Новеллы Искусство

Николай КРАСИЛЬНИКОВ

ПОЭТИЧЕСКИЙ РУМЯНЕЦ

Наталья Бурова, автор многих замечательных книг стихов, с детства, по рассказам знавших её людей, росла застенчивой и стеснительной. Впрочем, такой она оставалась всю жизнь. Даже тогда, когда её светлые, взволнованные, отмеченные любовью «материнской, ребячьей, мужской» стихи были замечены и одобрены такими большими и непохожими поэтами, как В. Луговской, Р. Гамзатов, К. Ваншенкин, Н. Старшинов…

А тогда, в конце 40-х годов, тонкая белокурая девчонка с миндалевидными глазами работала в одном из учреждений Ташкента секретарём-машинисткой. В свободное же время украдкой перепечатывала из клеенчатой тетрадочки свои стихи.

Однажды в это учреждение заглянул известный переводчик узбекской поэтической классики Лев Пеньковкий. В ожидании приёма высоким начальством поэт увидел на столе листки со стихами. Попросив разрешения, взял один и стал читать:

Далёко, далёко вода серебрится,
И море как будто бы стало седым,
И, словно боясь в синеве раствориться,
В тугую полоску свивается дым.

Я тоже искала у моря границы
И в хлёсткой волне не страшилась прилечь.
Узнав на воде отражение птицы,
Шагала до глуби, до уровня плеч.

А где проходили дороги арабов
Под взмахом былых, сухопутных ветров?
А кто из-под камня вытаскивал крабов
И волглые платья сушил у костров?

Я тоже мечтала о том, что не снится,
Откинув короткие пряди со лба:
Узнать бы, о чём это думает птица,
Что молча сидит на вершине столба.

— Чьи стихи? — спросил маститый поэт, поскольку на листке не было указано имя автора.
— Моей подруги, — тихо ответила секретарь-машинистка.
— Передайте вашей подруге, что у неё отличные стихи, — сказал Лев Пеньковский.

Бурова густо покраснела.

И тогда всё понявший поэт сделал остроумный комплимент:
— А знаете, у вас вполне поэтический румянец!..

Бурова готова была провалиться сквозь землю, но тут, к счастью, вышел высокий начальник и пригласил уважаемого гостя в свой кабинет.

ТРУБКА АЛЕКСЕЯ ТОЛСТОГО

Во время войны автор знаменитого романа «Пётр 1» и других не менее известных книг Алексей Толстой был эвакуирован в Ташкент. Здесь его окружили заботой и вниманием многие местные литераторы. Как никак — живой классик! Однако на короткую ногу в силу своего характера Алексей Николаевич сходился не сразу и не со всеми.

Тут ему ближе всех по складу души оказался поэт Владимир Липко — высокий, седовласый, импозантный молодой человек. С ним-то у Алексея Николаевича и завязалась большая, искренняя творческая дружба. И когда пришло время возвращаться в родную Москву, известный писатель подарил своему младшему собрату на память одну из своих трубок. Толстой, как утверждают люди, хорошо его знавшие, предпочитал её папиросам и знал цену хорошему табаку.

Трубка оказалась дорогой — тяжёлой, из красного морёного дерева с серебряным ободочком. Владимир Липко очень дорожил подарком (а ещё больше — вниманием со стороны мэтра) и никогда не расставался с ним. И при случае на вопрос собратьев по перу: откуда у вас такая чудная вещица? — не без гордости отвечал: «Подарок от самого Алексея Николаевича!»

Случилось так, что трубка однажды поломалась. Многие мастера смотрели её, но не знали, как починить. И тогда молодой журналист Алексей Рудаков предложил:

— Дайте мне трубку… Я покажу её своему отцу. Может, он что-нибудь придумает.

Отец у Рудакова был искусным мастером-краснодеревщиком. Многие горожане обращались к нему с различными просьбами. Порой с самыми трудными, требующими ювелирного умения. Конечно, мастер отремонтировал трубку, и она снова засияла, как новая. А Рудаков не выдержал — первым раскурил трубку. Представил, как классик в минуты вдохновения прикасался к ней, создавая свои великие творения.

Трубка в целости и сохранности была возвращена Владимиру Липко. И поэт с гордостью рассказывал, что она долго ещё помогала ему в часы работы. Как сейчас бы сказали, создавала благоприятное биоэнергетическое поле. И, надо заметить, часто небезуспешно.

«ДЛЯ ДОБРЫХ И ВЫСОКИХ ДЕЛ…»

(1919 — 2000)

Имя и фамилия его для русского слуха были «экзотическими» Особенно для тех, кто слышал его впервые. И немного таинственными. Так, во всяком случае, казалось детям. Угай Дегук…

Его отец, дед и прадед действительно жили в сказочной стране. В стране Белых аистов. Бурных водопадов и цветущих слив, где они возделывали рисовые чеки, растили детей, пели народные песни.

Эта единственная родина, впитанная с молоком матери, всегда жила в чутком и легко ранимом сердце Угая Дегука. И тогда, когда его родители в первой четверти уходящего века бежали от японских интервентов из Кореи в Приморский край, и тогда, когда юношей Угай Дегук по указу «отца народов» был депортирован в далёкую Среднюю Азию.

Здесь в благодатном, щедром и гостеприимном краю будущий поэт обрёл для себя уже навсегда вторую родину. В столице Узбекистана он окончил Ташкентский институт ирригации и механизации сельского хозяйства. Бессменно по своей специальности проработал в ЦСУ сначала рядовым экономистом, а потом ведущим — более полувека.

Но жила, жила в Угае Дегуке и другая страсть! Он всю жизнь, помимо основной профессии, любил поэзию. Пушкина, Лермонтова, Некрасова… И сам писал стихи на родном корейском языке. Их стали публиковать, переводить.

А потом одна за другой начали выходить книги стихов, басен, сказок, поэм, баллад для детей и взрослых: «Как рыбы проучили камбалу», «Утреннее солнце», «Братья по крови», «Отчего волки воют», «Два мгновения», «Упрямый певец», «Крылатое счастье», «Букет павлина», «Избранное» и многие другие.

Занимательными сюжетами, неожиданными метафорами, яркой восточной образностью они сразу полюбились читателям. Произведения поэта, написанные по мотивам корейского фольклора, во всей полноте раскрывали быт, обычаи, нравы этого древнего, талантливого и трудолюбивого народа.

И сам Угай Дегук как бы олицетворял древо своей родословной: устными беседами с друзьями-поэтами, занимательными рассказами и легендами из жизни близких и далёких соотечественников, пересыпанными пословицами и поговорками. О трусливом человеке поэт говорил: «Орёл мух не ловит», о коварном: «И в курином яйце кость попадается», об интригане: «Один вьюн может замутить целый пруд» и т. п.

Его очень любили, к нему тянулись. Его переводили на русский язык такие разные и хорошие поэты, как З. Туманова, Я. Ильясов, М. Ушаков, А. Каныкин, Ю. Кушак, В. Ляпунов, С. Брынских, автор этих строк…

Угай Дегук отвечал им той же признательностью. Помогал молодым стихотворцам — словом и делом, иногда материально, если была возможность.

За внешней благополучностью — в работе, в литературе, в семье — жизнь Угая Дегука была далеко не безоблачной. В начале 70-х он потерял глубоко любимого сына Селена, армейского офицера, который погиб во время мирных учений при форсировании водной преграды, спасая дорогостоящую технику… Эта рана в душе кровоточила до последнего дыхания поэта. Сыну-герою Угай Дегук посвятил самые сокровенные свои строки. Уже в пожилом возрасте он лишился жены — Екатерины Лим — советчика и друга, делившего вместе радости и горести земной жизни.

В последние годы произведения Угая Дегука переводились на многие языки стран ближнего и дальнего зарубежья, входили в различные антологии, учебники.

Он был награждён медалями и почётными грамотами, за литературные заслуги ему было присвоено звание «Заслуженный работник культуры Узбекистана».

В зрелые годы Угай Дегук писал в своём проникновенном стихотворении «Ласточка»:

…Нам бы не грех у птицы поучиться:
Как тянется к жилью людскому птица.
Как ревностно печётся о гнезде.
Не это ль олицетворенье дружбы,
Которую крепить соседям нужно
Для мирных, добрых и высоких дел.

В эти знойные дни високосного года, когда мы, друзья и поклонники поэта, прощаемся с Угаем Дегуком, который недавно отметил свой 80-летний юбилей, его мысли звучат особенно актуально, как завещание…

2000

ПРОДАННАЯ ФАМИЛИЯ

— Алексей! Продайте мне свою фамилию…

Просьба была настолько обескураживающей, что на некоторое время повисла в воздухе без ответа.
— Зачем? — наконец поинтересовался поэт.
— Понимаете ли, Алексей, — сказал писатель, — я сейчас пишу новый большой роман, и там для одной героини, как нельзя, подходит ваша фамилия.
— Ну, я же как бы «герой» мужского рода, — возразил, было, поэт.
— А какое это имеет значение! — писатель махнул рукой. — Ну, так как: да или нет?

Поэт лукаво почесал за ухом.
— И сколько будет стоить моя фамилия?
— На коньяк согласны?

Поэт находился в послепохмельном состоянии, поэтому, с трудом проглотив слюну, с удовольствием кивнул:
— Валяйте!

В конце концов, не всякому человеку за фамилию просто так предлагают бутылку дорогостоящего коньяка, которую Алексей тут же и распил с коллегами по перу в писательском ресторанчике.

Ну, а теперь подошло самое время раскрыть имя героя: это был поэт Алексей Заурих. Фамилия ему досталась от отца — поволжского немца. В юности Алексей серьёзно занимался боксом. Имел спортивный разряд. Не раз выступал на ринге в полулёгком весе. Переехав в Москву, работал почтальоном, чтобы зацепиться в столице. Но основной его страстью оставались стихи, которые он начал писать ещё в детстве. Светлые, как осенние утренники, и беспокойные, как гудки электричек. У Зауриха вышло несколько поэтических книг. Все они были тепло встречены читателями. Отмечены вниманием таких мэтров, как Н. Асеев, С. Васильев, С. Наровчатов…

Жаль только, что поэт как-то незаметно и преждевременно ушёл из жизни.

Писателем же тем был Юлиан Семёнов. Его детективные повести и романы в начале 70-х, и последующие годы, печатались многомиллионными тиражами в нашей стране, широко выходили за рубежом.

Как раз в ту памятную встречу с Алексеем он серьёзно и кропотливо работал, как оказалось впоследствии, над главной книгой своей жизни «Семнадцать мгновений весны», получившей вторую жизнь в кинематографе и в этом качестве с триумфом прошедшей по всем экранам мира. Дотошный зритель, наверное, запомнил там пожилую немку фрау Заурих. Роль вроде бы эпизодическая… Но Юлиану Семёнову важен был каждый штрих в данном произведении. Вплоть до фамилии. В этом и заключается истинное мастерство большого художника. Но это, так сказать, деталь. Секрет писательского ремесла.

4 комментария

  • Фото аватара Gangut:

    Вчера мне попался в руки «Огонек» — февраль 1965 года. На предпоследней странице фото лошадей и заметка о Первом московском конном заводе. Автор — Юлиан Семенов. Одним из членов тогдашней редколлегии «Огонька» был Генрих Боровик. Совпадение…

      [Цитировать]

    • Фото аватара Gangut:

      И ещё об Юлиане Семенове:
      «Дипломатический агент» — первая книга молодого автора. Это повесть о человеке удивительной трагической судьбы — одном из первых русских востоковедов, Иване Виткевиче. Повесть о человеке, которого высшие сановники царской России считали государственным преступником, агенты лондонского Интеллидженс сервис — блестящим русским разведчиком, мудрый Гумбольдт и гениальный Пушкин — замечательным ученым. А люди Кара-Кумов и снежного Гиндукуша знали, что Виткевич — человек зоркого глаза, большого ума и доброго сердца.» Из аннотации.
      Книга издана в 1959 году.

        [Цитировать]

      • Фото аватара Gangut:

        С фрау Заурих не совсем понятно. В самой книге этого персонажа нет, а Т.Лиознова утверждает: — «ей было интересно рассмотреть душу разведчика Исаева, понять, чем она наполнена. К книге Лиознова добавляет новых персонажей – молодую немку Габи и пожилую Фрау Заурих. «Зачем нужна была Фрау Заурих? Наверное, фильм мог быть и без нее…», — смеялась режиссер. Однако потом все же раскрыла секрет – эти герои раскрывают образ Штирлица, показывают его более человечным, живым. «Нужно было как-то нарастить «мир людей» вокруг Штирлица, не только среди мундиров». По сюжету фильма, Штирлиц вывозил пожилую Заурих на прогулки по лесу – именно с этого и начинается первая серия. «Это он кого вывозит? Он себя вывозит. Сам вырывается из этого ада погонов», — поясняет Лиознова.»
        http://ria.ru/weekend_cinema/20130811/837083277.html#13817267529693&message=resize&relto=register&action=addClass&value=registration

          [Цитировать]

        • Фото аватара Николай Красильников:

          Ю. Семёнов считался эпатажным человеком в кругу близких ему литераторов. И история с фамилией поэта (Заурих), скорее всего, была шуткой писателя, имевшей место в жизни Алексея. О ней много говорили в 70-е годы в (ЦДЛ) Центральном Доме Литераторов. А воспоминания о Лиозновой и о создании знаменитого фильма, очень интересны и познавательны не только для киношной молодёжи, но и для начинающих литераторов. Например, о том, как тщательно надо работать над деталями своего произведения. Спасибо!

            [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.