Воспоминания об Аброре Хидоятове Искусство Ташкентцы

В комментариях к статье «Письма от Гамлета» Gangut пишет:

И ещё отрывки из этой книги В. Рецептера:
«Первым «шекспировским» актером, которого мне довелось увидеть, был Абрар Хидоятов. Дважды я становился его зрителем, и оба раза не на спектаклях, а в концертах — в сценах из спектаклей. Это было давно; я совсем мальчишкой вместе с матерью посещал торжественные праздничные вечера с концертами, которые устраивал Ташкентский университет.

Надо сказать, что наш университет всегда был близок к театрам. В то время, когда я уже учился в нем, оба университетских самодеятельных драматических коллектива — и узбекский, и русский — пользовались обоюдным вниманием и многотысячного сообщества студентов и преподавателей, с одной стороны, и двух театральных «семейств» — с другой. Я имею в виду Узбекский Академический театр им. Хамзы и Ташкентский русский театр имени Горького. Драматическими коллективами университета руководили народные артисты Шукур Бурханов и Петр Семенович Давыдов…

Итак, я видел Абрара Хидоятова очень давно и поэтому не стану утверждать, что помню выступления великого узбекского актера во всех подробностях. Мне кажется, например, что оба раза он играл без грима и театральных одежд, что называется, в концертном исполнении, — т. е. в современном черном костюме. Впрочем, может быть, это было не совсем так, и сцена из «Гамлета» шла «концертно», а сцена из «Отелло» явилась во всем театральном великолепии. Во всяком случае, эта последняя — с Яго и Дездемоной — навсегда запала в душу…
Я отчетливо помню какой-то необычайный магнетизм, исходивший от человека, который говорил по-узбекски и жил там, на сцене, совсем не той, что моя, а другой, необыкновенной жизнью, он был неравнодушен ко всему залу, а, значит, и ко мне. Трудно передать из чего складывалось это ощущение, но человек на сцене, который, не повышая голоса, говорил с другим человеком, был заведомо лучше, благороднее, значительнее, выше… Нет, пожалуй, это все слова другого возраста, а тогда мне, мальчишке, было очевидно, что этот человек — главнее всех!..

В напряженной тишине как-будто растаяло и перестало существовать все мелкое и необязательное в жизни собравшихся вместе людей. Никто не кашлянул, не заерзал на стуле, не покосился на соседа, не уронил номерка. Все до одного были захвачены этим главным человеком и, оставаясь на своих местах, безропотно пошли за ним, следя за его сосредоточенной жизнью. Все до одного боялись пропустить то обязательное и необходимое, что этот человек знал и мог сообщить…
И вот с ним что-то произошло… Я не могу сказать конкретнее. Может быть, потому, что для определения чуда не существует точных слов. Мне вдруг пришло в голову, что Отелло или Хидоятов или Хидоятов — Отелло, как ни странно, похож на Петра I, описанного Пушкиным в поэме «Полтава»:

…Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза…

Несмотря на то, что испытанное мной в это мгновенье чувство было явно в первый раз, оно само — это чувство — включало в себя ощущение чего-то знакомого, как будто уже испытанного когда-то. Я будто «узнал», будто что-то соединил в самом себе и странно «породнился» с этим большим человеком, говорящим на другом
языке…
Голос Хидоятова переменился тоже. В нем появилась новая сила, новая глубина и стало различимо совсем новое качество — едва улавливаемые колебания…
Я почти убежден, что впервые уловил эти колебания в его голосе; и потом, когда расслышал их у других актеров и узнал, что это, то всегда включал владеющих этим искусством актеров в одну особую цепочку, в начале которой для меня были трагики из Ташкента — Абрар Хидоятов и Петр Давыдов. Эта непередаваемая вибрация, удивительно музыкальное дрожание голоса особенно ощутима и явственна у замечательного трагика начала века Сандро Моисси. Есть такая пластинка «Искусство монолога» — и Моисси можно услышать… Это явление возникает естественно в момент высокого внутреннего напряжения и глубочайшего сдерживаемого волнения. Мой учитель Петр Семенович Давыдов называл его «тремоло», хотя «тремоло» драматического артиста, наверное, чем-то отличается от такого же звучания у певца. Вообще же слово «тремоло» итальянского происхождения и в буквальном переводе означает «дрожащий», а в музыке это — «очень быстрое повторение одного звука или чередование нескольких звуков в
отдельности или в аккордах»…
Я пережил вместе с Хидоятовым и со всем залом незабываемые мгновения. Его глаза, движения, голос—все вместе внушали радость и гордость за человека, который может из себя самого творить прекрасное, который может так чувствовать и передавать свои чувства, который здесь, близко и дарит мне — конечно, не мне одному,— но и мне, и мне — свое мастерство и свое вдохновение. Может быть, я не смог бы тогда, в зале, определить этими словами то, что почувствовал, но я сердцем принял чудесные сигналы театра, которые подавал мне этот человек.
Помнится, сцена не имела эффектной концовки, Абрар Хидоятов ушел как-то неожиданно, оставив нас в растерянности и тишине. Потом, наверное, были аплодисменты, и он, вероятно, кланялся, но этого я уже не помню. Самыми существенными были минуты, когда Хидоятов — Отелло жил на сцене, объединив всех и перенося весь театральный зал в новую систему координат, где пространство и время сошлись в этом главном человеке; стало вполне естественно очутиться вместе с ним и мавром Отелло на острове Кипр несколько сот лет тому назад.
Попробуй, как принято в Узбекистане, с вежливой и почтительной просьбой подойти к старикам, просто к пожилым людям, и они передадут тебе бережно хранимую в народе правдивую театральную легенду об Отелло Абрара Хидоятова».

« За письмами «до востребования» не обязательно уезжать в театральные центры Москву и Ленинград. Ташкент тоже стал театральной столицей. Разве не гастролируют здесь ведущие драматические коллективы, такие как московские «Современник» или МХАТ, ленинградские Большой драматический и Академический им. Пушкина: Разве мало интересных явлений происходит за последнее время в театральной жизни нашего города? (Я не оговорился, сказав «нашего», потому что всегда чувствую себя ташкентцем)».