Ташкентский вокзал во время войны История

Лейла Шахназарова

Из воспоминаний старожилов
Юрий СУМАРОКОВ

ТАШКЕНТСКИЙ ВОКЗАЛ В ВОЙНУ

«Когда война опустошала и разрушала, гасила окна городов, — его земля теплом дышала, давала людям хлеб и кров…»
Больше всего эвакуированных в Ташкент было из России, западного и центрального районов Белоруссии и с Украины.
Я живу в махалле Джаркурган Хамзинского района нашей столицы. Мои соседи, Виктор Абрамович Абрамов и Игорь Капитонович Рыбаков – в прошлом железнодорожники. Они были очевидцами тех исторических дней, когда Ташкентский вокзал встречал эвакуированных – истощенных, измученных людей со скудными пожитками, все прибывавших и прибывавших из разбомбленных городов, которые больше не могли дать им крова… Рассказы старых железнодорожников позволяют ярко представить эти картины.
…Итак, Ташкентский вокзал. Не нынешний — с просторной площадью, с многоэтажными гостиницами, магазинами и гастрономом, со станцией метро… Поздней осенью 1941 года этот вокзал был другим.

Тесный, мощенный булыжником пятачок, со всех сторон зажатый приземистыми постройками, огороженный от перрона забором из толстых железных прутьев. Еще месяца полтора-два назад он не казался таким пугающе мрачным и суровым. Наоборот — все здесь играло яркими красками узбекистанского юга: цветы в палисадниках, зеленые кроны деревьев над красными крышами домиков, фонари на старинных столбах с чугунным узором… Тихо, только трамвай завизжит на разворотном кольце, звякнет колокол на перроне, — и снова по-домашнему уютно, покойно и дремотно…
Но в первую военную осень здесь сразу изменилось все. Каждые полчаса-час привокзальная площадь вбирает в себя все новые и новые потоки прибывающих – в основном женщин, детей и стариков. Не только на площади, но и в сквериках на прилегающих к вокзалу улицах не то что сесть – стоять негде. Люди с узлами, корзинами, сумками (чемоданы можно увидеть реже) расположились на тротуарах, мостовой, в палисадниках, теперь уже вытоптанных. Осеннее небо сыплет холодные хлопья дождя. Ночью, при полном затемнении, – ни огонька, ни светящейся точки. Лишь шевелящаяся масса людей да черные контуры оголенных деревьев…
Каждый день по указанию местных властей сотни эвакуированных граждан отправляют в город, где для них уже приготовлено жилье. А к ночи площадь снова полна. Действующий эвакуационный пункт не успевает справляться с этой лавиной. И самая большая проблема – дети: один потерялся в дороге, другой отстал от своего детского сада, третий ничего не может объяснить, даже откуда и с кем приехал… Первейшая задача, стоящая сейчас перед руководством республики, – спасать детей.
В связи с создавшейся обстановкой 25 ноября 1941 года был издан приказ Народного комиссариата просвещения Узбекистана о создании на вокзале г. Ташкента Центрального детского эвакопункта, во главе с его «хозяйкой» Наталией Павловной Крафт. «Обязать т. Крафт, — говорилось в приказе, — установить круглосуточную работу Центрального детского эвакопункта, привлечь для дежурства в помощь штатным сотрудникам лучших директоров детдомов».
Сейчас трудно сказать точно, кто из ташкентских учителей, врачей, воспитателей пришли первыми на привокзальную площадь. Однако известно, что уже в октябре 1941 года в зале № 6 вокзала постоянно несли дежурство педагоги, воспитатели детдомов, врачи-педиатры. Сменяя друг друга, они круглые сутки выходили встречать эшелоны, делали обход привокзальной площади, чтобы не пропал, не затерялся в этом бурлящем людском потоке ни один оказавшийся без надзора ребенок. Детей приводили в зал № 6, а утром отправляли в детдом № 18.
Драматичные, тревожные сводки Совинформбюро осени 1941 г.: «Наши войска оставили Киев, Харьков, Смоленск. Блокирован Ленинград. Ведутся бои на подступах к Москве…».
И – немедленным отзвуком и следствием – новые потоки эвакуированных, среди которых — дети, дети… К середине ноября стало ясно, что теми средствами, которыми велась эта работа раньше, проблему спасения эвакуированных детей не решить.
Вот тогда-то и вышел новый приказ об организации на Ташкентском вокзале специального Центра детского эвакопункта. Буквально на второй день после выхода приказа ЦДЭП открылся.
Выполняя его решение, сотрудники Центра, по распоряжению начальника Ташкентского вокзала, немедленно освободили помещение одной из товарных контор, прилегающее к залу № 6, и подготовили его к приему детей. В помещении были расставлены заправленные кроватки, постелены дорожки, установлен бак с кипяченой водой.
Наутро у касс, справочных бюро, на дверях были вывешены яркие указатели со стрелками: «Здесь находится детский эвакопункт!». Каждые 15-20 минут по вокзальному радио повторялось объявление: «Детей, потерявших родителей или отставших от группы, просим зайти в детский эвакопункт, который находится на вокзале, рядом с залом № 6».
Здесь за столом, покрытым старенькой домашней скатертью, сидела женщина-регистратор, принимавшая по телефону сообщения из диспетчерской железной дороги о прибытии эшелонов с детьми. Прибывающих детей ждал натопленный зал, кроватки, застеленные чистым бельем…
В первую же ночь эвакопункт посетили тогдашний глава республики, «узбекский староста», как его называли, Юлдаш Ахунбабаев и первый секретарь Ташкентского горкома партии Сергей Константинович Емцов. Здесь же, на месте, решались все вопросы, связанные со снабжением ЦДЭПа продуктами, одеждой, выделением для него постоянно закрепленного автомобиля.
Каждую ночь Емцов бывал на эвакопункте. Очень часто приезжал и сам Ахунбабаев. Сотрудники нередко видели, как тихо и осторожно проходил он между рядами кроваток со спящими детьми, заглядывал в изолятор, наклонялся над кроватками самых маленьких: кому-то подоткнет одеяло, кому-то поправит подушку, — и лишь потом начинает деловой разговор.
Эшелоны, как правило, прибывали ночью. Звонок из диспетчерской: «Из Арыси вышел поезд №… В четвертом, седьмом, девятом вагонах – дети. Прибытие в Ташкент – в 2 часа 40 минут на второй путь». Или: «Поезд из Урсатьевекой прибудет в 5 часов 15 минут на седьмой путь. В эшелоне есть дети, старики». И на перроне появлялась бригада – с носилками, аптечкой, детской одеждой. С тревогой вглядывались в медленно надвигающийся паровоз…
У каждого из тех, кто прибывал в этих вагонах, была своя тяжелая, а порой трагическая история, рассказывала впоследствии Наталия Павловна Крафт. На первый взгляд все эти исхудалые, неуклюжие, закутанные детишки выглядели одинаково – испуганные, измученные, молчаливые, малоподвижные… Выделялись только ребячьи глаза – полные страха, горя, усталости… и все-таки – надежды. Не описать их и не забыть… Кто-нибудь из встречающих первым поднимался в вагон и как можно более бодрым тоном говорил: «Здравствуйте, дети! С приездом! Кто хочет каши и плова – выходи! Вещи с собой». Эти слова производили магический эффект: те, кто еще мог держаться на ногах, мигом выбегали из теплушки.
Сначала сотрудники Центра придерживались правила: первым делом вести ребят в баню. Но потом сами не выдержали — уж очень голодными и истощенными были прибывающие ребятишки. Поэтому прямо из вагонов их вели в столовую. Дежурный врач предупреждал: «Не обкормите детей. Перекормите – погубите!».
Мария Кузьминична Дианова, одна из тех, кому администрация доверила встречать прибывающих на Ташкентский вокзал детей, до сих пор утверждает, что горя сильнее и радости выше, чем в те военные годы, ей испытать не довелось больше никогда. Горя – при виде этих замученных, полуживых малышей. Радости – оттого, что вместе с другими своими помощницами могла она их обогреть, накормить, обласкать…
Ну а тех, кто не мог сам выбраться из вагонов-теплушек, приходилось выносить на носилках и на машине развозить по детским больницам.
Полчаса отводилось на кормление детей в железнодорожной столовой. Затем их отрывали от стола, выстраивали парами и вели по улице Полторацкого в баню и спецпропуск. Заботливые женские руки помогали малышам раздеться, связать в узелок одежду, вложить записку с фамилией. Ребятишек стригли, мыли, одевали.
Сколько же требовалось рук для обслуживания детей? Ведь штат ЦДЭП состоял вначале всего из пяти, затем — из четырнадцати человек…
Путь из бани обратно в эвакопункт бывал еще труднее. Отяжелевшие от непривычного сытного обеда, разморенные теплом после бани, дети так ослабевали, что передвигаться самостоятельно уже не могли. Многих приходилось нести на руках. По прибытии в эвакопункт каждого регистрировали в специальном журнале учета. После этого малышей укладывали в постели. Дежурные воспитатели обходили зал, готовились к завтрашнему утру. А утром ответственный дежурный в соответствии с порученными разнарядками отправлял детей к месту их нового жительства. Подростков старше четырнадцати лет – в ремесленные и железнодорожные училища, на предприятия и в колхозы. Детей школьного возраста – в детские дома Ташкента и других городов Узбекистана.
Вспоминает Евгения Валерьевна Рачинская, в то время — заместитель наркома просвещения Узбекистана:
— В 1942 году на территории республики скопилось несколько эшелонов с детьми, эвакуированными из России и с Украины. Одни из них, направлявшийся в Барнаул, уже несколько дней стоял в Арыси. Другой застрял в Андижане. Узнав об этом, Усман Юсупов срочно вызвал меня и сказал: «Принимайте и устраивайте детей в наши детдома без отказа. Открывайте новые детдома. Используйте для этого все пригодные помещения: колхозные клубы, красные чайханы, интернаты. Ни один прибывший к нам в республику ребенок не должен остаться неустроенным. Если вы видите, что дети истощены дорогой, оставляйте эшелоны в Ташкенте, даже те, что направлялись в другие республики. Узбекистан примет, устроит, воспитает и обучит всех».
Эшелон из Арыси срочно вернули в Ташкент. И 207 его малолетних пассажиров до самого конца войны стали воспитанниками детдома № 2. «Самарканд», «Бухара», «Андижан», «Коканд», «Ургенч» – таблички с этими обозначениями висели к утру на дверях эвакопункта.
Ответственный дежурный, находившийся на связи с диспетчером железной дороги, обычно знал, на какие пути будут поданы поезда для детей, и своевременно готовил группы, направлявшиеся в разные города республики.
Построившись парами, дети направлялись к вагонам. Проводницы доставляли их до станции назначения и, пересчитав ребятишек, под расписку, по строгому учету, передавали их работникам народного образования, директорам и воспитателям детдомов. За много месяцев, что велась эта работа, не было ни единого случая потери ребенка в дороге.
Из тех, кто оставался в Ташкенте, многих забирали ташкентцы. Бывали ночи, когда за детьми выстраивались очереди. Выбирали не самых красивых, физически крепких, — наоборот, брали слабых, больных, истощенных. Все хорошо знают историю семьи кузнеца Шаахмеда Шамахмудова: он и его жена Бахри Акрамовна, удостоенная впоследствии звания матери-героини, давно стали для миллионов людей примером и символом истинного милосердия. 14 осиротевших детей, не просто спасенных от голода и смерти, но обогретых, обласканных, обретших по-настоящему родных людей, — таков был подвиг этой простой узбекской семьи. Среди этих детишек были русский, белорус, молдаванин, латыш, казах, татарин, даже один паренек – немец…
Каждый прибывший в Ташкент ребенок находился на эвакопункте не более суток. К утру 150-200 детей, а в самые тяжелые времена – и до 400-500 — должны были быть приняты, накормлены, пострижены, помыты, распределены и отправлены из эвакопункта к месту жительства.
К концу 1942 года в регистрационной книге появился порядковый номер 47.000… Таков был масштаб деятельности ЦДЭП. Трудно сегодня не только переоценить, но даже просто осознать до конца этот титанический труд.
В архивах эвакопункта сохранилось по сей день много документов. Один из них – протокол заседания исполкома Ташгорсовета от 5 марта 1942 года:
«Пункт 120.
Слушали: «О награждении особо отличившихся на детском эвакопункте»
Решили: За отличную работу на ЦДЭП наградить:

  1. Наталию Павловну Крафт – грамотой исполкома Ташгорсовета и денежной премией.
  2. Раису Львовну Верник – грамотой исполкома Ташгорсовета и денежной премией.
  3. Александре Харламовне Быковой – объявить благодарность.
  4. Цецилин Самуиловне Гамбург – объявить благодарность…».

Позднее на улице Весны был открыт карантинный дом. Здесь в течение двух недель находились под надзором врачей наиболее истощенные дети. Только после этого их переводили в обычный детдом.
Многие жители города и приезжие обращались сюда с просьбой взять на воспитание ребенка. За время существования карантинного дома из него взято было две тысячи детей. Всего за годы войны Узбекистан приютил, обогрел, вернул к жизни более ста тысяч эвакуированных детей…

6 комментариев

  • Фото аватара Art68:

    прочитала..хорошая статья!
    Особая благодарность и низкий поклон тем людями, жителям , кто делился, обогрел, помогал всем, кто так нуждался. Многим живущим на моей исторической Родине,в России, не мешало бы знать, чем был Ташкент для эвакуированных в те страшные годы..к сожалению, человеческая память коротка, и бывало очень обидно еще в 80-х , да и порой сейчас, спрашивая: вы откуда?-из Ташкента..ааа!!! это где??? в Туркмении ?..
    жаль , что память о семье кузнеца Шамахмудова стирается..знает ли в Ташкенте молодое поколение, что за памятник стоит при въезде где то в город ?

      [Цитировать]

  • Фото аватара Rustam Yamashev:

    Увы,память не долговечна…И тот,кто умышленно ее замалчивает,совершает неблаговидные действия.
    К примеру: кому мешала скульптурная композиция интернациональной семьи доброго и человечного кузнеца? И перенесли ее,бог его знает куда, на задворки истории…

      [Цитировать]

    • Фото аватара Rustam Yamashev:

      Rustam Yamashev:

      Увы,память недолговечна…И тот,кто умышленно ее замалчивает,совершает неблаговидные действия.
      К примеру: кому мешала скульптурная композиция интернациональной семьи доброго и человечного кузнеца? И перенесли ее,бог его знает куда, на задворки истории…

        [Цитировать]

  • Фото аватара Владимир:

    В комментарии к другой теме ( http://mytashkent.uz/2014/03/23/evakuatsiya-promyshlennosti-v-srednyuyu-aziyu/ ) есть стихи Дмитрия Сухарева, видевшего все это в детстве своими глазами, и на мой взгляд, здесь они тоже очень уместны.

      [Цитировать]

  • Фото аватара long59:

    интересная первая фотография на которой запечатлен явно тепловоз.
    Во время войны ещё никакох тепловозов не было.
    Скорее конец 50-х годов.

      [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.