Тайна «Холма мудрецов» История

Люди пытливого ума – как на Западе, так и на Востоке – еще в средневековье задавались вопросом о взаимоотношении знания и веры. Знаменитый в исламских странах профессор (мударрис) багдадской академии Низамия по имени Шахабуддин Абу Хавс Омар ас-Сухраварди (1195-1235) учил, что знание подобно отражению в зеркале, только проявляется оно не сразу, а в течение длительного времени формируется подобно произведению искусства. Это – благо, дарованное Аллахом человеку. Нужно лишь научиться благо различать и обобщать, используя достоверные «знания сердца», свидетельствующие, что понятия познания и веры неразрывно связаны друг с другом. Только в этом случае самосовершенствование дервиша есть верный путь к Аллаху…

К созданному Шахабуддином ас-Сухраварди на основе таких представлений учению «сухравардия» примкнул сам халиф ан-Насир и многие другие известные люди, в том числе и великий поэт Востока Саади.

Шахабуддин прославился не только как основатель нового суфийского ордена, но и как искусный дипломат. От имени халифа он вел переговоры с турками-сельджуками и султанами Египта, в качестве посланника долгое время провел при дворе хорезмшахов в Мавераннахре. В то время над цивилизацией сгущались темные тучи: с востока на Мавераннахр двинулись несметные полчища монголов-язычников, все сокрушавших на своем пути.  Для противодействия развалу мусульманской общины шейх братства «сухравардия» направил на окраину тогдашнего исламского мира своих ближайших последователей и учеников. Так младший сын великого багдадского педагога и мыслителя Шахабуддина ас-Сухраварди оказался в Ташкенте. Звали его Зайнуддин. Точные даты жизни этого человека неизвестны. Ученые называют датой его рождения 1214 год, религиозная же традиция приписывает ему пятидесятилетний возраст, когда верблюд Зайнуддина неожиданно остановился у кишлака Кух-и-Арифон в пригороде Ташкента и приезжий дервиш решил, что это знак свыше и именно на этом месте следует ему остановиться и начать проповедовать. Теперь здесь раскинулась махалля известного старогородского района Кукча.

Приезд Зайнуддина в Кух-и-Арифон состоялся несколько лет спустя после нашествия монголов Чингисхана на Мавераннахр, то есть в двадцатые-тридцатые годы XIII столетия. То время было исключительно тяжелым для наших предков. Все города лежали в руинах. Погибли многие сотни тысяч людей. Безвластие, голод, болезни, произвол завоевателей – это настоятельно требовало духовной поддержки для страдающего населения. Слова утешения, наставление в вере становились необходимыми как хлеб насущный. Тут и пригодился талант проповедника Зайнуддина.
Подвижник ислама поселился в подземной двухэтажной келье, сохранившейся от былых времен, и, по преданию, проводил под землей в молитве и размышлениях большую часть времени. Он прожил долгую жизнь – целых 95 лет, отчего имел почетное прибавление к имени – бобо (дедушка) и оставил добрую память в народе. До сих пор Зайнуддина-бобо причисляют к четырем главным святым – покровителям Ташкента, о нем рассказывают многие старинные поучительные легенды, а над его священным захоронением почитатели выстроили монументальный мавзолей, который сегодня считается одной из жемчужин средневековых памятников прошлого.

Исследования археологов и архитекторов показали, что строительство мавзолея Зайнуддина-бобо началось, очевидно, в эпоху Темура. Однако стены и купол существующего здания воздвигнуты позднее – в XVI веке при ташкентских султанах династии шейбанидов. Во время многочисленных последующих ремонтов и реставраций облик мавзолея изменялся, был утерян майоликовый декор, но сохранились уникальные деревянные двери с художественной резьбой и надписями, а также старинная солнцезащитная решетка-панджара на фасаде.
При научном обследовании мавзолея совсем недавно выяснился чрезвычайно важный факт: подземная двухэтажная чилля-хана (помещение для  сорокадневного поста), в которой по преданию жил шейх Зайнуддин-бобо и которая примыкает прямо к зданию мавзолея, оказалась гораздо более древним сооружением, чем сам мавзолей. Под ее фундаментом обнаружен «культурный слой» XI века – остатки того самого селения Кух-и-Арифон. Чилля-хана же построена никак не позже XII века.
Это очень любопытный объект. Оба этажа чилля-ханы представляют собой как бы две выложенные из жженого кирпича юрты, поставленные друг на друга. Они врыты в землю, и мы снаружи видим только часть верхнего помещения, имеющего высоту 556 см. Нижний этаж – уменьшенная в 2,2 раза копия верхнего, но центр второго помещения сдвинут точно к северу на 166 см. Исследователи с удивлением констатировали, что проекция двух центральных отверстий в куполах верхнего и нижнего этажей лежит в точности на географическом меридиане. Очень странной оказалась и форма отверстия в нижнем куполе. Это усеченный конус, ось которого совпадает с меридианом и направлена на центр отверстия в верхнем куполе (уже в наше время «украшенного» видимой снаружи декоративной башенкой). Оказалось, что ось конусного отверстия в нижнем куполе имеет угол наклона к горизонту 73о  – именно на такую угловую высоту поднимается солнце на широте Ташкента в день летнего солнцестояния 22 июня.
Столь необычная конструкция свидетельствует, что первоначальное назначение чилля-ханы Зайнуддина-бобо – служить астрономической обсерваторией с простейшим неподвижным диоптрийным инструментом для наблюдения небесных светил. Тогда получают логическое объяснение и симметричные восьмигранные стены помещений – это по сути румбы компаса, и становится «говорящим» само название древнего пригородного кишлака – Кух-и-Арифон – Холм Мудрых.

Восемьсот лет назад, а может быть и раньше, ташкентцы изучали здесь астрономические явления, следили за временем. Сквозь систему отверстий чилля-ханы Зайнуддина-бобо наблюдатель с нижнего этажа может увидеть солнце лишь один раз в году – в середине дня 22 июня. Конструкция старинной ташкентской обсерватории так же, как и подобные устройства в других средневековых обсерваториях Востока – в Рее, Мараге или Самарканде, позволяла  определять день весеннего равноденствия, день летнего солнцестояния, вычислять угол наклона плоскости экватора к плоскости эклиптики, моменты кульминации Солнца и решать другие астрономические задачи, важные для точных календарных выкладок. Это было крайне необходимо земледельцам Мавераннахра, так как официальный мусульманский календарь (хиджра с годами, состоящими из 354 дней) не связан с природными явлениями.
Подземная чилля-хана при мавзолее Зайнуддина-бобо представляет собой самый древний из сохранившихся до нашего времени памятников средневекового зодчества Ташкента, причем уникальный по своему назначению. Кажется, что старинная обсерватория не случайно связана навечно с именем суфия ордена «сухравардия», ордена, члены которого большое значение придавали именно учению о познании, провозглашая такие постулаты: «Осведомленность – чистота души», «Высшие знания даны Аллахом для добрых дел», «Духовно можно возродиться только с помощью знаний».

Борис ГОЛЕНДЕР