Черубина де Габриак… жизнь и мистификация… Искусство Ташкентцы

Елизавета Ивановна Дмитриева (в замужестве Васильева; 31 марта 1887, Петербург — 5 декабря 1928, Ташкент) — русская поэтесса, более известная под литературным псевдонимом-мистификацией Черубина де Габриак. Источник.

Родилась в небогатой дворянской семье. Отец — учитель чистописания, рано умерший от чахотки. С семи до шестнадцати лет страдала тем же недугом, была прикована к постели, на всю жизнь осталась хромой. В 1904 с золотой медалью закончила Василеостровскую гимназию, в 1908 — Императорский женский педагогический институт по двум специальностям: средневековая история и французская средневековая литература. Одновременно слушала лекции в Петербургском университете по испанской литературе и старофранцузскому языку, после чего непродолжительное время училась в Сорбонне, где познакомилась с Н. Гумилёвым.

Первые публикации

По возвращении в Петербург преподавала русскую словесность в Петровской женской гимназии, печатала в теософских журналах переводы из испанской поэзии (Святая Тереса и др.), посещала вечера на «башне» Вяч. Иванова, где завязалась её близкая дружба с М. Волошиным.

Лето 1909 Е. Дмитриева провела в Коктебеле, на даче у Волошина, где родилась совместная идея литературной мистификации, был придуман звучный псевдоним и литературная маска таинственной красавицы-католички. С 1909 стихи Черубины де Габриак печатаются в журнале «Аполлон», её успех головокружителен и несомненен, её творчество получает высокую оценку И. Анненского и Вяч. Иванова, а сам Волошин, способствовал распространению слухов о загадочной красавице-испанке из знатного рода — Черубине де Габриак. Прекрасной поэтессой-затворницей была заинтригована вся редакция «Аполлона», заочно влюбившийся в Черубину редактор С. Маковский напечатал ее стихи двумя большими циклами.

Разоблачение Черубины состоялось в конце 1909: правду узнал М. Кузмин, выведавший номер телефона Дмитриевой. Таким образом в конце 1910 в «Аполлоне» появилась ещё одна подборка стихов Черубины, с заключительным стихотворением «Встреча», подписанным подлинным именем поэтессы. Мистификацию грубо раскрыли Н. Гумилев и переводчик И. фон Понтер, тоже сотрудник журнала. Защищая честь поэтессы, М. Волошин вызвал на дуэль Н. Гумилева. Е. Дмитриева восприняла все происшедшее как трагедию. На несколько лет она ушла из литературы, потом стала писать уже иные по звучанию стихи — мистико-антропософские, но печаталась мало (псевдоним Черубины никогда больше не использовала).

Переводы

26 мая 1916 г. она признавалась М. Волошину: «Черубина для меня никогда не была игрой», 12 июля 1922 г. писала ему же: «Я иногда стала думать, что я — поэт. Говорят, что надо издавать книгу. Если это будет, я останусь «Черубиной», потому что меня так все приемлют и потому что все же корни мои в «Черубине» глубже, чем я думала». И в то же время ее одолевают сомнения: «Я, конечно, не поэт. Стихов своих издавать я не буду и постараюсь ничего не печатать под именем Черубины» (из письма М. Волошину 1923 г.). Но опять отсчет идет от Черубины. Несомненно, что в новой, советской действительности Черубина не смогла бы возродиться. И Елизавета Ивановна сумела найти свою дорогу. В начале 20-х гг. она оказалась в Екатеринодаре, где познакомилась с С. Я. Маршаком. Там они задумали (и осуществили) создание «Детского городка», где имелись различные мастерские, библиотека, детский театр. Вместе с Маршаком и отдельно она писала пьесы для детских театров страны (вошли в сборник «Театр для детей», выдержавший в 20-е гг. четыре издания). Писала она и прозу (в 1926 г. вышла ее книжка о Миклухо-Маклае «Человек с Луны»), переводила с испанского и старофранцузского.

Антропософия

Ослепительный и короткий век Черубины де Габриак закончился. Но продолжалась жизнь ее автора. В 1911 она вышла замуж за инженера-мелиоратора Всеволода Николаевича Васильева и приняла его фамилию. Но образ Черубины навсегда остался с ней. После замужества уезжает с ним в Туркестан, много путешествует, в том числе в Германию, Швейцарию, Финляндию, Грузию, — в основном по делам «Антропософского общества». Антропософия становится главным её занятием на все последующие годы и, видимо, источником нового вдохновения. С 1915 возвращается к поэзии: в новых стихотворениях понемногу исчезает её прежнее «эмалевое гладкостилье», а на смену приходит обострённое чувство ритма, оригинальные образы, ощущение некоей таинственной, но несомненной духовной основы новых образов и интонаций. Многие стихотворения — религиозные, но уже не католические стилизации, а искренние стихи, отражающие поиск пути для собственной души поэта, стремящейся к покаянию и очищению.

Театр

В 1921 поэтессу вместе с мужем арестовывают и высылают из Петрограда («потому что мы дворяне», как писала она одному из своих корреспондентов тех лет). Она оказывается в Екатеринодаре, где руководит объединением молодых поэтов и знакомится с С. Маршаком. Совместно с ним она работает над детскими пьесами (сборник пьес переиздавался четырежды).

Ссылка в Ташкент

Вскоре на долю Елизаветы Ивановны выпали тяжелые испытания: в вину ей, прежде всего, ставили приверженность антропософии, до революции по делам «Антропософского общества» она ездила в Германию, Швейцарию, Финляндию. Начиная с 1921 г. у нее дома производили обыски, затем последовали вызовы в ГПУ, и, наконец, ее по этапу отправили в ссылку, в Ташкент, на три года. В ссылке она продолжает писать стихи, постоянными темами которых становятся мистические переживания, одиночество, любовь, обречённость, тоска по родному Петербургу. В 1927 по предложению близкого друга последних лет, китаиста и переводчика Ю. Щуцкого создает еще одну литературную мистификацию — цикл семистиший «Домик под грушевым деревом», написанных от имени «философа Ли Сян Цзы», сосланного на чужбину «за веру в бессмертие человеческого духа».
Скончалась от рака печени в ташкентской больнице им. Полторацкого, не дожив до конца ссылки. Была похоронена на Боткинском кладбище в Ташкенте. В настоящее время местоположение могилы Елизаветы Дмитриевой неизвестно.

Как горько понимать, что стали мы чужими,
не перейдя мучительной черты.
Зачем перед концом ты спрашиваешь имя
того, кем не был ты?

Он был совсем другой и звал меня иначе,-
так ласково меня никто уж не зовет.
Вот видишь, у тебя кривится рот,
когда о нем я плачу.

Ты знаешь все давно, мой несчастливый друг.
Лишь повторенья мук ты ждешь в моем ответе.
А имя милого - оно умерший звук:
его уж нет на свете.

11 сентября 1921

Крест на белом перекрестке
Сказочных дорог.
Рассыпает иней блестки
У Христовых ног.

Смотрит ласково Распятый
На сугроб, где белый Пан
Лижет, грустный и мохнатый,
Язвы Божьих ран.

1908, Петербург

* * *

Она ступает без усилья,
Она неслышна, как гроза,
У ней серебряные крылья
И темно-серые глаза.

Ее любовь неотвратима,
В ее касаньях - свежесть сна,
И, проходя с другими мимо,
Меня отметила она.

Не преступлю и не забуду!
Я буду неотступно ждать,
Чтоб смерти радостному чуду
Цветы сладчайшие отдать.

1909, Петербург

ПОЛЯ ПОБЕДЫ
Над полем грустным и победным
Простерт червленый щит зари.
По скатам гор, в тумане медном,
Дымят и гаснут алтари.

На мир пролив огонь и беды,
По нивам вытоптав посев,
Проходят скорбные Победы,
И темен глаз девичьих гнев.

За ними — дальние пожары,
И меч заката ал и строг;
Звучат безрадостно фанфары,
Гудит в полях призывный рог.

<1909-1910>

Крест на белом перекрестке
Сказочных дорог.
Рассыпает иней блестки
У Христовых ног.

Смотрит ласково Распятый
На сугроб, где белый Пан
Лижет, грустный и мохнатый,
Язвы Божьих ран.

1908, Петербург
Фальшиво на дворе моем
поет усталая шарманка,
гадает нищая цыганка...
Зачем, о чем?

О том, что счастье - ясный сокол
не постучится в нашу дверь,
о том, что нам не ведать срока
глухих потерь...

Из-под лохмотьев шали пестрой
очей не гаснущий костер.
Ведь мы с тобой, пожалуй, сестры...
И я колдунья с давних пор.

Чужим, немилым я колдую
Всю ночь с заката до утра,-
кто корку мне подаст сухую,
кто даст кружочек серебра.

Но разве можно коркой хлеба
насытить жадные уста,
не голод душит - давит небо,
там - пустота.

22 сентября 1926

http://ndolya.boom.ru/gabriak/index.htm
http://www.litera.ru/stixiya/authors/gabriak.html
http://annensky.lib.ru/names/voloshin/voloshin2.htm

Источник

1 комментарий

  • Фото аватара mashikyacu:

    Мои родные со стороны папы все похоронены на Боткинском. Я знаю, что там творится(лось) в смысле сохранения могил, реестровых книг, продаж участков. Так что все не удивительно. Спасибо огромное за статью. К стыду своему, отметив когда-то в ранней юности эти стихи (как раз для ранней девичьей юности) и их автора, дальше копать не стала… спасибо!!

      [Цитировать]

Не отправляйте один и тот же комментарий более одного раза, даже если вы его не видите на сайте сразу после отправки. Комментарии автоматически (не в ручном режиме!) проверяются на антиспам. Множественные одинаковые комментарии могут быть приняты за спам-атаку, что сильно затрудняет модерацию.

Комментарии, содержащие ссылки и вложения, автоматически помещаются в очередь на модерацию.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Разрешенные HTML-тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

Я, пожалуй, приложу к комменту картинку.