Путешествие по парку Навои Разное

Домиан Барма опубликовал в группе Тезиковка.

Андрей Гагарин, в конце октября загрузил в «Тезиковку» на Фейсбуке, свой путеводитель по парку Алишера Навои в Ташкенте. Я с горяча заикнулся о том, что может и мне накалякать свой путеводитель по тому парку. Вот, пришлось накалякать! Может кто и прочтёт… Только не пинайте больно — это первое, что я написал, и всё-таки основная задача «произведения» это ПУТЕВОДИТЕЛЬ. И так — пошли в поход!

ПОХОД ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ПАРКУ ИМЕНИ АЛИШЕРА НАВОИ В ТАШКЕНТЕ

Решили мы как-то с друзьями – я, Серёга, и Хаитбай, заняться изучением истории Ташкента на натуре, так сказать. Решили это дело начать с Бешагача. Договорились, что встретимся в субботу, в девять утра в парке Навои, около ворот. Серёга даже обещался привести знакомого экскурсовода. Ну вы наверное его знаете – он когда-то, по телеку вёл передачи про Ташкент царских времён, Голендер его фамилия. Я любил смотреть этот цикл – мне было интересно то время и особенно интересно было смотреть открытки, которые он там показывал. Я с нетерпением ждал субботы. Хотелось  не только совершить экспедицию в прошлое, в историю, но и хотелось также увидеть Голендера, послушать ещё раз его истории, может даже увидеть открытки и фотографии из его коллекции. Хотелось, задать ему несколько вопросов. Я их даже два дня усиленно выдумывал – выдумал штук сорок!

Вот и наступила суббота. Я терпеть не могу опаздывать, поэтому прибыл к парку пораньше. Купил в «Бешагаче» кило печенья, большую баклажку минералки, и маленькую Колы. Сидел я возле ворот на лавочке, мечтал, предвкушая экспедицию, и мне уже рисовались картины из прошлого. Виделись старые ворота парка, виделся комсомолец, склонившийся над озером. Виделось это, как и положено, в чёрно-белом цвете, чему также способствовали плакаты, стоявшие недалече, на которых были фотографии парка «Раньше» и «Сейчас». Была поздняя осень. Было прохладно – градусов десять тепла. Небо было чистое, не было ни облачка. Деревья, во всю сбрасывали свои листья. Так было мне хорошо сидеть здесь, что даже захотелось, чтобы мои друзья не пришли вовсе, или пришли, опоздав хотя бы на пару часов.

Мои друзья – Хаит, Серый и его девушка Лена, появились в створе новых ворот ровно в девять.

— И где твой экскурсовод?  — спросил я.

— К сожалению, он не может прийти – он сегодня поведёт на  экскурсию каких-то «Иксплейсов».

— И что делать будем?

— А давайте сами попробуем! Походим, посмотрим, каждый расскажет то, что знает. Может тоже, очень здорово получится? — предложил Сергей.

— Ну, давай! С чего начнём? Куда пойдём?

— Давайте прям с парка и начнём, а там видно будет!

Все согласились, и мы пошли.

Первое, к чему мы подошли, были те самые плакаты «Раньше и сейчас». На них были изображены кадры из фильма «Очарован тобой». Я это знал, а ребята нет. Так я стал первым экскурсоводом, коротко рассказав им сюжет фильма, и даже чуть-чуть пропел «Ачарован, ачарован, я табо-о-ю ли-шь а-дной!…».

От этой песенки мне вспомнилось, как и я гулял однажды в этом парке со своей девушкой. Тогда я тоже был очарован ею. Так эта песенка и аккомпанировала моим воспоминаниям о былой любви, пока моё внимание не переключилось на другие воспоминания. Пока мы гуляли по парку, я то и дело вспоминал ту мою любимую, и то единственное наше свидание в этом парке. Эх, сколько воды утекло с тех пор!

— А почему этот парк называют «Комсомольским озером»? — спросила Лена.

— Наверное потому, что его строили комсомольцы… — предположил Сергей. — Моя бабушка рассказывала как-то давным-давно, что они с сестрой ходили однажды на субботник – копать это озеро.

— Были они комсомолками, или нет – я не знаю, но они тогда были молодые, и приняли участие в том субботнике.

— А может оно «Комсомольским» называется потому, что раньше парк был имени Ленинского комсомола? — предположил я.

— И я видел в интернете старую фотку, где как-раз молодые ребята, копают это озеро. Тут где-то была кирпичная труба, а сама яма озера уже была – тут был карьер кирпичного завода, а комсомольцы его только расширили и облагородили всё вокруг.

Ну, вот – про бабушку Сергея я уже рассказал, а про него самого, и про Лену с Хаитом позабыл. Что сказать про Сергея? – Он компьютерщик, и выглядит как типичный компьютерщик. У каждого, наверное, есть знакомый компьютерщик, и его образ, можно смело «прилепить» на фигуру Сергея. Ну вот ничем не примечательный, но издалека видно, что он компьютерщик – сутулый, в очках и постоянно с сумкой для ноутбука. Девушка же его, Лена – наоборот, очень красивая.

Вы не подумайте, что для меня, как для любителя девушек —  все они красивые. Нет! В том-то и дело, что я в этом деле «эксперт», и если я говорю, что Лена красивая, то это значит, что она реально очень красивая. И между прочим,  Лена – чемпионка Ферганы по фитнесу! Она небольшого роста. Фигура у неё – лучше не бывает! Очень приятная! Да и вообще –  чертовски приятно находится рядом с ней, как-то пространство расширяется и воздуха становится побольше. Вот честное слово – я даже тайно влюблён в неё, пожалуй. Но дружбу — я ценю. И если бы Сергей не был мне другом, я давно попытался бы отбить у него Лену. Вот реально — повезло чуваку, а я лузер! И чего она в нём нашла?

Сергей Лену, всегда любовно зовёт «Заичка», а она его «Мопсиком». Мы-то с Хаитбаем, конечно зовём Лену «Леной», а Серёгу обычно «Серым», но иногда, тоже зовём его «Мопсиком». Почему так – не знаем! Честно говоря, Серёга ни капельки не похож на мопса, даже издали, скорее смахивает на пуделя. Да и Лена, вовсе не похожа на зайца. Она больше смахивает на Лису Патрикеевну – такие же хитрющие, лукавые глаза, которые как-бы говорят: «Колобок, Колобок, можно я тебя съем?». Ещё хуже, прочесть в них «Умненький Буратино!».  Если я ловил, в её взгляде, направленном на меня, ту фразу про Буратино, мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда – я очень боялся её немилости, и особенно того, что она усомниться в моей мужественности, остроумии, в уме и прочим добродетелям, наличие которых, в изрядном количестве я себе приписывал.

Хоть я и «эксперт» по части девушек, но в сравнении с Хаитбаем – я пацан сопливый. Хаит небольшого роста, и при этом толстяк. Короче – он почти круглый. Но при этом, в прошлом он был Казановой. Он любил иногда рассказать про свои похождения. Не знаю – сочиняет, или нет, но мне, всегда завидно было.

Вы конечно можете сказать: «Фу, какой противный этот Хаитбай!». Но ведь вы его не знаете — Хаитбай отличный товарищ. Когда-то, у меня был начальник – старый полковник в отставке Лев Маркович. Кстати – родственник Жириновского, о котором он отзывался не самым лестным образом. Так вот, Лев Маркович делил людей на две категории: «ШП» и мягко-говоря — «Какашка». «Что такое «ШП», Лев Маркович?» Спросишь его, бывало. А он отвечает – «Швой парень»! Вот и Хаитбай был тем, кого без сомнения можно назвать «ШП». И к тому же он, как и многие толстяки – весельчак и добряк.

Жена Хаита поехала погостить к родителям в Янгиюль, и он был один. Что ему позволяло изображать донжуана, попавшего в мужской монастырь. Он то и дело, громко выражал свою печаль о том, что в парке нет одиноких девушек, и не с кем познакомится. Я-то тоже иногда думал, как жаль, что в парке нет одиноких девушек, но своё разочарование держал при себе – не хотелось, чтобы Лена подумала обо мне, как о каком-то бабнике, или того хуже.

Ну и остаётся описать меня. А что меня описывать? Вы и так меня знаете. Я хоть и худой, но тоже добряк – Добрый волшебник Ээх. Да и вообще — я самый, самый, самый…

Вот так примерно, выглядел наш «Клуб любителей истории». Первое же соприкосновение с которой, так и не принесло ясности. Мы так и не выяснили однозначно, почему парк называется «Комсомольским озером».

Мы ещё немного постояли здесь, в начале парка. Все вспомнили, что прямо на этом месте, где мы стояли, был когда-то огромный памятник комсомольцу. Но как он выглядел, уже никто не помнил. Сошлись во мнении, что это был погибающий комсомолец. Только что у него было в руках, граната или автомат – тут мнения наши расходились. Хаит также вспомнил, что где-то там, где теперь стоит памятник Навои, когда-то стоял самолёт — кинотеатр. Но кроме Хаита, самолёт никто из нас не помнил.

Мы решили обойти озеро слева, и сначала двинулись к аттракционам. Хотели прокатиться на «Чёртовом колесе», но аттракционы тогда не работали. Зашли на «Парусник», но там ничего интересного не было.

Ребята были разочарованы аттракционами – они почти все были старые, советские.  Ну а мне наоборот – это очень понравилось. Люблю такой антиквариат – он возвращает в счастливое, безоблачное детство «Где папа катался, и мама каталась, когда они были такими как я, такими как я…»

— Смотрите – какое-то новое здание построили!

— Не совсем оно новое. Это реконструировали старый хлеб-завод. Здесь, наверное, центр пищевой промышленности был раньше. И хлеб-завод, и мясокомбинат, и пив-завод, и базар тут были. А здание это долго в руинах стояло – ты должна помнить! Это, наверное, был элеватор. Здесь альпинисты тренировались. Теперь вот недавно построили досуговый центр «Сити Макон». Там ещё огромный футбольный мяч есть.

— О! Надо как-нибудь сходить туда!

— Ну что – пойдём теперь на паровозиках покатаемся?

И мы пошли на вокзал детской железной дороги. Оказалось, что первый поезд отходит в 12 часов, а это ещё более двух часов ждать надо. Сергей сказал нам, что его двоюродный брат Костя, когда был маленьким, ходил сюда и был юным машинистом тепловоза. Правда тепловозы были тогда другие. Теперь Костя в метро катается, на Чиланзарской линии.

— Я вот не понимал в детстве – как Костя не боится ездить сюда, где полно узбеков. Где я живу, так там не было узбеков. Они конечно были, но всего несколько человек буквально. И в школе тоже было всего несколько человек. Поэтому, в школе у нас, среди других страшилок, были страшилки и про узбеков. Мол лучше им не попадаться – или побьют, или вообще камнями закидают.

— Мне так и рисовались картинки из фильма про Хамзу, когда я представлял, что со мной будет, когда я не дай бог попаду в махаллю. Всё! Конец! Мама прощай!

— Если бы я знал тогда, что узбеки такие, как Хаитбай, то я отправился бы в ближайшую махаллю – познакомится с такими несколькими. – Я не понимал и не знал этого, и почитал Костю за храбреца, пробирающегося сквозь линию фронта в тыл людоедского племени.

Я же, в свою очередь, вспомнил одну девчонку. Когда я был здесь со своей подругой, о которой я уже упоминал, мы решили проехаться на поезде. Пассажиров тогда было много, и не меньше было «работников» железной дороги – ребятишек разных возрастов. Перед отправкой поезда, «железнодорожники» шумною, как пушкинские цыгане толпой, кочевали из вагона на перрон и обратно – туда-сюда, туда-сюда.

Среди кучи мальчишек, там была одна девчонка – самая  шумная и деловитая. Наверное проводница. Она конечно больше всех привлекала к себе внимание взрослых пассажиров — даже больше собственных детей, и была, безусловно, звездой этой железной дороги. Имя у неё было какое-то греческое – по-моему, Афина.

Мне хотелось увидеть Афину, посмотреть, как она изменилась за эти несколько лет. Но на станции никого не было – наверное, было слишком рано.

Что ж делать – решили мы по шпалам, опять по шпалам двинуть пешочком вдаль. И мы пошли.

Может оно, и лучше было – идти пешком.

На улице была листопадная осень, и хорошо было находиться на улице, наслаждаться последними тёплыми деньками. Мы шли по шпалам, шли рядом с путями, шли по листьям. К сожалению, парк не такой густой как некоторые другие, но листьев для осенних фоток нам хватало.

Мы подошли к «Зелёному театру», но театра не было – его, оказывается, уже снесли. Первая это заметила Лена.

— О! Зелёного театра уже нет! А я всё ждала, когда его восстановят. Как жаль! Недавно ведь он ещё был!

Да жаль, что снесли «Зелёный театр». От старого парка осталась только контора и эти рельсы.

Эта часть парка, наиболее лесистая. Тут стоят ещё старые деревья. В остальных частях, деревья помоложе, или вовсе молодые, маленькие. Поэтому здесь, больше всего листьев нападало, и мы, словно в детстве, пошалили в этих листьях. Конечно не все детские шалости мы применили. В частности мы не стали их жечь и устраивать дымовушки на весь район. Страшно ведь – оштрафуют! В детстве-то мы ничего не боялись, и не про какие штрафы слыхом не слыхивали! Ходили осенью в наш парк и по округе, и жгли кучи листьев. Дым порою  разъедал глаза, но эти страдания стоили того мощного дыма! Делали мы даже в школе, специальные самострелы из бельевых прищепок и карандашей. Самый подходящий для поджигания листьев, был самострел из карандашей. Он был очень производительный. Можно было одной за другой спичкой стрелять им, причём на большое расстояние. Идёшь вдоль улицы, и походя стреляешь во все подряд кучки листьев. Другим развлечением детства, было прыгать в большую кучу листьев с крыши газовой будки, что стояла возле нашей школы. Было страшно, но в этом и был весь кайф – преодолеть страх. Сейчас-то конечно, такие шалости мы себе не могли позволить. Ограничились лишь раскидыванием листьев руками и ногами, благо они были не мокрыми. Ну и конечно фотографировались с ними.

После озорства, когда мы двинулись дальше по шпалам и листьям, мне опять зазвучали песни на душе, песни из прошлого. Я вспоминал как давно минувшей осенью, я гулял по парку Фурката со своей девушкой, с которой я тогда хотел прожить всю жизнь и состариться вместе с ней, и как у меня на душе звучала старинная песенка. Вот и сейчас я напевал про себя эту старинную песенку.

Не знаю как мои спутники, но я шёл как бы в одиночестве. Глядел на увядающую природу, на листья под ногами, на оголяющиеся деревья, и друзей как бы не замечал – я был весь в прошлом. Эти рельсы, были теперь как машина времени, как дорога в прошлое. Я шёл, устремив взгляд себе под ноги. Ничего, кроме своих ног, шпал и рельс не видел. Шёл, вспоминал, и напевал. «Осенние листья, шуршат и шуршат в саду, знакомой тропою, я рядом с тобою иду…». Хорошо тогда было с ней гулять.

Погружённый в воспоминания я и не заметил, как мы вышли к бывшей промежуточной станции этой железной дороги – «Пионерской». От станции теперь почти ничего не осталось, только лишь кое-какие следы напоминают о том, что она была здесь.

— А помните, здесь была когда-то улица с троллейбусом? — указал рукой, на дорогу вдоль путей Хаит.

Да, мы все, кроме Лены, помнили более-менее ту улицу. Она шла от улицы Богдана Хмельницкого, в сторону хлеб-завода. Дойдя до магазинчика, улица чуть изгибалась, и дальше шла вдоль забора парка. С другой стороны были лачуги. Улица была оживлённая, и по ней ходил троллейбус.

— Говорят, что на этой улице воняло от мясокомбината, который на ней был.

Я про это тоже слышал, но никто из нас не помнил этих запахов. Наверное, потому мы не помнили, что каждый из нас, в детстве, здесь всего пару раз бывал. Но тем не менее, дорогу и троллейбус на ней, и как из окна троллейбуса был виден забор парка – помнили все (кроме Лены).

Ещё я вспомнил, что на этой улице, в каком-то дворе возле пешеходного моста видны были байдарки. Мне тогда думалось, что владелец байдарок, плавал на них в реке, на дне глубокого ущелья, что протекает под этим мостом. Мне это казалось ужасно и безумно. Я почему-то ни разу не подумал, что тот человек, плавал на своих байдарках по Комсомольскому озеру.

Дойдя до этого моста, мы решили перейти дорогу, и пройтись по мосту. Оказалось, что это не мост даже, а акведук.

Дойдя до середины, мы стали смотреть с него вниз ущелья, в строну Бешагача.

— Какой ужасный мост! – воскликнула Лена.

Мне самому было страшно смотреть вниз. Мост пролегал над глубоким ущельем реки, которую внизу даже не очень хорошо было видно. Её скрывал густой лес, росший на крутых склонах ущелья.

— Это вовсе не мост! — сказал Сергей. — Это акведук!

Все были удивлены, и как-то с сомнением это восприняли. Мы-то акведуки помним в Древнем Риме, и этот мост близко не походил на них.

— Да, здесь у нас под ногами течёт целая река! Это Анхор!

— Анхор, который на Мустакиллике течёт?

— Почти! Это тот Анхор, который протекает через парк на Волгоградской улице – Гафура Гуляма, и который протекает на Домбрабадском кладбище.

— Не понял! — сказал я. – Этих Анхоров несколько что ли?

— В принципе – он один. Тот Анхор, который протекает на Мустакиллике, возле Президентского дворца делится на две части. Одна часть – Анхор, поворачивает направо, и проходя через шлюз, протекает на площади Бешагач, течёт по парку, мимо памятнику Навои, и прямо до Олий Маджлиса, где поворачивает и течёт прямо сюда. Мы сейчас, как-раз пойдём вдоль этого Анхора, и вы сами увидите. А вторая часть воды, от президентского дворца, течёт прямо до ГЭС, где превращается в Бозсу. Вот эта река внизу, и есть та вторая часть Анхора, только её название уже Актепа. А вон там – видите, справа есть шлюз? Там начинается река Буржар. Если на Мустакиллике, в Анхор бросить несколько листьев, одни из них проплывут по этому акведуку, другая часть — там внизу.

— Пойдёмте за мной!

Мы перешли дорогу, прям на повороте, возле Узбекфильма.

— Вот смотрите – Анхор.

За решётчатым забором, откуда-то из глубин земли вытекали тяжёлые воды Анхора.

— Это тот самый Анхор, что протекает по акведуку, и дальше через весь Чиланзар, через парк Гуляма, через кладбище и ипподром течёт в Ташкентскую область. Если есть желание, то можете зимой, когда в этой речке нет воды, пролезть здесь, внутри акведука до озера в парке.

Но нет — лично меня, «приколы» диггеров не прельщают, и я не собираюсь лазить в длиннющем тоннеле.

— Пошли обратно в парк?

Мы пошли обратно.

На обратном пути, мы вновь остановились на акведуке, но на этот раз с другой его стороны.

— А вы слыхали, что когда-то давно, где-то здесь, упал в эту пропасть автобус с пассажирами? – сказал Хаитбай.

Да, мы что-то такое слыхали, но не знали подробностей. И это опять навело на меня грустные воспоминания. И на других наверное тоже. Мы постояли здесь несколько минут молча. Глядели в зелёную бездну, обрамлённую жёлтой рамой опавших, и ещё державшихся на деревьях листьев.

— Ну что, пойдём?

И мы пошли.

— Давайте спустимся здесь вниз, и посмотрим на акведук сбоку.

Мы спустились по дорожкам, зиг-загом ведущим на дно ущелья. Правый берег реки, который находится в парке, сейчас обустроен дорожками и газонами, а когда-то здесь были трущобы. Противоположный берег всё также был дикий, хотя и населён людьми.

Акведук действительно оказался симпатичным, и даже живописным. Отсюда он уже больше походил на акведук, и мы даже видели, как с его верхушки стекают струйки воды Анхора, вдруг захотевшие воссоединиться со своими разделёнными братьями в Актепе.

Сейчас, это место весьма живописно. Но раньше, наверное, было жутковато здесь. Это глубокое ущелье было границей старого Ташкента. А река, вместо кучи нынешних названий назвалась Буржар, что означало «Волчий овраг». Я люблю волков, но в старину «Волчьим» не назвали бы курортное место. Вероятно, это была самая страшная окраина Ташкента.

Ерунду сказал кто-то когда-то, что можно бесконечно смотреть на три вещи. Таких вещей не три, а всего одна – это течение воды в реке. Я смотрел на эту тихо текущую, зажатую в высокие берега реку, и смотрел в вечность. Этот каньон, наверное миллионы лет назад появился, когда земля здесь, и дальше через весь нынешний Ташкент треснула от землетрясения, а тот берег сильно опустился. Эта вода текла здесь задолго до появления человека в этой местности. Мне виделись первые люди, появившиеся здесь, они конечно рискнули спуститься вниз, чтобы испить воды. Виделась первая жертва местных волков и человек, давший этой реке название «Волчий овраг». Виделись караваны, стоящие на противоположном берегу и ожидающие открытия Бешагачских ворот. И многое ещё что я видел, заглядывая в вечность.

Зелёные воды широкой Актепы медленно текли мимо нас. Не смотря на живописность и обустроенность  этого берега, какое-то еле уловимое ощущение жуткого места не покидает находящегося здесь, у акведука.

— А что там? – спросила Лена, указывая вдоль реки против её течения.

— Там дальше есть шлюз, на котором ответвляется река Буржар. Видела, на улице Мукими и Волгоградской рядом с Пионерской такое же глубокое ущелье реки, как и здесь. Возле Южного вокзала, в двух местах ещё есть. Так вот – та река течёт отсюда.

— Дальше есть несколько мостов, под которыми проводят соревнования на байдарках по речному горному слалому. Есть старый заброшенный мост, дальше Буржарская ГЭС. Где мосты – там Бешагач. Там раньше, где-то были Бешагачские ворота Ташкента, от которых начиналась караванная дорога до Коканда. Помнишь, недалеко от нас была улица Стародубцева, теперь Гейдара Алиева – вот это и есть та дорога.

— А мы пойдём туда?

— Если время останется, тогда сходим, а сейчас давайте вернёмся в парк и продолжим гулять! Ну а если не успеем – предлагаю в следующий раз обследовать оставшиеся окрестности Бешагача. Может и Борис Голендер тогда сможет к нам присоединиться. На том и порешили.

Мы поднялись наверх, перешли дорогу, и опять вышли к детской железной дороге. Как-раз в том месте, где железная дорога проходит по мосту. Мост старый – ровесник всей железной дороги. Под мост текла вода из озера. Мы конечно подумали, что это как раз та вода, которая течёт по акведуку. Но оказалось, что это не так. Рядом с мостом был тот самый канал, который рождается от президентского дворца и воды которого, как раз возле этого железнодорожного моста уходят под землю, чтобы продолжить свой путь по акведуку. А та вода, которая вытекала из озера и протекала под мостом, оказывается тоже уходила в трубу, но проходящую под каналом и дорогой, и выливалась за акведуком в Актепу.  Мы постояли молча несколько минут у места исчезновения Анхора в чреве земли, вглядываясь в черноту, поглощавшую воду. Я вспомнил всё, что говорил нам Сергей про него, про Анхор, и мысленно проследил его путь до Домбрабатского кладбища.

Мы двинулись дальше, идя уже не по шпалам, а по берегу Анхора. Недалеко, на берегу озера сидел на корточках рыбак, но мы не подошли к нему – небось он только кильку какую-нибудь наловил, для кошки.  Вообще, не смотря на хорошую погоду и на субботний день, людей в парке практически не было. Видели несколько парочек, несколько одиночных прохожих, несколько мамаш с детишками да пару семей и всё. А, да! Ещё видели несколько работников парка, и в середине нашего пути по шпалам, мы видели двух пожилых женщин, которые закрыв глаза, молча стояли в обнимку с деревьями. Каждая обнимала своё дерево. Что бы это значило? Нам конечно было интересно, но мы не стали беспокоить женщин, вторгаться в их мир. Дойдя до конечной железнодорожной станции, мы немного вернулись назад, и перешли по мостику через Анхор. Прямо от моста, мы прошли к «Европейскому саду». Я правда чуть опешил, увидев этот парк. Я ожидал совсем другого, ожидал увидеть тот парк, который я видел в тот раз, когда был здесь с любимой.

Тогда он только появился. Здесь было много газонов с цветами в виде скульптур животных. Такой вид зелёной скульптуры был впервые в Ташкенте, поэтому посмотреть его приезжали журналисты и даже сам Ислам Каримов. После них и мы с подругой сходили, посмотрели. Было здорово! Но теперь, похоже, что от тех зелёных скульптур не осталось и следа. Теперь был какой-то «Европейский сад».

От «Европейского сада», мы вновь пошли к Анхору но уже по другой дорожке. Не доходя до канала, мы увидели табличку, указывающую на то, что здесь находится кладбище.

— Откуда здесь кладбище? – спросила Лена.

— Как откуда? – переспросил Хаитбай.  – Здесь, на этом месте, ещё недавно была старогородская махалля. Один мой друг, как раз жил в ней. А когда их сносили, им дали квартиру на Сергилях. Вот только это кладбище осталось от той махалли.

Могил конечно не было, и если бы не табличка, то никто не знал бы о кладбище. Но раз табличка стоит, а могил нет, значит тут, всё равно погребены древние жители махалли. Мне сразу представились старые кривые улочки и не менее старые глинобитные домики на месте этой, молодой части парка. Где-то здесь, при кладбище, должна была быть и мечеть с минаретом. Какие они были – красивые или не очень?

— А я где-то читал, — сказал Сергей, что на территории парка есть два кладбища. Одно мы нашли, а где второе?

— Наверное, возле ворот на Бешагаче. — предположил я. Там, возле ворот, раньше была мечеть, и наверное при мечети было кладбище.

Мы постояли здесь несколько минут, почтив память наших древних земляков, и двинулись дальше.

Дойдя до Анхора, мы повернули к нашим писателям.

Там уже стояло два «сидячих» памятника Абдулле Каххару и Айбеку. Честно говоря, нам они не очень понравились, особенно Серёге – нашему любителю искусства и всего прекрасного.

— Блин! Вот ведь хорошая идея – поставить в национальном парке скульптуры отечественным писателям! Идея хорошая, а вот исполнение на двоечку!

— Если их здесь, на этой аллее, поставят ещё десять штук таких, то это будет ужас! Представляете себе, как это будет выглядеть? — Аллея, вдоль которой будут стоять гранитные тумбы. На тумбах будет стоять различная мебель – скамьи, лавки, кресла, троны, стулья и так далее. А на них, будут восседать старики с книжками в руках!

— Надо вдоль всей этой аллеи, с двух сторон, понаставить много одинаковых парковых скамеек. Чтобы они были одинаковые, но одни были бронзовые, другие настоящие – из чугуна и дерева.

— На бронзовые скамейки, усаживать потихоньку всё нового и нового писателя в натуральный рост. На одну скамейку сажать по два, по три и четыре писателя – современника. Пусть они типа беседуют! Рядом можно пешего писателя ставить – помоложе. Также, между скамейками, можно ставить просто стоящих, беседующих писателей. Можно добавлять учёных, артистов и актёров, чтобы это не походило на съезд Союза писателей Узбекистана. Пусть писатели общаются с другими великими и знаменитыми современниками. И не обязательно изображать писателей немощными стариками, сидящими в кресле и мёрзнущими в чапанах. Пусть будут молодыми, живыми. Пусть стоят как пижоны, подогнув одну ногу и облокотившись на приятеля. Стоят с кепкой на голове и положив друг другу на плечи руки. Пусть кто-нибудь залезет на газон, и будет стоять позади скамейки, положив руки на спинку или вовсе согнувшись и поставив локоть на эту спинку, а ладонью подперев голову, с интересом внимает тому, что говорит его старший коллега. Пусть хохочут от души. Пусть рассказывают друг другу пошлые анекдоты. Пусть будут «живыми» людьми, ближе к народу. В конце аллеи надо соорудить «чайхану», где на бронзовых топчанах, будут седеть поэты древности, которые никогда не сидели на скамейках. Пусть они сидят и полулежат на топчанах, пьют чай и слушают музыку на рубабах и гижаках.

А при той чайхане, обязательно должна быть настоящая библиотека, куда каждый желающий, мог бы зайти и почитать произведения писателей с этой аллеи, послушать их голоса из фонотеки, посмотреть про них фильмы и другие материалы на мониторах библиотечных компьютеров. В той же библиотеке, продавать произведения этих писателей, их бюстики и сувенирные копии памятников-скамеек, открытки с юбилейным гашением, в юбилей кого-нибудь из них. Ещё можно построить рядом маленький амфитеатр, где могли бы юные и матёрые литераторы читать свои произведения. Можно ещё много чего придумать, если подойти к  аллее писателей с душой.

Главное – писателей делать в человеческий рост. Так, чтобы на скамейках были места для того, чтобы обычные люди могли сесть рядом и сфотографироваться, как это делается во всём мире. И конечно разрешить людям трогать скульптуры, а не огораживать их позорными верёвочками. Люди сфотографируются, будут фото постить в соц-сетях, показывать друзьям и родственникам карточки. Будут говорить: «Это я и Абдулла Каххар», «Мы с Айбеком», и так далее. Люди прочтут или услышат это и заинтересуются – «А кто этот Айбек? Кто такой Каххар? Давай-ка погуглим! Давай-ка почитаем!». А так – люди равнодушно будут проходить мимо.

Если всё так примерно сделать – это место будет одним из популярнейших в городе. Сюда можно будет приводить «пионеров», экскурсии, туристов. И может быть, через иностранных туристов, купивших в этой библиотеке книгу писателя, рядом с которым они сфотографировались, слово этого писателя, а вместе с ним и наша культура, будет тихо-тихо распространяться по миру.

Также можно создать и другие аллеи – учёных, художников, артистов, … Построить выставочный зал, где постоянно, раз в одну или две недели обновлять экспозицию произведений наших художников, или проводить юбилейные выставки, посвящённые кому-либо. Один выставочный зал уже есть – пусть будет по национальным ремёслам, и пусть там тоже экспозиция постоянно обновляется. И они, эти выставочные залы, и библиотека,  должны работать каждый день, с утра до вечера. И вход должен быть бесплатный. Если всё это сделать, то парк будет по настоящему национальным, и здесь будет много народу. Я сам, лично, готов каждую неделю ходить в такой парк.

Нам всем понравилась такая идея, но что же поделать – сейчас здесь не так, и задерживаться нет смысла.

Дальше мы пошли к выставочному залу, что стоит позади писателей. Он был закрыт, но мы с удовольствием обошли его кругом, много разглядывали и фотографировали его части. Здание было новенькое, но снаружи отделано по-старинному – деревянная колоннада, с деревянными же кессонами потолка. Колонны, кажется были все разные, с разным рисунком резьбы на них. С одной стороны это странно, но с другой – есть интерес разглядывать каждую из них. Говорят, что эти колонны разные потому, что каждую из них делали в разных областях, разные мастера – резчики.

В парке есть ещё одно озеро, с высоким фонтаном на искусственной скале. Когда оно здесь появилось и зачем — мы не знали.

Вокруг озерца насыпан красный песок. От этого песка, мы все «телепортировались» воспоминаниями в почивший парк Горького и Сквер Революции с Карлом Марксом. Серёга очень сокрушался по парку Горького, и по спиленным деревьям Сквера. А мы все, как-то не разделяли его печали. Мы, все остальные, в том парке практически не были, да и на Сквере тоже, и воспоминаний о них, кроме красного песка, у нас не было. Но и красный песок, лично мне не жаль было. В мокрую погоду, он не был таким привлекательным, как должен был быть.

Мы прошли по тропинке, между озерцом и Олий маджлисом. Не понятно, почему Олий маджлис построили здесь? Надо бы его построить в другом месте. Чтобы вид на него открывался издалека, чтобы он гордо возвышался над местностью, как здание сената США, например. Да и архитектура у здания средненькая, честно говоря. Надо для парламента построить новое, более красивое здание, а это отдать народу.

Затем прогулялись мы по площади «Навруз». Здесь, на сцене, тоже можно проводить разные концерты и фестивали, она могла бы быть народной! Но увы – это очередной печальный момент несоответствия названия парка, и его сути.

Здесь, за сценой, находится не очень старое, но симпатичное медресе. Это единственное здание, оставшееся от старой махалли, бывшей на этом месте. Мы зашли вовнутрь. Там, в медресе, оказались мастерские народных умельцев декоративно-прикладного искусства. Мы зашли в некоторые из них. Конечно, по сравнению с другими магазинами, где продают подобные вещи, здесь дороговато. Но зато, когда ты видишь вещь, и человека, который её сделал, то совсем другое чувство испытываешь. Эта вещь становится уже с историей, и с какой-то неуловимой связью с создавшим её конкретным человеком.

Мы старались не беспокоить мастеров, и только в мастерской художников-миниатюристов чуть-чуть поболтали с мастером. Конечно, глаза разбегаются, и чувствуешь себя ребёнком в кондитерском магазине. Но сделать всё-таки выбор, заставляет цена этих предметов. Мы-то конечно ничего не купили, а вот Сергей разорился – купил и подарил тут же Лене шкатулку с миниатюрой на любовную тему. Мастер рассказал нам некоторые секреты своей профессии. Оказывается, что эти миниатюры рисуют замешанной на яйце краской, и тараканы любят лакомиться этой живописью. Так что он наказал Сергею, хранить шкатулку подальше от кухни.

Счастливые, под впечатлением от увиденного в медресе великолепия, мы обошли вокруг Дворца Дружбы народов, теперь именуемого «Свободой». Тут конечно наше счастье несколько поубавилось. Мы вспомнили про былую дружбу советских народов и республик. Вспомнили памятник Шамахмудовым и Великую Отечественную войну.

— Почему снесли памятник? Спросил я, прежде всего себя самого, и не ждал ни от кого ответа.

— Его не снесли, а перенесли в другое место. – сказал Хаит. Я, когда езжу в Янгиюль, вижу его — он стоит перед въездом в Ташкент, возле ипподрома.

Надо будет, как-нибудь доехать до него – посмотреть.

Мы пошли обратно, к площади «Навруз». Пройдя площадь, мы перешли мост над Анхором, и поднялись к памятнику Навои. Когда я бываю здесь, я всегда читаю слова на своде купола над статуей Навои: «Поймите, люди всей Земли: Вражда – плохое дело, живите в дружбе меж собой – нет лучшего удела». Я эти слова наизусть знаю, но всё равно, с каким-то наслаждением читаю их всякий раз, находясь здесь. Кажется, что это не статуя Навои, а он сам, и он сам, своим голосом изрекает эти слова.

Мы спустились вниз, к Комсомольскому озеру. Уже, наверное все были уставшие. Я–то уж точно был измотан. Я еле-еле взобрался на горбатый мостик над озером, и уже совсем из последних сил вполз на следующий.

Мы планировали с утра, что покатаемся на поезде, на лодках, на «Чёртовом колесе», но силы, а вместе с ними и запасы воды и питания были на исходе, и мы решили уходить из парка, поседев немного на скамьях у ворот.

Мы договорились, что в следующую субботу, попробуем исследовать окрестности Бешагача со второй попытки. Может и Голендер будет свободным, и почтит нас своим обществом.

Прощай «Комсомольское озеро»! Надеюсь, что ты станешь когда-нибудь «Национальным парком»! Станешь не только гордостью старого советского человека – ташкентца, но и гордостью Республики  и жителей Узбекистана.

13 комментариев

  • Фото аватара АГ:

    Много букв…
    Осилила с удовольствием! :-)

      [Цитировать]

  • Фото аватара Виктор Арведович Ивонин:

    После 12 ночи, там утопленники в реке стонут, те, что в автобусе утопли и до сих пор по крутым склонам вылезти не могут. Лезут, лезут, а потом шлёп и стонать начинают. Ходить там ночью страшно. И днём тоже.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Ольга:

    Эти утопленники с автобуса Мясокомбината 1973 года. Я знала одну женщину которая там погибла.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Ирина:

    И водитель орет, который остался жив, но с ума сошел, как говорили.
    И потом: там ведь кладбище было раньше, как и за другими из 12 ворот Ташкента.
    Место действительно угнетающе действует.

      [Цитировать]

  • Фото аватара edisit:

    За пару дней до этого я ездил на мясокомбинат по делам. Дело в основном решилось — осталось подписать бумаги у вет. врача. Домашние были в курсе моих дел и того что мне надо вновь сьездить на мясокомбинат. Когда стало известно про трагедию, мать на такси примчалась ко мне на работу: увидев меня целёхинким, на радостях пообещала сделать «худои» (угощение) всем сотрудникам. Слово было сдержанно — плов был замечательный, с апельсинами на десерт.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Ильдар:

    Зачитался! Получил огромное удовольствие! Ждем продолжения!

      [Цитировать]

  • Фото аватара Roman A.:

    Спасибо за рассказ и фото.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Roman A.:

    А чуть дальше по дороге стоит мост метро над речкой Боз-Сув…

      [Цитировать]

  • Фото аватара Домиан:

    Спасибо за комментарии, и отдельное спасибо за рисунки! Продолжение вряд ли будет, так как это было спонтанное дело…

      [Цитировать]

  • Фото аватара Efim Solomonovich:

    Легендарная «Комсомолка», выручавшая своими песчанными пляжами горожан в знойный летний период.
    Спасибо Домиану за экскурсию на Озеро.
    Надеемся как и Бамиан, что «Комсомольское озеро» станет настоящим Национальным Парком.

      [Цитировать]

  • Фото аватара VTA:

    Спасибо за рассказ Домиану, а за рисунки Roman A. Домиан! Вы можете гордиться, до сих пор на ПоТ ничей рассказ таких художественных комментариев не вызвал. А Вы вдохновили.

      [Цитировать]

  • Фото аватара Ulitka:

    моего мужа дедушка утонул вместе с пассажирами злосчастного автобуса…

      [Цитировать]

  • Фото аватара Rashod:

    Проходиль друг после 12 ночи там и видить одного (скорее утопленник) карабкающегося с канала а тот зоветь: — Виктор ?.., — Виктор ?..,.

      [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.