Кукельдаш История

Пишет yrij на Фромузе:

Форумчане здравствуйте! Уважаемый jуst, я с Вами вполне согласен. Я тоже не помню, чтобы Кукельдаш пострадал в 1966 году. Реставрируют его часто, это точно. Кто мне говорил, что родных кирпичей от Кукельдаша почти не осталось, в основном «Николаевский» и Советский. Судя по последней реставрации мечети Ахрар – Джума- — Соборная — Царская, называйте, как хотите, тоже не осталось «родных» кирпичей. Мне кажется если бы не забота генерала Кауфмана, многие памятники Ташкента, Самарканда навряд ли сейчас существовали. У меня есть интересный материал по этим памятникам, хочу поделится ими с форумчанами. Что интересно, обратите внимание на красную стрелку на старом снимке Джума мечети. Это трансформаторная будка, которая пережила все переделки и дожила до наших дней. Также предлагаю вашему вниманию выдержки из книги «Здравствуй Ташкент», и интересною статью.

****** Медресе Кукельдаш построено в XVI веке, в пери од господства узбекских правителей Ташкентского удела—Барак-хана и Дервиш-хана, всесильным визирем Кукельдашем. Памятник приподнят на высоком постаменте, выросшем на древних культурных слоях. План его традиционен — прямоугольный двор с худжрами, парадно оформленный передний фасад с высоким порталом, аркатурой и завершающими углы минаретами. Вестибюль имел коленчатые переходы, прямоугольный дворик с большим количеством рас положенных в один-два этажа худжр (жилые кельи студентов медресе), входы в которые были оформлены арками.
Слева от входа находилась комната для занятий— дарсхана, справа — мечеть. Медресе неоднократно приходило в упадок и одно время даже функционировало как караван-сарай. С древним Кукельдашем связано много легенд и историй — и трагических, и удивительных, и забавных. Рассказывают, например, что здесь казнили женщин, нарушивших супружескую верность: их зашивали в мешок, поднимали на самый верх медресе и бросали на пролегавшую рядом Шейхантаурскую улицу. Другая история повествует о необыкновенном фисташковом дереве, которое более трехсот лет росло прямо на вершине одного из кирпичных куполов медресе. Оно считалось священным, о нем было «сложено много легенд и песен. Перелистывая старые подшивки газет, я встретил даже фотографию этого раскидистого дерева, удобно устроившегося на куполе здания. Вспоминается и другая, не менее занятная история о том, как глупый осел заглянул в мечеть Кукельдаша, когда в этом здании устроили караван-сарай (был и такой период в жизни древнего медресе). (Обрушенный землетрясением в 1866 и 1886 свод портала восстановлен. Медресе реставрировано в 1950-1960 -1977 годах.) К северо-востоку от Кукельдаша сохранились ос татки памятника более раннего времени, постройка которого связана с именем Ходжа Ахрара. Это Джума мечеть.
Крупный мусульманский религиозный деятель XV века Ходжа Ахрар вошел в историю как фанатичный мракобес, душитель научных идей. Ханжа и лицемер, проповедовавший бедность и смирение, он был одним из самых крупных и влиятельных богачей.
Построенная по его приказу в Ташкенте пятничная, или соборная мечеть, представляет собой прямоугольный дворик с большой аркой главного здания, расположенного в западной части двора. Перестройка её, проведенная в XIX веке с участием европейского архитектора, привела, однако, к утере архитектурных форм восточного стиля.
Все эти здания органически вплетались в экзотический колорит восточного базара, с его яркими красками, шумом и суетой. Базар издавна привлекал внимание русских и западноевропейских путешественников и туристов.
«Знаменитый базар в так называемом старом городе,— писала Ольга Лобри, посетившая Ташкент в 1899 году,— является одной из достопримечательностей, которой гордятся ташкентцы. Однако «Раз пав в эти коридоры (торговые ряды), мы долго не могли оттуда выбраться, так как повернуть невозможно, и принуждены были два часа задыхаться, пока не проехали весь базар взад и вперед».
На базаре было более 30 улиц-рядов, среди которых выделялись ювелирный, ковровый, тюбетеечный, седельный, металлических изделий, ножевой и др. Предприимчивые фабриканты и промышленники колониального Туркестана использовали популярность ташкентского рынка в своих целях. Если заботы Думы о благоустройстве базара выражались лишь в замощении некоторых улиц рынка и освещении их керосиновыми фонарями, то представители торговых фирм строят здесь свои магазины, склады и конторы. Примером могла служить контора крупнейшей ма¬нуфактурной фирмы Эмиля Цинделя, работавшего совместно с фирмой местных купцов Яушевых. Циндель ввозил в Среднюю Азию миллионы аршин ситца, сатина и других товаров, отличавшихся от тканей английского происхождения не только пестротой узоров, но и высоким качеством. Население старого города называло контору Цинделя «Синдель-Дом». *** К памятникам монументальной архитектуры XVI века в Ташкенте относится медресе Кукельдаш (на Чорсу), изящно украшенное изразцовой облицовкой. Построенное в середине XVI века визирем ташкентских владетелей — шейбанидов Дервиш-хана и Барак-хана, медресе располагалось на высокой платформе, фасадом к Чорсу, возвышаясь над окружающими постройками С течением времени верхний этаж медресе разрушился и хотя оно несколько раз ремонтировалось (в последний раз в XIX веке), дошло до наших дней полуразрушенном в состоянии. В наше время оно реставрируется в том виде, каким оно известно по фотографиям 80-х годов XIX века. Двух маршевая лестница к ставному входу сооружается впервые
Находясь в наиболее развитой хозяйственном районе феодального Ташкента, медресе неоднократно было немым свидетелем острой социальной и феодальной борьбы внутри города.

* * *

История «молитвы за царя»

Источник статьи: Центральный Государственный архив Республики Узбекистан, фонд Остроумова, И-1009, опись 1, дело 34, лист 19.
Название: Остроумов Н. П. История «молитвы за царя», предназначавшейся для чтения в ташкентских мечетях и в русско-туземных школах. Настоящий очерк составлен в 1930 году.
Поводом к настоящему очерку послужили следующие факты:
В среду, 3 марта 1892 года, я прочитал в № 9 Туркестанских ведомостей заметку такого содержания: «Господин Главный начальник края (барон Александр Борисович Вревский. Н.О.) изволили признать необходимым, чтобы в мусульманских мечетях Туркестанского края, в высокоторжественные дни: восшествия на престол Его Императорского Величества, в дни рождений Их Императорских Величеств и Государя Наследника, а также в день Нового года по мусульманскому летоисчислению, прихожанами возносились молитвы о здравии и долгоденствии Их Императорских Величеств и Государя Наследника – Цесаревича. Текст этой молитвы, выработанный съездом народных судей города Ташкента и утвержденный господином Главным Начальником Туркестанского края, следующий:
«Боже мой! Помоги, окажи милость Его Величеству Государю нашему Александру Александровичу с его супругой Великой Государыней Марией Федоровной и Наследнику(1б) Государю — Цесаревичу Николаю Александровичу и остальным августейшим Детям Его. Аминь.
Боже мой! Сделай царя всем Его подданным милостивым и дай царствовать Ему над нами постоянно. Аминь.
Боже мой! Сохрани царя и супругу Его с Августейшей семьей от бед небесных и земных, от зависти и покушений людских. Аминь.
Боже мой! Продли жизнь царя и дай Ему и роду Его вечно царствовать над нами. Аминь.
Боже мой! Да будут для нас дни Их рождений и вступления на престол священными. Аминь.
Боже мой! Сохрани также Его знатных министров, сподвижников преданных, верноподданных хранителей государства, и дай Ему постоянную победу над врагами. Аминь.
Боже мой! Да действуют выборные Его правители Его повелением. Аминь.
Боже мой! Да просвещаются под Его разумным правлением все: большие и малые, мужчины и женщины. Аминь».
Меня заинтересовало это распоряжение барона Вревского, а некоторые выражения написанного текста молитвы вызвали недоумения, о которых я сообщил Главному инспектору училищ для доклада генерал-губернатору. Соглашаясь принципиально с основной идеей упомянутого распоряжения, я разъяснил Керенскому, что в Коране вообще не рекомендуется мусульманам доброжелательные и дружелюбные отношения к христианам. Верующие! Не берите в друзья себе ни иудеев, ни назарян» (христиан). И в другой главе Корана «Верующие не должны брать себе в друзья неверных, минуя верующих: а кто будет делать это, тому не будет защиты от Бога». Эти и другие воззвания против неверных были высказаны Мохаммедом по отношению к его современникам; но позднее мусульмане ссылались на эти изречения, когда возникал вопрос об отношениях верующих к неверным, как это проявлялось в первые века ислама и после во времена столкновений мусульманских государей не только с христианскими, но и вообще с неверными, как указывалось в сборнике материалов В. Тизенгаузена, относящихся к истории Золотой Орды, и других известных арабских авторов, и что поэтому необходимо осторожнее относиться к религиозному чувству туземцев, покоренных оружием неверных и уже проявившим свое недовольство продолжением русского господства в Средней Азии, особенно после присоединения Ферганы к России (Подразумевается вооруженное восстание ферганских туземцев на русский военный лагерь в Андижане в мае 1898 года. См. в брошюре П. Галузо «Туркестан – колония» (Москва, 1929 г.). С этой же точки зрения я считал неубедительным принуждать туземцев к молитвенным воззваниям о вечном царствовании над ними русского царя и о постоянной победе его над врагами, в первом ряду которых стояли мусульманские соседние ханства в Средней Азии. Афганский хан Абдурахман пользовался поддержкой туркестанской администрации и клялся генералу Кауфману как претендент на афганский престол, а когда завладел Афганистаном, то никакого благожелательства к русским не обнаруживал (смотрите его записки в русском переводе полковника Грулева). В Коране запрещается мусульманам не только дружить с неверными и не любить их, хотя бы они родственниками, но предписывалось быть жестокими к ним, воевать с ними и избивать их беспощадно, чтобы не было соблазна для мусульман от неверных в единого Бога и потомка его Мохаммеда. В этом отношении заслуживает внимания два следующих изречения: «Господь наш! Не возлагай на нас того, что нам не по силам. Пощади нас, прости и помилуй нас. Ты – наш покровитель, даруй нам победу над народами неверующими. В другом изречении говорится: «Мы (последователи ислама) далеки от вас (неверных); между нами и вами великая вражда и ненависть навсегда, до той поры, пока вы не уверуете в Бога, который един».
В виду приведенных изречений, я удивлен, как могли официальные представители ислама, кадии ввести в текст молитвы за русского царя прошение о даровании ему постоянной победы над врагами. Оставаясь при своем сомнении в искренности сочиненной (кем?) молитвы за русского царя, я чувствую себя в неловком положении, потому что был обязан, по должности редактора туземной газеты перевести упомянутую молитву на местное наречие и напечатанный в газете перевод разослать в медресе и должностным туземцам через канцелярии уездных начальников. Таким образом, я становлюсь в невыгодном положении участника в распространении неудачного распоряжения главного начальника края относительно молитвы, содержание которой не выражает, по моему убеждению, действительных чувств туземцев. При этом я имел в виду неудачную попытку предшественника барона Вревского, генерал-губернатора Розенбаха прочитать молитву за царя по Казанскому сборнику (Хутбалык) в мечети Ходжи-Ахрара 29 июня 1888 г. (Поводом к этому послужила официальная передача генерала Розенбаха представителям туземного населения названной мечети после ее перестройки на деньги, пожертвованные государем Александром III-им через Бухарского Эмира по случаю коронации. Описание этой передачи было напечатано в «Туркестанских Ведомостях» (№ 33 от 23 августа 1888 года) в стиле казенного (правительственного) сообщения, не дающего действительной картины выдающегося события в жизни ташкентских туземцев).
Сообщенные мной Керенскому сведения он доложил барону Вревскому, который согласился на изменение утвержденного им текста молитвы, одобренного кадиями. Керенский поручил мне составить другой текст молитвы, перевести измененный текст и, при одобрении его местными кадиями, представить на распоряжение генерала-губернатора. Составленный мной новый текст молитвы за царя был переведен при участии моего сотрудника по газете, бывшего кадия Саттархана Абдугафарова. Перевод был одобрен ташкентским кадием Мухиддином-ходжой 24 апреля 1892 г.. После этого молитва за царя и царствующий дом в новой редакции была напечатана и в отдельных оттисках разослана в туркестанские медресе, должностным туземцам в русско-туземные школы для чтения в соответствующие выходные и праздничные дни. Учащиеся в русско-туземных школах (сыновья ташкентских туземцев) заучили текст этой молитвы, как обыкновенную хрестоматийную статью, как и русский народный гимн, и читали ее хором (речитативом) при посещении школ русскими начальствующими лицами, особенно, на выпускных экзаменах, посещаемых генерал-губернатором, областным губернатором, начальником города, представителями учебных заведений и туземным населением и родителями учащихся. Но читалась ли эта молитва в мечетях в пятницу и в царские дни — я сомневаюсь, хотя представители туземцев на военных парадах в так называемые «царские дни» обыкновенно заявляли генерал-губернаторам, что в эти дни, (а именно говорили, что всегда) молитва читалась в мечетях за царя и царствующий дом (смотрите в записях моего дневника).
Казалось бы, что вопрос об установлении молитвы за царя исчерпан. Но нашим корреспондентом, прикрывшим свою личность буквой Д., была напечатана в № 109 газеты «Русская жизнь» от 23 апреля 1892 года заметка под заголовком «Молитва за царя в Туркестане» следующего содержания:
«В №5780 «Нового времени» (1 апреля) сообщается, что туркестанский генерал-губернатор распорядился, чтобы в мечетях края, в высокоторжественные дни, а также в день Нового года, прихожане возносили молитвы о здравии Их Величеств и наследника Цесаревича. Газета прибавляет, что текст молитвы выработан съездом народных судей города Ташкента. Утвержден генерал-губернатором.
Сообщение это не совсем верно и требует поправки. Такое распоряжение сделано было еще в 1888 году и именно при следующих обстоятельствах. Во время коронации (1883 год) эмир Бухарский поднес Государю Императору подарок в 30 000 рублей бухарскою монетою. Государю было благоугодно приказать употребить эти деньги на нужды Туркестанского края – и, во исполнение сей Монаршей воли местная власть распорядилась, обратить эту сумму на возобновление некоторых особенно почитаемых мечетей. Таким образом, была возобновлена единственная по своей величественности мечеть Султан-Азрет в городе Туркестане, — затем починены старинная мечеть в селе Зангиата (15 верст от Ташкента) и заново перестроена мечеть Ходжа Ахрар в Ташкенте. После перестройки последняя мечеть получила в народе название «Царской». 29 июля 1888 года – бывший туркестанский генерал-губернатор Розенбах, при несколько торжественной обстановке передал эту мечеть муллам и кадиям и того же числа была произнесена в мечети молитва за царя, Наследника и весь Царствующий Дом. Насколько мне известно, молитва это не была никем сочинена, а форма ее оказалась, в законе и потребовалось, только перевести ее с казанского татарского наречия на сартовский язык. Затем молитва эта произносилась каждый мусульманский праздник (пятница).
Может быть, распоряжение о том, чтобы в мечетях молились за Царя, было делом и ранее 1888 года – но об этом мне неизвестно.
В добавлении к напечатанной заметке, другой мусульманин написал мне краткое разъяснение в защиту мусульман внутренней России, которые, как помнится автору записки, нашли обязательной молитву каждую пятницу в мечети за Его Императорское величество. Вот это разъяснение:
اعوذ بالله من الشيطان الرجيم واطيعو الرسول و الوا الامير
«О, будьте вы покорными и верными Богу, Пророку Его, Повелителя вашим и Правительству (Автор, разъясняя, пытался привести арабский текст Корана (глава 4, статья 62), но почему-то не вписал последних слов «из вас», то есть из мусульман, он же не указал, где в Шариате говорится об обязательности (для) мусульман молиться за иноверных правителей… Н.О.).
В книге Шариата сказано, что Шариат повелевает любить родину, которая кормит и быть… (без различия нации и веры), который охраняет. Сие последнее указание Шариата российские улемы толкуют и объясняют различно, и мне помнится, молиться за Русского царя они нашли обязательным, почему в России, в каждой мечети, еженедельно в пятницу после праздничной молитвы (джума) мулла приглашает всех молящихся в мечети, молиться за Его Императорское Величество, тем и оканчивается моление».

Печатную заметку корреспондента Д. и рукописное объяснение другого мусульманина я считаю неудовлетворительным, потому что она не устанавливает точного ответа на главный вопрос: кто и когда впервые подал российским и туркестанским мусульманам мысль об обязательности для них молитвы за русского царя, несмотря на его иноверие. Автор печатной заметки Д. говорит, что «эта молитва не была никем сочинена (!), а форма ее оказалась в законе», но он не указывает в каком законе и не поясняет, согласован ли с узаконением в законе формой молитвы текст, составленный ташкентскими кадиями…. Автор присланной мне записки пытался привести в переводе стих Корана (4 глава, 62 статья), но выпустил конечное местоимение «из вас», подлинная форма этого стиха, в русском переводе читается так: «Верующие! Повинуйтесь Богу, повинуйтесь посланнику сему и тем из вас, которые имеют власть». Это означает, что мусульманам было заповедано в Коране повиноваться, кроме Бога и Мохаммеда, и властителям-мусульманам, но без местоимения из вас смысл приведенного изречения меняется в том смысле, что первым мусульманам было заповедано повиноваться вообще властителям, относящихся к их религии. Поэтому-то российские улемы различно толковали и объясняли предписания Шариата о любви к родине и признали обязательным для мусульман молитвы за русского царя. Но это объяснение находится в противоречии с буквальным смыслом изречения Корана, мусульманские публицисты ссылаются на этот текст в доказательство лояльности российских подданных мусульман, как это было в 1898 году, когда генерал-губернатор Духовской производил расследование беспримерного нападения ферганцев на андижанский лагерь. Когда я указал в печатной записке на пропуск в напечатанном в газете Гаспринского упомянутом тексте Корана (4,62) местоимения «из вас», кавказский муфтий написал генералу Духовскому о своем недовольстве по поводу моей записки, ссылаясь на орденский знак первой степени, пожалованный ему Государем за верность службе.
Корреспондент Д., рассказав о том, что молитва за царя, за наследника и за весь царственный дом была впервые произнесена 29 июля 1888 года в мечети Ходжи Ахрара, в присутствии генерал-губернатора Розенбаха и других начальствующих лиц города Ташкента, упомянутых в №33 «Туркестанских Ведомостях» за 1888 год (Я там же был на этом торжестве и заявляю, что написанное в № 33 «Туркестанских Ведомостей» описание этого события носит характер казенного сообщения) и затем (будто бы ) произносимый каждую пятницу (подразумевается- в ташкентских соборных мечетях). «Может быть», прибавляет корреспондент Д., распоряжение о чтении молитвы за царя в ташкентских мечетях делались и ранее 1888 года, но ему (корреспонденту) об этом не известно… Как старожил Ташкента, я могу сообщить по этому поводу следующее: «Когда к первому Туркестанскому генерал-губернатору Кауфману обратились ташкентские туземцы с просьбой дать им одну пушку для выстрелов в первый день главного мусульманского праздника (идуль-фитр) с целью возвещения об окончании 30 дневного поста в месяц Рамазан, генерал Кауфман ответил, что не может удовлетворить их просьбу, потому что пушки имеют другие назначения, не имеющие ничего общего с религиозным культом туземцев. Туземцы находчиво согласились на свое подданство русскому царю, о благоденствии которого они молятся в мечетях… На это генерал ответил им, что молиться о благоденствии русского государя похвально, потому что его царственные распоряжения направлены на благо его подданных – туркестанских туземцев, пользующихся наступившим в Туркестане внутренним умиротворением, безопасностью и неприкосновенностью религиозного, семейного и общественного быта, что способствует и материальному благосостоянию туземцев. Но – прибавил генерал – если туземцы и не будут молиться за общего нашего государя, то он не принуждает к этому, потому что в России у русского государя есть много миллионов – единоверцев молитвенников…. После этого туземцы не возобновляли своей просьбы о разрешении им стрелять из царских пушек в день главного мусульманского праздника и генерал Кауфман не настаивал на их молитвах за царя в мечетях, предоставляя это их личному усердию. Мой приезд в Ташкент в конце августа 1877 года совпал с наступлением мусульманского поста, кажется в начале сентября. Я первую неделю бывал у генерала с докладами по учебному ведомству накануне пятницы (в четверг) и никогда не слышал от него, что в пятницу ташкентские мусульмане произносят в мечетях общую молитву за русского государя. Также и во время исполнения должности генералами Колпаковским и Абрамовым и при генерале Черняеве я не слышал об этом. Но в 1888 году при генерале Розенбахе, в первый раз обратился ко мне начальник города Ташкента, полковник Путинцев, с приказанием генерала рассмотреть известный в Казани сборник «Хутбалык», в котором напечатаны пятничные славословия (хутбы), произносимые в татарских мечетях по окончании пятничного молитвословия. В этих хутбах прославляется единобожие и испрашивается благословение Божие пророку Мохаммеду и его семейству, а затем и царствующему государю, упоминается к какому именно государю (падишаху) благословия хутбы относятся, может быть, к турецкому султану или к бывшему золотоордынскому хану, так как это дело было в обычае у хана Узбека. Повод к рассмотрению «Хутбалыка» был необыкновенный: генерал Розенбах задумал отметить приближающийся день именин своей супруги Ольги Ивановны (11 июля 1888 года) двумя торжествами – сразу новым освещением отстроенного военного собора и особым торжеством в туземном городе по случаю передачи туземному населению восстановленной на царские средства соборной (пятничной) мечети Ходжи Ахрара. Соединение этих двух торжеств было задумано широко и идейно – объединить торжество двух религиозных культов, как доказательство веротерпимости русского управления в Туркестане. Для освящения русского собора в Ташкенте из Верного прибыл епископ Неофит, а для передачи туземцам восстановленной мечети было задумано особое торжество с прочтением молитвы за царя и с выставлением в мечети царского портрета. Книжка «Хутбалык» обновлена малиновым бархатом, а в текст хутбы вписаны имена государя и наследника. Но задуманный генерал-губенатором план соединения двух религиозных торжеств в день именин его супруги не состоялся: 11 июля было совершено епископом Неофитом освящение военного собора, а освящение восстановленной мечети в туземном городе было отложено по неизвестному мне соображению, может быть из неисправности, в избежании злоязычной болтовни ташкентских шутников. Так называемое «освещение» Ходжи Ахрарской мечети, по неизвестным мне мотивам, было отложено и состоялось 29 июля при обстановке, не особенно торжественной, а в официальном описании этого торжества (№ 33 «Туркестанские Ведомости») была сглажена по казанскому шаблону. И после того генерал Розенбах никогда не вспоминал об неудавшейся попытке соединить два совершенно различных события – одно православно-церковное, а другое только административное и ничего общего с мусульманским культом не имевшего (Достаточно иметь при этом в виду, что имам Ходжи Ахрарской мечети, представленный ему непривычной роли – читать хутбу за иноверного государя, а заместитель имама, когда читал казанскую хутбу, так потел и так коверкал, читая, собственные имена государя и наследника, что даже генерал Розенбах улыбался. До того была непривычна и комична эта сцена, что говорить о других распоряжениях местным русского правительства относительно молитвы за царя, предполагаемых корреспондентом Д. излишне. А последовавшие в 1892 году холерный бунт в Ташкенте и нападение ферганских туземцев на русский лагерь в 1898 году доказывают, что туркестанские туземцы ни мало не солидарны с молитвой за царя и за царское правительство, что согласно с учением Корана глава 4, статья…). Не справлялся генерал Розенах и о том, читается ли в пятницы в ташкентских мечетях хутба за русского государя и за царствующий дом России.
Так продолжалось до 1892 года, когда барону Вревскому кто-то напомнил о молитве за русского царя, новый текст которой был неудачно выработан съездом казиев в Ташкенте и одобрен бароном уже в новой редакции, как сказано выше. В этой последней редакции молитва за русского царя и за российский царствующий дом читалась не в мусульманских медрасах и мечетях, а в русско-туземных школах и на умонастроение туземных мусульман влияния не оказывала. Учащиеся в мадрасах муллы не считали себя обязанными запомнить даже только имена царствующей в России фамилии, а «Последнее слово» Багдадского шейха Европе показало, что христианским народам нет оснований надеяться на установление прочных дружественных отношений к мусульманам. Пробужденное революцией 1917 года национальное самосознание мусульман России и Туркестана не удовлетворилось формой союзных республик и побуждало передовых инородцев-мусульман к тайной организации пантюркистских и панисламистских государств, как это известно, из сообщений о политическом процессе Касымова в Средней Азии и Султан-Галиева во внутренней России (в Башкирии). На основании изложенных фактов естественно я пришел к заключению, что сама основная идея молитвы за иноверных царей и власти не сродни мусульманам, и была заповедана апостолом Павлом в следующих выражениях: «И так, прежде всего прошу совершить молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и без мятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли истины» (Первое послание, глава 2, статья 1-4). Иисус: «Великая душа да будет показана высшим властям: ибо сия власть не от Бога; существующая же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Послание к Римлянам, глава 13, статья 1-2). Это предписание Христа апостолам относительно повиновения властям и молитв за них распространено по всему миру и находит подтверждение у немусульманских народов, когда эти народы вступили в общение с христианами. Для туземцев Средней Азии должен представлять интерес такой факт, что христианский обычай молиться за власти был известен Чингисхану и его потомкам. Академик В. В. Бартольд в своей статье «История турецко-монгольских народов» (Ташкент, 1928 г. страница 16) говорит, что христианство, может быть, при участии уйгуров получило в 13 веке широкое распространение в Монголии. Согласно с этим предположением академика Бартольда, мы находим в сборнике законов Чингисхана «Яса» или «Ясак» определенное указание на обычай молитвы христианским духовенством за царя.
В указе Чингисхана, данном на имя главы тибетского религиозного учения в 1223 году говорится: «Светлейшее повеление царя Чингиза, повеление начальникам всех мест. Какие есть у Цю-шен-сяня скиты и дома подвижничества, в них ежедневно читающие священные книги и молящиеся небу пусть молятся о долгоденствии царя на многие лета»…
В 1270 году хан Менгу-Темур писал в указе относительно духовенства на Руси: «Все… принадлежит Богу и сами они Божьи. Да помолятся они о нас».
Хан Берке, брат Батыя, отпустил на храм ростовского митрополита Кирилла годовой оброк со всей Ростовской земли за то, что по всему Ростову пели молитвы о здравии ханского сына, который действительно выздоровел.
По молитвам митрополита Московского Алексия, Ханьена ….(Тайдула, жена хана Джанибека, сына Узбек-хана) была исцелена от смерти и за это брала многих русских под свою защиту (Книга доктора Эленжен Хара-даван «Чингис-хан как полководец и его наследие», Белград,1929 г.,
В «Сборнике материалов, относящихся к истории Золотой Орды», изданном В. Тизенгаузеном в 1884 году в Петербурге, встречаются упоминания о молитве за царствующих мусульманских халифов, султанов, ханов. Так, в хронике секретаря египетского султана Бейбарса, казия Ибн Абдуззахира (умер в 1293 году христианской эры) рассказывается, что султан Бейбарс полюбил Берке, монгольского хана Золотой Орды, и молится о победе его над неприятелями и что в пятницу 7 июня 1263 года (по христианскому летоисчислению) аббасидский халиф Альхаким би-амриллах прочитал молитву за султана Египта и за ордынского хана Берке Египетский султан написал, чтобы за хана Берке молились в Мекке, Медине и Иерусалиме, когда после хан Берке будет в этих священных городах и чтобы в эктении (Хутбе?) поминали Берке после султана (страницы 61-62). В хронике Эль-Муфаддаля упоминается, что во всех владениях хана Узбека (потомка Берке) с амвонов молились молитвой за египетского султана Эль-малика Эн насыра после молитвы за татарского царя Узбека (страница 198). В хронике Ибн-Батуты (умер в 1347 году христианской эры) рассказано, что когда (Ибн-Батута) был в гостях у Азовского Эмира, то после угощения чтец произнес по-арабски красноречивую проповедь об молящихся за Узбека-хана, за Азовского Эмира и за присутствующих. Но в опубликованных хрониках арабских путешественников по владениям золотоордынских ханов не упоминается о молитве мусульман за московских князей. И тем более нельзя предположить, чтобы казанские, астраханские и крымские татары после покорения их русскими иноверцами, молятся за своих покорителей, потому что они были неверными, а за неверных в Коране молитв не произносилось.