«Туркестанское национальное единство (Туркостан Милли Бирлиги)» (1921 г.) История

Автор Алексей Арапов.

Образование независимой Бухарской Народной Советской Республики (БНСР) сделало Бухару центром притяжения и консолидации пантюркистских сил – сторонников учреждения в пределах южных построссийских владений Тюркской государственности. Один из главных лидеров (российского) пантюркизма Ахмед Заки Валидов констатировал ситуацию: «В Бухаре и Хиве власть перешла в руки тех друзей-националистов, чье правление, хотя и временно, сменило «коммунизм» на «популизм»». Через Нукус, Ходжейли, Ургенч А. Валидов прибывает в столицу Хорезмской Республики Хиву, где один из его башкирских соратников У. Терегулов стал военным министром. С его помощью он устанавил прямые связи с младохивинским руководством, а затем наладил контакты с единомышленниками из Бухары, Ташкента и Казахстана. 19 декабря А. Валидов отправился через Туркмению в Чарджуй и 31 декабря 1920 г. прибыл в Бухару.

Здесь в начале января 1921 г. по приглашению Валидов втайне от официальных советских властей собрались сторонники джадидизма и национал-социалисты. Собственное политическое кредо того времени Валидов назвал «популистским социализмом», причисляя к нему также военкома БНСР А. Арифова, на квартире которого он тайно и останавливался. В качестве основы общей политической платформы обсуждалась программа социалистической партии, впервые оглашенная в 1919 г. в Башкортостане, а затем, уточненная в 1920 г. в Москве и на съезде народов Востока в Баку. В ответ представитель джадидов, председатель БухЦИКа А. Мухитдинов «предложил программу из 19 пунктов, которая призывала женщин носить паранджу, вернуться к шариату, восстановить почтение к религии, содержала обращение к Лиге Наций».

2–5 августа 1921 г. в Бухаре тайно собрался организационный съезд, учредивший тайную политическую организацию «Туркостан Милли Бирлиги / Туркестанское Национальное Единство/» (далее – ТМБ). На съезде кроме Бухары были представлены делегаты из Туркестана, Хорезма, Башкортыстана и Казахстана. Председателем ТМБ избрали Валидова. ТМБ исходило из идеи общности тюркской нации, которая «…. опирается на единство языка, религии, традиций, литературы и обычаев…», и ставило целью учреждение демократической Тюркской Республики от Башкирии до границ Афганистана. Программа ТМБ предусматривала: самостоятельное экономическое управление, строительство железных дорог, прокладку каналов в интересах Туркестана; подъем просвещения и знакомство с европейской культурой без посредства России; решение национальных вопросов, использование природных ресурсов с учетом количества проживающих в государстве наций; полную свободу вероисповедания, недопущение вмешательства религии в светские дела и наоборот.

В своих воспоминаниях А. Валидов сообщал, что в тот период «активисты из числа мусульманских коммунистов работали на Общество. Его члены проникали на советские съезды, партийные коммунистические совещания. Наши люди были в милиции и органах управления. Рабочие организации Бухары, Ташкента, Самарканда и Коканда были под влиянием членов социалистического («Эрк») крыла Общества».

Последующие события и свидетельства самого А. Валидова позволяют считать, что основной опорой планов ТМБ была политическая база БНСР. В состав организации вошли ряд бухарские джадидов-прогрессистов, занимавших важные посты в правительстве БНСР. Судя по дальнейшим событиям, среди руководителей ТМБ были председатель ЦИК Пулатходжаев, военный комиссар Арифов, начальник республиканской милиции, турецкий полковник Али-Риза, председатель ЧК Максумходжаев. Противоречивые сведения имеются о контактах руководителя правительства БНСР Ф. Ходжаева с А. Валидовым. Учитывая, что в 1918 г., именно, А. Валидов освободил Ф. Ходжаева и У. Пулатходжаева из тюрьмы атамана Дутова, связь между этими двумя политическими деятелями несомненно существовала. Можно лишь допустить, что Ф. Ходжаев, сочувствуя идеям ТМБ, имел собственные амбиции и дистанцировался от прямых связей с группой Валидова.

С учетом международной обстановки на первом этапе был неизбежен военный союз с РСФСР, однако для будущего решающее значение имело формирование бухарской национальной армии и поэтапный вывод российских войск с территории БНСР. Легитимная задача формирования армии БНСР позволяла решать задачу организации на её основе национальной туркестанской армии, политически подчиненной ТМБ. В силу дефицита собственных кадров к военному строительству БНСР были привлечены башкирские и татарские специалисты, турецкие офицеры. Так, ряд башкирских офицеров назначили командовать гарнизонами в Карши, Шахрисябзе, Нурате, Гузаре, Кермине. Общество без всяких колебаний пошло на контакт с басмачами в Самарканде, Хиве и Фергане, чтобы создать из них подлинное национальное движение, основанное на моральном духе и объединенное в современную организацию. С этой целью к ним послали образованных советников и офицеров-инструкторов.

Уже 25 января 1921 г. ЦК ТМБ направил через курьера Бухарского назирата иностранных дел письмо к Джемалю-паше в Кабул, где настаивал «…действовать так, чтобы не принести в жертву планам, нацеленным на спасение исламского мира, судьбу огромного Туркестана и нашу политику в Средней Азии. Они должны приносить пользу всем заинтересованным, чтобы все инициативы по Туркестану, в том числе контакты с басмачами», проводились через ЦК ТМБ. «Никакая помощь не должна оказываться бухарскому эмиру, в настоящее время находящемуся в Восточной Бухаре, ибо любая поддержка, данная эмиру будет воспринята как враждебный акт по отношению к нашему Комитету».

Безусловной тайной победой ТМБ стало избрание в августе 1921 г. председателем БухЦИКа У. Пулатходжаева. II съезд организации состоявшийся 5–7 сентября 1921 г. в Самарканде, утвердил флаг и другие государственные атрибуты будущей Тюркской Республики. Всего в период 1921-1922 гг. состоялось семь съездов ТМБ в Бухаре, Самарканде и Ташкенте. Были налажены регулярные связи с членами правительства ХНСР, казахскими и туркменскими политическими деятелями.

Тщательно разработанный план ТМБ оказался сорванным из-за резкого обострения военно-политической ситуации в Средней Азии в конце 1921–начале 1922 г. из-за действий бывшего турецкого вице-генералиссимуса Энвер-паши. В марте 1921 г. он приехал в Москву и предложил большевистскому правительству поддержать программу создания в Турции «партии народных советов», где соединял идеи монархического и халифатского государства с принципом выборных советов. Но к тому времени Москва уже нашла общий язык с новым турецким национальным лидером Мустафой Кемалем, что подтвердил российско-турецкий договор «О дружбе и братстве» от 16 марта 1921 г. Поэтому надобность в Энвере как «запасной карте» в политической игре с Турцией отпала. В июле 1921 г. Энвер покинул резиденцию в Москве и до конца сентября 1921 г. проживал в Батуми вблизи турецкой границы, активно переписываясь со своими сторонниками.

Поскольку он потерял опору в Турции и России, то его энергия обратилась к пантюркистскому потенциалу Средней Азии. В этом регионе Энвер-паша мог опираться на тайную сеть своих сторонников – «иттихадистов», сформированную за годы пребывания младотурок у власти. Вслед за Ходжой Сами-беем здесь в 1917 г. в качестве официального представителя младотурецкой партии побывал турецкий офицер Осман-бек, организовавший тайный протурецкий центр «Милли Иттихад» с филиалами в Бухаре и других крупных городах. К числу «иттихадистов» принадлежали, например, такие крупные фигуры как ташкентский муфтий Ходжа Садр ад-Дин. «Иттихадисты» были турецкой «пятой колонной» в регионе, которой отводилась важная роль в планах продвижения Турции в российский Туркестан, когда в 1918 г. после оккупации Кавказа возникла возможность турецкого вторжения в Закаспий.

Согласно данным ЧК в феврале 1921 г. в Ташкенте Ходжа Садр ад-Дином была создана тайная организации «Милли Бирлиги (Национальное единство)», которая вероятно была отделением ТМБ. Это свидетельствовало о том, что «иттихадисты» в Туркестане сохранили свой потенциал после поражения Турции и самоликвидации млатурецкого движения и объединились с «пантуркестанцами» (позднее после раскрытия ЧК ташкентской организации Ходжа Садр ад-Дин бежал в Фергану к курбаши Рахманкулу и Курширмату).

Опираясь на российский Туркестан, Бухару и Хорезм, Энвер-паша как и «пантуркестанцы» ТМБ предполагал создать новое «тюркское государство», объединяющее области, населенные тюркоязычными народностями. В лице Турции такое государство имело бы геополитического союзника и патрона. Если бы этот план осуществился, то он бы позволил Энвер-паше восстановить свое политическое положение в самой Турции. Конкретные планы Энвер-паши заключались в создании военной базы пантуркестанского проекта на территории Бухарской Республики с использованием ресурса басмачества и «иттихадистов», а также потенциальной поддержки Афганистана, где находился его ближайший соратник Джемаль-паша.

На территории Туркестана Энвер-паша появился в октябре 1921 г. в сопровождении турецких офицеров: полковника Ходжи Сами-бея и капитана Абдул Кадыр Мухиддин-бея. Его пребывание здесь было согласовано с советскими властями, которым он предложил проект создания «Мусульманского революционного общества», нацеленного на «борьбу с английским империализмом» в Центразии. Как минимум, он был готов взять на себя функции советника по формированию национальных частей Красной армии. В Бухаре Энвер-паша был принят на уровне правительства БНСР и разместился на квартире назира иностранных дел Якуб-заде. На открытых встречах провозглашал свою поддержку советскому курсу, заявляя, что он стоит «… за социалистический путь развития Бухары». В ответ руководители БНСР предлагали ему занять место главнокомандующего бухарской армией. За этими внешними событиями скрывались главные моменты его пребывания на бухарской территории – переговоры с лидерами ТМБ, среднеазиатскими «иттихадистами» и связанными с ними турецкими офицерами из числа бывших военнопленных, о конкретных планах образования «пантуркестанской республики».

Группа А. Валидова и ТМБ не сомневалась в целесообразности привлечения к образованию Тюркской Республики политической фигуры такого масштаба как Энвер-паша. Успеху общего дела дожны были способствовать международные связи, государственный и военный опыт Энвера, его авторитет среди тюркских национальных групп. Валидов проинформировал Энвер-пашу, что ЦК ТМБ, имея ключевые позиции в БНСР и ХНСР, ведет планомерную подготовку к общетуркестанскому восстанию. В течение 1921 г. удалось наладить подпольную работу по «созданию общетуркестанской армии». Уже «имелся опыт военных действий», «межплеменные разногласия были улажены», «батальоны, размещенные в большевистских казармах, были готовы стать подразделениями туркестанских вооруженных сил». Деятельности пантуркестанцев-социалистов пока мешают мусульманские реакционеры в лице «амиристов» и «улама», которые еще пользуются доверием масс и «ведут пропаганду против», но есть «надежда, что через год-два они изменятся.

Судя по всему, главным разногласием в отношени Энвер-паши с «валидовцами» стало отношение к басмачеству Восточной Бухары, которое турецкий генерал рассматривал как наиболее значительную антисоветскую военную силу в регионе. С большей частью басмаческих отрядов ТМБ не могло установить связи, так как они, являясь «амиристами», считали «джадидов» своими врагами. и продолжали бороться за возвращение старых порядков. В отличии от группы Валидова Энвер-паша был свободен от «социалистических» обязательств и ради пантуркестанского проекта готов к сотрудничеству со всеми антисоветскими силами. Он был убежден, что главное создать боеспособную туркестанскую армию, способную противостоять советскому военному давлению, для чего решил срочно направиться в Восточную Бухару и «возглавить сражавшихся басмачей». Как прагматичный политик Энвер-паша был уверен, что в случае удачи он вновь окажется в положении военного диктатора, при котором найдется место и марионеточному монарху и псевдодемократическому парламенту. Поэтому он без всяких идеологических затруднений представлял интересы как «амиристов», так и «джадидов».

Энвер-паша покинул Бухару 8 ноября 1921 г. под видом выезда на охоту и в сопровождении преданных турецких офицеров отправился в юго-восточные бухарские области. По дороге к нему присоединились еще несколько турецких военных, уже занимавших важные посты в органах БНСР в южных вилаятах, в т.ч. военный назир Шерабадского вилайята и начальник термезской милиции, турок. В конце ноября 1921 г. Энвер-паша прибыл в в Кокташ – месторасположение басмаческих сил Ибрагим-бека. Там в тот момент провоходил курултай, собравший около 500 представителей родовой знати, чиновников, духовных лиц и баев. Это собрание выразило недоверие Энвер-паше, обвинив его в связях с джадидам (в басмаческую среду Восточной Бухары могла просочиться информация о продолжительном пребывании Энвера в центре России и его контактах с большевистским руководством). После чего Ибрагим-бек разоружил энверовский отряд и арестовал его самого.

Только после того, как статус Энвер-паши был подтвержден амиром Афганистана Аманнулой и Алим-ханом, которые направили к нему своих представителей, Ибрагим-бек освободил турецкого генерала. Прибывшие посланники представили Энвер-пашу как наместника амира Бухары и «главнокомандующего войск ислама». Сторонникам амира в Восточной Бухаре было отправлено послание Алим-хана, в котором было написано: «Мусульмане! Помощь идет. Я получил извещение великого брата моего Энвер-паши, что он близок. Брат мой волею Аллаха совершит дела, которые возвратят мусульманам их земли, их богатства, славу и великую честь». После этого курбаши, включая Ибрагим-бека, признали верховенство Энвер-паши.

Валидов считал, что уход Энвера-паши к басмачам свел «на нет все меры предосторожности». ЦК ТМБ «..собрался около Самарканда для обсуждения ситуации. Было решено рассматривать это как особый случай в бухарских пограничных районах, не менять другие планы, не поднимать восстание от имени Общества, продолжать вести партизанскую войну, поддерживать Энвер-пашу. Но первые неудачи инициатив Энвера имели отрицательный эффект».

Во второй половине 1921 г. части российской Красной Армии стали планомерно покидать Восточную Бухару. К концу года оттуда вывели ок. 8 тыс. красноармейцев. Далее намечался вывод войск Туркфронта из Душанбе, Бальджуана, Гарма и др. мест и замена их национальными бухарскими войсками. Для этой цели правительством БНСР формировались собственные национальные вооруженные силы. Складывающаяся ситуация в Восточной Бухаре с учетом афганских связей и контактов с амиристами позволяли пантюркистам и младобухарцам, объединившимся вокруг ТМБ, сделать реальный шаг по укреплению суверенитета. Еще 27 сентября 1921 г. Президиум БухЦИК принял решение о временном командировании в Восточную Бухару Председателя БухЦИК Пулатходжаева для организации работы и налаживания Советского аппарата.

Уход Энвер-паши в Восточную Бухару привел к ускорению событий. По решению правительства БНСР для помощи местным органам Советской власти, а также сопровождения назначенного в Душанбе консула РСФСР Нагорного в Восточную Бухару отправили крупный бухарский военный отряд во главе с председателем БухЦИК Пулатходжаевым и начальником республиканской милиции Али-Ризой. В дороге к ним присоединился отряд назира Байсуна Данияр-эфенди, после чего численность бухарского отряда достигла почти полутора тысяч человек. Около половины из них были милиционерами.

К 9 декабрю 1921 г. бухарский военный отряд численностью в 800 сабель прибыл в Душанбе. Сославшись на соглашение РСФСР и БНСР о выводе воинских частей из Восточной Бухары, Пулатходжаев арестовал командование гарнизона Душанбе (7-й Туркестанский стрелковый полк) и консула РСФСР Нагорного. В ночь 9–10 декабря бухарцы разоружили 3-й батальон 7-го полка. Однако 2-му батальону удалось освободить арестованных командиров и захватить часть оружия. По радио запросили срочную помощь Туркфронта и 10 декабря на поддержку душанбинскому гарнизону выступили части, расквартированные в Байсуне. Несмотря на численное превосходство, военный отряд БНСР не смог сломать оборону Душанбинской крепости и 12–13 декабря, понеся большие потери, отступил на юг в горы Бабатага. Здесь на бухарцев напал один из басмаческих отрядов Ибрагим-бека. Несмотря на численность ок. 600 человек, 21 пулемет, 1700 винтовок, бухарцы потерпели поражение. Часть отряда сдалась басмачам, остальные вернулись в Душанбе. По мнению Валидова в тот момент командование российских войск в Восточной Бухаре сотрудничало с Ибрагим-беком против «джадидов» и Энвера. Данияр-эфенди организовал свой отряд, а Пулатходжаев с Али-Ризой ушли в Афганистан.

Документы президиума БухЦИК отражают некоторую напряженность возникшую в начале 1922 г. между правительством БНСР и военными частями РСФСР. Так президиум БухЦИК, заслушав 16 января 1922 г. доклад Р. Рафикова о положении дел в Восточной Бухаре, определил специальные меры «по упорядочиванию отношений с Русской Красной Армией». Районы борьбы Красной Русской Армии с басмачеством были определены как места военных действий, в которых представители «местной русской военной власти» имеют право вмешиваться в дела местных учреждений, за исключением военных, «но при обязательном участии Чека и милиции» БНСР. Было установлено, что деятельность военных учреждений БНСР необходимо «как в центре, так и на местах, отделить от русских Комиссариатов и Консульств, причем все военные вопросы должны разрешаться Военным Назиратом совместно со штабом Туркфронта». БухЦИК возложил «ответственность за бесчинства и беспорядки, творимые русской Красной Армией… на Штаб русской Красной Армии». А в связи с имевшим местом временным арестом Р. Рафикова военными силами РСФСР поручил Назирату Иностранных дел БНСР обратиться к правительству РСФСР. Также было рекомендовано младший командный состав Бухарской Красной Армии… комплектовать из «мусульманских коммунистов».
/глава из неопубликованной рукописи «Революция в сердце Азии«/

Источник