Арысь, хлопок, Голодная степь История Ташкентцы

Судьба и деяния великого князя Николая Константиновича Романова,  объявленного душевнобольным, изгнанного из Санкт-Петербурга, посвятившего жизнь Туркестану и похороненного в Ташкенте, хорошо известны специалистам и любителям прошлого Средней Азии. Тем не менее, широкой публике в Узбекистане, особенно подрастающему поколению, имя опального члена императорской семьи не скажет ничего. Отчасти виной тому — новые учебники «новой истории», переписанной под новых правителей и изменившейся до неузнаваемости, отчасти – наша собственная лень и неспособность отказываться от исторических стереотипов.

Иногда виной тому — новые учебники «новой истории», переписанной под новых правителей и изменившейся до неузнаваемости, в другой раз – наша собственная лень и неспособность отказываться от исторических стереотипов. Предлагаемая статья должна отчасти заполнить пробелы в наших представлениях об одном из героев колониального прошлого. Из нее вы узнаете о том, как отпрыск императорского рода, очарованный Востоком, посвятил большую часть своей жизни орошению части Сырдарьинской области – сердца хлопководства современного Узбекистана. И о том, как его за это прославляли местные народные певцы.

14 апреля 1874 года в Мраморном дворце произошло событие, затрагивавшее честь императорской семьи. Из семейной иконы великокняжеской четы Константина Николаевича и Александры Иосифовны исчезли крупные бриллианты. Была вызвана полиция, и вскоре пропажа была обнаружена. История оказалась крайне запутанной. В круг подозреваемых попал великий князь Николай Константинович. Сразу возникла версия, что деньги князю понадобились для американской куртизанки Фани Лир, из-за связи с которой он уже однажды был удален из Петербурга и участвовал в русском походе на Хиву в 1873 г. Николай Константинович свою причастность к краже отрицал. Дело зашло в тупик. В итоге, чтобы спасти престиж царской семьи, на семейном совете было принято решение признать великого князя безумным. Отныне он должен был находиться на принудительном лечении под стражей. В бумагах, касавшихся царствующего дома, запрещалось упоминать его имя, он лишался званий и наград и, наконец, высылался навсегда из Петербурга и был обязан жить под арестом в том месте, которое ему предпишут. Однако за ним был сохранен титул великого князя.

1867 год. Николай Константинович в кругу родных. Слева направо сидят сестра Ольга и её жених Георг Греческий, мать — Александра Иосифовна. Нижний ряд: Великие князья Константин Константинович, Вячеслав Константинович и Дмитрий Константинович — младшие братья Николая Константиновича.

В этой детективной истории до сих пор вопросов больше, чем ответов. В последнее десятилетие интерес к ранее практически малоизученной и незаслуженно обойденной вниманием фигуре великого князя Николая Константиновича Романова проявляется все активнее. Однако публикации эти посвящены главным образом скандальной истории с похищением фамильных реликвий, достаточно экстравагантной семейной жизни (две жены одновременно) Николая Константиновича в туркестанской ссылке и не до конца ясным обстоятельствам смерти в 1918 г. В отделе письменных источников Государственного исторического музея среди документов, составляющих фонд Н.И. Гродекова, сохранился удивительный стихотворный текст (перевод с одного из среднеазиатских языков, см. ниже), который с полным основанием можно назвать одой великому князю Николаю Константиновичу Романову. Он озаглавлен «Его Императорскому Высочеству Великому князю Николаю Константиновичу» и начинается строками: «Трудное – легко могуществу Царя!» Эти строки натолкнули нас на мысль попробовать рассказать о другой, созидательной, стороне жизни великого князя.

Николай Константинович считал себя несправедливо обойденным при короновании Александра II (По действовавшим в Российской империи юридическим нормам престолонаследия, законным преемником царя признавался тот из его сыновей, который  родился у него, когда он уже был государем или хотя бы наследником. Старший сын Николая I, будущий Александр II, родился в 1818 г., когда Николай I не был еще ни царем, ни наследником. Второй сын – Константин Николаевич — родился после коронации в 1827 г. Поэтому великий князь считал и открыто говорил, что его дядя Александр II, а затем и двоюродный брат Александр III незаконно занимали царский трон. – здесь и далее прим. автора). Это обстоятельство делало Николая Константиновича слишком «беспокойным лицом» при дворе.

После истории с фамильными драгоценностями его удалили в Оренбург, где он женился на дочери простого казачьего офицера Надежде Александровне Драйер. За этот морганатический брак Николая Константиновича подвергли более суровому наказанию – бессрочной ссылке в Ташкент. Опала частично распространилась и  на Надежду Александровну – «княгиню Искандер». Этот «титул» придумал для нее и оформил сам Николай Константинович в честь Александра Македонского, которого на Востоке называли Искандер Зулькарнай (Двурогий).

Княгиня Искандер была венчаной, но не единственной женой великого князя. Еще одна казачка, Дарья Алексеевна Часовитина, стала его гражданской женой. Очевидцы событий отмечали, что с Часовитиной он часто показывался на людях, катался по городу в коляске или сидел в «синематографе».

О Николае Константиновиче в Ташкенте ходило множество легенд. Бывший начальник Управления земледелия края, А.А. Татищев, отмечает в своих воспоминаниях сильное пристрастие князя к красному цвету. «Даже аллея перед его домом, – писал он, – была посыпана красным песком. На людях
его часто можно было встретить в некоем подобии туземного халата с киргизской войлочной шапкой на голове». Своим гостям после изрядных возлияний великий князь традиционно задавал вопрос, признают ли они его законным претендентом на престол. Вопрос подкреплялся демонстрацией заряженного револьвера или угрозой прибегнуть к физическим мерам воздействия на несознательного посетителя. Ежегодно из казны на расходы Николай Константинович получал деньги. При этом князь занимался коммерческой деятельностью. В Ташкенте, например, он владел хлебопекарней. Но наиболее доходным предприятием и самым популярным у горожан был «синематограф» великого князя, открытый в 1909 г. Великий князь был деятельным и увлекающимся человеком. На его деньги в Средней Азии было организовано несколько научных экспедиций. Одна из  них, Самарская ученая экспедиция 1878 г., всерьез занималась изучением вопроса судоходности Амударьи и поворота ее по старому руслу – Узбою – в Каспий.

Но, пожалуй, самой важной сферой приложения великокняжеского интереса были ирригационные работы. По его инициативе и на его же деньги в Голодной Степи (Голодная Степь – обширная территория, лежащая между густонаселенными оазисами – Ташкентом, Ферганой и Самаркандом. На западе Голодная Степь граничит с пустыней Кызыл-Кум, северную и восточную границу омывает Сырдарья) осуществляется строительство оросительного канала имени императора Николая I.

Для своего дальнейшего развития хлопководство в Туркестане настоятельно требовало создания новых оросительных систем. Но денег у правительства не было, интерес же русских предпринимателей по вложению капитала в орошение Туркестана был чрезвычайно низок, и дело не двигалось. Иностранный капитал, из соображений государственных стратегических интересов, к делу орошения не привлекался, хотя отдельные коммерсанты предлагали свои услуги.

Что касается орошения края, то полвека тянулись бесконечные разговоры, неоднократно разрабатывались законодательные предложения, создавались грандиозные технические проекты, но все они остались неосуществленными. За исключением нескольких в Мургабском государевом имении (Имение располагалось на территории Закаспийской области Туркестанского генерал-губернаторства, на реке Мургаб, от которой и получило свое название) и канала имени императора Николая I в Голодной Степи.

Ежегодно до 1910 г. на поддержание канала имени императора Николая I в рабочем состоянии расходовалось от 7 до 10 тыс. рублей. В 1911 г., при рассмотрении законопроекта об отпуске средств на окончание работ по орошению  северо-восточной части Голодной Степи, Государственная дума высказала следующие пожелания: сохранить самостоятельное значение за каналом имени императора Николая I и развить систему орошения этого канала. Но в период составления проекта по переустройству выяснилось, что придется вносить существенные
коррективы.

Не вдаваясь в технические подробности, скажем, что общая стоимость проекта Главного управления землеустройства и земледелия исчислялась в сумме 1.230.020 рублей. Бюджетная комиссия на своем заседании 5 июня 1914 г. сократила сумму почти вдвое – до 731.570 руб. – и постановила:
расширение магистрального канала отложить на неопределенное время. Обострение обстановки на Балканах заставляло менять планы.

7 марта 1914 г. в сельскохозяйственную комиссию Государственной думы был передан законопроект «Об отпуске средств на переустройство канала императора Николая I в Голодной Степи». Канал был сооружен на собственные средства великого князя Николая Константиновича и оросил 7 тыс. десятин земли. Его постройка была закончена в 1897 г. В 1899 г. канал был принят в ведение Главного управления землеустройства и земледелия. При этом великому князю частично были возмещены его расходы.

Канал являлся одним из первых удачных опытов орошения пустынных земель в Туркестане, но вместе с тем обладал значительными техническими недоработками.

Поэтому было признано необходимым заменить в ближайшем будущем этот канал новым, с площадью орошения в 45 тыс. десятин.

Еще одно крупное ирригационное сооружение, построенное великим князем, – Искандер-арык. После проведения Искандер-арыка было заложено великокняжеское селение с одноименным названием, в котором разместились высланные с Кавказа молокане (Молокане – разновидность духовного христианства, а также особая этнографическая группа русских). Селение вскоре превратилось в одно из зажиточных. Кроме того, великий князь инициировал и финансировал строительство двух мостов, один через реку Сырдарья, другой – через реку Чирчик.

Он основал несколько поселков для русских крестьян-переселенцев. В одном из них, Княжеском городке, или Княжеском поселке, разбитом на месте ташкентских трущоб, он возвел 200 типовых домиков для беднейшего населения города.

«Вскоре после переезда нашего с Надеждой Александровной… в Ташкент (1881)… дано было мне высочайшее соизволение, – вспоминал Николай Константинович, – на свои собственные средства определить возможность орошения предгорий Искандера (Искандер – горный хребет на территории современной Ташкентской области, у подножия которого располагался одноименной поселок и имение Великого князя Николая Константиновича), Голодной Степи и песков Кызыл-Кума. Заранее отказался я, при этом, в пользу русских переселенцев, от прав на воду и землю, зная, что закон и обычай мусульман (шариат и адат), со времен владычества арабов, даруют в награду оросителю оживленную им часть мертвой пустыни от имени хорезм-шаха, «тени Бога на земле».

В течение двадцати лет (1881–1900) у Искандерских стремнин горного потока Чирчик и у Беговатских порогов(Беговатские пороги – образуются при выходе Сырдарьи из Ферганской долины при прохождении Фархадских гор) Дарьи (Яксарта) (Вообще слово «дарья» в переводе означает «река». В данном случае речь идет о Сырдарье) на местах, где были в древности две «Александрии» Александра Македонского (Имеются в виду два города, построенные в Средней Азии во времена Греко-македонских завоеваний 339–327 гг. до н.э. – Александрия Эсхата (Александрия Крайняя) и Александрия Окская), основались два рабочих городка – Старый и Новый Искандер (Речь идет о двух поселках, построенных Великим князем вблизи одноименного княжеского имения), построены каменные головные плотины, деревянные мосты на ряжах (Ряжи – прямоугольный сруб из дерева, заполненный внутри камнем и служащий опорой для мостов и плотин) через обе реки для доставки камня, домики и землянки для тысячи рабочих-мусафиров (Мусафир – в переводе с арабского «путник», здесь – наемный рабочий); проведены арыки Искандар, Ханым и стоверстный водолей императора Николая I (Имеетсяв виду оросительный канал имени императора Николая I (Николаевский канал), построенный Великим князем Николаем Константиновичем), впервые ожививший жизнь в Голодной Степи, – стоивший два миллиона рублей и оросивший все вместе
(тремя кубами воды) 40.000 десятин плодородной земли, ценностью до сорока миллионов рублей; где возникли 12 русских поселков, опытные поля и Троицкий лагерь (Военный лагерь под Ташкентом) для Туркестанских войск в 25 верстах от Ташкента. «Царь-плотина», у скал Фархата (Фархадские скалы (горы) – расположены в Ферганской долине, один из отрогов Ферганского хребта), подняла уровень Дарьи (Здесь имеется в виду Сырдарья) на одну сажень (Сажень – древнерусская мера длинны, приравненная к двум метрам и применявшаяся в основном для измерения земельных участков), но проведение воды к Бухаре, по саям Дарвазакум и Арна, не удалось окончить.

Сдавая постепенно в казну все новые арыки и поселки, я думал передать тогда же и оба принадлежащих мне двадцать лет Искандера в обмен на равноценные пустыни Голодной Степи, где у Золотой Орды (Золотая Орда – имение великого князя Николая Константиновича Романова под Ташкентом), вдоль Средней железной дороги (Имеется в виду Среднеазиатская железная дорога), при главном начальнике края С.М.Духовском
пожалованы были мне 2085 десятин заповедной земли и одна четвертая куба воды из Николаевского канала, – но временный отъезд мой в Тверь и Балаклаву (1901) надолго затормозил исполнение моего желания» (Цитируемый отрывок взят из так называемого «завещательного письма», написанного великим князем в 1916 г. Этот документ интересен тем, что является, по сути, одновременно и завещанием, и мемуарами).

В 1915 г. А.А.Татищев, уезжая в Петроград, написал великому князю, что считает своим долгом доложить новому министру (Имеется в виду А.Н. Наумов, министр земледелия России с 1915 по 1916 гг) о выгодах, какие получит казна, приняв его предложение об обмене уже орошенных земель на неосвоенные.

Николай Константинович, конечно, не имел специальной научной подготовки, но десятилетия жизни, проведенные в Туркестане, не прошли бесследно. Он полюбил этот загадочный край и очень много сделал для его экономического и культурного развития.

Его Императорскому Высочеству Великому князю Николаю Константиновичу

Публикуется по правилам современной орфографии

Трудное – легко могуществу Царя!
От подобного дела останется слава потомству Его
Я воспеваю величие Князя,
Который, проведя воду, облегчил трудное дело.

В наш век не встретили доблестного мужа как Князь
Он провел воду – оживилась природа!
Засим пойдут там заселения
И название «Князь-арык» будет жить века!

От Князя остаются памятники на скалах, –
Имя Его не умрет теперь никогда, –
И памятники те останутся до конца света,
Уверены в том очевидцы дела его.

Берусь за перо и бумагу, –
Высказать истину. Сомнения прочь!
О, цветистый язык! Помоги мне воспеть как соловей
Да удивится мир его славой!

Арык начат с Газалкента – Чимбайлыка,
Что не сумел сделать прошлый люд.
Бежит ныне вода по местам, сим недоступным
Воздвигнется град достойный имя Его.

Вот что глаголют сладкозвучные слова песнопевцев
И еще имеемые нами на руках летописи и предания
В древности три доблестных мужа провели арыки,
На которых и возник наш град.

Да, три мужа проложили три арыка,
А град сей получил название «Нового Ташкента».
Один из мужей, проводивших арык, был царь,
А два других – принцы-богатыри.

Были они: военачальник Рустем, Зал и Кайкавус.
От них то и остались нам три арыка.
Зал искусно провел один из них,
Воду которого, названного Зах-арыком, пили массы народу.

Был вождем сказочный герой Рустем.
Нет на свете богатыря доблестнее его.
Проведен им арык другой,
Который назван водой Салара с самого начала.

Да и царь Кайкавус провел арык,
Прорезывающий Ташкент в середине его
Называют этот арык водой Кайкавуса,
И извлекли из него пользу сарты городские.

Они были лучшими людьми древности,
Основали Ташкент и развивали его.
Они были царями Сейстана и Гуйстана,
Когда, в отечество свое, возвратились отсюда впоследствии.

Все трое были из сынов Ирана,
Основавшие Ташкент своим счастливым приходом.
Все они из рода великого царя Джамшида,
Век существования которого близок к прадеду Адаму.

Они оставили здесь славу о себе по добрым делам.
Хотя были рода чужого, не из Турана.
Силой трех арыков, ими проведенных,
Град Ташкент вырос в пустыни голой.

Последующие ханы Ташкента
Пожелали совершить такое же дело в степи, окружающей его,
Но никто не смог выполнить его,
Что мы видим из исторических летописей Ташкента.

Обладательница больших богатств, некая жена, по имени Ханым,
Приложила так же руку, не соразмерившись со своей силой.
Жизнь ее протекла в сокрушении по неудавшемся арыке,
Следы которого видны и поныне.

Князь задумал думу недаром.
Он задумал вполне облагодетельствовать народ,
И приступил для этого к прорытию арыка, выше всех,
Со стороны Каракия, Газалкента.

Глас народа о необъятности ума Князя,
Дошел до нашего слуха давно.
Когда стали чувствовать, что арык не проведется,
Он перевалил его через высоты Александра Великого.

Затем пустил воду по Табаку.
Она устремилась по арыку вперед
Но трудное это дело поддалось ему лишь тогда,
Когда он провел воду через Черные скалы Азадбаса, на рассвете.

Мы поражены обширностью его ума
И тем, что он, каким то чудом, проложил путь воде.
Ныне удивление наше сменилось благоговением
Пред осуществлением великой добродетели его.

Птицы небесные и звери земные – все преисполнены надеждой,
Что облако светлое озаряет блеском наш край.
Достоин он звания великой фамилии,
Дивящий своим громом народы мира.

Тень Князя подобно облаку,
Под которую каждой старается встать,
А те, которые, поселившись, будут пить воду из его арыка,
Не забудут никогда доброго дела Его.

Воспеваю величие его, которого свидетель сам
И которое разлилось милостью на бедный люд,
За что весь народ творит молитвы
О сохранении Великой династии и существа Его дорогого.

Арык его окончательно проведен ныне,
Прорезавши многие возвышенности, к удивлению всех
О! Бог привел его сюда из столицы
На счастье племен, неимущих воды и земли.

Он способом необыкновенным провел арык,
Возносят моленья за это дело стар и млад.
По примеру великого прадеда своего Петра I
Князь сим делом дает пример грядущему поколению.

О, Великий князь! Ты согрел своим лучом неимущий люд.
Несу поздравление свое с удавшимся делом
О, Ты разгадал более древнего мыслителя Платона
Чем можно сильно оживить природу.

Став высоко по щедрости, наравне с Хатамтаем,
Ты ищешь довольствия своего народа
Да поддержит твою славу сей арык твой.
До прекращения рода людского.

Великий Князь, делая благодеяние Курам,
Уповает на единосущего Бога,
А Ты, о, Боже, привел его сюда
Для осушения слез плачущих.

Ум Его, как и деяния велики.
Совершил он славное дело – имя его бессмертно.
Да и мы видим Вас, заботящегося о народе,
С тех пор, как сей край обратил взор к Беламу Царю.

Великодушие Ваше велико, как высочайшая гора,
Превосходно Ваше и намерение,
Благословен и труд Ваш ныне,
Наполнением дела, Вашего имени достойного.

Хлынет вода Чирчика по арыку неудержимо,
Стремясь проложить себе внизу путь к Сыру.
Превратит она в злато глину пустыни,
Присоединив большую полосу культурную.

О, Великий Князь! Вы обладаете большим даром,
От которого повеяло народу добром,
Вы обземелили обезземеленных, Вы обводнили безводных.
Благословен Ваш счастливый сюда приход!

Негостеприимная пустыня превратится в цветущие сады;
На которых воздвигнут курган киргизы и ногаи.
О, Великий Князь! Настойчивостью своею Вы облегчили трудное дело,
Непосильное нашему уму.

Забота Князя – благоденствие народа!
От этой заботы приобрел убежища бедный наш люд.
Внимая гласу народа,
Воспроизвел сию песню импровизатор Майлы.

1885 год, перевод. ОПИ ГИМ Ф. 307. Ед. хр. 43. Л. 99-107.

Международное информационное агентство «Фергана»