги раскладывались даже на его крыльце… Правда, Рая говорит, что подобные рынки были не только на окрестных улицах, Алексея Толстого, Каракалпакской, но и по всей Каблукова.
Слева от центральной арки тогда в сороковые-пятидесятые находилась сберкасса. Почему я это помню? Очень просто, во-первых, белозубый товарищ со сберкнижкой в руках, смотрит с плаката. Надпись: «Накопил — и машину купил». А потом как-то мы с папой туда ходили. И я оттуда натаскала таких рекламных листовок, как это сейчас называется. Вроде открыток, только на мягкой бумаге. Глянцевой. И все прославляли сберкассы. Тогда там продавались облигации государственного займа, и мама один раз выиграла пятьсот рублей/ до реформы шестьдесят первого/. Справа был какой-то киоск, вот с чем — не помню. По-моему, с продуктами.
Говорят, института травматологии больше нет. Пустырь. А здание было на мой взгляд довольно крепким. И врачи там были хорошие. Внимательные. Помню, как в семьдесят пятом мой трехлетний сын, спрыгнув с последний ступеньки лестницы, захромал. Почему-то я не догадалась вызвать такси. Тащила его на руках от дома до института. Оказалось, трещина. Наложили ему лангетку…. И я потащила его обратно.
Это я пока что хожу вокруг Алайского. Калинина, Бородинская, Широкая, с ее знаменитой баней. Туда стекался народ со всех окрестных улиц. Горячей-то воды ни у кого не было. А ванные — это из области почти фантастики. При бане была парикмахерская. Вот после бани мы с мамой туда и шли. Мама маникюр делала и брови подкрашивала. А я от скуки рассматривала клиентов. Почему я запомнила этого человека? А вот не знаю. Толстый-претолстый, в тюбетейке на затылке. С огромной головой. И эту голову старательно брили, а я сидела с раскрытым ртом, не понимая, как это удается парикмахерше выбрить такую заросшую и круглую, как арбуз, голову?!
И это мне всего лет пять….
На Широкой же находились длинные бараки, населенные самым пестрым и интернациональным людом: эвакуированные евреи, армяне, русские, самое пестрое население. Ну и ворье, конечно, и люмпены всякие, куда же без них?!
Ближе к Бородинской, с левой стороны тянулись ряды голубых магазинчиков: мясные, продуктовые, столовые. Во многих ночевали сторожа, зачастую — военные инвалиды. Очень часто зимой они угорали от самодельных печурок, особенно еще и потому, что бывали нетрезвы. Трагедий подобного рода, было много…
А на Калинина, считай, на самом Алайском, жил мой одноклассник, Жора Ходасевич. И почти там же, неподалеку — Женя Томпаков… вот они-то и есть дети Алайского. Про сторожей рассказал мне Жора, а Женя — про то, что до пятьдесят седьмого-пятьдесят восьмого годов на Алексея Толстого был ресторан самого непрезентабельного вида, хотя внутри все было по правилам: играл оркестр, пела певица, словом все необходимые атрибуты. Женя рассказывал также, что в этот ресторан часто хаживал его брат Гена, курсант военного училища. Сам Женя, живший на углу Каракалпакской и Алексея Толстого, как-то шел мимо, в окне увидел брата, ну и зашел… а было ему тогда лет десять. Гена со товарищи обрадовался, заставил братца петь под оркестр… Женя, послевоенное дитя, исполнил песню «Садко —богатый гость». Лично я эту песню не слышала, и даже наотрез отказалась прослушать, но Женя клянется, что в ней не было ни одного приличного слова. Когда он, по простоте душевной попытался исполнить этот номер в присутствии деда, кара была суровой, и Женя до сих пор рад, что уши все-таки остались при нем… И если уж зашла речь о вещах не совсем приличных, Женя опять-таки рассказывает, что на Калинина, второй или третий дом от угла, жила семья Бернатовичей. У сыночка, вестимо, было прозвище Беркут. И вот когда дружки начинали его выкликать, на крики «Бер-кут!, Бер-кут!!!» очень радостно реагировали все узбеки. Тот, кто узбекский знает, меня поймет….
А второй ресторан был слева, если идти от нынешнего мясного павильона, за рядами магазинов. И там висела табличка: «Обеды на дом. Скидка — 10%». Воооот, чего только ни было на Алайском в стародавние времена!
А какие типажи были на Алайском! Вернее, какие типажи были неизменной принадлежностью Алайского!!
Два книжных спекулянта. Один — копия Льва Толстого, с такой же бородищей, стоявший, обычно, за бывшим хлебным! Книги у него были безумно дорогими: не дешевле пяти рублей, но какие книги! Чего хочешь, того просишь, выполнял любую прихоть. Второй спекулянт очень походил на бомжа: оборванный, на вид не слишком вменяемый. Звали его Аркадий… но удивительно не это. Удивительно то, что оба эти господина были людьми невероятной эрудиции и мощного интеллекта. Женя Томпаков считает, что оба были не менее, чем кандидаты наук. Последнее утверждение оставляю на его совести, но что люди были необычайно умными и знающими — сомнений нет. Аркадий вообще был энциклопедически образован. Собственно говоря, все тогдашние книжные спекулянты, которых я знала, отличались подобными же качествами. Был такой Гриша… до сих пор помню…
Да, а еще один очень странный тип с отвратительно-гнусавым, режущим ухо голосом, продавал прибор для вдевания нитки в иголку. Орал он…
Женя, в своем Оснабрюке, недавно увидел такую точно штуку — чуть не расплакался от умиления. Не знаю, какой навар был с подобных приборов, но тип торчал на Алайском целыми днями.
А тот старенький/ это я его знала стареньким, и Рая знала стареньким, и все знали стареньким, он словно родился стареньким, а потом уже законсервировался на много-много лет/, узбек , который сидел на одном из крылечек Бородинской, прямо рядом с милицией… он посуду чинил. Не лудил, не паял. Чинил фарфор-фаянс. Сверстники, помните? Просверливал дырочки в изделии и скреплял его такой металлической штучкой-скобочкой… У меня до сих пор сохранился чайник мейсенского фарфора: мама купила два трофейных сервиза, распаковала, расставила на полу, предупредила, чтобы не бегала, после чего я немедленно кокнула чайник. Сервиз у меня, чайник тоже у меня. Тот самый старичок делал… так вот, этот старичок был непременной вековой принадлежностью Алайского. До сих пор вспоминаю его с чем-то, похожим на нежность.
Увидев фото на сайте, Рая воскликнула, что это как раз и есть то место, где она с приятелями собирала косточки от урюка. И ведь собирали с земли, кололи, варили в сахаре.. и никакой брезгливости, никаких опасений относительно инфекции, глистов, того, чем пугают современных детей. И знаменитый нухат, который продавали на Каблукова. Очень плохо помытые тарелки, и никакой инфекции. Никаких глистов. Все, слава богу, оставались здоровенькими. Правду сказала посетительница сайта Наталья: все зависит от качества жизни. Сейчас народ вместо голливудских ужастиков с упоением смотрит передачи про еду. Куда Голливуду! Кошмар и террор!! Ничего-то оказывается есть нельзя. Вообще ничего. Я имею в виду Россию и качество продуктов. Хоть бы при этом объясняли, что можно, и где это взять!!!
А тогда было можно все! И слово «качество» не употреблялось в массовом порядке. Потому что все было качественным, и даже колбаса! И я клянусь, что до реформы шестьдесят первого мама отправлялась на рынок с тогдашней десяткой, и приносила все необходимое для стола. Впрочем… и после реформы, десятка — ЭТО БЫЛИ ДЕНЬГИ!! Как ни крути. Зелень по десять копеек, помидоры в палатке, хотя, конечно, кто там покупал в палатке, — восемь копеек, мясо правда, недешевое, в ташкентских магазинах никогда не было, чтобы мясо лежало, а в мясном на Навои 14, по словам свекрови, в сороковые- пятидесятые годы люди в подъездах ночевали, ожидая приезда машины…
(Введен тэг Т. Перцева, в ближайшее время включу в него все статьи от Татьяны. ЕС)
спасибо… далекое детство вернулось…
Очень хорошо написано!!!
Ольга[Цитировать]
Портрет эпохи в сравнении:)), ярко и сочно, спасибо, хоть на базарах благодаря вам побывала. Редко туда заглядывала, мне кажется, ранбше они были колоритнее. А еще в Ташкенте всегда были маленькие базарчики, это вы верно подметили, отношения с продацами там устанавливаются соседские; особенно много таких базарчиков сейчас, иногда один лоток целый рынок заменяет.
Тамара[Цитировать]
Отменная топографическая память, энциклопедические познания истории нашего города и огромная, выраженная в каждом предложении , в каждом слове Вашего очерка , — ЛЮБОВЬ к нашему Ташкенту, делает Ваши повествования исторически необходимыми для всех нас и для будущих поколений.
Описание Вашего видения Алайского базара, вызывает такое чувство ностальгии, что хочется перенести отпуск с сентября месяца на завтра.
Саломат булинг Таня -хон!!!
P.S. Дядя вашей подруги Соломон Шмулевич изготовлявший голландские печи, работал на комбинате «Металлобытремонт», этом комбинату принадлежали почти точки Ташкента по бытовым услугам, это уж потом оттуда отделились «Химчистка», «Рембыттехника», Фабрика «Север» по ремонту холодильников , и.т.
Ефим Соломонович[Цитировать]
Танюша, спасибо, перенесла в детство! И сразу множество других подробностей той жизни вспомнилось: рядом с плиссе-гофре делали мережку и закрутку. В резиновые ботики на каблуках, при отсутствии обуви, на том же Алайском покупали деревянные каблуки, вкладывали и одевали прямо на носки. А во время войны и сразу после ходил по Алайскому экзотического вида продавец лекарств. Был он очень неопрятен, с густой черной, давно не стриженной шевелюрой. Шел, продираясь сквозь толпу и кричал: «Марганцовка, стрептоцид!». Так его и прозвали. Потом он куда-то исчез, но мама часто о нем вспоминала со смехом, поэтому и я запомнила. А на Каблукова, справа, если идти к Алайскому, часто стоял слепой с гармонью. Его неподвижное, поднятое к небу лицо с синими рытвинами от пороха было для меня в детстве символом войны. А еще на Алайском, кроме мастеров по металлу, были умельцы по дереву. Все наши тогдашние шкафы-шкафчики и табуретки родом оттуда. А две полочки храню до сих пор. Такие висели рядом с рукомойниками, помнишь такие удобства? На полочку ставили стакан с зубными щетками и коробку с зубным порошком. Для полотенца тоже приспособление было. А для красоты рисовали картинку. У меня маслом на фанере нарисован берег реки, вдали лес и рыбачьи лодки. И фонари, в 1950-х их, конечно же, зажигали с наступлением сумерек. Вдоль всей Обсерваторской улицы, вплоть до самых обсерваторских ворот, шла небольшого роста пожилая блондинка с огромным шестом. Она останавливалась около каждого столба, поднимала шест и зажигала фонари. Так начинались наши вечера.
Вавилова[Цитировать]
Не устаю поражаться твоей памяти, Татьяна.
Я чуток помладше, потому многого из описанного просто не застала. Но ты так точно и выпукло показала всё, что даже то, что я сама не видела, показалось знакомым.
Тебя бы консультантом на пресловутый сериал…
Так вкусно написала, что у самой идея возникла написать одну историю, связанную с Алайским. Это более поздние годы, 80-е. Может, и напишу. Но после тебя страшно.
Спасибо. Уверена, что не один человек, пишущий о старом Ташкенте, воспользуется этими воспоминаниями как точным справочником. И тоже поблагодарит. А тебе бы авторство забить прочнее — на бумаге издай сборник.
Успехов!!!!
НаталиМ[Цитировать]
Ефим Соломонович. вы правы насчет Металлобытремонта. Сема работал в этой точке со своим отцом. а потом с другом. Я помню как с ужасом смотрела на вальцы. через которые они прокручивали.короба для будущих голландок и мне казалось. что у них порвутся жилы на руках. Кстати. никогда не слышали от Семы проклятий по поводу войны. несмотря на страшные ранения. И милостыню не просил и стоял часами на искалеченных ногах. зарабатывая на жизнь. Жаль умер в 51 год. тромб в сердце. Вечная память таким. как он. Танич. еще раз спасибо.
Ludmila[Цитировать]
Я до сих пор понимаю только шашлык и «лук в уксусе». Кстати,именно шашлык,а не какие-то «шашлыки»! Еще раз душевная благодарность!
Владимир П.[Цитировать]
Нет слов!!Спасибо за воспоминания! Все точно описано.Как будто вернулся на 50-60 лет назад.Если бы издать это отдельной книгой !
Алекс[Цитировать]
Потрясение!!! Иначе не назвать те ощущения,которые я сегодня испытала. На сайте оказалась совершенно случайно,с рабочего компьютера,во время работы.Начала читать и просто была…. (даже слов нет,чтобы описать, что я испытала). По-факту: у меня,человека несентиментального, просто текли слезы. Для меня Ташкент- это период двадцатилетней давности,очень глубоко схороненный в моей памяти. Вы словно открыли этот сундук с богатсвами : Смотри,что у тебя есть! Каждое слово — ощущение запаха ,цвета, тепла и еще ,бог знает каких ощущений. Алайский — это конечно близко для всех,кто жил в Ташкенте. А были ли вы на Шура Базаре? Я там жила! Может быть кто-то откликнется? Может быть кто-то тоже захочет покопаться в своем сундуке памяти!
Ирина Сидорова[Цитировать]
Я с 1985 по 1991 работала напротив Шура базар в нии ,я помню этот запах,помню речку , которая протекала по территории института ,помню базарный день ….да давно это было!!!!!хорошо помню коллектив ,теплую и дружескую атмосферу на работе,где вы?! Отозовитесь кто нибудь Лена Романчишена ,Ольга Максименко,Юра Терещенко ,Валерий Николаевич Кац,Михаил Савочкин,Инна Волкова …Где вы отзовитесь!!!!Это Оксана Подлесная
Оксана Подлесная[Цитировать]
Читала и слезы наворачивались. мне 36 лет, конечно я не застала все то, о чем Вы Татьяна писали…Но я словно прожила с Вами тот один день, того времени. Я очень люблю Ташкент, это просто внутри меня, в крови, не вытравишь ни чем.
Из обрывков своего детства, это были 80-90-е года, помню, как на Алайском , где-то в районе бывшего зоомагазина, была мастерская, где обтягивали пуговицы тканью…
Не знаю почему мне это вспомнилось…Мне очень нравилось стоять там и смотреть, как мастер все это делал прямо у тебя на глазах. Приносишь кусочек ткани и уходишь домой с горсткой разноцветных тряпочных пуговиц…
Конечно былого не вернешь, но хоть читая чьи то воспоминания, можно хоть как-то прикоснуться к тому, прошедшему…
Елена[Цитировать]
Елена, спасибо, я рада, что вам понравилось. Ирина, я не знаю, где был Шура-базар, может напишете в комментах, я потом вставлю в очерк. Все равно я собираю это для книги. Пригодится каждый «кусочек», каждый клочок, каждая фраза.
Татьяна[Цитировать]
Шура базар был за Юнус Абадом в сторону Черняевки. Это был скотный базар. Среда была базарным днем,но съезжаться начинали уже с вечера понедельника. Напротив базара была старая проходная ТФ НИИХП (это была моя работа). В базарный день мы пользовались ей, потому что в обязательном порядке надо было попасть на базар ,чтобы купить всякие молочные вкусности: жидкие сливки, которые через сутки превращались почти в масло ; творог, который нарезали пластами; и курт ,конечно и еще много всякого другого , у чего названия -то и не помню. Протиснуться в этот день по улицам было не просто :повсюду блеяла, мычала, ржала скотина. Как происходила торговля. я плохо представляла — это было мужское дело, но было ощущение важности происходящего…..
Хочется об этом рассказать подробно, но я очень ограничена во времени. Если есть интерес к теме, готова вернуться к этому позже. Буду заглядывать на страничку.
Ирина Сидорова[Цитировать]
Ира,ты писала в комментариях к рассказу Юрия Геворкяна "Глобус дружбы народов"…. Так вот, в ответ на это я неуверенно предположила, что мы с тобой вместе работали. Теперь, прочитав этот комментарий, я точно знаю, что не ошиблась! Всё, что ты написала в этом комментарии до боли знакомое и родное!!!!!
Мой электронный адрес: lerom7@yandex.ru
Я есть в "Одноклассниках" и в "Мой мир" .
Елена Романчишена[Цитировать]
Я с 1985 по 1991 работала напротив Шура базар в нии ,я помню этот запах,помню речку , которая протекала по территории института ,помню базарный день ….да давно это было!!!!!хорошо помню коллектив ,теплую и дружескую атмосферу на работе,где вы?! Отозовитесь кто нибудь Лена Романчишена ,Ольга Максименко,Юра Терещенко ,Валерий Николаевич Кац,Михаил Савочкин,Инна Волкова …Где вы отзовитесь!!!!Это Оксана Подлесная
Оксана Подлесная[Цитировать]
Ирина, безмерное вам мое спасибо. Интерес, конечно огромный. Если позволите, я вставлю ваши воспоминания в свой файл о ташкентских базарах, к сожалению, уже не на «Письмах», но все войдет в книгу, с указанием имени автора воспоминаний, конечно. Гигантская просьба: если вам несложно, возьмите, пожалуйста у ЕС мой е-мейл. Я со своей1 стороны, прошу дать его вам. Я бы здесь написала, но клятву дала больше не писать его в открытых публикациях. Может, напишете прямо мне? Клянусь, ни одно слово не пропадет, и, повторяю, ваше имя будет указано, моя профессия научила меня помнить о строгой необходимости соблюдения асторских прав,
С уважением и заранее благодарная Татьяна
Татьяна[Цитировать]
Большое Вам спасибо за Ваши воспоминания! Хочу немножко поделиться своими. Мы в детстве — это 70-е годы — очень любили ходить на демонстрации 1 мая. Тепло было, народ кругом веселится, песни поют, играют на гитарах и гармошках. Наша колонна, Фрунзенского района, формировалась у Дома культуры обувщиков. Потом через Бешагач, по улице 9 Января, проходили до площади Ленина. Там неистово махали правительству на трибунах, орали, как сумасшедшие, УРА и старательно улыбались в каждую кинокамеру в надежде, что родители и знакомые увидят нас по телевизору. Благополучно оторавшись, отмахавшись и здорово проголодавшись, шли домой. Путь наш проходил по проспекту Ленина и дальше по Саперной. А вот между ними находился замечательный, изобильный Туркменский базар, где мы с голодухи покупали все подряд — самсу, соленые огурцы, семечки, петушков на палочке… И, довольные и счастливые, шли по Саперной до гостиницы Россия, там садились на трамвай и ехали до конечной (автостанция Самарканд), домой. Может и был Туркменский скучным — не знаю… Мне он таким не казался! Сейчас на его месте, действительно, скучно…
Виолетта[Цитировать]
Виолетта, просто мне было, с чем сравнивать. Мое детство прмшлось на сороковые — пятидесятые. По сравнению с другими базарами Туркменский действительно смотрелся скучновато. Порядка было слишком много:) И экзотики там точно не было. А сейчас, говорят. и Алайский скучный. Вроде Чорсу остался таким же, но там давно не была. Все мечтаю поехать в Ташкент. Но слишком тянет в другие места, где еще не было. И потом, Алайский действительно был чем-то, вроде большого двора, где за минуту можно было пять раз поздороваться. Это был наш район, и там все были свои. Удивительно было если ни разу не встретишь знакомого. Все равно, что у Ефима Соломоновича — Кукча. Это Его мир. А Алайский — мой.
Татьяна[Цитировать]
Алайский теперь никакой. как и практически все остальные базары. Специфика тщательно выводится, чтобы все было под один стандарт. А если все -таки поедете в Ташкент — будем рады дорогой гостье.
Наталья[Цитировать]
Огромное спасибо за очерк. Моё детство это Пушкинская, стадион Динамо, Вахшская, Салар, мост через Салар и железнодорожный мост. Запах воды, шпал… Хорошо помню базарчик возле стадиона «Динамо». Он как-то даже назывался, но я не помню уже. Крохотный базарчик и недоргой. Гастроном на Пушкинской и такое замечательное место как летний кинотеар. Туда ходили всей семьёй. Над головой звёздное небо. Скамейки длинные, билет по 10 коп., звук из черных колонок, мерцание пылинок в луче проэктора… А на стадионе «Динамо» проходили летом «греческие праздники». Их устраивали греки иммигранты, вывезеные в Ташкент. На главной трибуне сидели дамы под разноцветными китайскими зонтиками. Как цветочная клумба! По дорожкам стадиона шло шествие в костюмах, дети с цветами. А вокруг стадиона накрыты столы, буфет и бочки с греческим вином. Греки не напивались и пьяными не валялись. Было весело и красиво.
Людмила[Цитировать]
Согласна, Людмила — весело и красиво. Без грязи.
машаимедвед[Цитировать]
Татяна, ну… все рукава в соплях…и на валидол потянуло… короче, КАТТА РАХМАТ!
Александр, АБ[Цитировать]
Людмила, базарчик так и назывался — маленький
Акулина[Цитировать]
Хорошая ностальгия.
В начала 90х (понимая к чему все там идет) из Ташкента ( Юнус-Абад) вывез семью в Россию, была ностальгия, в середине 2000х приехал погостить в Ташкент…. к сожалению вся ностальгия кончилась разом, все не так…не то, это другой Ташкент.
Бывалый[Цитировать]
Я снова о ностальгии: где и писать, как в дополнение к собственному посту: Сегодня вышла из автобуса на метро «Речной вокзал». Ну и, конечно, как все наркоманы, застряла у лотка с книжной уцененкой — иногда такие удивительные вещи попадаются за бесценок — И вдруг… слышу,.. «Домино, домино, будь веселым, не надо печали, Домино, домино, нет счастливее нас в этом зале, видишь я с тобой. друг любимый мой»….
Откуда?! Кто это вспомнил?
Глаза закрыла, жараааааа, как в родном городе…. «Домино»….
Как говорит господин Гертман: братья и сестры… по городу Ташкенту, помните как это самое «Домино» неслось из всех окон?? Вместе с «Мари» . «ах, Мари всегда мила, всех она с ума свела»… Красной розочкой»…
«Красную розочку, красную розочку. я тебе дарю»…
«Джонни, ты меня не знаешь, ты меня не замечаешь»…
«Мишка Мишка , где твоя улыбка, полная задора и огня? Самая нелепая ошибка, Мишка, в том. что ты уходишь от меня»….
И пресловутые «Ландыши». много лет портившие кровь Оскару Фельцману — Все это часами крутила наша соседка снизу, тогда доводя нас до исступления.
И итальянская жалостливая мелодрама «Вернись в Сорренто». Содержания не помню, помню, что она поразила мое восьми-девятилетнее воображение. А вот мелодия…
И как я восьми-девятилетняя иду по Урицкой, а из дома номер восемь льется эта волшебная мелодия» Вернись в Сорренто, вернись ко мне»…. И как я застыла, с открытым ртом, а из дома вышла хозяйка, испугавшись, что мне плохо…
И я горжусь тем, что до сих пор могу напеть все эти мелодии…
Братья и сестры, поностальгируем вместе, а? Тихонько подпоем друг другу «Домино, домино» И наш Ташкент, пусть и ненадолго, но вернется. Очень на это надеюсь.
Татьяна[Цитировать]
Татьяна, надо же, у моих родителей была пластинка с песней «Ах, Мари всегда мила…», вот уж не ожидал, что ее кто-то помнит, спасибо!
(На станции Речной вокзал вечно давка и столпотворение, я как-то постоял там минут 10, был как выжатый лимон от бесконечного обилия спешащих одинаковых людей…)
ЕС[Цитировать]
ЕС, я даже слова помню. это совсем детство: пятидесятые годы, и я сижу в доме профессора Мирсагатова, и по радио звучит эта песенка. Знаете, я потом всегда удивлялась. зачем парням нужна такая Мари, которая не может стряпать и стирать, зато умеет петь и танцевать… Но это я потом. А тогда….
А на Речной вокзал я приезжаю из Зеленограда. Волей-неволей… хотя тоже терпеть не могу там долго находиться. тем более, что сейчас там одни торговые центры и уйма народу. Зато там /кто о чем/, хороший книжный. Я могла бы и на электричке — мне, кстати, ближе до издательства, но из-за книжного туда и езжу.
Татьяна[Цитировать]
http://rutube.ru/tracks/883578.html?v=716de889e05431dad58f292caa08d19e
ЕС это ссылка на «Маленькую Мари » в исполнении Гелены Великановой.
Татьяна[Цитировать]
Татьяна! В книжной уцененке у «Речного Вокзала» прошлой зимой обнаружил потрясающую книгу Андрея Битова и Резо габриадзе «Метаморфоза» (Санкт Пет. «Амфора» 2008). Она о Пушкине. Это рисунки, фантазии литературные с бездной юмора и вкуса. Основа книги — путешествие Пушкина по Грузии и превращение его в… в бабочку! Я давно слышал об этом материале. По замечательным рисункам Габриадзе сделан мультик. Так вот. Я так обрадовался этой книге, что закупил побольше экземпляров и разослал потом друзьям.
Александр Колмогоров[Цитировать]
Татьяне Перцевой. Татьяна! Простите, что мы тут ускакали на «Речной Вокзал»! Вы написали очень хорошее воспоминание. В нем есть все: краски, запахи, детали, звуки… Словно эхо прошедших дней и лет возвращается. Здорово и талантливо! Спасибо вам!
Александр Колмогоров[Цитировать]
Александр, и вам большое спасибо за добрые слова!
А на «Речной» первой ускакала я. Из-за «Домино». Вчера мне не слишком повезло в уцененке, но в прошлый раз купила «Мемуары и максимы» де Ларошфукою. А в этот раз только книгу Сергея Филиппова, если помните, был такой знаменитый актер. Тоже улов, но не такой, как ваш. Зато всего за пятьдесят рублей!
Татьяна[Цитировать]
Таня Перцева! Я Вас хорошо помню по ТашГУ — высокая красивая баскетболистка. Муж мой был в Вас влюблен, он до сих пор говорит о Вас с придыханием..
Моя юность прошла в тех же краях и в то же время. Мне почему-то помнится, что до начала пятидесятых Туркменский базар был по обе стороны от трамвайной линии, на левой, цивильной стороне были разные мелкие фрукты, сласти, ларьки и пр., а на другой стороне был сам базар с грудами лука, картошки, арбузов. Улица называлась Воскресенская, на ней была (и сейчас, кажется пока есть) знаменитая в те времена 1-я аптека, и в ней стояли огромные банки с пиявками.
Кроме Алайского (мы с подружками по 50 школе после уроков ходили туда пробовать, так это называлось, и хоть ясно было, что ничего мы не купим, величавые немки в молочном ряду беспрекословно выдавали нам ломтики творога, политые сметаной, и ягоды давали пробовать, и сухофрукты. Вот ведь, бедность была, а жадности у людей не было), был в моей юности парк ОДО. У меня была там своя скамейка, вся в жасмине. Там я готовилась к экзаменам, туда ко мне приходили гости. Помню, заходил Робик, воспетый Диной Рубиной по рассказам ее знакомых, но я его помню иначе. Был он худенький, очень доверчивый и ласковый. Был он сын знаменитого местного деятеля, поэтому его не трогали, хотя он болтал много лишнего. Вот где никогда не было скучно, это в ОДО. Было летнее кино, и зимнее, и танцы под военный оркестр, и все это в пяти минутах от нашей школы. В Ташкенте летних кинозалов совсем теперь не осталось. А были Хива, Искра в парке Горького, в парке Тельмана, и самый мой любимый Кафанчик, там, где теперь уже нет и Братских Могил, не то что Кафанчика..
Таня, спасибо Вам за память. Я давно не живу в Ташкенте, но часто утром, спросонья думаю, надо бы сегодня съездить в Старый Город.. Ташкент в голове и в сердце, и никуда от него не денешься.
Ирина[Цитировать]
Ирина, как вы верно написали! Жадности в людях не было. Вообще все было как-то душевнее.
Ирина, пожалуйста, напишите, на каком факультете Вы учились. Такая меня опять ностальгия скрутила, когда прочитала Ваш коммент! Если захотите пообщаться, мой е-мейл у ЕС. Старые времена вспомнить…
Татьяна[Цитировать]
Таня, я училась на физфаке с 1964 по 1969. Там и познакомилась с мужем. Мы с ним вместе выпускали печально известную стенгазету «Люкс». Веселые были времена: Люкс, КВН, встречи в Сквере «под газетами», старая «Дружба».
Купание по ночам в Анхоре.. И стихи до утра.
Сын недавно был в Ташкенте, яростно фотографировал все, что попадалось под руку. Говорит: не хочу, чтобы этот Ташкент пропал без возврата, как пропал Ташкент вашего времени. А я думаю, он все же не совсем пропал, если есть этот сайт и Вы.
bira888@gmail.com
Ирина[Цитировать]
SPASIBO!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!LUBLU TASHKENT!!!!!!!!!!
lola[Цитировать]
Таня, — спасибо за рассказ, за путешествие в молодость. Я уехал из Ташкента в далекие края в 79 г., но побывал опять в 2005, сфотографировал последнюю скамейку в сквере…. Тот самый высокий парень, с шевелюрой, наподобие кока с РГФ.
Михаил П.[Цитировать]
Михаил П.
А был еще Паркентский базар, почти в конце ул. Генерала Петрова (бывшая Паркентская), туда ходил 3-й трамвай. В 50-е и начале 60-х в конце базара продавали породистых «сизых» голубей и других птиц. Кстати, говоря о птицах, таких цыплят-в-табаке каких готовили в Уголке, никогда и нигде не пробовал, хотя бывал…. Даже в деревянном сарайчике-столовой в противоположном углу старого Университета они были лучше чем везде. А пельменная в центре, недалеко от Дворца пионеров , в супе и без, с уксусум или со сметаной, А «мясокомбинатовские» пирожки по 5 копеек… Ну вот, понесло меня. Наверное все лучше, когда тебе 20.
Михаил П.[Цитировать]
Миша спасибо, я тебя прекрасно помню. И привет Марику, хотя мы с ним часто разговариваем. И это святая правда — насчет «Уголка»… как часто мы там сидели. И пельменная около кукольного театра… Двадцать — это идеально. Я согласна на двадцать пять. В нашем положении капризничать не приходится.
С надеждой на встречу, — Таня.
Татьяна[Цитировать]
Oops, цыпленка-табака не так назвал, ну надо же
Михаил П.[Цитировать]
Спасибо за такие воспоминания ,всем.Сама я только ухватила ускользающий «хвостик» (мое детство пришлось на 70-е) уходящей натуры.И Алайский базар помнится мне тот из 70х,хотя бываю иногда и сейчас,но тот-колоритнее , о Воскресенском только слышала.Пишите еще ,пожалуйста,это так здорово ,что по воспоминаниям ташкентцев разных поколений, по крупицам можно удержать в памяти наш родной город-«город,которого нет».И дело даже не в исчезнувших улицах, названиях,главное богатство города было -люди,жившие в нем …
Алина[Цитировать]
Да, ташкентцы—это национальность. А дружба, взаимопомощь и бескорыстие —главная черта этой национальности !!!!! Люблю нас!!!
СВЕТЛАНА[Цитировать]
Спасибо Вам , Татьяна за Ваши воспоминания, я как будто побывала дома в Ташкенте. Вы описали город времен молодости моих родителей. Она прошла в районе Дома офицеров и Алайского базара. Я уехала из Ташкента 20 лет назад, но вспоминаю его каждый день. Мой Ташкент- это 60- 70-80 годы. Любимый сквер, кафе «Уголок», парк Горького с атракционом- самолет и многое другое в родном городе, самом теплом на земле.
Светлана[Цитировать]
В кафе Уголок и сейчас изумительные цфплята-табака..Побывав в Ташкенте, посетив множемтво кафе и ресторанов (спасибо гостеприимным друзьям) , этот Уголок запомнился именно вкусом настоящих цыплят-табака..Браво поварам..
Лана[Цитировать]
Лана, Вы абсолютно правы. Только часа два назад сидела в Уголке на 2-м этаже в кондиционированном воздухе, поглощала цыпленка с соусом -мммм, слушала музыку и люди еще и танцевали….
Ирина[Цитировать]
Ира, это что-то вроде счастья, понимаю, но обязательно приеду и тоже сяду в «Уголке» и музыка и Ташкент…
Татьяна[Цитировать]
Ирина,Лана-солнцы мои, вы о чем? Какой второй этаж Уголка? Уголок, это уголок…торец юрфака между входом и спорткафедрой ТАДИ. А второй этаж-это кафе -мороженное , где бедные студенты после получения стипендии самый дешевый коктейль покупали, за 2, 70
а внизу-да делали цыплят…И сейчас делают, но не самых лучших в городе.Бренд остался, качество пропало…
Вячеславич[Цитировать]
А ведь правда… вот что значит, двадцать лет в Ташкенте не бывать! Когда-то было именно так. А может. сейчас что-то поменялось?
Татьяна[Цитировать]
Внизу в «Уголке» жаждущих отведать табака много, жарко очень. Дней 10 назад была с приятельницей в «Уголке» на втором этаже, его переделали: закрыли, кондиционеры, обслуга, цыплята даже лучше, чем прежде. Колорит не прежний, но невозможно законсервировать город. Всё течёт…
Тамара[Цитировать]
Конечно, Уголок давно потерял первенство. По цыплятам впереди планеты всей ташкентской — сеть кафе GAP, где готовят обалденных янгиюльских цыплят табака. Еще славится мажорный GOLDEN WING — там тоже свой оригинальный рецепт. Ещё сразу после Центра Луначарского есть несколько неплохих кафе, там тоже цыплят по уму готовят. А Уголок я не люблю. Народу валом, цыплята маленькие, обслуживание никудышное, цены приличные, воняет гарью.
Пётр[Цитировать]
Статья тронула до глубины души! Написанно очень красиво, жизнено…
Я принадлежу уже совсем другому поколению (поколению интернета и всякого рода социальных сетей), но не смог пройти мимо Ваших воспоминаний о Ташкенте! Читал, аж прям, мурашки по коже бегали… Таким Ташкент, каким представили его Вы, я никогда не видел, да и не дано мне было его видеть таким…
Сейчас обсалютно все по другому! Ташкент модернезируют (что в принципе не плохо, но нужно модернезировать его опираясь на наши традиции и обычаи, а не копировать западные модный тенденции…), базары реконструируют, некоторые из них ломают и сносят, отводя место под парковку правительственных ведомств, находящихся рядом… На базарах пытаются ввести электронные системы оплаты (я лично против этого)
Базар на востоке это некий отдельный мир…ведь, выйти на базар поторгаваться с продавцом (и не ради выгоды, а ради общения) это что-то! Это наше национальное достояние, это наша культура и наша история, нельзя их ломать и строить на их месте бутики и супермаркеты!
А Алайский рынок после реконструкции в этом году скушный, вялый и запустевший! Туда уже практически никто не ходит!
Сергей[Цитировать]
Татьяна! Огромное Вам спасибо за пласт воспоминаний о нашем любимом городе.
Моё детство прошло в 50-е годы на улице
Узбекистанской. Ближе к улице Алмазар.
И родной Бешагачский базар дорог мне
не меньше Алайского, Туркменского или
Госпитального. Мельчайшие подробности
расположения торговых рядов. магазинчиков
так и стоят перед глазами. Готов поделиться с Вами своими воспоминаниями. Возможно они Вам пригодятся для Вашей книги.
С Уважением Борис
Кстати возрожу Мише: мясокомбинатовские пирожки
(ухо- голо- нос) стоили по 4 копейки. И на рубль полагалось 25 штук. Горячие, сочные в коричневом,
бумажном пакете…
Борис[Цитировать]
Борис, буду очень рада, если поделитесь. Я все складываю, как Плюшкин, потом достаю, любуюсь и вставляю в очередной очерк. Мой е-мейл tanitaap@gmail.com Буду ждатьь. Татьяна.
Татьяна[Цитировать]
У меня на следующей неделе отпуск.
Постараюсь собраться с мыслями и написать кое-что.
Очень хорошо помню улицу Карла Маркса и улицу Кирова,
Самаркандскую в 60-е годы.
Главный универмаг. Магазины «Динамо». Книжный магазин.
Это всё на улице Карла Маркса.
Борис[Цитировать]
Буду вам очень благодарна. Но все-таки очень прошу написать все на мой е-мейл.
Татьяна[Цитировать]
Татьяна
Давала Ваши инетовские очерки почитать свой соседке- Лоре Николаевне Л.- известной ташкентской геологине-
так вот, ее мнение таково:
«Вы пишете лучше Дины Рубиной».
Хотите или не хотите. но такое мнение было высказано…
Она сама также пишет свои воспоминания. но . как говорит, только для потомков. а не для печати.
Соня[Цитировать]
Соня, огромное спасибо, вы совсем меня смутили
Татьяна[Цитировать]
Не поверю. Вы же — тёртый калач.
elle[Цитировать]
На самом деле — просто здорово…
J Silver[Цитировать]
И вам спасибо, уважаемый пират:)))
Татьяна[Цитировать]