Первые дискотеки История

Комментарий, достойный отдельной статьи. Написал Александр Попов в комментариях к статье «Дискотека эпохи травматизма».

В 1980-м году свобода была непозволительной роскошью. Слова, поступки, манера поведения, присущие в полной мере только свободному человеку, порицались в СССР без апелляций и каких-либо оправданий. Коммунистическая мораль зорко и жестко следила за своими подопечными. Вот и наши комсомольские идеологи были недовольны:

— В бордель превратили клуб для ученых! – горячился завотделом ЦК. – Развели тут иностранную порнографию! Мы вам покажем, как надо родину уважать!

Собственно говоря, весь сыр-бор разгорелся из-за одного единственного слайда, который в общей обойме появлялся на экране во время дискотечной программы. На слайде были изображены ярко-красные губы, вытянутые в длинный поцелуй. Мы – автор этих строк и зам директора Дома молодежи Евгений Рахманов приложили руку к сердцу и что-то торжественно пообещали. Злополучный слайд больше не показывали. Маленький комсомольский вожак успокоился. Тогда он еще не знал, какой ему уготован сюрприз.

Чтобы стало понятно, о чем идет речь, позволю небольшое справочное отступление.  Нынешний Shodlik Palace, что стоит около стадиона «Пахтакор», в конце прошлого века являлся Домом молодежи и находился под эгидой Центрального Комитета ленинского комсомола Узбекской ССР.  В комплекс Дома молодежи входили гостиница для иностранных делегаций, посещавших Ташкент по линии бюро международного молодежного туризма «Спутник», огромный ресторан «Шодлик», выставочный зал, ЗАГС, театральная студия «Ильхом» и клуб молодых ученых, где каждый вечер проходила дискотека. Без ложной скромности скажу: в то время это была лучшая дискотека в столице. К нам приходили красивые люди. Актеры театра на Таганке, Ленкома, «Лицедеи»..  Мне посчастливилось познакомиться с Инной Чуриковой, Сашей Абдуловым, Александром Збруевым, Михаилом Андреевичем Глузским, Евгенией Симоновой, Николаем Ерёменко, Борисом Хмельницким. Я дорожу короткой дружбой с Леонидом Филатовым. Удивительный человек.

Пришло время Международного кинофестиваля, который традиционно проводился в Ташкенте в четные годы, начиная с 1968-го. Город ожил и преобразился. Тысячи поклонников осаждали Панорамный кинотеатр: одни – в надежде приобрести билет на любой фильм, другие – в надежде увидеть известных киноактеров и, если повезет, получить автограф.

В ресторане «Шодлик» (по протоколу фестивальных мероприятий) устраивали фуршет для четырехсот гостей. Программа вечера была стандартной и скучной: накрытые столы и художественная самодеятельность. Ко мне подошел член совета клуба молодых ученых и сказал:

— Есть сорок человек, которые хотят провести вечер как-то по-другому. Можно устроить для них дискотеку?

Да не вопрос! Вот случай, когда можно – в обход запретам – показать новую программу: слайд-фильм «Дали». Два месяца мы создавали эту пятнадцатиминутную ретроспекцию. Женя Рахманов раздобыл через знакомых в Москве красивый и дорогущий альбом с репродукциями картин Сальвадора Дали. Дома, в Ташкенте, их пересняли, получилось около трехсот слайдов.  Отобрали половину, скомпоновали по своему разумению. Нашли удачное музыкальное сопровождение.

И пробил час дебюта. В зале, за столиками – говорящие на разных языках актеры, режиссеры, сценаристы, операторы. Люди Кино.  Профессионалы. Строгие судьи.

Вышел к ним, объявил: слайд-фильм «Дали» – и скрылся за белым занавесом, на который – на просвет – были нацелены два проектора «Витязь». В зал из двух сорокапятиватных колонок венгерского производства потянулись первые звуки Shine on you crazy diamond Pink Floid. Я слышал тишину по ту сторону занавеса. Чем откликнется она через пятнадцать минут?! Чем аукнется негодование комсомольского бонзы? Дали?! – сто костров на его мазню! Сюрреализм?! Нет и не будет никакого другого направления в искусстве, кроме жизнеутверждающего и правдивого соцреализма! «Мы вам покажем, как надо родину уважать!» Слайды вставлялись в гнезда проекторов вручную. Ладони взмокли.

Последний кадр. Shine on you…удаляется в коду. Вышел к зрителям. Первое, что увидел, – огромные глаза Михаила Андреевича Глузского: «если вы сошли с ума, – то я с вами».

Сколько длилось молчание в зале, не помню. Евгения Симонова отпила из пустого бокала. Поднялся сирийский режиссер и зааплодировал. Вслед за ним встали другие. Я улыбался и глотал слезы. Первые слезы свободы.

Завотделом слёг. Через три недели появился. Шёлковый. Вкрадчивый. Оказывается, нам разрешили в рамках какого-то концерта показать «Дали» в Доме знаний (ныне – Русский драмтеатр).

1980-й год не был щедр на радость. Мир покинули вокалист австралийской рок-группы AC/DC Бон Скотт, вокалист и гитарист британской группы Joy Division Ян Кёртис, ударник Led Zeppelin Джон Бонэм, советский актер, поэт, исполнитель Владимир Высоцкий, французский певец Джо Дассен, в Нью-Йорке был убит Джон Леннон…

Завотделом сообщил: дискотечный репертуар будет раскроен так: семьдесят процентов – советская музыка, тридцать (а лучше – меньше!) – зарубежная. Приговор окончательный.

Я уволился в канун дня рождения ленинского комсомола. Получил полный расчет и соответствующую печать в трудовой книжке. Директор Дома молодежи попросил отработать самый последний вечер – собиралась вся элита ЦК ЛКСМ. Оратор произнес слова поздравлений и пожеланий. Минута была торжественная. Усилить ее было просто необходимо. Я включил на полную мощь гимн Советского Союза. Все встали. Они еще не знали о том, что у музыкального комплекса венгерского производства имелось две «вертушки» – и на второй наготове ждал диск с записью того же гимна. Когда собравшиеся на свой праздник комсомольцы собрались садиться, гимн зазвучал снова. Я стоял и с удовольствием во второй раз слушал музыку Александрова. Завотделом зло вращал белками. Его бесили моя наглость и его бессилие. Я стоял навытяжку с серьезным лицом. Но душа моя ликовала.Я был свободен.