Фанатики фантиков История Разное

Пишет Борис Рубин на своём сайте.

Недавно перебирал я свои старые блокноты с дневниковыми записями начала восьмидесятых годов и случайно обнаружил между страниц одного из них около полусотни советских фантиков от конфет. Я о них совершенно забыл. Фантики я никогда не собирал, а эти как-то случайно оставил просто так, может в память о детских годах, когда моя сестричка, как и многие ее сверстницы, собирала обертки от конфет. Вот на те, первых послевоенных годов, фантики, сейчас было бы очень интересно посмотреть, но они затерялись давным-давно, растворились во времени вместе с ушедшим детством. Те же, что обнаружил я, показались мне поначалу не заслуживающими особого внимания.

Однако я не растолкал их обратно на старые места. Что-то остановило меня. Глядя на рассыпанные на столе яркие, цветные бумажки, и машинально их перебирая, я начал читать названия конфет: «Ария», «Мелодия», «Дружба», «Веселые Нотки», «Петушок Золотой Гребешок», «Травинка», «Солнечный Зайчик», «Мишка косолапый» и «Мишка на Севере» и конечно же «Белочка» и «Кара-Кум».

Я смотрел на знакомые картинки, и память неожиданно вернула меня на тридцать лет назад. Все эти фантики были от шоколадных конфет, которые упаковывались в двойные обертки, когда под цветной, с каким-нибудь рисунком, бумажкой, завернутой уголками по бокам, обнаруживалась серебристая фольга, предохранявшая вожделенную кофету от лишних травм и повреждений. По этой причине даже сам процесс развертывания был захватывающим и интригующим, чуть-чуть оттягивая момент отправления сладости в рот. Бумажные обертки именно от таких конфет больше всего ценились девчонками, потому что их легко можно было разгладить утюгом, никак при этом не повредив. Другое дело карамельки, для обертывания которых использовалась парафинированная бумага, просто закручивавшаяся по краям. Ее-то гладить утюгом было нельзя из-за того, что парафин при этом плавился, а рисунок, и без того обычно неважный, терял четкость.

Меня часто занимал вопрос о том, из каких соображений кондитеры выбирают названия для своих изделий. Почему, например, конфета называется «Красная Шапочка»? Ведь при этом сладкоежкам невольно отводится роль Серого Волка, который проглотил не только бабушку, но и съел бедную девочку, которую потом пришлось выручать охотникам.

А с помощью конфеты «Мишка на Севере», нам, жившим тогда в Ташкенте, никогда не удавалось хоть как-то почувствовать прохладу жарким среднеазиатским летом.

Но названия некоторых конфет все же в той или иной степени соответствовали своему содержанию. Помню как шутили по поводу чрезвычайно популярных тогда конфет «Кара-кум». Мол, жуешь ее и чувствуешь, как песочек скрипит на зубах. А покупая конфеты «Белочка», впоминали сказку Пушкина «О царе Салтане». Все знают, что там: «Белка песенки поет, и орешки все грызет, а орешки не простые, все скорлупки золотые»…

Так вот в конфете «Белочка» иногда вместо орешков попадались скорлупки, но не золотые, как в сказке Пушкина, а вполне натуральные.

Припомнив все это, я захотел поглубже заглянуть в историю фантика. И тут выяснилось, что сведений по этому вопросу не так уж много. Коллекционированием конфетных оберток мало кто занимался, так как это считалось несерьезным занятием для солидного человека. Вот собирать, например, почтовые марки или наклейки от спичечных коробков – это другое дело. Вобщем фанатиков фантиков практически не было, хотя, как всегда, не бывает правил без исключения. И кое-что нашлось.

Заворачивать конфеты в бумажные обертки начали довольно давно. Первые двуслойные, из фольги и бумаги, обертки для конфет появились в 1850 году. Серьезный толчок этому делу дал великий американский изобретатель Томас Эдисон, который попутно с разработкой фонографа, электрической лампочки и множества других полезных вещей, придумал в 1872 году парафинированную бумагу, получившую широкое распространение в качестве обертки для конфет.

Моду на упаковку своих изделий в бумажные фантики российские кондитеры подхватили довольно быстро — в конце позапрошлого века. Над разработкой дизайна кондитерских упаковок в России работали такие известные художники, как Васнецов, Билибин, Бенуа, Врубель, Андреев и многие другие, что делало их настоящими произведениями прикладного искусства. Только понято это было достаточно поздно.

На упаковках и некоторых фантиках помимо обычных рисунков изображали награды кондитерской фирмы, если ей удавалось их получить за высокое качество своей продукции. Высшим достижением считалось получение права помещать на упаковках фирмы информацию о том, что она является «Поставщиком двора Его Императорского Величества».

У меня нашлась парочка подобных фантиков. На обертке конфеты «Петушок — Золотой гребешок» есть Знак качества, а на фантике конфеты «Белое золото» изображена Золотая медаль, которую этот шедевр узбекских кондитеров получил на конкурсе в Пловдиве в 1979 году.

В первые советские годы созданием эскизов для оберток занимались такие выдающиеся художники, как Кандинский и Родченко. В оформлении фантиков тех лет отчетливо просматриваются элементы конструктивизма, а рисунки на них походили на те, что выставлялись в «Окнах РОСТ’а»: с пузатыми буржуями, славными красноармейцами и рабочими с кувалдами в руках. Это вместо дореволюционных «Фавнов», «Дон Жуанов», и «Веселых Вдов».

Увидеть все эти редкие фантики можно благодаря уникальной коллекции Андрея Хальчицкого, который в 1991 году в журнале «Тара и упаковка» опубликовал статью под названием «Кондитерские упаковки: предмет коллекционирования».

Научный сотрудник ВНИИ сельскохозяйственной микробиологии А. Хальчицкий не имел никакого отношения ни к таре, ни к упаковке, но многие годы собирал фантики. Его публикацию восприняли тогда как небольшой закидон научного сотрудника, посвящавшего свой досуг безобидному, но совершенно несерьезному занятию.

Сам он объяснял свой интерес к коллекционированию фантиков так: «Первое — это достаточно оригинальное художественное оформление. Ведь над их созданием трудятся профессиональные художники, иногда довольно известные. И второе — их тесной взаимосвязью с историей страны. Они в оригинальной форме раскрывают колорит того времени, в которое были созданы и, бесспорно, являются своеобразными памятниками культуры и быта».

Вскоре после выхода статьи в свет, А.Хальчицкий эмигрировал в Израиль, естественно, вместе со своей коллекцией. И только через несколько лет после того, как в одной из российских газет была опубликована статья ее корреспондента о его коллекции, увиденной им в Израиле, там поняли, что помимо того, что она стоит больших денег, по ней можно воссоздать историю появления шоколадных конфет в России, начиная с конца XIX века.

В конце концов эту коллекцию выкупил один московский бизнесмен, коллекционер и меценат.

Теперь можно вернуться к моей скромной находке. Подавляющее большинство моих фантиков были предназначены для конфет, произведенных на двух фабриках бывшей Узбекской ССР – Ташкентской «Уртак» и Янгиюльской «Лаззат», то есть они были отпечатаны для провинциальных производителей, а не для таких всесоюзно известных кондитерских гигантов, как, например, фабрики «Большевик», «Рот Фронт» или кондитерский концерн «Бабаевский». Может именно этим они и интересны.