Дворовый детектив. Повесть в четырнадцати главах. Часть первая Искусство

Автор Геннадий Киселёв.

Такое вот размышление

Моё сознательное детство пропылило в районе Ташкента, прозванном в народе «Кашгаркой». Даже для такого «криминального» города, каким мне виделся  в те годы Ташкент, это был знаменитый своей отчаянной шпаной район.  Местные ребята на какой-нибудь глухой окраине уважительно расступались сумеречным вечером, стоило произнести: «Я с Кашгарки!»
Центром её было пересечение двух улиц: имени Ленина и, ныне забытого борца за свободу трудящихся Востока, некого Лугина. Эпицентром же считалось печально известное заведение водочного короля дяди Никанора. В долг он отпускал любое количество чекушек водки. Но на другое утро в магазинчике разыгрывалась неизменная сценка:

— Никанор, должок получи.
— С тебя ещё десятка.
— Никанор, я вроде за двумя пузырьками вчера пацана присылал, откуда в твоём кондуите третий взялся?
— Значит,  тот  пузырёк он по дороге потерял. Так что, гони бабки!
И наши отцы платили. А пацан, мужественно потирая ушибленные места, не жаловался дружкам. Какой смысл? Многие из нас проходили эту «арифметику» дяди Никанора. Правда, иногда перепадало за дело.
Но не только этим была знаменита «Кашгарка». Наш общий двор с чугунным  водопроводным краном в самом его центре был настоящим клубом по интересам  прекрасной  половины двора и его окрестностей.  С раннего утра и до поздней ночи не умолкал разноголосый женский хор, сопровождаемый трубным звуком мощной водопроводной  струи. Сам же двор со всех сторон был густо облеплен крохотными «жактовскими» квартирками с обязательными палисадниками при них. Отцы наши работали, праздновали, ели, пили, иногда поругивались на виду друг у друга. Лица дяди Жоры, дяди Володи, дяди Яши, дяди Усмана помнятся смутно. А кто, каким ремеслом владел — могу перечислить безошибочно. Высоченный, с усами-пиками, дядя Усман на мгновение отвернувшись, давал нам шанс задарма прошмыгнуть в калитку летнего кинотеатра на «Трёх мушкетёров». А с каким уважением, достоинством,  сердечностью встречал он каждого зрителя, прижав руку к сердцу, произнося «Салям алейкум и здрастэээ». И сразу разглаживались хмурые лица, расцветали людские улыбки в ответ.
А какие счастливые лица были у молодых людей с взбитыми коками, выходящих из-под слеповатой, крытой толем комнатёнки дяди Яши. Не передать. А  он, согнувшись на всю жизнь от страха перед фининспектором, строчил на швейной машинке шикарные «дудочки» для районных стиляг с шириной брючины всего в четырнадцать сантиметров с разрезом по нижнему шву. Как замирал весь двор, когда мой отец раздвигал меха аккордеона. И под восторженные крики дворовых бабок «Толя, иксу исполни!»  пел выходную арию Мистера Икс из одноименной оперетты.           Мотор от полуторки дяди Володи, так называлась тогда популярная грузовая отечественная машина, дворовая ребятня разбирала и собирала с закрытыми глазами.
На каждого из нас падал отсвет ремесла отца. Только из меня музыканта не вышло. Лень помешала. А вот на вечерние посиделки в моём дворике собирались мальчишки и девчонки со всей округи. Я часами мог рассказывать самые фантастические истории, которые придумывал, не сходя со своего места. Витькин отец даже однажды не выдержал: «Врёт, сукин сын, как по — писаному. Охота вам, ребята, время терять, слушая этого трепача! Лучше бы делом занимались» На что мой лучший друг Мансур с гордой усмешкой ответил: «Вы б так умели врать, мы бы вас тоже, открывши рты, слушали. С ним телевизора не надо». А телевизор в ту пору имелся только в его семье. Что вы хотите? Отец — замминистра! Но в министерскую пятикомнатную квартиру,  заставленную импортной мебелью, нас пускали по субботним и воскресным вечерам безропотно. Ежедневных передач на Ташкентском телевидении тогда ещё просто не существовало.
А вот «безотцовщиной» среди нас был… впрочем, это не важно. Двор не дал ему пропасть, как не дал пропасть никому из нас. Мы же были не какие-то уличные, а дворовые. Дворовые. Мы всегда произносили это слово с большой буквы. Иногда лупцевали друг друга, не без этого, но всё одно, росли в атмосфере дружелюбия, уважения друг к другу, а, главное, с пелёнок  в уважении к труду. Не могу сказать, что мы были сплошь «белые и пушистые». И на кривую дорожку сворачивали ребята, и сроки получали, и наркоманили. Всё было. Но таких среди нас — было меньшинство. И это правда.
А «Кашгарки» больше нет. Ташкентское землетрясение тысяча девятьсот шестьдесят шестого года разрушило мой двор, мои улицы, мой район, мой город. Осталось цело здание нашей  школы и, модное когда-то, кафе-стекляшка в скверике. А  вокруг сплошь новостройки без конца и края.
Искренне жаль, что дворы нашего детства рассыпались на современные, безликие квартиры.
Правда, герой повести Валька со своей семьей от нашего двора жил наособицу. Таких в те годы называли «частниками». Свой домик, свой дворик, свой садик. Вы бы видели, как он выхаживал каждую посаженную им травинку-былинку. Как  трясся над каждым  фруктовым деревцем! А чего было трястись? Пусть в  наших палисадниках фрукты-овощи не росли. Нам это было до фонаря.  Яблоневые, персиковые, вишнёвые деревья  свободно росли над всеми журчащими арыками вдоль ташкентских улиц. Срывай, не хочу. Мы даже думали меж собой, может он в ботаники хочет податься?
Однако землетрясение решило Валькину судьбу по-своему. Он стал строителем. Вы скажите, что же здесь такого? Стоило ли из-за этого огород городить? Уверяю вас, стоило. Повесть эта написана по жизненно важной для меня причине. Мой герой до сих пор жив — здоров и  крепко держит в руках мастерок.
И я убеждён:  держи крепко и уверенно свой мастерок, честно занимайся своим делом, беззаветно люби свою Родину, встань на её защиту каждый из нас, когда в проклятые  девяностые годы в наш общий Двор пришла беда, не пришлось бы многим из нас  эмигрировать в «ближнее зарубежье». И я не оставил бы мой родной Узбекистан, где на погостах покоятся люди разных национальностей, так много сделавших для этой, потерянной теперь для нас навсегда земли. Земли, в которой покоятся и мои близкие. Земли, которую я так люблю.
И я не хочу, чтобы подобное повторилось с моим нынешним Двором. В России. Другого такого Двора, другой такой прекрасной Страны у нас тогда уже точно не будет.

Мальчишка пропал

Валька родился на безымянной  стройке, которых, после той Великой  войны, в нашей стране было огромное множество. Собралась посмотреть на внука бабушка из Ульяновска. Приняв тёплый комочек из рук дочери, она осторожно поцеловала его в лоб.
— Глазищами, зятёк, маленький в тебя, характером, чую, в Клавдию. Тихоня… голоса бабке за день не подал.
Потом горестно оглядела скромную обстановку их комнатки и невзначай уронила:
— Молочко у меня своё, огородишко.  Значит, картошечка, капустка, морковочка, петрушка с укропом  свои, витаминистые. Здоровьем Господь не обидел. Может, внучек у меня волжского духа наберётся, покуда вы по-человечески не определитесь,  на землю твёрдо не станете?
Николай отрицательно помотал головой и добродушно отрезал:
— Валька, мамаша, с нами будет, вы уж не обижайтесь. Негоже мальца от мамкиной титьки отрывать. Этого никакие витамины не заменят.
— Дай вам Бог, дай вам Бог… — скороговоркой пробормотала тёща и обиженно поджала губы. — Главное, дружно живите…
А Вязовы жили дружно и на удивление счастливо. Не мешали их счастью ни частые переезды с одной стройки на другую, ни отсутствие постоянного угла с добротной мебелью. Но, когда однажды Валька чуть не остался из-за очередной смены места жительства на второй год, Клава сказала мужу:
— Отъездились мы, Коля. Надо, чтоб сынок образование настоящее получил, а не как мы с тобой – три класса с коридором.
— Твоя правда, — согласно кивнул Николай,— от Михаила, как по заказу, письмо пришло, в Ташкент к себе зовёт. Пишет, что на дальние рейсы опытные шофёры нужны. Обещают со временем квартирой обеспечить. А нет — так домишко недорогой прикупить можно. Деньжат-то мы поднакопили.
— Жарко там, поди?
— Эка невидаль, жарко, зато фруктов сколько. Ешь — не хочу. Сплошные витамины. И сын в весе прибавит, а то вон какой худющий…
— В Ташкент, так в Ташкент, — коротко вздохнув, произнесла Клава.
…С вокзала Михаил повёз их к себе. Уставшие от длительного переезда и обильного застолья, Клава с Валькой сразу легли в комнате. Мужики устроились во дворе под виноградником.
— Хорошо живёшь, — улыбнулся Николай в темноте.
— Сам садик садил, сам поливал, сам ем.
— Отчего не женишься? Детишек не заведёшь?
— Была жена, только не сложилось у нас. Тебе работа наша известна — рейсы по целым неделям, а она молодая… ей и в парк, и в кино, и в цирк хочется. Не вышло у нас, да и лысых девки не очень-то любят, — невесело усмехнулся Михаил, — мне только за тридцать, а голова как колено. Вот и кручусь один, который год. Не то, что ты — кум королю. Тыл у тебя, Коля, на зависть. Тьфу, тьфу, тьфу… не сглазить бы.
— Ты-то как в эти края забрался?
— Шавката Абдуллаева помнишь?
— Лихой разведчик был.
— Вот-вот. Мне после войны всё одно, куда было ехать. Родных немец поубивал, от деревни нашей головешки остались. Шавкат и позвал меня с собой. Только скоро осколок в лёгких его добил. Я, было, в другие края податься решил, да не собрался. И хорошо. Народ здесь добрый, открытый, щедрый. Да ты сам скоро увидишь. Пока у меня поживёте, а там новоселье справим. Домишко уже недорогой вам приглядел, с деньгами помогу на первое время.
— Будто сказку сказываешь… — сонно зевнул Николай.
— Ты спи, — спохватился Михаил, — утро вечера мудренее. С утра оформляться на работу пойдём.
* * *
Попав впервые в жизни на восточный базар, Клава бестолково бросалась от прилавка к прилавку, поражённая разнообразием даров этой удивительной земли. Наглядевшись вдоволь, купила, наконец, авоську огромных кроваво-красных помидоров, глянцевые бока которых так блестели, что ими можно было пускать солнечные зайчики.
Старик с пунцовой розой под тюбетейкой выбрал ей прохладный, запотевший арбуз в мраморных крапинках. Клава засомневалась, но продавец  успокоил её, улыбаясь беззубым ртом:
— Твоя бери арбуз, плохо нет, сладкий он. Не сладкий будет, обратно принимаем. Бери, бери, девушка.
Услышав такое обращение, Клава покраснела и быстро отдала деньги. Потом купила винограда. Виноградинки липли друг к другу, как капли застывшего мёда. Накрыв виноград пахучими тёплыми лепёшками, заспешила домой. Теперь у них был собственный угол, состоящий из двух комнаток, летней кухни, сарая и довольно большого дворика.
Первой же весной Николай привёз машину саженцев. Их осторожно сгрузили и посадили во дворе. Валька почему-то очень боялся, что они не примутся. По утрам вставал раньше всех — хотелось первому увидеть зелёные листочки. Но однажды ночью Николай разбудил сына и вложил в ладонь что-то маленькое и нежное.
— Принялись! — завопил Валька. — Ура! Мама, вставай, смотри, листок живой!
Николай сгрёб мальчишку на руки и вышел во двор. Там они забрались в машину и зажгли свет. Сад стал похож на сцену с застывшими на ней в причудливых изгибах тоненькими танцовщицами. И отец с сыном услышали, как тихонько позванивают маленькие зелёные ладошки в такт ночной песне весеннего ветерка…
Подрастали деревья, подрастал Валька. И ему пришлось охранять сад от набегов своих вихрастых приятелей, что, впрочем, нисколько не мешало мальчишеской дружбе и налётам на чужие сады.
Николай частенько ездил на охоту. После Валька до глубокой ночи слушал его байки, временами дёргая за штанину.
— Меня когда возьмёшь?
— Непременно возьму, сынок, только подрастай скорее.
* * *
А однажды Валька не пришёл после школы. Клава решила, что с мальчишками махнул на озеро. Но когда за ужином Николай поинтересовался, до каких пор этот чертёнок собирается гулять, в её сердце закрался страх. Кинулись они в школу, но там, кроме сторожа, никого не было. В парке, где Валька мог находиться, сейчас вовсю гремел духовой оркестр. Из увитых виноградными лозами беседок тянуло дымком от шашлыков. Гуляющие беспечно покупали пакетики с миндалём. Озеро было пустынно. Маслянистые отражения фонарей вызывающе подмигивали проклёвывающимся звездам. У Клавы подкосились ноги, и она, дрожа всем телом, опустилась на скамейку.
— Клавушка, ну что ты, — растерянно успокаивал её Николай, — сейчас к друзьям Валькиным пойдём. Сидит, чертёнок, поди, у Шарипки или ещё у кого за уроками и забыл про всё на свете.
— Когда это он за уроками допоздна сидел? Чует сердце, Коля, беда с ним… — она поперхнулась и тихонечко завыла.
— Клава! — закричал Николай…
— Что случилось, товарищи?
К ним подошёл человек средних лет в белом парусиновом костюме. Голос у него был негромкий, но очень твёрдый и уверенный.
И скорее от этого голоса, чем от окрика мужа, Клава взяла себя в руки  и, всхлипывая, произнесла:
— Мальчик пропал…
— Сколько лет, как выглядел, во что был одет?
— Двенадцать лет, невысокий такой… волосы тёмные, глаза… глаза тоже тёмные.
— Как вишни переспелые, — подсказал Николай.
— Брюки я ему погладила, рубашку в клеточку… сандалии у него битые-перебитые…
— К соседям заглядывали? Может, ещё какой сорванец домой не вернулся.
… Шарипки, конечно же, не оказалось дома.
— Зачем  только я ему воздушку  купил?! — сокрушался его отец. — Вернётся, на балахану  заброшу.
— Валька Шарипку на охоту подбил, — теперь уже не на шутку испугался Николай, — плохо дело.
— А вот это уже хорошо, — заулыбался незнакомец, — на детей с духовым ружьём в руках непременно обратят внимание. Сейчас мы с вами в отделение отправимся. Ах, да, — спохватился он, — я ж представиться не успел. Давайте знакомиться: капитан милиции Тешабаев Рахим Тешабаевич.
Когда они вошли в отделение, из-за перегородки поднялся дежурный сержант.
— Товарищ капитан, за время моего дежурства никаких происшествий не произошло. Задержанный Юсупов отправлен в КПЗ.
— Садитесь. Сейчас мы займёмся с этими товарищами поисками пропавших ребятишек.
И начались звонки… Но на другом конце провода неизменно отвечали: — «Нет сведений… нет сведений… нет сведений…»
Неожиданно позвонили из Луначарского отделения милиции:
— Задержаны два мальчика — Валентин и Шарип. Приметы…
Счастливые родители долго жали Рахиму Тешабаевичу руку.
Дома Валька ожидал головомойки, но её не последовало. Николай только и сказал сыну:
— Слово даю, закончишь седьмой класс без троек — в первый же день каникул отправляемся на охоту!

24 комментария

  • Фото аватара Усман:

    Лугин — это несчастный милиционер, которого осиповцы в 1919 г. хлопнули. Ему памятник около вокзала стоял. Никто перед кашгарскими не расступался, это миф. Ну, хочется человеку в миф верить, пусть верит. «Ташкентское землетрясение тысяча девятьсот шестьдесят шестого года разрушило мой двор, мои улицы, мой район, мой город. Осталось цело здание нашей школы и, модное когда-то, кафе-стекляшка в скверике.» Больше ничего не осталось? Избирательное зрение у людей.

      [Цитировать]

  • Фото аватара tanita:

    Мне тоже не кажется, что перед кашгарскими так уж тряслись. Я там ходила без опаски. Бывала там, потому что там жила свекровь моей сестры. В своем доме. ДОма были довольно аккуратные. почти все частные. Кашгарка действительно была разрушена сильнее всего, но там люди еще довольно долго жили, пока не переселились в новые дома. Жертв не было, в основном были трещины. Опять же я там позже бывала часто, там жила «моя» спекулянтка Зиба, в своем доме. Никаких особенных хулиганов я там сроду не видела.

      [Цитировать]

    • Фото аватара Олег Николаевич:

      » Никаких особенных хулиганов я там сроду не видела…» — это Вам повезло. Мерзкая публика и практически на 50% клиенты колоний и последующих мест заключения. Надо было иметь много мужества и характера для выползания из этой среды. В нашем доме возле Шайхантаурской ГЭС жили диспетчера работавшие посменно круглые сутки на пульте управления энергосистемы в районе Хорезмской улицы и заступавшие на дежурство в полночь. В 50-60 годы транспорт ходил не так чтобы как часы и им приходилось пешком заранее идти поздно вечером на работу и в районе 2-го урдинского моста через Анхор (это и было началом улицы Лугина) их подкарауливали толпой (это называлось кодлой) малолетние подонки, отнимавшие у них всё, что можно было отнять… конфликты эти со взрослыми серьезными мужчинами, а некоторые из них были фронтовиками, не всегда кончались спокойно. Почти всегда пьяные и нередко обкуренные малолетние негодяи чувствовали себя хозяевами района и никого не боялись. Сесть по малолетке было доблестью и нормой поведения… эта среда потенциальных и уже состоявшихся преступников и проституток прекратила существование после 26 апреля 1966 года. Изменение социальных условий раздробило этот конвейер подготовки преступников…

        [Цитировать]

      • Фото аватара вася:

        Не надо так утрировать .В50е- 60е годы Ташкент представлял собой конгломерат различных слоев обшества. В каждом районе были свои лидеры хулиганствующих элементов,причём днём это были нормальные ребята, а вечерами ,в кодлах был выпендрёж. этим славилась не только кошгарка но и были другие районы города (первушка,тезекушка,текстиль,савдош и т. д.) просто кашгаркеа была ближе к центру города.

          [Цитировать]

        • Фото аватара Усман:

          вася:

          Не надо так утрировать .В50е- 60е годы Ташкент представлял собой конгломерат различных слоев обшества. В каждом районе были свои лидеры хулиганствующих элементов,причём днём это были нормальные ребята, а вечерами ,в кодлах былвыпендрёж. этим славилась не только кошгарка но и были другие районы города (первушка,тезекушка,текстиль,савдош и т. д.) просто кашгаркеа была ближе к центру города.

          Браво, Вася, всегда мне Ваши комментарии нравятся своей взвешенностью. Как будто в старом городе по ночам можно было ходить? То же самое. Кукча, Сагбан и т.д.

            [Цитировать]

      • Фото аватара AK:

        встречал таких малолеток аж до середины 80-х (Ц-5, рядом с Кашгаркой). их действительно готовили криминальные кадры и нападение на взрослых мужиков (или студентов как мы тогда) было частью их подготовки.

        На Чиланзаре подобные ребята встречались тоже, хотя в начале 70-х их попересажали за массовые побоища. А битвы между Ц-5 и Ц-13 были до конца 70-х. В других районах тоже было подобное. Считалось эхом войны.

        Впервые в здешних местах столкнулись с «самарскими» воришками в начале 20-х, а настоящий бандитизм появился с эвакуированными из Украины. Срывание шарфов «одесскими» пацанятами в трамваях на улице Навои поначалу шокировало, но потом стало считаться детской шалостью (как и описанные у Олега Николаевича нападения детских банд с целью грабежа)

        В конце 80-х был очередной всплеск молодежной преступности — шарили по карманам, резали сумки в автобусах и трамваях, в случае возмущения «клиента» случалось резали лица. Когда я столкнулся с таким пацаном на меня через весь автобус поперли два жлоба, я предпочел выйти не выясняя кто сильней.

          [Цитировать]

  • Фото аватара Усман:

    На фото нью-йоркские газетчики 20-х годов: http://foto-history.livejournal.com/743035.html

      [Цитировать]

  • Фото аватара Ильдар:

    Спасибо, зачитался! Продолжение следует?

      [Цитировать]

  • Фото аватара OL:

    Фотография и комментарии не соответствуют …На фотографии парк ОДКА -Окружной дом Красной армии …комментарии «от Кашгарки»..

      [Цитировать]

  • Фото аватара Вета:

    Вроде Тезиковская шпана слыла крутой, но крутее их были бурджарские парни!!!

      [Цитировать]

  • Фото аватара EC:

    В мое школьное время тоже была огромная «кодла» с Новомосковской, Измайлова, Огородной, к/т Спутника, противостоящая тельмановским/пишпекским.

      [Цитировать]

    • Фото аватара genezone:

      А правда, что, когда «кодлы» пёрли друг на друга, то дрались велосипедными цепями?

        [Цитировать]

      • Фото аватара вася:

        Да всем чем хочешь В 50е около к.т «Искра» один парень лихо бил противников шарфом удар-и противник готов потом выяснилось ,что в шарф были вшиты свинцовые пластики

          [Цитировать]

      • Фото аватара Усман:

        Один на один дрались по правилам: ногами не бить, лежачего не бить, до первой крови. Тех, которые нападали кодлой на одного, презирали.

          [Цитировать]

        • Фото аватара AK:

          это Вы говорите о традиционных кулачных боях.
          Хотя я застал благородные правила в 70-х, но те кто увлекался драками больше думали о тайных приспособлениях для нанесения увечий (кастет к примеру прятать удобнее чем нож :), что конечно противоречило этим правилам.

            [Цитировать]

          • Фото аватара Усман:

            Кастет носят как раз, когда идут в чужую махаллю, потому что знают, что тебя будут бить вдесятером одного. Сейчас такой статьи нет, а тогда была — о превышении пределов необходимой самообороны. Менты разбирали так: если на тебя напали несколько человек, то ты мог применить нож и тебя не сажали. Если несколько человек с ножами, то ты мог применить охотничье разрешенное оружие, если успеешь добежать до дома. У меня знакомый восемь лет отсидел, шел с девушкой, на них напали трое с ножом, он сумел выбить нож, убил двоих и ранил третьего, который выжил и был свидетелем. Даже менты сказали, если бы ты этого третьего убил, мы бы, наверное, дело закрыли. А сейчас в РФ законы вообще кошмар: если в дом ворвались грабители, и ты убил грабителя, то тебя посадят, и надолго.

              [Цитировать]

            • Фото аватара AK:

              в соседних дворах на меня нападали с отверткой и камнем по затылку как-то получил, но таскать ножи, кастеты, свинчатки, вставлять в носки ботинок иголки и др. подобные «мелочи» считалось культурой бандитов и их молодых учеников. Обычно это были отстающие ученики, демонстрирующие эти приспособления для повышения авторитета (как они его понимали :)

              Законы делают «под дурачка» — типа «хотели как лучше, а получилось как всегда» (намекая что в России живут только дураки :)

                [Цитировать]

  • Фото аватара Александр Колмогоров:

    Как не вспомнить в связи с выше сказанным Шумиловский городок, наш Шумок! В те годы по выходным дням вечерами мы с друзьями-подростками иногда наблюдали за танцами в парке. Так на танцплощадке молодежь танцевала, а в это время по слабо освещенным аллеям парка группами бегала друг за другом и люто, до крови дралась шпана или задирали друг друга пьяные. Милиционеров было два-три на весь парк. Так они разрывались, не успевали реагировать, бедняги…

      [Цитировать]

  • Фото аватара Владимир Карпов:

    До землетрясения жил на Кашгарке! В Стекольном тупике. Учился в 21 школе. Помню и кафе стекляшку напротив школы. В это кафе бегал за мороженным. И по крыше старого дома на обуховском сквере лазал с друзьями. Ну и конечно колоритного кашгарца Никанора, продававшего напитки и бог знает что ещё, вспоминаю часто. Недавно, меня таки признали за своего, наши ташкентские израильтяне, после того, как рассказал им о лавочке дяди Никанора. Но вот лихих пацанов на фотографии никак не могу вспомнить. Такие знакомые черты! А на первого слева я даже похож. Читаешь строки и воспоминания накрывают волной. «Раннее утро во дворе. Далёкий гудок поезда, хозяйственная какофония соседей. Шум примуса Арсаевых, хлопанье дверей, осторожные покашливания и твёрдая поступь полковника дяди Толи Ряховского. И вот розовые лучи солнца освещают вишнёвое дерево, которое грабит мой приятель Женька Рыжий. Шум и очередной скандал. Двор пробудился!»

      [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.